Случайная в академии невест

— Убирайся отсюда! Нищебродкам вроде тебя тут не место!

Кто-то с силой толкнул меня в спину, и я упала, выронив из рук корзину с выстиранным бельем. Соблазнительные кружева разных цветов рассыпались по полу. Теперь мне придется снова идти и полоскать одежду, ведь если на тонких изящных вещах обнаружится хоть соринка, я выслушаю много «лестного» в свой адрес. И нет, я не служанка, я горемычная попаданка в тело нищей студентки, которой и правда было здесь не место. Вот только никто и не думал спрашивать моего мнения на этот счет.

Я торопливо собрала предметы чужого богатого гардероба и отправилась обратно в постирочную. Время и так уже позднее, а ранние занятия никто не отменял. Вообще-то студентки сами должны стирать свои вещи, ведь идеальная жена должна уметь все, но на практике многие не хотели тратить на это свое время. А использовать магию можно было только на последнем курсе — и то, в пределах аудитории. Полноценное владение магией — это привилегия мужчин. Но я и вовсе не представляла, каково это — владеть магией. Зато я получала возможность заработать несколько монет, стирая вещи и выполняя другие мелкие поручения.

Второй раз за этот вечер закончив со стиркой, я отправилась в свою комнату. В коридорах было уже темно, и когда от стены отделилась высокая тень, я чуть снова не выронила корзину, а сердце испуганно забилось в груди.

— Хорошие девочки в это время должны уже спать в своих кроватках, — раздался мужской голос, и внутри меня все заледенело.

Неприятности мне были не нужны, но ничего другого ожидать от студента, пробравшегося ночью в женский корпус, не приходилось. Не трусы же постирать он сюда пришел.

— Это ты, та самая Адель, которая готова сделать все, что угодно, за пару монет?

— Нет, — я старательно замотала головой в разные стороны, из-под повязанной мною косынки выпал светлый локон.

— Неужели? А мне сказали, девушка с корзинкой белья — это Адель, — студент медленно подошел ближе и провел пальцем по моему лицу, убирая прядь волос.

— Я могу постирать одежду, сделать уборку в комнате, сходить за посылкой, переписать конспект или подготовить доклад, но в мужском корпусе другие предметы...

— Ты очень трудолюбива, но мне нужна услуга иного характера, — большой палец студента надавил на мою пухлую нижнюю губу, намекая на нечто непристойное.

— Я такими вещами не занимаюсь, — испуганно попятилась назад.

— Напрасно. Доход будет больше, и клиентов я тебе гарантирую, — парень продолжал наступать. — Хорошая жена должна уметь ублажить своего мужа. Но на лекциях вас такому не научат. Ты будешь мне еще благодарна.

Я торопливо шагнула назад в постирочную и хотела закрыть дверь, но обнаглевший студент уперся в нее ладонью. Он прошмыгнул следом за мной и только после этого затворил тяжелую деревянную дверь за своей спиной. После этого он выдернул из моих рук корзину.

— Если ты приблизишься, то я закричу, — предупредила дрожащим голосом.

— У меня другие планы на твой ротик...

— Тебя за это отчислят!

— Сомневаюсь. Я из влиятельной семьи, а ты — никто.

К сожалению, в этой Элитной Королевской Академии это была моя основная проблема — здесь буквально каждый был из влиятельной семьи, а я — пустое место. О чем мне регулярно и напоминали.

— И все же насилие — это серьезное обвинение.

— Никакого насилия. Я ведь тебе заплачу. Да и на твою девственность я не претендую.

— Мужчинам из высшего света не подобает такое поведение!

— Это нелепое заблуждение, ты даже не представляешь, что мой папаша делает с горничными. Но кое-какие трюки я могу тебе показать...

