Сны о Японии

Я начала писать стихи в шестнадцати лет, и всегда считала, что хороший стих (именно стих, про чувства и внутренние переживания) не должен быть слишком длинным, потому что если ты не можешь изложить мысль и передать эмоцию в двух-трёх четверостишиях, то лучше пиши прозу, иначе получается та же проза-история, только в рифму. И чем старше я становилась, тем сильней крепло во мне подобное убеждения и всё короче становились стихи.

Через десять лет работы в стихотворном жанре я обратила внимание на японскую поэзию, потому что именно в ней, как считается, наибольшее количество смысла с наименьшем количестве текста. Так я узнала разницу между хокку и хайку.

Хайку — это те самые всем известные трёхстишия, которые правда сами по себе, а вот хокку — это три первых строки длинных песен (нагаута), в японской культуре как бы всем известных и на которых ссылаются. Прямо есть сборники стихов, которые должен знать любой культурный человек, и эти сборники существовали ещё тысячу лет назад и с течением времени только пополнялись. Хотя и случалось так, что от длинной песни и правда оставалось лишь «всем известные» первые три строки, всё остальное терялось в веках.

Другими словами, декламирующий какое-то хокку самурай в а̶н̶и̶м̶е̶ каком-то художественном произведении просто создаёт пасхалку на известный своим культурный пласт. Всё равно что, увидев тучи, кто-то скажет «буря мглою небо кроет» и знающие школьный курс литературы поймут отсылку к Пушкину, заодно смутно вспомнят что-то про няню и кружу, а то и продолжат про «вихри снежные крутя».

Ещё один интересный вывод, который я сделала, изучая японскую поэзию и задаваясь вопросом, почему же очень мало людей её понимает: она неправильно переведена. И дело не в интерпретации иероглифов, которые сами по себе и в сочетании друг с другом та ещё загадка, полная намёков и двойных смыслов. Нет. Проблема в том, что очень многие хайку являлись частью хайбун, то есть чем-то вроде путевых заметок или дневниковых размышлений о чём-то, которые подводились коротким хайку. То есть, в небольшом кусочке прозы был ключ к тому, о чём это хайку. А прозу не переводили и опускали, создавая сборники лишь самих хайку. Вторая причина: в хайку (а также в в пятистишиях танка, шестистишиях сэдока и других малых формах) используется символизм, самым яркий примером которого я считаю эротическое хайку Басё:

Из сердцевины пиона

Медленно выползает пчела.

О, с какой неохотой!..

Ну? Видите эротику? А она есть!

Пестики-тычинки, пчёлки опыляют, цветок пиона символизирует женскую красоту, а уж если «из сердцевины», то воно оно чё. Соответственно, история про любовника, который делал это с красавицей в летний жаркий день, ибо пионы распускаются с восходом солнца… Тут тебе и нежелание расставаться и ленивая нега и труженица пчела туда сюда ползающая…

Посмотрел на цветок и засмущался. Выдал хайку, все всё поняли, похихикали, но формально всё прилично. Про цветочек и пчёлку. Не удивлюсь, если на момент создания этого хайку при дворе была какая-нибудь красавица, чьё белое нежное лицо сравнивали с лепестками пиона или что-то такое. А может, был и местный мачо с моном с пчёлами или просто в имени или фамилии иероглиф пчела, к примеру. И одновременно пионы цвели, да.

Так что мне, раз этого не объясняют переводчики, пришлось заодно и изучать символизм, для так сказать, понимания. А рядом с символизм окопались дзен, японская философия, менталитет, синтоизм и вообще культура, без которых тоже ничего не понятно. Более того, изучая всё это я заинтересовалась самой Японией и начала смотреть фото и видео различный видов островов, парков, гор, которые вдохновляли японских поэтов прошлого (был даже такой, который писал только о снеге) и… влюбилась в природу Японии.

Художник во мне затрепетал и захотелось всё это ещё и нарисовать.

А потом мне приснился сон. В нём мне сказали, что чтобы понять чью-то культуру, нужно погрузиться в неё настолько полно, насколько это возможно, практически родиться в ней, слиться с ней.

И я согласилась с этим и проснулась, зная своё новое имя в новом культурном рождении.

Кицунэ Миято.