Сны

Тягучий мёд рассвета медленно затекал в комнату, растворяя тени и играясь в отражениях. Лицо Розы постепенно накрыло маской нежного солнечного света, крадущегося по коже, как чуткие пальцы любовника. Роза разлепила глаза, будто маленький котёнок, и протёрла их руками, не без сожаления стряхивая остатки сладкой неги безмятежного сна.

«Что же там было? Что же было…» — пыталась она припомнить, что ей снилось, но память, словно не успевшая ещё проснуться вслед за ней, увязала в зыбучих песках грёз, не в состоянии восстановить ясную и полную картину. Лишь калейдоскопом цветных витражей всплывали мутные призраки образов, с каждой минутой становящиеся всё более блеклыми.

Роза неохотно встала, тыкаясь наощупь ногами в тапки, и когда её голые стопы наконец обволокла тёплая мякоть ткани, она лениво прошаркала в ванную. Там, в зеркале, её встретил какой-то взъерошенный, светловолосый домовёнок — сомнамбула, лунатик, будто вывалившийся из окна и, всё ещё не просыпаясь, поднявшийся обратно. Это нужно было исправить.

Она разделась и залезла в душевую кабинку. Горячий ливень объял Розу, облизывая языками капель каждый уголок её смуглого тела. Душ всегда ассоциировался у неё с Артуром. Вот и сейчас она вспомнила о своём возлюбленном и даже услышала в шуме воды его шепот.

«Ты сумасшедшая, Роза,” — мысленно говорила она себе, стоя с закрытыми глазами под тонкими струями воды. — «Его здесь нет, перестань фантазировать». Но шепот Артура становился лишь настойчивее. И вдруг Роза почувствовала, как кто-то коснулся её лопатки. Она распахнула зажмуренные глаза, обронив с ресниц мокрую росу, и обернулась, не веря своему счастью. «Артур! Он тут! Как он это провернул?!» — За долю секунды пронеслось в голове Розы, пока она оборачивалась вокруг своей оси, — но в следующее мгновение она поняла, что это было всего лишь прикосновение мочалки… В душе никого не было, кроме неё. Роза грустно сама над собой посмеялась.

Тщательно обтеревшись полотенцем, она надела халат и вышла из ванной. Оглядевшись, она поняла, что пустота квартиры теперь угнетала её. Даже солнце, нарисовавшее на стене комнаты этюд из теней танцующих веток, не скрадывало ощущения нахождения в унылом замке, покинутом своим королём. И Роза, словно юная фрейлина, ждала, когда король вернётся.

Скоро. Он вернётся совсем скоро. Об этом весело пели птицы, об этом перешёптывались сплетники-листья, подначиваемые ветром, что торопливо разносил радостную весть. Только вещи в квартире томились тягостным, молчаливым ожиданием.

Роза погрузилась в пухлое, мягкое кресло и поглядела на часы. Секундная стрелка медленно описывала круг, словно усталый осёл, запряжённый крутить мельничный жернов. Роза чувствовала себя парализованной, придавленной толщей времени, которую нужно было вынести, пережить. Ничто не делает больнее, чем время, когда тебе одиноко. И Роза жалела теперь, что проснулась, ведь во сне времени нет.

Несколько долгих минут она просто апатично сидела, глядя в одну точку в стене. Комната, казалось, кружилась вокруг этой точки и, содрогаясь, расплывалась на окраинах периферического зрения. Узоры теней и света непрестанно трансформировались, перетекая друг в друга, как живые пятна из теста Роршаха.

Пытаясь забыться, Роза снова стала вспоминать, что ей снилось ночью. Она закрыла глаза и тем самым остановила пляску иллюзий вокруг себя. «Что же там было?..» — вновь спрашивала она не то себя, не то Морфея или кого-то ещё, кто дарил ей сны, а затем снова забирал свои дары назад.

Тщетные потуги памяти возводили хлипкие песочные замки на берегу океана бессознательного, чьи волны издевательски смывали ненадёжные постройки, потому что это было совсем не то. На самом деле снилось что-то другое. Что-то прекрасное. Что-то большое и невесомое, как сладкая вата облаков в ультрамариновом небе полудня. Как счастье.

