Смех и слёзы

Свою молодую классную руководительницу «7Б» обожал, поэтому, когда на классный час Елена Григорьевна вошла понурая и с тоскливым выражением лица, все тревожно замерли. Даже задние парты перестали пихаться и перешёптываться. Учительница окинула детей рассеянным взором и начала:

– Я только что от Геннадия Дмитриевича. Через месяц к нам приезжает комиссия из РОНО, и надо показать не только наши успехи в учёбе, но и то, что после уроков мы не теряем времени зря. Наш «седьмой бэ» выбрали, чтобы мы поставили спектакль.

Класс негромко зашумел, отчётливо послышались гневные нотки. Нет, если надо – ради своей Леночки они в лепёшку расшибутся, но сделают. Вот только сейчас все отлично понимали, что дело исключительно в желании выслужиться завуча Крокодила: сначала его так прозвали за созвучность мультфильма и имени, потом за характер. Молодой, амбициозный, он, по слухам, даже пединститут закончил благодаря «общественной активности». А придя в школу, такой же «общественной суетой» и подхалимажем стал заведующим по воспитательной работе. Но учительствовать всю жизнь Крокодил не собирался, в нынешней должности видел лишь ступеньку карьеры, так что показухой занимался по любому поводу и без повода. Те из учителей, кто постарше и поопытнее, быстро научились его осаживать – вот и выбрал он в качестве очередной жертвы самую молодую, мягкую характером и потому беззащитную.

Елена Григорьевна ещё раз окинула всех грустным взором, потом тихо, но твёрдо сказала:

– Надо. Поставим, ребята, «Гамлета». Я сейчас раздам вам роли, потом перепишете текст в библиотеке.

На улицу класс вышел непривычно задумчивый. Никто не бросался снежками и не толкался в сугроб, не пытался подкинуть тающий комок приятелю за шиворот. Один из мальчишек высказал общую мысль:

– Ух, Крокодил, гадина. Опять грамоту захотел, а свалил на нашу Леночку. Спектакль ему. Весело чтобы, но и трагично, блин.

Шедший самым последним Витька – ему как раз досталась роль Гамлета – вдруг на секунду замер, потом подпрыгнул на месте и весело махнул рукой:

– А ну, народ, давай все ко мне. Есть идея, – и он хищно улыбнулся. – Значит, хочет Крокодил спектакль? Чтобы проняло, но с оптимизмом? Будут ему и смех, и слёзы.

За репетиции взялись со следующего дня. На радость классной руководительнице – дружно, а вскоре дети вообще договорились готовить и репетировать сами, без помощи Елены Григорьевны, чему она, и так заваленная остальными школьными делами, была только рада. Пробный спектакль перед родителями сыграли блестяще, так что на следующий пригласили комиссию из РОНО. Гостей и директора усадили на первый ряд, остальные опять заполнили родители. Крокодил сиял как новенький самовар: ведь с чего-то помимо комиссии соизволил поучаствовать и пришёл на спектакль аж заместитель министра образования области… Седьмой бэ страховался железно, пускай для этого и пришлось посвятить в задумку ещё двух посторонних. Старшую сестру одной из девочек, за которой ухаживал как раз сын того самого зама министра. И её парня, причём он, услышав про идею, сначала чуть не свалился со стула от хохота, а дальше железно гарантировал – отца на спектакль он затащит.

Завуч встал и произнёс длинную речь о том, как это хорошо, когда дети в школе заняты не только учёбой, но и самостоятельно выбрали и поставили такую серьёзную вещь, как спектакль Шекспира. Ведь настоящая классика – это произведение на века, где ценится каждое слово, потому до сих пор вызывает у зрителя подлинные смех и слёзы. Презрительный взгляд, которым его наградил зам министра – он-то как раз отлично знал цену всех этих «самостоятельных внеклассных инициатив молодых учителей» и терпеть их не мог – Крокодил на радостях не заметил.

Дальше погас свет, и представление началось.

«Горацио считает это всё

Игрой воображенья и не верит

В наш призрак, дважды виденный подряд», – лились стихи в переводе Пастернака.

Комиссия вежливо внимала и скучала.

«Что делать нам? Как нам его спасти?

Как вылечить? Чем облегчить страданья?

Он похудел, он перестал расти,

О слабое, несчастное созданье! – вещал мальчик, игравший стражника. –

Вот я и предложил ему побыть

На страже с нами нынешнею ночью

И, если дух покажется опять,

Проверить это и заговорить с ним».

