Собака прокурора

Эта женщина выглядела странно в подобном месте. Одета со вкусом в тёмно-синий костюм, безупречно облегающий фигуру. Королевская посадка головы, уложенные в элегантную причёску волнистые каштановые волосы. Она лишь на миг остановилась в дверях, взгляд проскользнул по полутёмному залу, больше похожему на пещеру с полудюжиной длинных деревянных столиков.

Обычно я назначаю встречу клиентам именно здесь. В маленькой таверне «У Брэди» на пересечении Винсент и Филип авеню в Восточном Бронксе. Отсюда рукой подать до пристани, где меня всегда поджидает быстроходный катер, и в случае чего, я легко смогу уйти от погони.

Она села за мой столик, огляделась и поправила волосы, в которых время уже оставило серебристую паутинку.

— Так, о чем речь, мэм? — спросил я. — Кто объект?

— Вы уверены, что сможете это сделать? — поинтересовалась она.

Я усмехнулся. Как наивно. Неужели думает, что я начну хвастаться? Если она пришла ко мне, значит, знала, кто я.

— Курите? — я вытащил из внутреннего кармана тяжёлый золотой портсигар, раскрыл перед ней.

— Спасибо, — она вынула сигарету.

Я сделал это чисто машинально, не надеясь, что она заметит на внутренней крышке знак клана Марчианно. Даже, если бы и заметила, вряд ли могла знать, что это такое. Мужчина бы точно узнал, а женщина… Но она всё поняла, в глазах блеснул лукавый огонёк, уголки рта поднялись в снисходительной улыбке, словно она увидела нечто занимательное.

— Я знаю, что вы — племянник дона Марчианно, — спокойно произнесла она.

Выпустив тонкую струйку дыма, она отставила холёную белую руку с сигаретой, блеснул камешек в кольце на безымянном пальце.

— Мой муж был обвинителем на недавнем процессе против одного из вашего клана. Кажется, Марсело Марчези. Да? Я не ошиблась?

Если она хотела произвести на меня впечатление, то ей это удалось.

— Миссис Сандерс, если речь идёт о вашем муже, то я — пас, — откинувшись на спинку стула, я провёл ладонью по вспотевшему лбу. — Это прямой путь к рубильнику на две тысячи вольт.

— Не волнуйтесь, Лючези, — выдохнула она. — Речь о другом объекте, — её низкий грудной голос звучал на редкость спокойно, словно речь шла о покупке пары перчаток. — Вот, — выложив на столик сумочку из кожи ящерицы, она изящным движением вытащила несколько фотографий.

— Собака? — я изумлённо поднял брови. — Вы серьёзно? Нет, мэм, я такими вещами не занимаюсь.

— Я заплачу вам столько же, как если бы это был человек.

— Дорогая собака, — проронил я, рассматривая фотографии. — Щенок стоит, по-моему, десять тысяч баксов. Не так ли? А почему вы сами не хотите расправиться с этим псом? Зачем платить столько денег за убийство? Можно просто отравить, к примеру.

— Я хочу, чтобы вы застрелили эту собаку. Чтобы она умерла на его глазах.

Она зло прищурилась, и я подумал, что прокурор сильно досадил своей жёнушке, если та решила заказать не любовницу мужа или его самого, а пса.

— Нет, мэм, я не занимаюсь животными, — я ощутил в душе облегчение, что появилась великолепная возможность отказаться от сделки с женой окружного прокурора.

— Чего вы боитесь? За убийство собаки вам грозит года два. Максимум три. Если попадётесь, конечно.

— Я не боюсь, с чего вы взяли? — с досадой проворчал я. — Просто собака и человек…

— И что? Есть какая-то разница? Вы должны выследить, когда Марк будет вместе с этой собакой и застрелить её. Не мне вам объяснять, как это сделать.

— Хорошо, мне нужен аванс.

— Вы возьмёте чек? — она открыла сумочку.

— Мэм, вы в своём уме? — я усмехнулся. — Только наличные и без фокусов. Без всяких меток, я это легко определю.

