Снег

Это было в самом конце ноября.

Мы познакомились на автобусной остановке. Я заметила его не сразу, а когда заметила, не сразу рискнула подойти. Однако мокрый снег вперемешку с дождём, темень, ветер, качающий ветки деревьев вдоль шоссе… По сравнению со всем этим даже железный павильончик остановки казался островком уюта и безопасности.

— Можно? — на всякий случай спросила я.

Он улыбнулся в ответ и едва заметно вильнул хвостом. Решив считать это за согласие, я зашла под крышу и присела на лавочку рядом с ним.

То, что я работала в зоомагазине, совсем не мешало мне опасаться незнакомых собак, особенно больших. Однако моим невольным соседом оказался сибирский хаски, а они, как известно, дружелюбная порода. К тому же этот хаски не выглядел озлобленным или диким. Вид у него был вполне ухоженный, даже домашний. Он спокойно сидел рядом с лавкой, улыбался и изредка приветливо поглядывал на меня своими удивительными голубыми глазами.

— Ты чей? — спросила я, неторопливо протянув к нему руку, чтобы погладить. Пёс посмотрел на меня чуть насмешливо и отстранился. Как видно, ласки посторонней тётки его не интересовали. Порывшись в сумке, я достала недоеденный бутерброд.

— Будешь?

Он понюхал и взял угощение. Сделано это было без всякой спешки и жадности, осторожно, словно меня просто не хотели обидеть отказом.

— Значит, не голодный? Хорошо. Но где же твой хозяин?

Ответом мне был странный звук, похожий на смешок.

— Смеёшься? А хозяин, наверное, тебя ищет. Не может быть, чтобы такого красавца никто не искал. Дай-ка посмотрю: вдруг на тебе есть адресник?

Очень ласково, аккуратно я почесала ему шею. Шерсть у него оказалась просто восхитительной: тёплой, очень густой и приятной на ощупь. Но главное — на нём был ошейник, обычная брезентовая полуудавка с круглым кольцом. Адресника на кольце не висело, зато я успела прочесть написанное маркером прямо на брезенте слово: СНЕГ. Стоило произнести его вслух, мой новый знакомый заметно оживился, насторожил уши.

— Снег, — снова сказала я, — Снег, Снежок, Снегушка. Значит, вот как тебя зовут…

Но тут подошёл автобус, из открытых дверей начали выходить люди, и мне пришлось поторапливаться с посадкой: упустив его, я не успела бы и на электричку. На прощание я сфотографировала Снега на телефон и решила, что сегодня же вечером размещу фото и объявления в соцсетях. Вдруг кто-нибудь узнает своего потеряшку? А ещё, глядя из окна автобуса на то, как пёс внимательно изучает идущих мимо людей, я подумала, что, возможно, Снег вовсе не потерялся. Увы, не перевелись в нашем городе хозяева, которые выпускают своих собак гулять на весь день, и только вечером, возвращаясь с работы, забирают домой. Не исключено, что Снег приходит на остановку встречать подобного горе-владельца. Это, конечно, лучше, чем быть бездомным, но всё же не могу понять таких людей. Город полон опасностей, жизнь безнадзорной собаки в нём может оборваться в любой миг. Было бы грустно узнать, что этот чёрно-белый красавец погиб под колёсами машины, стал жертвой догхантеров или разорван стаей бродячих собак. Уже потеряв его из виду, я пообещала себе, что завтра прихвачу для него с работы банку собачьих консервов. А сегодня зайду к своей хозяйке и осторожно поинтересуюсь, не станет ли она возражать, если я заведу собачку.

Каждый день, кроме воскресенья, мне приходилось проделывать этот путь: с утра электричка — вокзал — автобус, а вечером всё то же самое в обратном порядке. Два часа из жизни вон. Тоска, конечно, но куда деваться? В городе, даже таком незначительном, как наш Долгореченск, найти работу куда проще, чем в родном селе Уводье, в сорока километрах от него.

Таскаться на работу из Уводья было далековато, и потому за треть своей зарплаты и уборку по выходным я снимала комнату на последнем этаже ветхой пятиэтажки на окраине города, рядом с железнодорожной станцией Бреднёво. Квартиру со мной делила Юлька, работавшая кассиршей в Бреднёвском супермаркете. Хозяйка же наша, бабушка Аня, жила этажом ниже в мизерной однушке и строго следила за тем, чтобы мы возвращались домой в приличное время и не водили по ночам к себе парней. Хотя по чести-то сказать, какие парни? Юльке в ту пору уже стукнуло сорок, а мне — тридцать пять, и обе мы были не самого высокого мнения о сильной половине человечества. Юлька — от разочарованности после череды разновозрастных кавалеров, а я — ввиду их полного отсуствия в моей жизни.

