Снотворное

Он ненавидел белые ночи.

С самого детства это было странное время, с нарушением сна и жизнью между явью и дрёмой, как будто реальность за толстым, едва пропускающим звуки извне, стеклом.

В его доме все окна были плотно зашторены блэкаутами, но кот, падла, как будто в издёвку частенько приоткрывал занавеси, заставляя ночной день проникать в жилище. Это бьющая по глазам лучом света квинтэссенция ненависти, это аномалия, какой-то злобный эксперимент над человеком.

Сойти с ума от недосыпа и литров кофеина в течение дня, с надеждой закрывать глаза после нескольких бокалов чего покрепче, в страстном желании поспать...

Стас проснулся от приглушённой музыки в три утра.

— Твари... — выплюнул он в подушку и прикрыл голову второй.

Не помогло.

В ночной тишине, в час, когда даже местные гопники уже сонно и тихо разбредались домой, кто-то слушал блюз. Звук разносился свободно, его не перекрывал дневной шум автомобилей, крики детей на площадке, лай собак, ничто не мешало ему проникать в каждое приоткрытое окно, в щели балконов и, наконец, уши.

Сердце Стаса застучало сильнее: зло, возбуждённо. Он рывком встал с кровати, попытался сморгнуть пелену перед глазами. Но она уже не пропадала и не смывалась визином — две недели недосыпа сделали из адекватного приятного мужчины злобного зомби.

Он хотел убивать.

Домашние штаны с вытянутыми коленками, ночная футболка, кроссовки на босу ногу -- и так сойдёт. Сцапать с полочки ключи, отпихнуть кота от двери... Пока ехал в лифте придумал много интересных выражений, которыми поприветствует нарушителя тишины.

На скамейке у подъезда никого. Улица пуста, он пошёл на звук. Рэй Чарльз хорош, но не сейчас, чёрт возьми, не сейчас!

Ряды припаркованных машин, соседний дом, и на другой стороне дороги красный седан с открытой дверью. Стас ускорил шаг.

— Ну, козлина...

Кулаки сжались до хруста, но...

У козлины оказались очень изящные копыта на шпильках, стройные ноги в узких джинсах и тонкие пальцы, держащие сигарету. Длинный алый ноготь постучал по ней, стряхивая пепел прямо на колени.

— Вы... — все злые слова застряли в горле. — Не могли бы закрыть дверь или сделать музыку тише?

Девушка повернулась к нему, словно только сейчас заметила, что рядом кто-то стоял. Длинная чёрная чёлка падала на глаза -- не понять, какого они цвета; локоны, плотные, тугие от лака, соскользнули с плеча на грудь. Стас отвёл взгляд от глубокого, не оставляющего простора воображению, декольте.

Это было сложно.

Он презирал женские романы и смеялся над сравнениями, вроде мраморной кожи, но эта грудь была именно такая, и другое описание просто на ум не шло. Как у белой статуи.

— Да, конечно, прошу прощения, — мягко произнесла девушка. В интонации послышались слёзы. Она убавила громкость до минимума. Стас помялся с ноги на ногу, не зная, что дальше. Весь его запал был да вышел, а девушка вот явно чем-то расстроена. Не сказать, что Стас был профи в женских слезах, как и любой мужчина он терялся, отгораживался и максимум на что его хватало — это сказать "ну-ну, успокойся" и неловко похлопать по плечу.

Странно, но это никогда не работало.

— Вам не спится? Я не люблю белые ночи, — вдруг сказала девушка и бросила не затушенную сигарету почти ему на кроссовок. — Странное чувство, тяжёлая дрёма. На работу вставать через несколько часов, проще не ложиться. Я так хорошо расслабляюсь под блюз...

Она говорила что-то ещё, милую белиберду обо всём и ни о чём, Стас отвечал, потом вдруг осознал себя в машине, на соседнем сиденье. Девушка протягивала ему сигарету, а он брал, хотя не курил, бросил уже год как, и очень этим гордился.

В салоне было душно, пахло ментолом, дымом и ароматизатором, чёрные локоны закрывали лицо девушки. Мозг, и без того усталый, работал всё медленнее. Она говорила что-то про злого начальника, прессующего по любому поводу, что лишили премии, и снова, кажется, заплакала.

— Эм-м, — Стас вдруг понял, что не знает её имени и попытался подобрать подходящее слово. — Девушка, но ведь можно что-то сделать, работу сменить?

Он зевнул до хруста в челюсти, хотелось уже уйти и доспать остаток ночи... Он прищурился, пытаясь сфокусироваться на часах приборной панели. Было полпятого, а он не заметил времени. О чём они говорили?

— Уволиться? — девушка рассмеялась и тряхнула волосами. Стас наконец рассмотрел её глаза и отшатнулся. Они были чёрные, а слёзы — красные. Ручейки текли по белым щекам как алые потёки акварели.

— А может, я его просто выпью, как тебя? — она улыбнулась, обнажив клыки.

Ранним утром в припаркованной машине завтракала девушка.

Стас проснулся спустя несколько часов на лавочке у дома. Он не знал, как на ней очутился, знал только, что чувствовал себя лучше, и пелена с глаз пропала. Немного болела шея и репутация сильно пострадала — в глазах уходящих на работу соседей он теперь пьянь лавочная.

Да и плевать, что на работу опоздал, что на лавке спал, зато в кои-то веки выспался. И сон интересный приснился, с красивой девушкой.

— Я возьму один стакан, — почему-то сказала она, так и не назвав своего имени.