И я принялся выслеживать Марка Сандерса. На этот раз дело осложнялось тем, что нужно было не просто застать его врасплох, а вместе с собакой: роскошным шарпеем шоколадного окраса по кличке Ральф. Удивительно грациозное животное: мощная шея, как у бизона, мускулистые передние ноги подчёркивают массивную грудь, гибкая и сильная спина. И при всем при этом забавная мордуленция в складках. Вспоминается присказка французов: «если вы пришли в гости с шарпеем, то не удивляйтесь, если вас никто не заметит». Если бы не моя профессия, завёл бы обязательно себе такую. Цена бы меня не остановила. Но если я загремлю в тюрьму или меня пристрелят, кто позаботится о собаке? Только моя тётя Эмили, но она уже очень и очень немолода, я не хотел обременять её.

Распорядок дня прокурора не отличался разнообразием. Утром он ехал в федеральный суд, вечером возвращался домой, в пригород. Его двухэтажный каменный особняк с разбитым перед ним огромным парком в английском стиле и полем для гольфа находился на острове. Добраться туда можно было лишь по воде.

Сандерс и раньше жил так обособленно, а когда пару лет назад победил на выборах прокурора штата Нью-Йорк, изолированное расположение его жилища сильно помогало ему избежать мести тех, кого он преследовал. Первым пунктом его программы была борьба с организованной преступностью, в первую очередь, конечно, с итальянской мафией. И в отличие от своих предшественников, победив, Сандерс рьяно бросился выполнять предвыборные обещания, так что клан дона Марчианно понёс большие потери. А после того, как прокурор отправил на электрический стул моего друга Марчези, у меня тоже вырос на Сандерса здоровенный зуб.

Мне удалось найти прекрасный наблюдательный пост. Заброшенный старинный маяк, высокая башня которого из темно-серого камня, поросшего мхом, находилась в излучине. Там, на самой верхней площадке, я и проводил всё время. По выходным прокурор играл в гольф в своём парке, порой с очень влиятельными людьми. Пару раз я даже заметил среди играющих губернатора Раймонда О’Доннела. Ещё тот мерзавец. Прекрасно знаю, что для победы на выборах он обращался за помощью к ирландской мафии. Как в своё время это проделал Джозеф Кеннеди-старший, обеспечив старшему сыну высший государственный пост. Но побыл Джон Кеннеди президентом недолго. Возмездие тех, чьи надежды он обманул, настигло его быстро.

Сегодня я вновь приехал к маяку, поднялся наверх, осторожно ступая по выщербленным ступеням, готовым обрушиться под неосторожными шагами. И засел на верхней бетонной площадке, спрятавшись за ветхим металлическим ограждением, покрытым пятнами ржавчины. Отсюда особняк прокурора я видел, как на ладони. Вплоть до увитых изумрудным плющом высоких окон, скульптур всадников на фронтоне и плоских водосточных труб, идущих по фасаду до черепичной двускатной крыши. Солнце шпарило с высокой лазури с такой силой, словно пыталось организовать на Земле филиал ада. Только порывы сильного ветра с залива помогали справиться с жарой.

Ага, вот и Сандерс. Невысокий, худой мужчина с узкими покатыми плечами. Одет в светлые брюки и тенниску. Совершенно седые волосы, но густые чёрные брови над маленькими, близко посаженными глазами. Крупный крючковатый нос, нависавший над тонкой линией волевого рта, придавал ему вид орлана, сидящего на краю ущелья в ожидании добычи. Хищная внешность соответствовала его манере вести обвинение. По немногочисленным, но громким процессам, я знал, что прокурор вцеплялся в нечастную жертву мёртвой хваткой и никто уже не мог уйти от «карающего меча правосудия», как заходились в радостных воплях журналисты.

На этот раз гостем Сандерса стал сам вице-президент Уильям Ноллен. Значит, меры безопасности усилены, но от этой мысли охватил такой азарт, что, казалось, адреналин в крови вскипит и вырвется наружу через край.

Я услышал тихий писк будильника в моем хронометре. Пора. Стало быстро темнеть, полуприкрыв глаза, я посмотрел на небо. Всё верно, на ослепительно-белый диск солнца начала медленно наползать тень. И вот уже всё погрузилось в пугающую тьму. Я спустился с маяка, пробежав по прогибающемуся деревянному настилу, прыгнул в катер и через пару минут уже оказался на острове. Пробравшись сквозь лес, я оказался у стен особняка. Выпустил из арбалета верёвку с «кошкой», которая с тихим шелестом раскрутилась, взвилась вверх и зацепилась за край. Вскарабкался на крышу и, удобно расположившись за высокой кирпичной трубой, открыл кейс и без спешки собрал оптическую винтовку.

