Смутная угроза

Провидица проснулась от своего собственного крика. Она села на кровати и бормоча что-то неразборчивое, уставилась в темноту, подслеповато щурясь. Женщина была в преклонном возрасте, и зрение подводило ее ночью.

В комнату ворвались служанки, жрицы и охрана. Внесли факелы. Но Провидица не реагировала на свет. Она продолжала смотреть в никуда и бормотала:

— Мир разделился... Мир разделился...

— Что случилось, Матушка Провидица, что вам привиделось? - Старшая жрица пыталась успокоить старую женщину, отвлекая ее вопросом от видений.

- Мир разделился. - продолжала бормотать Провидица.

Потом глаза ее закрылись, и она с тихим вздохом опустилась на кровать.

— Умерла? - робко предположил кто-то из собравшихся.

— Типун тебе... – чей-то грубый голос прервал паникера.

— Все вон! - Старшая жрица сурово посмотрела на столпившихся слуг и воинов. Этого хватило, чтобы комната вмиг стала пустой.

В этот момент Провидица пришла в себя. Она открыла глаза и глубоко вдохнула. Затем села на кровати и увидев посетителя заговорила:

— Я видела сон. В мироздании образовалась дыра с огненными краями. С этой стороны у открытого ангара рядом с лужей сидел ребенок - мальчик лет восьми - и играл гладкими шарами, которые выкатывались из нутра помещения. Он окунал шары в воду, и они взлетали в голубое небо уже с цифрами, нарисованными на них. Лицо мальчика было задумчиво, будто он размышлял о чем-то важном. По ту сторону огня стояли мёртвые люди. Мёртвые, но живые. За их спинами виднелись развалины и красное небо умирающего, отравленного мира. Эти странные люди скалились, глядя на мальчика и явно хотели причинить ему вред, но не могли преодолеть прозрачную стену, которая отделяла их.

— Считаете, это пророчество? - немного недоверчиво спросила Старшая жрица.

— Не знаю, Хама. То мне неведомо. Но сон слишком яркий, чтобы не обращать на него внимания.

Старшая жрица подала Провидице воды. Та пригубила и сказала:

— Мне нужно посоветоваться с Ведьмой. Скажи Гнату, пусть готовит конвой и дары. Со мной едет Младшая.

В лесной чаще резко кричали птицы. Или звери. А может, это переклинивались налетчики, коих развелось в последние годы великое множество. Грабастики, правда, пошли какие-то несолидные. Оружия, кроме дубин, ножей и хозяйственных топоров никакого. Доспехов, за исключением плотной одежды, тоже нет. Смех сквозь слезы, да и только. Однако Неслух все равно настороженно оглядывался по сторонам. Мало ли что? Их, разбойничков этих ватаги многочисленные. Не силой, так числом победят. Да и хватает шастающего по чащам, кроме лихих людей, зверья всякого.

Стояла осень и лес, через который двигался конвой Провидицы, был просто восхитителен. Желтые листья берез соседствовали с красными кленами, осинами и ясенями. Где-то мелькнули буроватые трезубцы каштана. Был один из тех осенних дней, когда воздух, кажется прозрачен, а голубое небо так высоко, что ты кажешься мелким и ничтожным перед природой.

Прямая, как стрела дорога, проложенная еще в докометные времена, тянулась от самого города, казалось, разрезала лес и уходила в неизвестные дали. Точнее, Неслух не знал. В Городе поговаривали, что разведчики добрались до конца дороги, но о том, что там слухи ходили самые противоречивые. Кто-то говорил, что дорога упирается в другой город. Но его жителей никто не видел. От иных Неслух слышал, что в гигантский древний завод. Правда, что на нем делают, опять же, никто не говорил. Еще была версия о том, что дорога вела на край земли и в него обрывалась. Но Гарпий, слывший в общине ученым, авторитетно заявлял, что Земля круглая. Так, мол, было до прилета кометы и осталось поныне. И поэтому дорога, обогнув Землю упиралась в Город с другой его стороны.

Сильно запахло хвоей. Приближался Еловый Бор. К Неслуху приблизился начальник охраны конвоя - Гнат. Это был статный, крепкий мужик, бывший ротный командир армии обороны Города. Он уже год, как возглавлял стражу конвоя Провидицы.

