Смотритель маяка

Аристарх Семенович Придыхало был человеком ответственным, щепетильным и до неприличия аккуратным. Не смотря на один довольно серьезный недостаток, о котором чуть позже, на работе его ценили и уважали, называя в силу возраста и проработанных на одном месте, без серьезных происшествий, сорока пяти лет, не иначе как: «Семенычем».

Каждое утро наш герой, с трудом продирая глаза ото сна, поднимался, и подрагивающей рукой выпивал стакан разведенного в воде аспирина. Долго и тщательно чистил зубы, принимал ледяной душ, гладил строгий, брючный костюм-тройку, завтракал непременной яичницей из трех яиц, и чашкой кофе без сахара и с молоком.

А вот дальше наступал именно тот момент, о котором я обещал рассказать прежде. Аристарх Семенович выпивал водки, наливая в стакан ровно третью часть из бутылки, зажевывал, на всякий случай для конспирации, лаврушкой, обильно поливал себя одеколоном, и наконец уходил на работу.

Да, да. Был наш герой алкоголиком, но не буйным и не опустившимся до уровня мусорного бака. Он знал норму и себе цену. Никогда в своей жизни не валялся под забором, и всегда доходил до нужного на данный момент ему места. Бутылка водки всегда делилась строго на три части: завтрак, обед, и за окончание смены, правда окончание смены часто увеличивалось в дозе, но никогда до поросячьего визга не скатывалось.

В детстве наш герой мечтал стать капитаном, гордо стоять на мостике, и управлять непременно фрегатом под белоснежными парусами. Мечте сбыться не довелось по двум причинам: Первая: Под парусами на крупных судах давно уже никто не ходил, а вторая, и наверное, самая главная: Аристарх не смог поступить в мореходное училище, так как учеба давалась ему очень сложно, можно сказать: «Со скрипом», - и потому среднюю школу он так до конца и не закончил.

Устроился в конце долгих поисков работы стажером, к смотрителю маяка, да так там и остался на всю жизнь. Стоял каждый день на самой верхней площадке, рядом с прожекторами. В белоснежной рубахе, в чистом, черном, выглаженном, почти в форменном, морском, только без знаков отличия костюме, смотрел Придыхало в бескрайнюю даль океана, на разбивающиеся о скалы волны, и представлял себя капитаном дальнего плаванья. Мечтал.

Был он невысокого роста, как я уже говорил аккуратист, имел постное лицо с блеклыми глазами и носом… но об этой части организма надо сказать отдельно, так как именно по нему, и черной кепке на голове, можно было с легкостью определить состояние нашего героя.

Нос у него был огромного размера, такая поеденная оспой котлета, с огромной бородавкой над правой ноздрей, а еще цвет свой менял три раза в день. Утром в обед и вечером, после приема внутрь горячительного, становился ярко красным, почти малиновым, а в перерывах между «горькой», синел до состояния нижней шкалы градусника.

Фуражка также служила своеобразным индикатором, если была сбита на затылок, то душа Аристарха пела, и он был заводилой в любой компании, если же сдвигалась на густые, седые брови, то лучше было к нему не подходить, так как он начинал лаять как сторожевой пес, срываясь с цепи.

Начальство не часто посещало место работы Придыхало. Нарушений у того не было, прожектора горели ярко, всегда почищены, протерты согласно инструкции, да и ехать почти сотню километров, (маяк стоял далеко от города), чтобы посмотреть на поддатого старика, лень.

Но в этот день. Петрович, прямой начальник Аристарха, прикатил на своем Уазике, причем не один, а с каким-то парнем, лет восемнадцати.

- Привет Семеныч. – Пожал он крепко руку. – Принимай ученика. – Да не морщись ты. Пенсию тебе оформляем. Знаю, что не хочешь уходить, но надо. Возраст уже. Скоро на верх маяка не залезешь, ноги-то уже не те, сам жаловался на колени, мазь просил, да и дорогу молодым уступать надо. Вот знакомься. – Он вытолкнул вперед себя незнакомого парня. – Вася…

- Очень приятно. – Застенчиво улыбнулся Вася, протягивая ладонь.

- Так значит меня в утиль? – Не обратив никакого внимания на руку будущего ученика Аристарх посмотрел в глаза начальника.

- На пенсию дед, на пенсию, а не в утиль. – Засмеялся тот. – Ты давай кепку-то на затылок сдвинь с бровей, и парня принимай, да учи как надо. Все, некогда мне. Уехал.

Проводив взглядом автомобиль, Семеныч не обращая внимания на Василия ушел на маяк.

Тот постоял растерянно несколько минут и пожав плечами, пошел следом. День клонился к вечеру, нос синел, а кепка упорно торчала на затылке.

— Значит так. – Наконец заговорил Аристарх, доставая из рундука бутылку спирта и ветошь. – Ты пьющий?

- Нет. Не люблю. – Улыбнулся тот, думая, что его проверяют.

- Бывает. – Нахмурился Семеныч. – Даже не знаю, как ты работать будешь. Ну да ладно, то твои проблемы. Держи. – Протянул он пол-литра и тряпку. – Идешь на самый верх по лестнице, и тоненьким слоем, не торопясь, девяносто шестиградусным, аккуратно, протираешь стекла прожекторов. Увижу хоть единое пятнышко, после твоей работы, выгоню к чертям, и Петрович не поможет. Помни, что слой должен быть тончайшим.

Проводив ученика выполнять поручение, Аристарх принял остатки сегодняшней дозы на грудь, окрасив нос в красный цвет, и сдвинув на затылок кепку, решил всё-таки проконтролировать. Вдруг что, да не так?..

К ужасу смотрителя маяка, ученик лил на ветошь спирт, и усердно тер стекла.

- Щенок! – Семеныч сдвинул мгновенно на брови кепку и взревел так, что Вася едва не выронил бутылку из рук. – Косорукий. На присылают тупиц, а ты с ними майся. Кто же так трет?! Чурка с глазами. Дай сюда. – Он с озверением вырвал из рук Васи пол-литра. – Смотри как надо.

Приложившись к горлышку, сделав изрядный глоток, где-то на треть, и даже не поморщившись, Аристарх Семенович Придыхало, отобрал у ошалевшего ученика, из ватных рук тряпку, выдохнул в нее скопленный в задержанном дыхании огненный перегар, и начал ловко тереть стекло прожектора.

- Я же тебе говорил, тоненьким слоем, а ты!.. – Ревел он злостью. — Вот так надо! Учись щенок. Вот так!..