Снова в строю

По старой армейской привычке Степановна поднималась ни свет ни заря. Снаружи еще царила зябкая предутренняя полумгла, а она уже привела себя в порядок, позавтракала вчерашними пирожками и в данный момент чутко прижалась ухом к полу в санузле. Под полом, там где проходили трубы, булькало и ухало куда звонче обычного, а это означало, что даже у ленточного труболаза сегодня плохое настроение. К нему бабка давно привыкла и почти перестала его опасаться, почти как к домашнему питомцу, разве что в особо неудачные дни (когда ей удавалось наполнить едва ли половину ведра) обзывала его самыми смачными словечками в своем лексиконе.

Словно уловив мысли Степановны, шебский паразит испуганно забурчал и заткнулся, а ветеранша шустро поднялась и, проведя предварительную рекогносцировку на местности, отправилась собираться на грибную охоту. После взрыва старого модуля ей выделили новый, по программе поддержки и реабилитации ветеранов, но Степановна осталась верна своим привычкам. В уютной подсобке-гараже она начала собирать новую коллекцию, пользуясь тем, что новый шериф оказался по ее словам "Фомой неверующим". Конечно, преемник Кэма, шериф Таскер был прекрасно наслышан что собой представляет самая беспокойная жительница поселка, но никому не верил, снисходительно усмехаясь в пышные усы.

Степановне это было только на руку, тем более что интендант располагавшейся в их округе воинской части был ее знакомым, а еще, что самое важное - должником. Когда-то, перед самой демобилизацией, она со своей ротой отбила у стаи сухопутных сосак ( не путать с древесными) молоденького лейтенанта из хозотряда. Тот проникся таким подарком судьбы, хотя и платонически (Степановна тогда недавно овдовела) и часто помогал ей, всем чем мог. И на службе и уже тут, на Эдеме.

Все списанные с армейских складов боеприпасы, экипировка и прочее по правилам подлежали утилизации. Но кто и когда строго следовал правилам? Вкусно кушать и обновить к зимнему сезону флайер с форсированным движком и улучшенной теплоизоляцией хочется всем, а потому интендант втихую сбывал часть списанного на черный рынок, процветающий в поселке близ космопорта для грузовых судов, частично - отправлял на Джек-Пот Айзеку. Но кое-что, самая мякотка, оседало в новеньком гараже Степановны.

Пожилая женщина довольно улыбнулась, проведя морщинистой ладонью по пирамиде свеженьких, еще в тоненькой водонепроницаемой обертке брикетов взрывчатки. Мягкие шарики-взрыватели хранились отдельно: в герметичном ящичке на одной из верхних полок. Это был своеобразный утренний ритуал: провести тщательную инвентаризацию своих запасов, стряхнуть пыль и прикинуть чего в ней не хватает.

Когда бабушка заблокировала дверную панель так, чтобы как следует проветрить гараж, в углу на стене тускло сверкнули стволы винтовки "Проныра2.1" облегченной модели, старого, но проверенного временем плазмомета "Смауг" и любимицы хозяйки - новенького лазерного ружья SRW-4. Его Андрейка (а сейчас уважаемый в миру и на работе Андрей Степанович) преподнес Степановне на прошлые именины, списав ружье как "бракованное" по приходу. Не забыл он и про комплект свеженьких батарей к нему с портативным зарядным устройством, за что был осчастливлен ветераншей двумя ведрами боровичков.

Степановна старалась не показывать этого и держать лицо, но в душе она радовалась последнему подарку больше всех. После того, как весь ее арсенал (в том числе и любимая старенькая винтовка) сгинули в пламени взрыва, бродить по лесу невооруженной было ужасно непривычно. Встречая на своем пути лесников, она часто жаловалась, что без оружия чувствует себя голой, отчего Женька краснел и заикался, а киборг за его плечом беззвучно, но бессовестно ржал. При себе у Степановны остался разве что родной до последней щербинки на рукояти диверсионный нож "Червь", бывший в тот злосчастный день на своем месте за голенищем, а потому сбереженный и переданный бабушкой боевым подругам перед госпитализацией.