— Приближаемся к повороту на Усадьбу. - сказал Гнат. - Утроить внимание. По сторонам не зевать.

Неслух кивнул, а командир поскакал дальше. Боец на всякий случай проверил снаряжение и оружие, хотя этого не требовалось в принципе. Перед выходом за ворота всегда происходит осмотр и пока все не будут допустимо готовы, Гнат не давал добро на выход конвоя. Вот и сейчас все было в порядке. Меч легко покидал ножны, щит висел, где положено, пистолет-пулемет удобно перехватывался в случае необходимости, обоймы к нему также были под рукой. Неслух сподручней перехватил поводья, чтобы в нужный момент не потерять их, когда понадобится управлять своим коне-быком Синькой одними ногами. На лесной дороге это могло пригодиться. Неслух помнил, как во время позапрошлого конвоя грабастики прыгали прямо с деревьев. Держать поводья тогда времени не было. Только и успевай рубить, колоть, стрелять. Но его коне-бык Синько слушался коленей седока так, будто они являлись единым целым.

Вдруг Неслух почувствовал, как Синько под ним напрягся. Вслед за этим результат смешения генов повернул свою рогатую голову в сторону предполагаемой опасности.

— Конвооой, стой! - зычный голос Гната разорвал осеннюю тишину леса и две повозки в сопровождении двадцати всадников замерли, как вкопанные.

Неслух вслед за своим боевым животным также напрягся. Он не понимал, что за опасность и откуда она, но доверил Синьку, как себе. Если коне-бык нервничает, значит приближается то, с чем ему не справиться. Но что это, и какое оружие готовить Неслух также пока не понимал. Вдруг слева от дороги возник шум и треск ломаемых деревьев. Что-то большое, мощное и безразличное к толщине стволов окружающей растительности ломилось через лес. Оставив сомнения, Неслух взял на изготовку пистолет-пулемет и щелчком перевел оружие в режим стрельбы короткими очередями. Патроны надо экономить. Ведь прошли меньше половины пути. А еще обратно возвращаться.

Грохот и треск приближался. Всадники плотнее сомкнулись вокруг двух крытых возков, которые сопровождали.

—Приготовиться! - закричал Гнат.

Но команда была излишней. Все и так уже держали оружие на изготовку.

Треск приблизился к дороге и из леса, ломая кусты на обочине, вывалилась громадная влажная бескостная туша слизненожки. Неслух напрягся, плавно перемещая пальцем рычажок на режим стрельбы очередями. Слизненожка была одним из результатов действия хвоста кометы на земную фауну, которая породила помесь слизняка и древней многоножкой - артроплеврой. И теперь эти хищные существа, не гнушающиеся никакой теплокровной добычей, ползали по всей планете. Поворотив в сторону конвоя свое тупое рыло, увенчанное двумя мускульными рогами, зверюга издала утробное бульканье и втянула в себя воздух. Конвой замер. Охрана приготовилась подороже продать свои жизни, но дать уйти повозке с Провидицей. Слизненожка была опасным противником. Убить ее имеющимся в наличии оружием было крайне сложно из-за особенностей строения нервной системы. Однако зверюга, словно передумав, перебирая десятком ножек, росших прямо из брюха, пересекла дорогу и углубилась в лес. Когда треск, сопровождавший передвижение слизненожки по лесу отдалился, Гнат подал команду двигаться дальше. Неслух вернул пистолет-пулемет на бок, вернув рычаг на одиночную стрельбу, и снова занял место в походном строю.

Спустя полчаса конвой свернул с Дороги на неприметную тропу. Правда, таковой она называлась, скорее потому, что кроны растущих по обочинам деревьев смыкались над путем куполом, пряча ее в густую тень. Это было еще более опасное место, чем сама Дорога.