Мальчишки и девчонки осторожно переглянулись… Всё нормально, их не остановили, никто не обратил внимания. Отлично!

И вот явился призрак, а Горацио заговорил:

«Грустишь, тоскуешь, жизнью недоволен,

Так плохо спишь, не ешь, не пьёшь.

Тебе не помогают процедуры,

Настойки из целебных корешков,

Напрасно выпил ты сто два ведра микстуры,

Ты не в постели, ты по замку всё бредёшь!

Кто ты, без права в этот час ночной

Принявший вид, каким блистал, бывало,

Похороненный Дании монарх?

Я небом заклинаю, отвечай мне!»

Зрительный зал замер, по нему прокатился первый смешок.

«– Постойте. Сядем. Кто мне объяснит,

К чему такая строгость караулов,

Стесняющая граждан по ночам?

Народец должен слушать только о войне.

Рассказы о несчастьях, о беде.

Об ужасах, о Синей Бороде.

Он будет плакать, плакать день и ночь!

Что кроется за этою горячкой,

Потребовавшей ночь в подмогу дню?

Кто объяснит мне это?

– Постараюсь.

По крайней мере, слух таков.

Чем больше слёз, тем больше облегченья.

В слезах и заключается от всякого раздумия леченье

И подданные выплакать наружу все должны сомненья.

Такие королю дают министры все решенья.

Вот тут-то, полагаю, и лежит

Важнейшая причина наших сборов,

Источник беспокойства и предлог

К сумятице и сутолоке в крае».

Смешки в зале стали чуть громче, но как-то неуверенно, ведь дальше снова пошёл верный текст Пастернака до самого конца первой сцены. Вторая началась вроде бы благопристойно, но вот в диалоге Горацио и Гамлета по мелочи началось опять:

«– Я знаю вас: ничуть вы не ленивец.

Зачем приехали вы в Эльсинор?

Тут вас научат пьянству.

– Я приехал

На похороны вашего отца.

– Мой друг, не смейтесь надо мной. Хотите

«На свадьбу вашей матери» – сказать?

– Был болен я, заснув – увидел сон.

Во сне попал к нам в королевство призраком.

Печальные увидев всюду лица

Тот призрак захотел повеселиться

Мне кажется, что знает он едва ли

О вашем горе и печали…

Поговорить бы с ним вам…»

Зал напрягся. И не зря, так как о встрече с призраком покойного короля Горацио рассказывал, всё дальше исправляя исходный текст. И вот уже наконец встреча с призраком…

«Настал тот час,

Когда я должен пламени геенны

Предать себя на муку.

Я дух родного твоего отца,

Отмсти за подлое моё убийство.

Чудовища вида ужасного

Хватали короля несчастного

И стали безжалостно бить меня

И стали душить и топить меня,

Травили злыми собаками,

Кормили тухлыми раками.

Взмолился я призрак задушенный,

собаками злыми укушенный,

запуганный страшными масками

и разными детскими сказками:

«Помилуй меня, о чудовище!

Скажу я тебе, где сокровища.

Зарыто наследство старушкино

под камнем на площади Пушкина!»

Зал оторопело замер, переваривая услышанное. И взорвался громовым хохотом. А юные актёры, уже не стесняясь, играли спектакль, под смех и аплодисменты всё меньше и меньше оставляя от исходного текста. Коллективная фантазия класса оказалась на удивление всем – Офелия пела частушки, Лаэрт всё время разговаривал рэпом, остальные персонажи не отставали… Что не помешало, когда отзвучали последние строки, а актёры вышли как полагается на поклон, игравшему Гамлета Витьке с чувством сказать:

– Мы рады были поставить пьесу великого Шекспира, ведь классика несёт связь поколений, несмотря на прошедшие века по-прежнему вызывая смех и слёзы.

Зал взорвался овациями. А заместитель министра, утирая слёзы и с трудом задавив смех, опередил красного как рак завуча Крокодила, с намёком сказав:

– А знаете, это была прекрасная интерпретация классики. И уверен, что именно классного руководителя этих замечательных детей, Елену Григорьевну Воробьёву, ваша школа будет номинировать на премию года «Учитель области» как лучшего учителя вашей школы. Как вы сами сказали, за проявленную именно учителем инициативу, которую мы с вами должны поддерживать и поощрять. Вы же со мной согласны? Думаю, у вас никаких вопросов и сложностей с этим не возникнет?

Сказано было достаточно громко, так что слышали все, и завучу оставалось лишь кивнуть с каменным выражением лица.

А седьмой бэ торжествующе переглянулся: Леночка была отомщена.