Наведя порядок в своем хозяйстве, Степановна наскоро проверила розы: обрезала сухие побеги, побрызгала удобрением из пульверизатора и слегка взрыхлила почву для аэрации. На востоке уже показался бледный краешек солнца, туман начал редеть, а значит пора было выходить на охоту. Над головой раздался мерный гул низко летевшего флайера: новоявленный шериф лениво делал утренний облет вверенных ему владений. Ветеранша, прищурившись, бдительно проводила его взглядом: слабоват, слишком мягкотел и добродушен, долго ему на этом месте точно не удержаться!

По давно сложившейся традиции команда Степановны ежеутренне собиралась на опушке около ферм, так тщательно оберегаемой Лешим от сухого валежника, мусора и прочих безобразий. Бабки условно делили меж собой "охотничьи угодья", частично для того, чтобы банально не сталкиваться лбами, а частично - чтобы не угодить под тяжелую руку своей предводительницы.

- Так, Ивановна! - Степановна брякнула пустым пока что ведром у подножия кряжистого омлоха, выпрямилась и потерла ноющую спину. - Ты берешь на себя квадрат на десять километров к северу. Ты, Николаевна, идешь к Ледниковому Озеру. Кстати, а где Михайловна?

- К ней дочь прилетела, двух внучков на пару дней оставила, - Ивановна щелкнула предохранителем охотничьего станнера, проверяя уровень заряда. - Так что ей в ближайшее время и без грибов экстрима хватит.

- Ясно, - фыркнула атаманша. - Значит, Валерьевна, ты прочешешь балку и все, что западнее, докуда дойдешь. А я пойду к Лисичкиным оврагам, а оттуда в Тимкин Бор.

- Окстись, Степановна! - профессионально заохала Николаевна, за себя и за всех остальных товарок. - Там же самый мухоморник, а сейчас как раз разгар грибного сезона, как для сьедобных грибов, так и для хищных! Хотя это ты и без меня знаешь.

Остальные бабки согласно закивали, а Ивановна, тревожно сдвинув к переносице лохматые брови, вылезла вперед:

- Слышь, Степановна. Ты же, вроде, на короткой ноге с главой лесничества была. Не в курсе кого на замену нашему Лешему пришлют?

- А какая разница? - пожала плечами та. - Все равно, как сказал мне Григорий Борисыч, Североомлошское лесничество вот-вот упразднят, так что неважно. Может, кого из зеленых выпускников или накосячивших перед начальством кандидатов на увольнение. Вы ж сами уже обо всем догадались. Так! - бабка размяла плечи, поудобнее смещая рюкзак с едой, аптечкой и запасным складным ведром за спину. - Все оружие взяли и запасные батареи?

- Все!!

- А ты, Степановна, читала в утренней сводке по району, что у нас замечена новая стая красных сыроежек с новым подвидом розово-крапчатых? - ехидно поинтересовалась Николаевна. - У тебя-то боезапас в наличии, не боисся?

- Пфф, напугала шебского крадуна голой жопой, - ответно фыркнула та, поправляя на плече крепление лазерного ружья. Про клюку с острым титановым наконечником (пока что в сложенном виде висевшую на поясе бабки) Степановна тоже не забыла, как и о связке термобарических гранат. - Мне ли бояться каких-то там грибов? Сами пусть под мох закапываются пока живы. Ладно, девчата, хватит тут языками трепать, айда на охоту! Пока туристы все за нас не выгребли.

Бабки недовольно поворчали, но протестовать против таких аргументов своей командирши не осмелились.

С фразой про туристов Степановна немного погорячилась: стояла середина июня, сезон отпусков еще не набрал свою силу, а потому искомых туристов на опушке у Ледникового озера было немного. Впрочем, она не собиралась уступать ни одного лишнего боровичка (кроме как за семнадцать единиц ведерко, хе-хе!), а потому решительно углубилась в лесную чащу. Погода с самого утра стояла переменчивая: то набегут тучи, заставляя бабок-гриболовок спешно натянуть капюшоны, то снова выглянет солнце, жарко припекая голову и прочие незащищенные части тела.