Конвой шел в полной тишине. Слышно было тяжелое дыхание коне-быков, скрип колес, стук копыт об утоптанную землю. Такую тишину Неслух не любил. Из своего небольшого жизненного опыта он смог сделать вывод, что таковая бывает либо перед бурей, либо перед тяжелым сражением. Это случилось перед битвой с осадившем Город армией Мухаронов. Тогда также над местом побоища повисла такая тишина, что было слышно дыхание стрелков на соседних башнях. И через минуту произошло одно из самых кровопролитных сражений в истории Города со времен явления Кометы.

Предчувствие не обмануло Неслуха. Лесная тишина взорвалась вдруг свистом стрел, ревом нападающих и командами Гната.

— Сомкнуть строй, мечи к бою! Онгестрел применять по необходимости! - командир был в своей стихии.

Впрочем, распоряжения Гната были излишни. Воины конвоя Провидицы не первый день ходили в подобные походы, да и прошли не одни ученья. К удивлению конвойных стрелы нападающих отскакивали от кожаный панцирей их коне-быков и не причиняли вреда самим воинам. Из чащи с криками и улюлюканием выскочили люди, разномастно вооруженные и оснащенные. Были тут бездоспешные разбойники - бывшие крестьяне и люди в доспехах Мухаронов, нагрудниках и шлемах кочевников Имза. Неслух даже заметил мелькнувшие латы рыцаря ордена Святого Готрда. Окружив конвой, налетчики остановились, потрясая оружием и выкрикивая что-то неразборчивое.

Неслух, приготовившийся к схватке, с трудом удерживал рвущегося в бой коне-быка. Синько хрипел и нервно перебирал копытами, словно давая понять седоку, что он готов ринуться в сечу, колоть, топтать и рвать зубами того, кто даже подумает покуситься на жизнь хозяина. Преданность, как и боевые качества коне-быков давно оценили не только в Городе, но и других странах и анклавах, возникших на осколках государств докометной эпохи. Сам Неслух не раз уже имел возможность оценить достоинства своего Синько.

Однако налетчики и не думали нападать. Обстрел не принес никакого результата кроме раздраженных ездовых животных. Окружив конвой, разбойники не предпринимали никаких действий. Ждали чего-то. Наконец их ряды расступились, и на дорогу вышел высокий рыцарь в доспехах, украшенных гербом ордена святого Готрда. Он сделал несколько шагов в сторону конвоя и остановился. Щит и обнажённый меч он держал в руках.

— Я, рыцарь Жиль Огнегрот, вассал Великого Герцога Тортского, - заявил рыцарь подбоченясь. - требую, чтобы вы сдались на мою милость. Иначе все будете уничтожены.

— Отойди, рыцарь - громко ответил Гнат. - мы конвой Провидицы из Города. Разве тебе не известно, что Провидица и ее Сестры и Братья могут передвигаться по любым дорогам без остановок, досмотров, дани и пошлины?

— Великий Герцог Тортский именем святого Готрда низложил договоренности о проезде через его земли всяких колдунов и иных богомерзких людишек.

— А с какого это момента Ничейные Земли стали вдруг кому-то принадлежать? - ответил Гнат.

— Они не были ничейными. Они ждали, когда их кто-то возьмет под свою руку. Вот это случилось, и мы будем именем святого Готрда низвергать власть всяких там провидиц, ведьм и прочей ереси типа круга Магов и Мастеров. Мы уже осадили жилище одной ведьмы и это большая удача, что нам попалась вторая.

Гнат явно хотел что-то ответить. Однако перепалку, обычно предваряющую поединок спорщиков (как правило, из таковой победителем выходил командир конвоя), прекратил стук дверцы первого экипажа. Из кузовка выпорхнула Жада - Младшая жрица Провидицы, которая сопровождала ее в дороге. Молодая, обворожительная девушка плавно ступила на землю и направилась к спорщикам. Внимание всех - и разбойников (явное), и конвойных (опосредованное) сосредоточилось на Жаде. Девичья фигура словно плыла, не касаясь земли. Простое, длинное шерстяное платье, подбитое шкурой коне-быка не скрывало от взгляда соблазнительных очертаний, но совершенно укрывало ноги, поэтому создавалось впечатление, что девушка парит над землей.

