Смотритель

Их жизнь в доме с темно-зеленой крышей и аккуратным палисадником была образцом семейного счастья. Каждое утро на кухне, залитой солнцем, Елена разливала по чашкам кофе, а Николай, ее муж, откладывал в сторону газету, чтобы помочь дочери Алисе собраться в школу. Он был бухгалтером, человеком системы и порядка. Но в последнее время этот порядок стали разъедать странности.

Сначала Николай привинтил ко всем окнам засовы. Потом Елена нашла в мусорной корзине его рабочий блокнот, испещренный не цифрами, а сложными геометрическими узорами, похожими на схемы неизвестных приборов. На идеальном газоне появились круги из соли. Николай объяснял это борьбой с кротами, но Елена ночью увидела его, сидящим на корточках перед этими кругами с горящей свечой. Его лицо в мерцающем свете было сосредоточенным и суровым.

— Папа говорит с домом, — дрожа, призналась маме Алиса. — Вчера он спорил с кем-то тихим голосом.

Однажды ночью Елена проснулась от ощущения ледяного холода. Дверь в подвал была приоткрыта, из щели струился неестественный свет. И доносился голос Николая — четкий, твердый, ведущий переговоры.

— Я тебя вижу. И ты меня видишь. Тебе здесь не рады. Уходи.

Она не слышала ответа. Только тишину, которая стала вдруг тяжелой и осязаемой.

На следующее утро Алиса не пошла в школу. Она сидела, закутавшись в плед, и не могла согреться, жалуясь на кошмар, в котором из угла комнаты на нее кто-то смотрел. Елена, глядя на осунувшееся лицо дочери, приняла решение. Ее рука дрожала, когда она набирала номер, но голос прозвучал твердо: «Нам нужна помощь. Мой муж… у него нервный срыв».

Серый автомобиль с неброской надписью на дверце прибыл через час. Николай встретил санитаров у двери, бледный, но спокойный.

— Николай Аркадьевич, мы здесь, чтобы разобраться в ситуации, — начал старший, Виктор.

— Ситуация проста, — тихо ответил Николай. — Я смотритель. И этот дом — мой пост.

В этот момент в гостиной погас свет. Из угла, из-за книжного шкафа, послышался тихий влажный звук — словно что-то большое и мягкое медленно перемещалось по паркету. Николай не шелохнулся, его глаза сузились.

— Не двигайтесь, — сказал он санитарам. — И не смотрите туда прямо.

Младший санитар, Артем, нервно рассмеялся: «Что там, привидение?» — и сделал шаг в сторону угла. Тут же он отшатнулся, вскрикнув. На его предплечье проступал красный след, похожий на ожог.

В воздухе запахло горелой проводкой и тухлым мясом. Николай поднял руку со старым латунным компасом, его стрелка бешено вращалась.

— Они не любят внимания, — сказал он. — И металла.

Виктор, скептик по натуре, чувствовал, как по коже ползут мурашки. Он видел реальный ожог и ощущал давящий, враждебный ужас, сгущавшийся в комнате.

— Вам нужно проверить проводку. Возможно, утечка газа… — начал он, но слова звучали неуверенно.

— Нет, — перебил Николай, глядя в сторону подвала. Пахло сырой землей и чем-то едким, металлическим. — Вы уже здесь. И если вы уйдете сейчас, они пойдут за вами. Им нужен проводник в большой мир. Я должен показать, что смотритель не сдается. Идемте.

Он решительно спустился вниз. Виктор, после секундного колебания, двинулся за ним. В подвале, под мигающей лампочкой, Николай стоял на коленях перед сложным кругом на бетоне, очерченным мелом и сажей. В его руках была странная конструкция из медной проволоки и радиодеталей, увенчанная кристаллом кварца.

— Что вы… — начал Виктор, но замолчал.

Он не видел того, что видел Николай: пульсирующую тьму с одним-единственным глазом в дальнем углу. Но видел, как по бетону сам собой пополз липкий фосфоресцирующий след. Николай рванул рубильник на своем устройстве. В кромешной темноте, когда лампочка погасла, на мгновение вспыхнул синий луч. Раздался невыносимый визг, запах озона и паленой плоти ударил в нос.

Когда свет вернулся, на полу темнело расплывающееся пятно. Николай тяжело дышал, опустив устройство.

— Они знают, что я здесь, — тихо, но отчетливо произнес он, глядя на Виктора. — А теперь знают и о вас.

Николай медленно поднялся по лестнице. В гостиной стояла его семья. Алиса плакала, уткнувшись лицом в плечо матери. Елена смотрела на мужа, вышедшего из подвала с копотью на лице и диковинным прибором в руках. И в ее глазах Николай увидел понимание. Теперь она видела не мужа, а смотрителя на краю пропасти, единственного, кто стоял между их миром и тем, что ждало во тьме.

Санитары молча собрали свои вещи и ушли. Дверь закрылась, Николай подошел к окну. Напротив, в окне соседнего пустого дома, стояла неподвижная высокая фигура в черном. Она ждала. Николай медленно кивнул. Переговоры были окончены, осада продолжалась.