Снег и серебро

Таяна

— Таяна! Таяна! Поднимайся, нашла, где спать!

Девочка подняла голову от покрытого вышитой скатертью стола, сидя за которым задремала. Бросила взгляд на матушку, но та, кажется, не серчала. Головой покачивала только да посматривала в сторону опочивальни, где спал отец, деревенский староста. Он вернулся с общего собрания усталым, и беспокоить его ни в коем случае было нельзя. Старшие брат с сестрой тоже уже легли спать, одна лишь младшенькая осталась рядом с матерью, наблюдая за тем, как ловко, нить за нитью прядёт она пряжу, но затем и Таяну незаметно сморило, так, что глаза начали закрываться сами собой.

— И где же ты так притомилась? — задала вопрос матушка, не отрываясь от работы.

— В лес ходила, — повинилась Таяна.

— Снова? — Мать посмотрела на неё укоризненно. — И опять одна пошла, диких лесных зверей не побоялась?

— Так не с кем мне туда ходить…

Опустив глаза, она вспомнила дружную ватагу деревенских девчат примерно её возраста. Они и гуляли гурьбой по округе, и хороводы водили, и кукол мастерили. Весело им было вместе.

Таяне очень хотелось оказаться среди них, вот только девочки её в свой круг не принимали. Боялись. И имелась на то причина…

Ещё три года назад ей не во сне, а средь бела дня привиделось, как Жданка, единственная дочь кузнеца, под лёд на реке провалилась. Таяна сразу же рассказала обо всём отцу с матушкой, а те передали кузнецовой жене. Да только та не поверила в то, что привидевшееся может сбыться, отпустила дочку гулять. А несчастье возьми и случись на самом деле! Утопла Жданка в скованной льдом реке, в полынью упала, а младшую дочь старосты с тех пор и взрослые жители деревни, и дети, глядя на них, стороной обходить стали.

Случались у неё после того первого и другие видения. И про родных, и про чужих. Тут и стало понятно, что родилась Таяна с даром вещуньи — будущее ей дано видеть. Не такая она, как прочие. Отмеченная даром, и кто знает, к добру он ей достался или к худу.

Родители, конечно, переживали. Боялись, что на всю жизнь дочь одна останется, сейчас подружек нет, а потом и в жёны никто не возьмёт. Но про замужество сама Таяна в свои годы меньше всего думала, а вот дружить с кем-нибудь ей очень хотелось бы…

Огорчать матушку было нехорошо и неправильно, но в лесу, в отдалении от хоженых троп, Таяна чувствовала себя лучше всего. Там она не ловила на себе косых взглядов, напротив — сама за всем вокруг наблюдала. И каждое деревце, каждая травинка радовали её, теплом отзывались в душе, хоть ненадолго помогая забыть об её отчуждённости от других людей, без пугающего дара рождённых.

Отличало Таяну ещё кое-что — цвет волос. Не русых, как у родных, а рыжих, отливающих на солнце медью. Ни у кого в деревне, кроме неё, таких не было.

Мать повздыхала, но ничего больше не сказала, лишь погладила дочь по голове и отослала её спать. Таяна так и сделала. А на другой день, пользуясь тем, что как младшую её работой по дому не обременяли, снова убежала в лес.

День выдался погожий. Солнце лило тёплый свой свет сквозь зелень листвы, вдали шелестела река, но в ту сторону Таяна не пошла. Всё ещё помнила про Жданку, которую не смогла спасти. Да и не единственная она там сгинула. Река, хоть и была щедра на рыбу, не только давала, но и забирала. Поговаривали даже, что там водятся русалки. И что увидеть их, дескать, можно лишь в полнолуние, если набраться храбрости и прийти посмотреть.

Уж неизвестно, правда то была или нет, но рисковать Таяне не хотелось. Пойти к реке ночью при полной луне она ни за что бы не осмелилась. Даже днём редко туда ходила, а вот лес почему-то совсем её не пугал.