Как только первые лучи вырвались из объятий черноты, я установил винтовку на скат крыши и взял в перекрестье прицела пса, лежащего у ног Сандерса, который легко опираясь на клюшку, ожидал окончания затмения. Рядом я заметил миссис Сандерс в тёмных брюках и белой блузке, также безупречно облегавших фигуру, как и деловой костюм. Улыбаясь, она слушала Ноллена, который лихорадочно жестикулируя, что-то ей рассказывал.

Я видел совершенно ясно треугольное ушко Ральфа, высунутый сине-чёрный язык, утопленные в извилистых складках маленькие глаза. И между двумя ударами сердца, как на лепесток ромашки нажал на спусковой крючок. Сандерс вздрогнул, присел рядом с упавшим Ральфом, обхватив его голову. И сквозь пальцы медленно просочились багровые потеки.

Бросив винтовку, я слез со стены и, увязая в рыхлой земле, бросился бежать. Охранники Сандерса опомнились через пару минут, и я услышал резкий свист пуль совсем рядом. Одна из них чиркнула меня по плечу. Передо мной вырос перелесок. Я пронёсся вихрем, срывая листья с веток, прыгнул в катер и завёл мотор. Высекая из свинцовых волн шапки белоснежной пены, моторка пронеслась стрелой, и вскоре я был на другом берегу, где меня ждал заранее угнанный автомобиль.

На следующий день ближе к вечеру я пришёл вновь в таверну «У Брэди». Миссис Сандерс уже сидела за столиком. По искрящимся глазам и полуулыбке я понял, что она в очень хорошем настроении.

— Вы довольны, мэм? — поинтересовался я, присаживаясь за столик. — Одним выстрелом двух птичек. Я читал в газетах, что у прокурора сердечный приступ. Может быть, он вообще не выкарабкается? А?

— Да, вы правы, — она зло сощурилась. — Вот ваш гонорар сполна, — она вытащила из сумочки длинный белый конверт.

— Может, стоит добавить за двойной успех? — я повертел конверт в руках, и поднял глаза на неё. — Возможно, Сандерс долго не протянет. Такой удар! Он так любил Ральфа.

Ни один мускул не дрогнул на её лице.

— Сколько вы хотите ещё? — холодно поинтересовалась она, открывая портмоне.

— Нисколько, — сухо бросил я.

Тихо звякнул колокольчик у двери, и я заметил двух копов. Она резко обернулась, глаза широко расширились, кровь отлила от лица. Полицейские подошли ближе и разошлись, пропустив Сандерса.

— Тебе придётся пойти с ними, дорогая, — сказал он спокойно.

У миссис Сандерс задрожали губы, нервно сжались пальцы, она бросила затравленный взгляд на конверт на столике. Потом встала и, понурив голову, вышла в сопровождении двух копов. А мою душу залила волна радости. Ничего, абсолютно ничего я не получил от этого дела, кроме невероятного удовлетворения, что всё вышло именно так, как задумал.

— А что, Лючези, — спросил Сандерс, вымораживая меня взглядом проницательных тёмных глаз. — Если бы тебе заказали не мою собаку, а меня или Ноллена, ты бы тоже пошёл в полицию? А?

Я лишь усмехнулся.

— Ладно, ты — неплохой парень, — он похлопал меня по плечу. — Но предупреждаю, завязывай с этим делом. Иначе я все равно познакомлю тебя со «Стариной Разрядом», помяни моё слово. Ты понял?

— Понял, — я выдержал его взгляд. — Собака не сильно пострадала?

— Нет, всё в порядке. Ральф быстро пришёл в себя. Отдаю тебе должное: идея со снотворным оказалась очень даже неплоха. Ну, бывай.

Я вышел из таверны, медленно прошёлся вниз по Филип-авеню до пристани. Сумерки уже укутали в чёрный бархат дома. Силуэты чаек выделялись на фоне неба, окрашенного последними лучами солнца в оттенки старого золота. И я вдруг подумал, что завтра надо заехать к приятелю, который держит элитный питомник. Взять щенка. Старею, становлюсь сентиментальным. Да и тётя Эмили нуждается в большем внимании, чем раньше. Надо менять свою жизнь, пока есть возможность.