Служение Солнцу

У соседей вечеринка. Музыка, крики, визги. Кто-то очень богатый купил своему сыну коттедж справа от нас, и теперь молодежь празднует новоселье. Жаловаться бесполезно. Полиция уже приезжала – жаловались другие соседи. Скорее всего, полицейские получили нескромную мзду за беспокойство и отчалили от орущего и светящегося пьяной радостью дома.

Нашла беруши, надеясь на спасение от шума. Не помогло. Низкие звуки басов пробивали дом, словно гигантский тролль стучал по стенам своей огромной лапой.

В двадцать лет я тоже так себя вела, посылая подальше тех, кто мешал распробовать вкус этой новой взрослой жизни. И вот я по ту сторону двери, как те, кого я когда-то не понимала. Разменяв полвека, я хочу покоя и тишины.

Бросив бесполезные попытки уснуть в этом шабаше, я набросила на плечи палантин и пошла к морю.

Шум разгульной вечеринки здесь был практически не слышен, только порывы ветра доносили иногда глухое бормотание музыки. Чем дальше я отходила, тем больше шепот волн заглушал остальные звуки. Погуляю здесь часок, все равно дома не уснуть, а вечеринка за это время может угомонится.

Снимаю босоножки, и иду по мокрому прохладному песку вдоль самой линии прибоя. Иногда забредаю в воду, и тогда поднимаю выше длинное домашнее платье, не давая воде замочить подол. Яркая Луна светит мне в спину, и иногда я замечаю собственную тень, составляющую мне компанию. Волны шипят, мерно накатывая на берег. Первозданный белый шум, который был здесь задолго до моего рождения, который будет здесь еще долго после меня.

Живя возле моря, привыкаешь к запахам, звукам, ощущениям. Это становится так привычно, что перестаешь на такие вещи обращать внимание. А ведь есть люди, для которых ощутить поцелуй моря на своей коже – это мечта и часто несбыточная.

Прошла головная боль, мучившая весь вечер. Перестала ныть спина, словно над ней поработал хороший массажист. Море лечит. Ластится котенком к моим ногам.

На пляже стоит забытый кем-то деревянный шезлонг. Надеюсь, его хозяева не обидятся, если я немного на нем полежу, считая звезды. Хм. Не ожидала, что захочу любоваться звездами. Я ведь из-за своих проблем их уже не вижу.

Жестко лежать на спине, поворачиваюсь на бок. И так тоже жестко. Эх, что же мне все не так! Ворчливая стала. Привыкла к комфорту. Уже не пролежу ночь в плацкартном вагоне на верхней полке без анатомической подушки и теплого пледа. Сейчас мне диван мягкий подавай. Хотя нет больше тех старых жестких полок в вонючих вагонах. Теперь везде цивилизация. Мир сломя голову бежит вперед. Взбирается по лестнице к самому небу – быстрее, выше, сильнее. Слово на бесконечной Олимпиаде, стремясь новым рекордом поразить всех и вся.

Хочу повернуться на другой бок, но слышу, что я уже не одна. Аккуратно поворачиваю голову и вижу целующуюся пару.

– А пошли купаться голыми? – предлагает парень. Он держит за руки девушку, целует ее пальчики, слегка наклонив к ней голову. – Пошли?

– Нееет, – капризно тянет девушка. – Вдруг кто с вечеринки купаться пойдет.

– Да брось, мы далеко ушли. Даже если пойдет, то окунутся напротив дома. Давай быстрей. Будет, что подругам рассказать, как купалась голой и только Луна следила за тобой.

– Подруги знают, что я воды боюсь и одна к морю ни за что не пойду. А если купалась, то обязательно с кем-то. Не дай Бог муж узнает.

– Тогда давай не терять время, – парень быстро, словно фокусник, сбросил с себя одежду.