Как оказалось, напрасно. Потому что стоило ей, углубившись подальше, с удобством разместиться на полянке и, напевая себе под нос, начать плести венок из собранных по дороге васильков и ромашек, как из-за кустов позади неё раздалось угрожающее рычание. Таяна обернулась, чувствуя, как сковывает ледяной ужас и всё тело её, и сердце, и душу. Руки враз ослабели, недоплетённый венок выпал из ладоней на траву. Кое-как поднявшись на ноги, она поняла, что бежать не сможет.

Да и куда бежать, когда опасность так близко? Зашевелились, зашуршали кусты, и появился из-за них медведь. Огромный, чёрный, злой. Встав на задние лапы, он шагал прямо к замершей от страха девочке, которая в его глазах наверняка выглядела мелкой букашкой. Мёда ему, что ли, не досталось, что решил человечинкой полакомиться?..

У Таяны от его вида не только силы для побега — язык тоже отнялся. Хотела прошептать молитву, сделать обережный знак, да ничего не вышло. Пальцы не слушались, нужные слова позабылись. А вот глаза зажмурить не вышло. Так она и стояла, глядя в лицо, вернее, в оскаленную морду своей смерти, которая всё ближе и ближе к ней становилась с каждым шагом медведя по примятой траве.

А затем… Таяна не сразу поняла, что случилось. Вдруг выскочил из-за кустов вёрткий тощий волчонок с рыжеватой шерстью и с рычанием напал на зверя в несколько раз больше него. Тот, забыв про свою жертву, закрутился, неуклюже пытаясь ухватить невесть откуда взявшегося противника, да только волчонок ловко увёртывался от его лап. Даже как-то умудрился цапнуть медведя за лохматый зад, ещё сильнее его разозлив.

Убежать Таяна так и не смогла. Только упала на колени да отползла в сторону. Во все глаза наблюдала за этим неравным поединком и с трудом поверила в увиденное, когда медведь решил сдаться и утопал, напоследок задев таки волчонка когтистой лапой.

Тут у Таяны наконец-то появились силы, и она что есть мочи побежала через лес обратно в сторону деревни. Казалось, будто за ней гонятся, окликают даже, и это заставляло бежать ещё быстрее. Когда впереди показалась знакомая деревенская околица, сердце едва не вываливалось из груди, от бега во всю прыть внутри всё горело, зато можно было порадоваться тому, что осталась целой и невредимой.

Живой.

Несколько дней не ходила Таяна в лес, сидела дома у матушки под боком, где тепло было и надёжно, но после не выдержала. Понадеялась, что медведь больше не вернётся. А ещё любопытно стало, что с волчонком. Не сильно ли пострадал? Всё ж таки он её спаситель, а она от него убежала, даже не поблагодарила. Хотя он всё равно ведь не понял бы её слов, не человек же. Однако в лес так и тянуло, и Таяна сама не заметила, как дошла до той самой полянки, где в прошлый раз едва не простилась с жизнью.

Там на сей раз не было никакого зверя. Вместо этого на том же месте, где она сама тогда с венком, сидел незнакомый, бедно одетый мальчишка. Худой, насупленный и… рыжеватый, как тот волчонок!

— Ты кто? — настороженно спросила у него Таяна, остановившись у края поляны и ощущая в себе готовность при малейшей опасности снова убегать прочь.

— Ну наконец-то! — откликнулся мальчишка. — Сколько можно тебя ждать? Сильно, видать, косолапый напугал?

— Сильно, — призналась она. — Ой! А ты откуда знаешь?

О случившемся в лесу Таяна ни единой живой душе не рассказывала, так что никто не мог бы передать её историю этому незнакомцу.

— Знаю, потому что я тут был, — усмехнулся он, но как-то невесело. — А ты задала стрекоча, даже спасибо не сказала. А могла бы.