Неслух усмехнулся про себя. Он-то знал, что такая походка не только эффект, созданный одеждой, но и результат жестких тренировок, которые жрицы проходят ежедневно с момента, когда они становятся послушницами. Их обучали многому, в ом числе искусству рукопашной схватки и метанию ножей. Для Неслуха не было секретом, что жрицы составляли ближний круг охраны Провидицы.

Жада неторопливо приблизилась к Гнату, обогнула его. В ее плавных движениях скрывалась сила и опасность кошки, готовой к бою. Но во взгляде Младшей жрицы, вскользь брошенном в его сторону, Неслух уловил плещущееся сомнение и беспокойство. Между тем, Жада встала ровно между Гнатом и его противником.

— Рыцарь ЖильОгнегрот, вассалВеликого ГерцогаТортского, Провидицаповелевает тебеподойти кее возку! - громко проговорилаМладшая жрицасвоим высоким, певучим голосом.

Видя, как предводитель разбойников подался назад, она с легкой насмешкой сказала:

—Не бойся, храбрый рыцарь, твоя смерть не нужна Провидице. Охрана пропустит тебя и выпустит обратно живым и невредимым.

После этого, Жада развернулась и направилась к возку. Рыцарь, немного помедлив, бросил меч в ножны, отдал щит подбежавшему оруженосцу и обнажил голову. Все увидели, насколько молод Жиль Огнегрот. На конвой Провидицы смотрел юноша. Держа шлем на сгибе локтя, рыцарь проследовал за Жадой. Щеки его горели пунцовым.

Через несколько минут Жиль Огнегрот, словно последний посыльный торопливо бежал, грохоча и лязгая латами в сторону своих подчиненных. Отдав несколько распоряжений оруженосцам и отправив курьера, он приказал своим людям пропустить конвой, а самим следовать на отдалении позади.

Гнат подал знак и неспешно конвой тронулся. Следом двинулись недавние противники. Рыцарь занял место у возка Провидицы. Неслух хотел отогнать его, но командир знаком дал понять, что опасности нет. Воин пожал плечами и занял свое место. Решение командира он не оспаривал. Понимал, что в случае чего, Провидица без защиты не останется, а вероломство рыцаря будет пресечено жрицами самым жестким образом. Даже если ближняя охрана погибнет, Провидица не даст себя в обиду. Не смотря на свой весьма почтенный возраст, она неплохо фехтовала и хорошо стреляла из лука.

Спустя два с половиной часа конвой с сопровождением приблизились к Усадьбе. Так называлось жилище Ведьмы. Собственно, это была небольшая лесная крепость со рвом, валом и двумя рядами стен. Внешний ряд был деревянным, собранным из толстенных - в три обхвата бревен высотой три человеческих роста, поставленных частоколом. Стены второго ряда были каменные и заметно выше. С восточной стороны Усадьба выходила на речушку, а с северной стены подпирало болото. А с учетом того, что крепость по старой доброй традиции стояла на холме, то выгодная стратегическая позиция была налицо. Тем более, что прямо сейчас Усадьбу штурмовали. По всей вероятности, осада длилась уже давно, потому что лагерь в отдалении от крепости имел вполне обжитой вид. Даже огорожен частоколом и окопан небольшим сухим рвом. На момент. когда конвой Провидицы добрался до Усадьбы, осаждающие сумели проломить внешнюю стену и теперь увлеченно рубились с защитниками на ее галереях. Стороннему наблюдателю было бы странно увидеть на стенах Усадьбы охрану, состоящую из псоглавых, блеммий и четвероруких. Но Неслух не единожды бывал здесь и видел этих странных существ Приграничья. Дело в том, что живущая в ничейных землях Ведьма была женщиной мудрой и дальновидной. Она сумела подружиться с местными племенами и заручиться поддержкой их вождей и духовных лидеров. Да так, что те присылали в Усадьбу воинов для охраны и слуг, для уборки и ухода, а также обеспечивали всем необходимым.

Блеммии, четверорукие, псоглавые и прочие, все они были ее друзьями и защитниками. И вот сейчас на стенах они еще раз доказывали свою преданность и верность Ведьме, щедро разменивая свои жизни на жизни нападающих.

