Снайпер

— Дедушка, а правда, что тебя во время войны хотели расстрелять? — маленький мальчик забрался на колени к деду.

Тот отложил в сторону газету.

— Гюнтер, откуда ты это знаешь?

— Мама папе рассказывала. А я подслушал.

— Ну, тогда правда. Но подслушивать нехорошо.

— А я любопытный. Расскажи мне про твою войну.

Дед прикрыл глаза и начал вспоминать.

— Был уже 1943 год. Наши войска отступали, но мы всё ещё верили в победу Рейха. Меня после курсов снайперов отправили на Восточный фронт, под город Харьков. Там тогда готовилось крупное наступление русских. Свой первый выход на позицию помню как сейчас. Выбрал точку. Замаскировался и начал ждать. Снайпер ведь очень редко стреляет. Больше ждёт. Ни покурить, ни пошевелиться нельзя. Вдруг вижу в прицел: солдат в камуфляже ползёт в нашу сторону. Ну, думаю, разведчик. Прицелился и выстрелил ему в ногу. Чтобы, значит, как приманка был. И точно. К нему по очереди стали подползать другие бойцы. И я их, одного за другим, как орехи перещёлкал. Человек пять или даже шесть. Уже и не помню. И только в последнего стрелять не стал. Пусть, думаю, своим расскажет, что на передовой появился супер-снайпер. Чтобы, значит, боялись.

— Так за такое тебя ведь должны были наградить? — спросил внук.

— В принципе, да, — согласился дед. — Но потом оказалось, что это наша разведгруппа возвращалась домой с пленным русским офицером, который и оказался тем самым убежавшим. Меня сразу под военный трибунал. Но спасло то, что штабс-фельдфебель Шварцман забыл меня предупредить о нашей разведке. Тогда расстреляли только его, а меня отправили на другой участок фронта.

— И там наградили? Я видел в шкафу твою медаль.

— Нет, это — за спасение утопающего на нашем озере после войны. На войне наград у меня не было. Второй раз я вышел на позицию с твёрдым намерением не нажимать на курок, пока точно не пойму, кто там передо мной. И тут начался артиллерийский обстрел. Меня контузило. Долго лежал без сознания. Когда очнулся, увидел, как на меня кто-то бежит. Я и выстрелил.

— Ну?

— Попал. В обер-лейтенанта Мюллера. Правда, тогда никому про это не сказал. Про это даже твоя мама не в курсе. Ты вот сейчас первым про это узнал.

— А потом что было?

— Потом ещё раз контузило. Попал в госпиталь. Там отняли одну руку — правую. А какой я, к черту, снайпер без руки? Отправили домой, в нашу деревню. Потом пришли американцы. После лагеря женился на твоей бабушке. Потом появилась мама. Потом ты.

— То есть ты, дедушка, получается, боролся с нацизмом? Можно я в школе про тебя расскажу?

— Даже и не думай. Засмеют. Да и какой из меня борец. Вот снайпер я был отличный. Лучший на курсах. Попадание в девятку считал промахом. Может, и хорошо, что никого из русских в ту войну не убил. Хотя обер-лейтенант Мюллер до сих пор снится. Я тогда хотел его перевязать и отправить в госпиталь. А он только сказал:

— Пошёл ты к дьяволу, Вальтер Циммерман.

И умер.