Впрочем, закаленной шебским климатом Степановне это было нипочем. Зорко поглядывая по сторонам, бабушка плавными, похожими на песочные часы кругами прочесывала рощу за рощей. Боровички в этом году и правда уродились на славу: грибницы отдохнули в прошлом году и теперь радовали местных щедрой молодой порослью. Но Степановне было жалко совсем еще зеленый молодняк, а потому, набросав острым концом клюки самых крупных и голосистых грибов с полведра, она отправилась дальше - в самую глухомань. На стыке северной части Тимкиного бора и самого глубокого из Лисичкиных овражков располагались ее излюбленные, не хоженые никем посторонним грибные места.

Проводив взглядом деловито пробежавшую мимо стаю грибов-лисичек, Степановна ностальгически вздохнула, вспоминая их первый рейд с тогда еще будущим мужем. Пусть на Шебе тогда вовсю бушевала война, но для них двоих мир казался совсем другим, в нем было место не только службе, щедро замешанной на интригах, крови и адреналине, но и своеобразной романтике. Бабка прищурилась, улыбнувшись самой себе: тогда точно так же жарило солнце, под густым ковром жесткой травы шныряли местные кусачие актинии, из которых (если поймаешь) можно было выпить густую сладкую жидкость, а если поймать зрелую особь - то даже захмелеть. Он ловил для нее самых крупных и ядреных, при этом не моргнув глазом переждал явление из болотного очага шебского сосальщика, а затем устроил под попутным миротворцем пикник с шашлыками из нанизанных на шампуры кусочков галет с тушенкой.

Романтический настрой ветеранши нарушило испуганное верещание полевых опят. Вместо привычного и грозного "быр-быр-быр", грибы сбились в кучку и жалобно повизгивали, словно что-то сильно их напугало. Степановна знала, что коллективный интеллект у таких грибов находится на довольно высоком (для опят) уровне, нахмурилась и сдернула с плеча ружье, на всякий случай сняв его с предохранителя. Стальное ведро с бурчащими и привычно постукивающими в стенки боровиками она оставила высоко на ветке приметного омлоха на опушке бора - там, где он сливался со светлым, смешанным с березняком лесом.

Теперь руки у бабушки были свободны, но на душе становилось все тревожнее. Всегда оживленный и звенящий птичьими голосами бор в начале лета сейчас затих. Кое-где затравленно попискивали во мху мышовки, а когда Степановна углубилась в пышные кусты боярышника, навстречу ей, перерезав дорогу, выбежал целый ручеек этих зверюшек. Казалось, мышовки обезумели от ужаса и не обратили внимания на хуманса у себя на пути.

Бабка проверила батарею, нащупала на поясе сложенную на время клюку с острым наконечником. Что-то вроде предохранителя, чехол из прочного клиопластика имелся и там, чтобы ненароком не поранить саму себя и Степановна торопливо сунула его в карман. Царивший под пологом бора полумрак нагонял самые мрачные мысли. Неужели снова какие лиходеи устроили себе гнездо в их районе или завелась и расплодилась занесенная туристами инфекция вроде той хищной грибницы? Эх, жаль, Леший со своим кибером уже улетели, а то бы она непременно вызвонила их себе на подмогу. Чтобы не расслаблялись.

Спустившись в пологую, устланную толстым слоем мха низинку, Степановна огляделась. Вокруг не наблюдалось привычных ей грибниц и шороха-скрежета сьедобных грибов под мшистым одеялом: здесь было исконно мухоморье царство. Кое-кто уже проклюнулся, трогательно раззявив крохотные, но острые и поблескивающие капельками яда челюсти, но бабка не отвлекалась на эту мелочь, понимая что дело тут вовсе не в них. Презрительно раскидав их носком берца, она отправилась в круговой рейд, зыркая по сторонам, но так ничего опасного не обнаружила.