Вот такая картина предстала перед появившимся у стен Усадьбы конвоем Провидицы. Среди воинов конвоя началось движение. Краем глаза Неслух видел, как воины готовят оружие к бою. Сам Гнат тоже приготовился, но команды атаковать не давал. Конечно, охрану Провидицы готовили очень хорошо, и каждый из них стоил десятка чужих бойцов, но их задача состояла в сопровождении и охране доверенного лица. К тому же их было слишком мало. Два десятка великолепных бойцов не выстоят в открытом бою против нескольких сотен посредственных. Это прописная истина. Ехавший рядом с повозкой Провидицы Жиль Огнегрот что-то возмущенно закричал на незнакомом языке. Затем поднес ко рту, висящий доселе у седла его коне-быка, рог и протрубил какой-то мудреный мотив.

Бой прекратился. Еще слышался лязг мечей, стук деревянных частей древкового оружия друг об друга. Но уже явственнее доносились стоны и крики раненых. Бойцы герцога возвращались в свой лагерь, защитники Усадьбы сразу принялись латать брешь, пробитую врагом в стене.

К конвою, стараясь не сорваться на галоп подъехал рыцарь в золоченых латах. Его коне-бык был также защищен железом, хоть это и излишняя мера. Видимо, таким способом рыцарь пытался продемонстрировать свое богатство. Судя по тому, что ни доспехи рыцаря, ни защита его животного не была посечена, а меч оставался в ножнах, рыцарь в драке не участвовал, предпочтя остаться в стороне от боя и отведя себе роль стороннего наблюдателя и командира на удалении.

— Я ВеликийГерцог Тортский, - чванливо заявилон громким, визгливым голосом, обращаясь кГнату. - Ктопосмел остановитьсражение втот момент, когда оноуже почтивыиграно?

У Неслуха совсем не сложилось впечатления того, что, проломив хорошо сделанный, но тем не менее не самый крепкий деревянный тын, нападающие овладели Усадьбой. Напротив, воины герцога с видимым облегчением возвращались в лагерь, по всей вероятности, завязнув в переходах между стенами и неся потери от губительного огня и контратак защитников.

— Я остановил сражение, ваше герцогское высочество. - прозвенел голос Жиля Огнегрода.

— Как ты себе такое позволил, выкормыш? Я подобрал тебя, поднял, присвоил имя и титул, а ты...

Договорить герцогу не дали. Дверца возка, около которого ехал Рыцарь Жиль отворилась и оттуда вышла Провидица.

— Я Провидица, член Круга Магов и Мастеров. Это моей волей была остановлена данная битва. Требую снять осаду с Усадьбы и пропустить нас внутрь.

— Святой Готрд призвал меня, чтобы я навел порядок в этих землях, и я наведу его! – вскричал герцог. – Две ведьмы вместо одной – это неплохой улов!

И его рука потянулась к рукояти меча. Однако извлечь оружие ему не дали. Подкравшаяся сзади Жада запрыгнула на спину герцогского коне-быка, содрала с надменного воина шлем и приставила к затылку обнаженный кинжал.

— Жиль, что же ты стоишь, руби их! – просипел мгновенно взопревший от испуга Герцог.

— Извините, сир, но мы слишком мелкие фигуры в этой игре, - пожал плечами молодой рыцарь. – Их надо пропустить.

Комнату освещал мягкий свет. Он лился, казалось, из стен со всех сторон. Это было необычно. Это было странно. Неслуху никогда не приходилось бывать во внутренних покоях усадьбы. Конечно, он сгорал от интереса к тому, что твориться внутри. Для своих двадцати лет Неслух весьма пытлив и любопытен. Однако, он никогда не стремился внутрь Усадьбы сам, считая, что магия не для него. Сейчас он стоял посреди комнаты. Справа от него расположился юный рыцарь из армии святого Готрда, слева - Младшая жрица Жада. Даже она, которую допускали внутрь Усадьбы, чувствовала себя неуютно.

— Мы с моей сестрой по Кругу посовещались и решили, что вы должны отправиться к Башне и поговорить с Доктором. Именно он, по нашему мнению, может объяснить то, что виделось нам во снах. – Ведьма стояла рядом с простым стулом с высокой спинкой, с которого только что поднялась.