Нащупав рукой таз, я замахнулась и, не жалея сил, ударила им по голове обнаглевшего парня. Раздался гулкий дребезжащий звон. Студент что-то замычал, но я толкнула его в сторону и бросилась прочь. Не чувствуя ног, добежала до своей комнаты, заперла дверь и осела на пол. От пережитого стресса тело стало дрожать. Если этот избалованный представитель золотой молодежи нажалуется на меня, то меня точно отчислят. Наверняка же он — главный наследник, на которого возложены большие надежды. Но я буду только рада оказаться за стенами этого заведения. Хотя я ничего не знаю о мире снаружи, и там у меня никого нет. Но, возможно, я смогла бы найти простую работу — это куда лучше, чем терпеть домогательства. А если мне в следующий раз не повезет и под рукой не окажется таза? Пусть скопленных мною денег ничтожно мало, и все же на несколько дней скудной пищи мне хватит.

Мой взгляд упал на испуганное отражение в зеркале. Раньше, в своем мире, я думала, что всему виной моя некрасивая внешность, что из-за этого со мной все так жестоки. Я мечтала быть красивой, искренне считая, что красота открывает все двери. Но вот я попала в тело красивой девушки. Но меня по-прежнему травят. Видимо, дело не во внешности. Похоже, ярлык «жертвы» висит на моей душе, и куда бы я ни попала — все будет одинаково.

Хотя, есть небольшая вероятность, что я сама привлекла к себе нежелательное внимание своим потерянным видом.

В день, когда я попала в этот чужой, незнакомый мне мир, я была в институте. Я доделала свой доклад в библиотеке и побежала на лекцию, чтобы сесть поближе и вызваться отвечать. Мне не хотелось, чтобы мои старания пропали даром. Но в коридоре я споткнулась и упала, листы с моим докладом разлетелись в разные стороны. Но самое страшное — с меня слетели очки, отскочив под ноги в толпу студентов. Без очков я была слепа как крот. Я ползла по коридору, пытаясь нащупать их руками, и когда наконец нашла и надела, то увидела мир через паутину трещин. Кто-то наступил на мои очки и даже не заметил этого. Слезы глубокой обиды поступили к моим глазам. Хлюпая носом, я стала собирать свои бумажки. На нескольких из них уже красовались следы чьей-то обуви. Вишенкой на торте были порванные на коленке колготки — а я ведь их первый раз надела! Помню, как я тогда вопрошала: почему никто не остановился? Почему никто не помог? Если бы на моем месте споткнулась красивая девушка, ей бы бросились помогать. Но чем я хуже? Я ведь не выбирала свою внешность при рождении!

Пока я собирала свой доклад, лекции уже начались, и в коридоре стало пусто. Утерев слезы, я поднялась и поспешила дальше. Трещины на очках очень мне мешали, а мысль о покупке новых еще больше расстраивала. Очки с такими толстыми линзами стоили недешево, и в мои ближайшие планы такие траты никак не входили. Новые слезы жалости к самой себе подступили к глазам, еще больше искажая картину мира, и моя нога соскользнула с верхней ступеньки лестницы. Я кубарем покатилась вниз, прижимая к себе мой настрадавшийся доклад.

Очнулась я уже в этой комнате. Сложно передать, какой я испытала страх. Все незнакомое, а в зеркале отражается совершенно другая девушка. А главное — на носу нет привычных мне с детства очков, и я все вижу четко и ясно!

Устав метаться по комнате, я осторожно открыла дверь и вышла в коридор. Мимо меня прошла группа красиво разодетых девушек.

— Прошу прощения, вы не подскажете, где я? — вежливо обратилась к ним.

— Там, где тебе не место. От счастья, наверное, свихнулась? — грубо ответила мне одна из них.

Я замерла, нелепо приоткрыв рот. Я ведь была красивой, так почему они вновь сочли меня недостойной своего общества? Что на этот раз я сделала не так?

— Клюв свой закрой, нищебродка! — бросили мне напоследок, и компания удалилась.

Уже позже я поняла, что в тот день наткнулась на старшекурсниц. Они свысока смотрели на большинство девушек. И все же студентки Элитной Королевской Академии принадлежали к высшему свету и знали друг друга, если не лично, то хотя бы представляли, кто и какое место занимает в светской иерархии. Но Адель Феймиц к этому миру не принадлежала — это я уяснила быстро. Вот только как, а главное — зачем девушка попала в академию, для меня оставалось загадкой.