— Где был? — завертела головой она. — Из кустов, что ли, подсматривал? Да ты откуда будешь? Точно не из нашей деревни. Не видала я тебя там…

— Не деревенский я. В лесу живу. И ни в каких кустах не прятался. Эх, не понимаешь, да? Ну ладно, покажу.

Мальчишка поднялся с земли, отряхнул штаны от прилипших к грубой ткани травинок и вдруг стянул с плеча ворот рубахи.

— Подойди ближе. Да подойди, не стану я тебя кусать! Смотри, видишь?

Опасливо приблизившись, Таяна увидела на смуглой коже красные царапины, оставленные чьими-то мощными когтями, длинными и острыми.

— Медведь тебя цапнул! — ахнула она.

— Вот-вот! Хорошо хоть, что заживает на мне скорее и легче, чем на обычных людях. А иначе худо бы пришлось.

— Так ты…

— Неужто не поняла до сих пор? Волчонок я. Тот самый, что тебя спас в тот день.

— Но… как так? — опешила Таяна, отступая в сторону. — Не может такого быть! Не превращаются звери лесные в людей!

— А наоборот превращаются, — глядя на неё блестящими тёмными глазами, сказал мальчишка. — Не зверем я родился, а человеком, только вот не простым. Проклятый я.

Она затрясла головой, пытаясь осмыслить услышанное. Чудеса-то какие! Почти такие же жуткие, как рассказы про русалок.

— Всё ещё не веришь мне? Ладно, докажу. Жди здесь!

Мальчишка развернулся и скрылся в зарослях. А через некоторое время оттуда вышел знакомый волчонок. Обошёл вокруг поляны, помахивая хвостом, и опять спрятался — только кусты колыхнулись.

— Ну что, глупая, убедилась? — снова раздался звонок мальчишечий голос у неё за спиной.

— И вовсе я не глупая! — выпалила Таяна, повернувшись к нему. — Я… тоже особенная! Вещунья, вот кто!

Мальчик-волчонок вдруг рассмеялся:

— Ты вещунья, я оборотень, хороши же мы оба! Зовут-то хоть тебя как?

— Таяна… А тебя?

— Яр. Яромир. Значит, ты деревенская?

— Да, мой отец староста. А ты почему в лесу живёшь? Неужто один?

— Да лучше бы один, — глядя в сторону, отозвался он. — С матерью. Только ненавидит она меня.

— Разве может родная мать ненавидеть?! — охнула недоверчиво она, впервые услышав, что и такое бывает.

— Может. Она же меня и прокляла. Ещё до рождения.

— А… отец твой кто?

— То мне неведомо. Никогда его не видел. Не были они женаты по людским законам.

— Ох… — Таяна опустила взгляд. Она-то считала себя невезучей, потому что деревенские девочки не звали её играть с собой, а оказалось, что может быть ещё хуже.

— Не смей меня жалеть! — ощерился Яр. Ну чисто волк в человечьей шкуре! — Лучше поблагодари за то, что не позволил медведю тобой полакомиться!

— Спасибо тебе! — вскинув голову, вымолвила Таяна. — Знаешь, что? Давай будем друзьями! У меня ведь тоже их нет! А брат с сестрой большие уже, со мной не водятся! Тебе сколько вёсен? Мне десять!

— Двенадцать минуло. Ладно, так уж и быть, станем дружить с этого дня. Видать, связал я себя с тобой, когда от медведя спасал.

— Как связал? — полюбопытствовала она.

— Крепко, — обронил в ответ Яр и протянул ей руку. — Только в деревне про меня никому не говори. Таких, как я, не любят, могут с палками да кольями по мою душу прийти, а то и избу поджечь.

— Никому не скажу, клянусь! Чтоб мне… под землю провалиться да червяком стать! — пообещала Таяна. — Ты у меня теперь единственный на белом свете друг, и я для тебя всё сделаю!