Это была сухопарая, высокая женщина в возрасте с молодыми, пронзительными глазами.

— Вам дадут все необходимое – припасы, воду, оружие. Мои охранники проводят вас до границы. Простите, охрану дать не могу. Много моих воинов полегло во время осады. Но до каменных врат в степи у Башни вас проводят.

— Почему мы? – вдруг спросил Неслух.

Он не хотел задавать этот вопрос, но тот сам будто спрыгнул с языка.

— Ведьма испытующе посмотрела ему в глаза. Потом улыбнулась и, повернувшись к Провидице, промолвила:

— Ты была права, сестра. Он достоин.

— Так почему не Гнат, например?

— Потому что ты можешь дойти, а Гнат нет, – отрезала Провидица.

— И потому что нам с сестрой по кругу долго собираться, долго ехать. Вы же втроем проберетесь в нужное место быстро и проскользнете там, где нам пришлось бы застрять надолго. А время дорого. Его почти нет. – Ведьма говорила, стараясь не показывать свою озабоченность. Но она все равно проскальзывала.

— Ну, лично я всегда хотел посмотреть дальние страны. – дерзко усмехнулся рыцарь.

— Наши видения мы вам рассказали. Они похожи друг на друга. Это тревожит нас. Будьте осторожны. Нам кажется, что Доктор в беде. Задавайте свои вопросы, если они есть. Потому что, если вы их не зададите здесь и сейчас после того, как вы переступите порог этой комнаты, отвечать на них, вам придется самим

После того, как все подробности предстоящего путешествия, карты были просмотрены и члены похода получили каждый копию таковой, Неслух решился.

— Скажите, а что такое круг Магов и Мастеров. Я только сейчас о нем услышал, и мне хотелось бы знать.

— Много лет назад, когда мимо нашей планеты пролетела комета, она зацепила своим хвостом атмосферу Земли. - начала Ведьма. – И на планете наступил генный хаос. Стали появляться столь невиданные и опасные формы жизни, что существованию человечества в любой его форме наступила угроза. Но комета принесла не только ужасы, но и возможность развития у людей восприимчивости и способностей, какие ранее назывались магическими. В один прекрасный момент, поняв необходимость принятия ряда мер для сохранения жизни, собрались выдающиеся маги и мастера, продвинувшиеся в науках, искусствах и ремеслах, и постановили создать совещательный орган – Круг Магов и Мастеров, который бы присматривал за тем, что происходит на подконтрольных им землях. Мы с Провидицей члены этого Круга. Доктор, как ты понял, тоже. Более полно рассказывать не стану.

— А что означали видения? Дети, мертвяки? – это решился Жиль.

— Я думаю, что опасность для мира. Он молод и его олицетворял ребенок. Опасность же проявилась в виде живых мертвяков, – задумчиво произнесла Ведьма. – И тонкой огненной стены.

— А шары с номерами? – Жада тоже задала свой вопрос.

— Здесь мы теряемся в догадках. Хотите, подумайте сами. Потом расскажете нам, – ответила за Ведьму Провидица.

Через два дня, собрав провизию, снаряжение и оружие, трое молодых людей в сопровождении отряда блеммий и проводников из псоглавов отправились на запад – к башне. Двигались они верхом с двумя заводными коне-быками, навьюченными поклажей.

Мертвый город давил своей аурой и встречал пришельцев явной неприязнью. Когда-то, совсем недавно он был живым, но теперь все умерло. Однако, город не пустовал. На краю слуха раздавались шорохи, щелчки, треск, неясные голоса. В разрушенных кварталах сновали смутные тени и странные звуки будоражили сознание пришельцев. Их было трое - двое молодых людей и девушка. Неслух, Жиль и Жада добрались-таки до Башни. Две недели пути, десятки километров пространства, масса опасностей были преодолены тремя молодыми людьми, понимающими, что может случиться, если они не успеют. Поэтому троица спешила. Втроем как единый организм они двигались к заветной цели. И достигли ее спустя три недели после того, как покинули Усадьбу. Теперь же они бродили меж разрушенных домов. При виде всеобщей разрухи становилось ясно, что опасения Ведьмы и Провидицы были не напрасны. Доктор, скорее всего, попал в беду. Но спросить и выяснить это было пока не у кого.