- Ох, что-то совсем ты сдала, дура старая, - проворчала Степановна, останавливаясь на небольшой полянке и с силой помассировала поясницу. - Чуйка тебя уже подводит. Что ж потом-то будет??

Лес молчал, переливчато переговариваясь сам с собой: задумчиво шелестели хвоей высокие ели вперемешку с омлохами, печально вторила им осиновая рощица на другом берегу глубокого, словно бездна прегрешений прежнего шерифа, оврага. Так про себя решила Степановна, ухмыльнувшись и заприметив невдалеке пригорок с уютным пеньком. На таком весьма удобно было устроить привал, отдохнуть и перекусить: время приближалось к обеду.

Выудив из-за пазухи сморщенный сверток из фольги, бабушка извлекла оттуда традиционное, сваренное вкрутую яйцо, бутерброд с сыром и деликатесную шоаррскую картофелину. Последняя имела изысканный лиловый оттенок под цвет шоаррских пустынь, отчего многие жители Эдема брезговали новоявленным гибридным сортом. И зря: в отличие от земной, шоаррская картошка отлично приживалась на эдемской почве и команда Степановны во главе со своей предводительницей ее уже заценила.

Подкрепившись, бабка стряхнула крошки и яичную скорлупу прямо под ноги, на пухлую мшистую подстилку. В природе ничего не пропадает, но услышав незнакомое ворчание прямо под собой, Степановна резво вскочила на ноги, выставив вперед ружье. Прямо под пнем мох вспучился, разорвался и остатки ее обеда по наклонной канули куда-то в темные глубины. Оттуда сыто заурчало и довольно хлюпнуло, но Степановна не спешила опускать новенькую лазерку. По старой армейской привычке, она следила не только за "вражеским обьектом", но и за всей обстановкой вокруг, вниманительно замечая мельчайшие детали.

Несмотря на браваду, глаза ветеранши с годами стали все больше подводить ее. Степановна тщательно скрывала это ото всех, но очки у нее таки были: для чтения и работы за терминалом. Но в лесу, за грибной охотой, она обходилась без них, прекрасно замечая самые мелкие обьекты в дали. Степановна прищурилась, пытаясь разглядеть обрывок мха, вяло колыхающийся на ветру. Тот повис на ветке куста, росшего у крутого склона оврага, неведомый враг подо мхом угомонился, видимо удовлетворившись остатками трапезы бабки, но в следующий миг та поняла, что перед ней вовсе не природный обьект.

На голой ветке с ободранными листьями и поломанными побегами колыхался обрывок камуфляжной куртки лесника, в уже побуревших пятнах крови и знакомой нашивкой североомлошского лесничества.

Степановна тихо выругалась так, что ей позавидовали бы и в космодесанте. Осторожно обойдя подозрительный бугорок со слабо колышущимся мхом, она подобралась к краю оврага и обнаружила зацепившийся за острый валун фрагмент лодыжки в подранном берце, а далеко внизу темнело пятно рюкзака бедолаги.

- Дела..- чтобы успокоить нервы и настроить себя на нужный лад перед звонком в полицию, Степановна вернулась обратно к пригорку (а то вдруг голова у бабушки закружится, навернуться со склона во время ответственного разговора ей совсем не хотелось), вытащила из внутреннего кармана маленькую фляжку с коньяком и душевно отхлебнула. После того, как шебские военные архивы были восстановлены и официально занесены в базы данных Федерации, Степановне увеличили пенсию с надбавкой за выслугу лет. И теперь она не отказывала себе в маленьких радостях жизни.

Завинчивая крохотную крышку, она вспоминала недавно прилетавшего вместе с Борисычем вчерашнего выпускника из училища. Белобрысый, щупленький паренек, но любопытный и целеустремленный, почти как и Леший в первые месяцы работы, кипел энергией и, казалось, готов был горы свернуть. Если глава лесничества оставил его на этом участке, чтобы заткнуть кадровую дыру, то по парнишке пора было заказывать поминальную службу.