Красив, чертяка! Лица я не вижу, он стоит ко мне вполоборота, а фигура – засмотреться можно. Эх, где мои молодые годы, когда я вот так же сбегала купаться с парнями.

Девушка сняла платье как в кино – медленно подняв руки, проскользила пальцами вниз, скидывая с плеч лямки. Тонкий шелк, обнимая ее тело словно жидкость, стек на песок. Белья на ней не оказалось. Ох, горячая штучка. Парень шагнул к девушке и… Оказалось, что купаться голышом – это только предлог. Их руки затанцевали свой танец, исследуя тела друг друга. Парень притянул девушку к себе и потянулся за поцелуем.

Мне стало стыдно подсматривать, и я медленно, чтоб не спугнуть их, отвернулась. Завернулась в палантин, словно я и не живой человек вовсе, а просто забытое кем-то одеяло.

Шепот страсти и шипение волн. Как же она стонет…

Я закрыла глаза и представила, что там происходит. Немножко позавидовала ей. Захотелось оказаться на ее месте. Но… В моей жизни давно уже нет таких эмоций. Обидно сдавать позиции, болеть, быть не в состоянии делать то, что легко давалось лет двадцать назад. Господи, ну зачем ты придумал старость, увядание? Никогда не любила цветы в букетах. Да и цветы в горшках тоже. Мне было больно понимать, что цветение не навсегда, больно смотреть, как они умирают.

Внезапно странный звук нарушил песню страсти. Девушка вскрикнула, и раздался еще один такой же звук. Что это было? Я хотела повернуться, но услышала крик:

– Ее-то ты на кой убил? Хозяин сказал – только любовника шлепнуть. А ты чо?

Убил? Эти звуки были выстрелом? Я замерла на месте, стараясь даже не дышать. Свидетелей всегда убирают, это я читала много раз. Лежать. Не двигаться. Прикинуться мертвой или вообще не человеком.

– В натуре, насмерть! – сказал тот же голос.

– Это не я убил. Это сделал ты, наркоман долбанный. Говорил же я хозяину, что нельзя нариков брать, даже если они дети младшей сестры.

– Чо ты гонишь! Я не убивал! – истерично закричал тот, которого назвали наркоманом.

Третий хлопок был совсем другим. Громче чем первые два, словно стреляли из другого оружия.

– Вы, нарики, вечно все портите, – сказал второй. – Я бы тебя и раньше пришил, но карта никак не ложилась в нужный расклад. А тут такой случай – жена-шлюшка, залетный жигало, которого вообще не жаль, и ты вовремя удолбался. Вот, возьми в руки пистолет. Это ты убил любовников. Промахнулся, и пришлось убивать обоих. Уже хрипишь? Это хорошо. Пару минут агонии и отправишься к своим… – второй закончил фразу невнятным шепотом.

– Помогите! – услышала я хрип уже недалеко от себя.

– Кто тебе поможет, торчок? Там в шезлонге забытое кем-то одеяло, – сказал второй. – Вот смотри.

Опять прозвучал выстрел. В этот раз настолько громко, что меня словно толкнул кто-то в спину. Мое сердце сжалось и запекло болью, разлившейся по всему телу. Хорошо, что перестало так громко стучать, а то мне казалось, что его стук услышит убийца. У меня никогда не болело сердце, а тут такая боль, словно воткнули раскаленный нож. Не могу дышать. Пытаюсь втянуть воздух, но не получается. Недавно читала, что так проходят панические атаки. Тебе дико страшно и не можешь дышать. Паникуешь. Если это паническая атака, а это она, я ведь сильно испугалась, то она пройдет. Сейчас отлежусь, и все пройдет. Черт! Как же больно.

Стараюсь разобрать, что происходит у меня за спиной. Хрипы наркомана стихли. Видимо, он уже умер. Убийца, наверно, ушел – я больше не слышу его противный гундосый голос. Шум волн. Я не слышу шума волн! У меня шумит в ушах. Это пройдет. Все пройдет. Надо отлежаться. Вдруг убийца все еще стоит за моей спиной. Я дышу маленькими глоточками. Боль, разлившаяся по телу, отступает. Тело немеет, шум постепенно стихает, а вместе с шумом уходит и боль.