Башню молодые люди увидели еще с окраин. Но только при приближении к ней стало ясно, что она была также разрушена, как и город, который вырос некогда вокруг. Правда, руины Башни все равно существенно возвышались над скелетами домов. Даже издалека было заметна циклопичность основания этого сооружения еще докометной эпохи.

— Ну что, други, - хриплым от долгого молчания голосом молвил Неслух. - То, что нам нужно находится в подземельях этого сооружения.

— Так что же мы ждем? - Жиль был горяч, нетерпелив и скор на необдуманные действия.

— Если честно, ребята, мне страшно, - призналась Жада, жалобно глядя на Неслуха. - Я чувствую боль, страх и смерть в этом месте. А в башне она будто сконцентрирована.

—Не бойся, жрица - чуть самодовольно ответил Неслух. Ему льстило, что молодая, красивая девушка жалуется именно ему, а не рыцарю. - Мы с тобой и не дадим тебя в обиду.

— Это точно, - ответил странно немногословный Жиль.

Рыцарь сильно повзрослел за время путешествия. От лихого, бахвалистого паренька почти ничего не осталось. Только немного горячности. Тяжелый поход вытопил из его характера всю молодцеватость, оставив умного, расчетливого и опасного не по годам воина. Изменился и Неслух. Ему словно передалась лихость Огнегрота. Но только в меру и для того, чтобы создать у противника ложное представление о себе. Не коснулись изменения лишь Жаду. Она осталась прежней умной жизнерадостной девушкой. Только иногда нет-нет, да ловил Неслух в ее взгляде грусть и затаенную тревогу.

Проникнуть в Башню, против ожидания, не составило труда. Строение, также как и окружавшие его руины, было пустынны. Только шепот ветра, шорох праха и запах смерти преследовал пришельцев. Вдруг протяжный стон откуда-то из-под земли заставил молодых людей вздрогнуть. Звук был слабый, но направление его четко угадывалось. Поискав вокруг, среди разрухи, спутники обнаружили в хаосе ломаногодерева ибитого камняведущую вниз винтовую лестницу. Заготовленные загодя факелы служили хорошую службу, поскольку, чем дальше уходили ступени, тем больше сгущалась тьма. И снова ни единой живой души. Троица спускалась этаж за этажом. Оружие было наготове. Глаза выискивали во мраке врага. Но тщетно, сражаться было не с кем. Даже стоны на какое-то время прекратились. Но Жада уже почувствовала, где находится пострадавший и друзья двигались вполне целенаправленно.

— Можете убрать мечи, - сказала Младшая жрица. - Здесь нет опасности. Смерть есть, боль есть. И это меня угнетает. Но нападать здесь некому. А мёртвые в этих подземельях слишком слабы, чтобы нападать на живых.

Снизу снова послышался стон и молодые люди бросились на звук. С каждым шагом, с каждым лестничным пролетом Жада бледнела все больше. Даже в неверном свете факелов это бросалось в глаза. Наконец, когда они достигли самого дна, на Младшую жрицу было жалко смотреть. Ее лицо белое, как мел, едва не отражало свет факелов. Ноги Жады подкашивались и, если бы не галантный Жиль, предложивший девушке руку, она непременно упала бы.

— Здесь словно сама смерть живет, - виновато пояснила Жада молодым людям. - Я изо всех сил сопротивляюсь давлению ее силы, но надолго меня не хватит.

— Ее здесь нет. Она давно ушла, - раздался слабый голос из глубины помещения. - Она ушла, а ее сила еще живет здесь.

Молодые люди, поддерживая свою спутницу, двинусь на голос, освещая дорогу факелами. То, что они увидели, заставило их отшатнуться. Прикованный короткой цепью к столбу посреди помещения на каменном полу сидел обнаженный человек. Его истерзанное тело представляло собой сплошную запекшуюся кровавую корку. Особенно бросалось в глаза лицо - кожа с него была срезана напрочь. Но человек дышал, хоть и с трудом.