Рука у Степановны дрогнула, почти незаметно со стороны, но пара капель одуряюще пахнущей жидкости упали в мох. Заметная припухлость под ним дрогнула и снова заурчала. Степановна не испугалась: бывало, что новорожденные колонии мухоморов сбивались в плотные колонии, распадаясь отдельными особями, когда климатические условия снаружи становились наиболее подходящими для размножения. Но этот комок и не думал распадаться. Мох резко вспучился и забурчал так, что с верхних ветвей нависшего над оврагом омлоха испуганно вспорхнула стая птериксов.

- А вот это мне уже не нравится! - бабушка шустро вскочила на пенек, привела ружье в боевую готовность. Почти полная батарея знакомо нагрелась под рукой, заставив ее ностальгически вздохнуть и вспомнить жаркие рейды на Шебе. Степановне пришлось немало повидать всякой пакости в тех джунглях, но показавшееся в разрыве мха существо заставило вздрогнуть даже ее.

Первыми на свет вырвались шесть матово блеснувших когтя цвета пожелтевшей слоновой кости, но острые и опасно сверкнувшие на кончиках капельками яда. Следом сверкнула на полуденном солнце знакомая, красная-белая в мутные разводы шляпка с неровными буграми и кое-где мерно сопящими дыхальцами. Среди бугристых складок неровной цепочкой моргали глаза твари, Степановна успела насчитать аж целых семь штук. Это был мухомор, вот только размерами он был с упитанного подсвинка, негромко бурчал, злобно подвизгивая самому себе и бабка с досадой поняла, что ненароком выманила этого ублюдка на собственный коньяк из "Десантторга".

- Так это, значит, ты беднягу лесника сожрал, сволочуга? - прошипела Степановна. - Сейчас я тебе устрою такое рагу, что мало не покажется. Одни шкварки останутся!

Впитанные с кровью и потом в шебских рейдах рефлексы не подвели. Едва мутант рванулся вперед, вознамерившись подзакусить и бабушкой, как та, мрачно прищурившись и прижавшись к прикладу щекой, выжгла на его пути солидную дорожку из обгорелого мха и подплавленной почвы. С помощью меткого броска одной из гранат, сейчас висевших на поясе, Степановна могла бы гарантированно превратить его в комок обгорелой органики, но ветеранша хотела поймать мухомор относительно целым и желательно живым. Чтобы доказать недотепе-шерифу и остальным, что все это ей не привиделось, ведь с кирпича-видеофона старой модели можно было только звонить, а старая камера на нем уже давно приказала долго жить.

Впрочем, тот ловиться упорно не желал. Едва почуяв что запахло жареным, мутировавший гриб развил небывалую прыть. Мухомор шустро запрыгал с амплитудой в полтора метра, да так что Степановна едва успевала держать его на расстоянии выстрелами на малой мощности. Батарея начала нагреваться все сильнее, бабушка обозвала своего противника так, что тому впору было устыдиться и отступить. Но отступать пока что пришлось ей.

Оттолкнувшись от пенька, Степановна схватилась за нижнюю и, к счастью, прочную ветку кряжистого омлоха. Та заскрипела и бабка, взбежав по стволу ногами как тот же Леший, ловко оседлала ее, на адреналине забыв о ноющей пояснице. Переведя дыхание, она посмотрела вниз: мухомор все не унимался, разозлившись не меньше ее самой и по-прежнему пытаясь добраться до своей добычи.

- А вот хрен тебе, меня еще ни одна тварь не взяла! - Степановна аккуратно повесила любимую лазерку на сук и замерла, выжидая удобный момент. Мутант сжался, собираясь с силами, подпрыгнул особенно высоко и лесной сумрак разорвал пронзительный вопль: диверсионный нож "Червь" не подвел. Сверкнуло вороненое лезвие и Степановна гордо потрясла в воздухе откромсанной ногой-псевдоподием с ядовитым когтем. - Добавки хочешь?