Дело не в том, что я — какая-нибудь привередливая принцесса или страшный синий чулок. Просто в детстве я была робкой очкастой зубрилкой, в юности — скромной девушкой «с правилами», а потом внезапно оказалось, что пол жизни прошло, друзья женаты, подруги замужем, работа съедает большую часть дня, а отправляться на поиски приключений нет ни сил, ни желания.

Лестница у нас в подъезде была на удивление звучная: любой шаг по ней порождал гулкое эхо. Наверное, именно поэтому бабушка Аня всегда точно знала, во сколько её жильцы прибывают домой. Проходя мимо четвёртого этажа, я неизменно замечала её нос, высовывавшийся в узкую щель приоткрытой двери и бросала ей торопливое «здравствуйте». Однако в тот день дверь была почему-то плотно закрыта. «Ну надо же, — подумала я с досадой, — Единственный раз действительно хотела видеть старую каргу, а она уползла куда-то. Или в телевизор таращится».

Постояв немного перед дверью, я нажала звонок. Довольно долго никаких признаков жизни в квартире не обнаруживалось, потом всё же раздались шаркающие шаги, звук цепочки, накидываемой на крючок (Боже мой, кто-то до сих пор полагает, что этим можно остановить грабителя?), скрип отпираемого замка…

— Здравствуйте, Анна Андреевна, — сказала я, натягивая на лицо дежурную улыбку.

Бабушка Аня высунула нос в щель, цепко зыркнула по сторонам… А потом вдруг случилось небывалое чудо. Дверь открылась полностью, и моя хозяйка, от которой я за три года не услышала ни одного приветливого слова, вдруг сказала мне подозрительно ласково:

— Ах, это ты, Женечка? Зайди-ка на минутку.

«Сейчас меня попросят вон с квартиры, не иначе», — подумала я, ступая в тёмную прихожую. Однако вместо этого бабушка Аня завила мне встревоженно:

— Вы там с Юлей поосторожнее, дверь кому попало не открывайте. Мужик какой-то днём приходил, стучал к вам.

— Может, какие-нибудь рекламные продажи? — пожала я плечами.

Баба Аня нахмурилась:

— Что ты, торгашей этих я за версту вижу. Да и не ходят они в наш район. А то был какой-то подозрительный, в камуфляже, и такой весь… ну, подозрительная рожа… Поосторожнее, короче. И домой приходите пораньше, да запирайтесь сразу, дверью не хлопайте. Поняла?

Я кивнула.

— Ну и ладно. Ступай.

И тут меня осенило:

— Анна Андреевна, а что если я собачку возьму? Мне на передержку предложили. Она квартиру посторожит. И вам будет не так боязно…

Баба Аня помялась немного, вздохнула, затем страх перед неизвестным мужиком перевесил, и она сказала уже самым обычным своим резковатым сварливым тоном:

— Попробуй. Но только чтоб чисто было и тихо, а то пойдёшь на улицу вместе со своей собачкой.

— Ой, спасибо! — воскликнула я, торопливо выскакивая за дверь. И, уже взлетая по лестнице на последний этаж, подумала про себя: «Фиг знает, может, просто у Юльки завёлся новый ухажёр».

Не даром умные люди говорят, что рабочий день сокращает жизнь на восемь часов. На следующее утро я в полной мере оценила справедливость этой шутки. Едва приехав к себе на работу, первым делом выбрала и отложила в сторонку пару больших банок собачьих консервов, удобный брезентовый поводок и самый простой пластиковый намордник. Потом подумала и добавила в свой пакет глистогонное и пачку собачьих витаминов. Походила немного вокруг велюровых лежаков, но те, что сгодились бы Снегу по размеру, стоили больше, чем мой собственный матрас. Даже с учётом двадцатипроцентной скидки для работников зоомагазина. Но дальше потянулся самый обычный рабочий день, унылый и бесконечный.

В нашем магазине было в ту пору пять отделов: аквариумистика, животные, собачья амуниция, корма для животных и ветаптека. Рыбками заведовал бородатый шутник Вадим, грызунами и птицами — Галочка, сама маленькая и сухонькая, как птичка. У прилавка с собачьим приданным обычно грустила красавица Зоя, ветврачом-консультантом в ветаптеке значилась я (профильное образование, однако), а Костик работал на самом бойком месте, в отделе кормов. Но так как в аптеке было меньше всего посетителей, считалось, что я должна ему помогать. Выглядело это следующим образом: я убалтывала покупателей, рассказывая им о новинках, помогала подобрать подходящую еду, консультировала по лечебным линиям, взвешивала рассыпные корма, а Костик — просто подтаскивал мне из подсобки мешки. Однако когда дело доходило до расчёта премиальных, моя доля оказывалась меньше всех, ведь выручка от моего отдела всегда была самая маленькая. Вот и где справедливость? Много раз предлагала начальству объединить наши отделы, но Костик, понятное дело, был против, а директор почему-то поддерживал его.

