Снегурушка: замерзающая девочка

Проходил граничащую с лесом улицу. Всё мелькало от обыденной городской подсветки, мокрого снегопада и гирлянд предпринимателей. Знал, что скоро снег растает. Снова начнётся гололёд. Точней сракопад. Однако детство, чтоб его, зачесалось в одном месте. Ощутил запашок праздников. А с ним в мозгах аукнулось прилипчивое воспоминание о традиции облизывать сосульки для продления зимних каникул. Каким же был дурачком. Не понимал, что все деньги на лечение ушли бы мне на сладости и подарки, которые намного лучше болезненных неделек.

Подобного в двадцать семь делать не хотел, а от лепки снеговика не отказался бы. Путь к квартирке от такого количества тварей был атмосферным. Заразительным.

Бросив пакеты дома, вернулся на эту вот выставку. Порадовался, что было далеко за полночь. Не видать ни людей, ни бродячих животных. На расслабоне принялся творить. Запалу хватило на один шар. Подкатил его к снеговичку, снял головку, тремя недоразвитыми морковками пометил глаза, нос, пробил рот. Сфоткал будто бы отпавшую голову. Хохотнул. На фото заметил вдали фигурку.

Девочка сидела в снегу, обняв ноги руками. Напоминала зимнего котёнка. Вся лохматая от снежинок. Планировал уйти, притворившись, что не заметил. Личные проблемы грызли горло. И вдруг меня неправильно поймут? Примут за педофила. Сразу не станут разбираться.

Нечто непонятное в голове щелкнуло и подошёл к сидевшей.

Мелкая на вопросы не отвечала. Смотрела как-то кайфово то в грудь, то на слепленную башку. Сказал, чтобы шла следом, или ждала полицаев на парковке. Неожиданно дитё на вид восьми-десятилетнее встало.

Спустя пять минут ставля чайник на газовую плиту, покосился на гостью. Она торчала у окна с какими-то ожившими глазами.

— Нравятся огоньки города? — не увидев ничего, что мог бы принять за ответ, шагнул к холодильнику. — Дяденьки в форме обещали приехать через тридцать минут. Успеешь навернуть бутеры под чай.

Девочка пусто посмотрела на шесть колбасных кружков на намазанным маслом позавчерашнем хлебе. К ним подползали таракашки, каких спецы не взяли. Хотя эти как-то синхронно застыли. Какой-то яд всё-таки сработал? Или не он? Мелькнула мыслишка, что одетая не по погоде модница как-то повлияла на них.

Через секунды она обернулась к хиленькому пейзажу на жилищный комплекс с забитой машинами улицей.

— Сбежала из дому или от плохого дядьки? — держа расстояние, смотрел на странное белое платье в вышитых узорах, глупую короткую декоративную шубку-жилётку, высокую русую толстую растрёпанную косу с синей и красной лентой, в которой торчала музыкальная дудочка. — Ты мокрая. Переоденься, а то заболеешь.

Из спальни принёс спортивную толстовку с толстыми носками. Стоящая у окна смахнула слезу и показалось, что ей тринадцать.

— Жаль, что я родилась рано… Родители подарили меня бояру. Чтобы спастись, я ударила его ножиком. Папа отрубил мне конечности и бросил гнить к свиням. Моё тело использовал любой мужчина. А с наступлением морозов меня принесли в жертву Моране.

— Чё за бредятину несёшь?

— Я поведала свою историю в благодарность за то, что ты помог родиться особенной девочке, слепившей меня из снега. Могу начать путь к перерождению… В сердце твоей дочери тоска. Ты бросил её.

Она вытащила из поддерживающих волосы лент флейту и вдохом создала завораживающую грустную мелодию, напоминающую первую любовь, родившую перед школьным выпускным малышку, от которой я сбежал на другой конец России.

— Кто ты?

— Снегурушка из народных сказок. Спасибо, с твоей смертью на шаг приближусь к своей.

Назвавшаяся как-то знакомо буквально исчезла. Чуть не обделался. В следующую секунду позвонили в дверь. В состоянии эффекта не мог врубиться. Нарвался: водительские права пообещали вернуть за наркотический тест. К тому же менты выписали штраф за ложный вызов.

Утром привычно выпил кофе с молоком. От вида вчерашних бутербродов вспомнились чудоковатые слова. Голосовой помощник назвал Снегурушку сказочной девочкой из снега. Аналогом Снегурочки.

Выкинув бред из головы, потопал к ближайшему киоску за нормальным хлебушком и оказался под колёсами не справившегося с голым льдом такси. Перед смертью поматерил себя за то, что не знал даже имени девятилетней дочки.