Слыша гул уходящего слепня

Иногда, чтобы услышать тишину, нужно сначала разучиться слушать себя.

Я приехал сюда, выгружая из чемодана привычные тревоги — тесные, городские, от которых звенело в ушах. Ждал пустоты. Безмолвия. Пространства, где можно, наконец, разобрать собственные мысли — разбитые, бестолковые, но свои.

Тишина здесь оказалась на удивление густой. Насыщенной до предела. Не отсутствием звука, а его иной, нечеловеческой плотностью. Она не молчала — она занималась делом. Непрерывным, методичным, древним.

Сначала это было просто жужжание. Фон. Потом слух научился вычленять из него структуру: патрульные маршруты, смены караулов, низкий гул стариков и дерзкий визг молодых. Мир не отдыхал. Он служил. И в его службе не было места для моих вопросов.

Чтобы остаться, нужно было замолкнуть. Не просить, но занять своё место. Не искать смысла — стать частью чужого ритма.

И тогда произошло странное: моё собственное, человеческое, бесполезное молчание начало резонировать с их гулом. Моя потеря — с их порядком. Моя тоска — с их службой.

Меня не приняли. Однако поставили на учёт в чёрном лакированном реестре.

Это история о том, как я стал документом в архиве лета. И обрёл в этом тихую, жужжащую благодать…