Рабочий день в магазине всегда загружен неравномерно: то зал пуст, и консультанты (так у нас нынче модно назвать продавцов) в тишине подпирают прилавки, то разом вбегает целая толпа, и тогда — держись. Среди покупателей непременно попадутся и торопыги, и дотошные зануды, способные вынести мозг из-за копеечной покупки, и растяпы, сперва набившие корзину под завязку, а потом вдруг обнаружившие, что на большую часть выбранного им не хватает денег, и просто воришки…

Большая часть наплывов посетителей вполне прогнозируема: это первый час работы, обеденный перерыв и час-полтора перед закрытием. Особенно суматошными выдаются, как правило, последние минуты рабочего дня: все уже устали, раздражены, торопятся, нервничают, возмущаются медленным обслуживанием. И больше всего мелких краж происходит именно в это время. Но последний день ноября в тот раз отметил себя не убытком, а прибылью. Странной такой, неожиданной.

Выпроводив из зала последнюю бабушку с пакетиком развесного китикета, Костик закрыл входную дверь, потянулся погасить свет во внутренней витрине…

— Ух ты, — вдруг сказал он удивлённо.

Любопытная Зойка выскочила к нему в тамбур и уже через секунду умильно засюсюкала:

— Ой, какой малыш! Ах ты пусенька!

Подошла Галочка, осторожно выглянула из-за её плеча и вздохнула, скривившись:

— Опять собаку подбросили. Ну что за народ! Раньше хоть только щенков слепых в коробке оставляли, и всё больше дворняг, а теперь — на тебе, большого выкинули, да ещё и породистого…

Заинтересовавшись, подошла к дверям и я.

В тамбуре, рядом с привычно запертой дверью пожарного выхода, сидел очаровательный щенок. Маленький, пушистенький, словно плюшевая игрушка, серо-белый хасёныш месяцев трёх от роду. А на ручке двери, к которой он был привязан поводком, висел пластиковый пакет. Внутри пакета виднелась картонка с надписью: «Заберите, собака не нужна. Мальчик очень ласковый, зовут Эльф».

— Ну и что мы теперь должны делать с этим счастьем? — хмуро поинтересовался Костик, — Привязать на улице, что ли…

— Может, действительно, заберём? — предложила я. — Посадим пока в клетку в подсобке. У него клеймо быть должно, можно по нему найти заводчика и вернуть щенка в питомник.

Зоя ловко подхватила малыша на руки, повернула пузиком кверху. Галя осмотрела его и отрицательно покачала головой:

— Нет клейма. Сарайное разведение или вообще метис. И наверняка не привит. Нельзя его в подсобку. Кто потом клетки дезинфицировать будет?

— Тогда я его себе заберу, — сказала кассирша Алла, ласково теребя щенка за ушком. — Такой красотунчик миленький!

— Так, всё, — Костик решительно сдвинул Зойку с дороги и протиснулся мимо неё в зал. — Вы как хотите, а я ушёл.

Его слова будто вернули нас в реальный мир. Внезапно вспомнив о том, что пора по домам, все заторопились, кинулись прибирать на рабочих местах, закрывать витрины и стенды…

На улице холодный дождь смывал остатки вчерашнего снега. У подъезда Алла усаживала Эльфика в свой шевроле. «Снег», — вспомнила я и, надвинув пониже капюшон, поспешила к автобусной остановке.

Конечно же, он был там. Так же, как вчера, сидел под крышей, провожал взглядом проезжающие мимо машины. Я присела на лавку рядом с ним и сказала: «Привет. Мясо будешь?» Снег отвернулся. Я вынула из сумки консерву, открыла, и только потом сообразила, что её содержимое некуда выложить, да и нечем. Попробовала достать рукой — и тут же поранилась острым срезом крышки. «Только попробуй теперь не сожрать», — сказала я строго, протягивая Снегу на ладони шарик консервного фарша. В ответ он посмотрел как-то уж слишком осмысленно, и вовсе не на мясо, а сперва на мою окровавленную ладонь, потом — мне в глаза. Затем поднялся, подошёл ближе и начал есть, осторожно очищая мне руку языком. А я заметила, что пятно асфальта на том месте, где он сидел, оказалось совсем сухим.

Нет, даже если бедняга Снег вчера ждал на этой остановке кого-то, он не дождался. «Пойдём ко мне ночевать, — предложила я, вытаскивая из сумки поводок. — Баба Аня разрешила. Правда, придётся топать до электрички пешком, автобус-то ушёл уже. Зато у меня сухо и тепло. Ну что, собака, хочешь быть моею собакой?» Он слизнул последние крошки фарша, окинул меня снисходительным взглядом и натянул поводок.

Так в моей жизни появился Снег. И кто из нас кого подобрал — это большой нерешённый вопрос.