Роза представляла облака и видела, как они беззвучно опускаются к земле, вдруг превращаясь в снежные шапки уютных деревянных домов. Медленно, как сгустки в парафиновой лампе. И она уже видела, как она сама идёт к одному из домов, в маленьком окне которого горел тусклый свет. Роза снова спала.

Как-то быстро и незаметно в её сне наступил вечер. Снег хрустел сухарями шагов, а крупные снежинки застывали в прозрачном морозном воздухе и превращались в блестящие звёзды. Спящие деревья на опушке скрывали под снегом свои оголённые тела, как стыдливые девушки, а на дороге то тут, то там попадались покрытые узорами замёрзшие лужи, что слепыми окнами смотрели в небо.

Наконец Роза дошла до дома, что её так манил тёплым и дрожащим, как свеча, светом. Скрипнула калитка. Раз…два…три… Ровно десять шагов — и Роза стоит у входа в дом. Она замялась и ждала чего-то, не решаясь войти, как вдруг за дверью послышался голос Артура. Роза не разобрала слов, но счастье уже переполнило её, и ей начало казаться, что снег кругом блестит не от лунного света, а от её собственного.

В радостном предвкушении она распахнула дверь, однако внутри никого не оказалось. Роза почувствовала, что её сердце вот-вот выпадет из груди и разобьётся льдинкой о скрипнувший под ногами пол… Но вот из соседней комнаты вновь раздался столь милый и знакомый голос — и замёрзшее было сердце Розы вновь оттаяло и застучало пуще прежнего. Голос был всё ближе и всё отчётливее, он приближался и зазывал. И Роза почувствовала на своём лице глупую, широкую улыбку наивного и безмятежного счастья. Все её тревоги и печали будто сгорели в трескучем камине, наполнявшем теплом эту милую избушку. Но ещё больше тепла источал звонкий голос милого Артура.

Роза вдруг представила себя довольной, сытой кошкой. Ей хотелось просто свернуться калачиком на ковре под дубовым столом и ждать, когда придёт хозяин и почешет за ушком. Она был бы кошкой, а Артур— её хозяином… Тогда Артур взял бы её к себе на колени и нежно гладил бы, раздвигая пушистую шерсть на кошачьих боках своими тонкими пальцами. Роза уже слышала, как у неё получается мурлыкать… Или это снова треск поленьев в камине?

— Роза! — Послышался вдруг такой родной голос уже совсем рядом. — Ты опять спишь, шоколадная булочка?

Роза открыла глаза, проснувшись уже во второй раз за утро. Её только что спокойное и безмятежное лицо засияло радостью. В этот раз она прекрасно помнила, что ей снилось.

— А я наю, де ы ыл, — произнесла она довольно, теряя звуки в сладких зевках.

— Конечно, ты знаешь, где я был, — ответил, улыбаясь, Артур и сел на подлокотник кресла, положив руку Розы к себе на колени и сжимая её тепло в своей прохладной после улицы руке.

— Ты был в маленькой деревушке, — стала рассказывать ему порозовевшая от удовольствия Роза. — Там был снег из облаков и звёзды из снежинок. И большая, яркая луна. И очень милые избушки. Ты был в одной из них. У тебя там горел камин.

— Камин в избушке? — Усмехнулся Артур, потрепав Розу по голове. — Может, печка?

— Не, камин, — невозмутимо отвечала Роза. — Он был большой и тёплый.

— Ну хорошо, как скажешь, — Артур догадался, что речь идёт о сне. — Это же твой сон, там всё по-твоему.

— А я была там у тебя кошечкой. Большой и пушистой! И спала у тебя на руках.

Сказав это, Роза поёрзала в кресле и примостила голову на ногах Артура, ещё раз протяжно зевнув.

— Эй, котёнок, — засмеялся опять Артур, склонившись над возлюбленной и запуская пальцы в её ещё чуть влажные волосы. Всё как во сне Розы. — Ты что, снова спать?

В ответ он услышал только тихое нежное «мяу».