Я проваливаюсь в состояние между сном и реальностью. Возможно, я просто уснула на пляже и сейчас просыпаюсь. И не было голых любовников, и убийцы не было. И у меня не болело сердце, а может и болело, и это сон-подсказка, чтобы я проверила сердце. Сколько людей в мире умирают, не зная, что их мотор давно уже сломан, и до катастрофы один два стресса! Да, утром запишу к врачу себя и мужа. Надо узнать, когда он вернется из командировки.

Приоткрываю глаза – по небу размазан серый градиент, точно стальной купол – от светлого на горизонте до насыщенно серого, цвета грозовых туч в самом зените.

Рассвет. Когда я в последний раз встречала рассвет? Когда узнала, что беременна. Я проревела весь день и весь вечер, а потом пришел мой тогда еще парень, сказал, что ребенок – это прекрасно, что он женится на мне, и мы обязательно будем рожать. Тогда мы промечтали на берегу всю ночь. Что-то из задуманного сбылось, что-то нет.

Я потянулась на жестком деревянном шезлонге – совсем не чувствую его твердости и своих затекших ног. Странно. Тело легкое, как в молодости, ничего не болит.

Я села и улыбнулась оранжевой полоске, появившейся из-за горизонта. Великое Солнце являло себя всему живому. Я представила себя его жрицей. Встала. Подошла к воде, и волна лизнула пеной мои ноги.

Скольким вещам в жизни я говорила – нет ничего прекрасней, чем это? И те вещи действительно были прекрасны. Но Солнце! Солнце совершенно. Идеальный круг, огненное колесо, желто-белое окно в яркий и прекрасный мир. Солнце поднимается над горизонтом все выше, освещая свое царство, и мы миллионы лет поклоняемся ему.

Странный и страшный сон приснился мне сегодня. Я с улыбкой повернулась туда, где в моем сне были совершены убийства.

Невдалеке на песке лежали три тела: обнаженные любовники не успели расцепить свои объятья, и только ее карамельного цвета платье, зацепившись за их ноги, подрагивало на ветру; и худой мужчина, метров пять не доползший до моего шезлонга.

В этот момент порыв ветра откинул палантин, и я рассмотрела женщину на шезлонге. Мой цвет волос, мое темно-синее домашнее платье, но это не могу быть я. Это кто-то уже успел занять мое место.

Точно не я. У меня не было на платье черного пятна на спине.

Это ведь не кровь. У меня просто болело сердце.

Я не верю.

Отворачиваюсь. Смотрю на Солнце.

Оно расстелило мне красную дорожку. Я актриса. Я сыграла роль.

Ступаю на дорожку и иду. За спиной погибшие люди. Мой дом. Мой мир. Муж, не вылезающий из командировок. Дочь, живущая своей уже взрослой жизнью.

Я иду. Останавливаться не хочется. Я жрица, служащая Солнцу.

Какая чушь в голове, когда идешь по воде подобно сыну Божьему. Смотрю себе под ноги и вижу дно. Обломки затонувшей лодки, проплывающих рыб, медузу. Всегда боялась медуз, а тут все равно. Что ты мне сделаешь, медуза? Ужалишь? Я рассмеялась.

Ветер сбивает меня с ног, и я растворяюсь в нем. Лечу в потоке. Поток един, а я еще не с ним, не влилась, но знаю, что скоро буду с ним одним целым. Еще немного – и меня не будет как целого Я. Я буду он, она или они. Мы.

Я буду всеми нами, новорожденной душой, крыльями ангела, ромашкой в саду, инеем, запахом лаванды, утренней росой, птицей под небом, сбывшейся мечтой, тобой.