Мухомор понял, что ловить ему тут больше нечего, а на регенерацию потерянной конечности необходимо время и надежное убежище. Хромая, он уполз к себе в нору, а Степановна сердито сплюнула, кряхтя, слезла с омлоха и оглянулась на маячившее вдалеке на ветке ведерко с боровичками.

- Походу, мои семнадцать единиц сегодня сожрал этот выродок, - проворчала бабка, приложила ладонь к сердцу, поклонилась и, поминая стажера и одновременно канувший в овражном болоте видеофон, побрела за ведерком, чтобы донести вещественные доказательства до стражей порядка.

В отличие от своей предводительницы, денек у остальных бабок выдался удачный. После ночного дождя и теплой погоды, державшейся в последние дни, грибы перли из-под земли как на дрожжах, Николаевна с Ивановной наловили по два ведра отборных боровичков, а Валерьевна, как самая упертая и добычливая - целых три. Третье ведро с лисичками, по счастью пластиковое, раскладное, она притащила в зубах.

Дневной аэробус еще не прилетел, а потому команда Степановны с комфортом устроилась под навесом, послав Валерьевну за холодным квасом и баранками в супермаркет при станции.

- Слышь, Николаевна! - Валерьевна вернулась с пухлым пакетом, с тревогой огляделась, но их атаманши по-прежнему не было видно. - А где Степановна? Вроде она всегда первая возвращалась, а нас копушами обзывала.

- Да я уже как минут пятнадцать пытаюсь ее набрать, но сигнал обрывается, талдычит что вне зоны, - ответно проворчала та, тыкая по сенсорам простецкого, но все же современного, не "кирпичного" видеофона. - Хотя странно это. После того, как у Ледникового Озера недавно новую вышку с ретрансляторами поставили, сигнал добивает по всему району, даже в самой глухой чаще.

- Ох, что-то сердце не на месте! - заволновалась и Ивановна, спешно доставая из внутреннего кармана пузырек с корвалолом. - Может, шерифу звякнем? Растормошим это тухлое болото, Кэм и то пошустрее был.

- И пошлет он нас прямиком в это твое болото, - фыркнула Валерьевна, бдительно "сканируя" опушку. - Заявление о пропаже человека он все равно только через три дня примет.

- О, а вон, Борисыч летит! Сейчас все и узнаем, Степановна же постоянно с ним шуры-муры крутит, назваааанивает перед сном! - ехидно прошлась по адресу подруги Николаевна.

Остальные бабки согласно захихикали. Слегка потертый, с выгоревшей камуфляжной окраской и узнаваемым гербом Североомлошского лесничества флайер приземлился, а точнее торопливо брякнулся рядом с навесом и оттуда выскочил красный, весь взмыленный Григорий Борисович, бывший начальник Лешего.

- Сказал бы "добрый день", но не получается, - вместо приветствия выдал он. - Вы же тут всех знаете? Стажера моего, вместо Евгения сюда назначенного, видели сегодня? Или вчера?

- Нет, - на разные лады ответили бабки. - А что случилось-то? Снова какой киллер из тюрьмы сбежал?

- Найти его не могу, ни дома, ни в модуле, ни по видеофону, - обреченно выдохнул глава лесничества. - А всё эти бюрократы из министерства! Закрыли бы наше лесничество еще месяц назад, как Леший уволился, и не пришлось бы мне с зеленым салагой возиться. Ищи его теперь...

- Не надо искать. - словно из-под земли, из крайних на опушке кустов бузины и орешника вынырнула Степановна с ведром. В слегка подранном при обследовании оврага комбезе, с длинной ссадиной на щеке, полученной ей при тактическом отступлении на ветку омлоха, хмурая, но живая и здоровая. - Вот он, твой стажер.

И Степановна мрачно брякнула оное на стол, вместе с вусмерть измочаленным монстром берцем внутри - все, что осталось от лесника.