Социум 2.0

Акт 1: «Версия подтверждена»

— Доброе утро, Ева, — сказал голос в потолке. — Ты стабильна. Ты принята. Твоя версия — актуальна.

Ева не сразу поняла, что что-то не так.
Голос звучал как всегда: мягко, безэмоционально, как звук чайника, который никогда не кипит.
Но было… ощущение.

Она всё ещё лежала, глаза открыты, но в груди — дрожала неясная волна. Словно что-то осталось позади.
Что-то, что она не должна была чувствовать.
И не должна была помнить.

Сон.

Она видела сон.

"Это невозможно," — подумала она, — "Я спала. Не отключалась. Спала."

Она знала, что сны были запрещены с Патчем 17.2.
После него каждый "отключённый" просто уходил в режим фонового восстановления.
Никаких образов. Никаких голосов.
Тем более — не своего собственного.

"Это была я?" — впервые за много лет мысль звучала с вопросом, а не с меткой "Обработано".

Она села.
На дисплее вспыхнул красный треугольник: "ВНИМАНИЕ. ВАШ СОН ЗАРЕГИСТРИРОВАН В ЦЕНТРЕ СТАБИЛИЗАЦИИ ОСОЗНАНИЯ. ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТЕ."

Ева зажмурилась. Вдохнула. Стандартное упражнение Нормализации-16: вдох на четыре счёта, выдох на семь. Повторить. Система обычно ценила такие проявления самодисциплины.

Красный треугольник не исчезал.

"И что теперь?" — Ева смотрела на предупреждение, пока в голове формировались мысли, не утверждённые Протоколом Общественного Одобрения. Внутренний голос, о котором она почти забыла. Мерцающее "я", утопленное в волнах безупречного "мы".

Дисплей мигнул и погас. Стены спальной капсулы засветились стандартным утренним бежевым. За стеклянной панелью активировался Утренний набор: синтезатор пищи, блок стабилизации метаболизма, капсула с дневным набором "тонизаторов мышления" — голубые, зелёные и одна оранжевая.

"У оранжевой другой вкус," — вдруг поняла Ева. — "Горький. Я помню его. Но откуда?"

Звуки утреннего гимна заполнили комнату.

*Спокойствие — первый шаг к рациональности*
*Равновесие — основа продуктивности*
*Принимаем общее выше личного*
*Социум знает лучшее, не беспокойся..."*

Негромкий, но настойчивый мужской голос. Правильные, ритмичные слова, как капли чистящего средства, которые должны были смыть остатки ночных колебаний. Выровнять. Синхронизировать. Очистить.

Но сегодня капли разбивались о что-то твёрдое внутри Евы. О вопрос, застрявший как заноза: "Почему я видела сон?"

Стены спальной капсулы незаметно сменили оттенок на более насыщенный. Бежевый стал гуще, плотнее. Психологическая стабилизация через цвет — стандартный протокол. Оттенок 37B. "Напоминание о коллективном покое".

Ева встала с постели-платформы, которая тут же сложилась в стену, освобождая пространство для утреннего моциона. Обычно движения были автоматическими — тело помнило их лучше, чем мозг. Серия 48, утренняя. Тридцать два отточенных движения для активации мышц и снятия остаточной ригидности.

"Ригидность тела и ригидность мышления — два проявления одного нарушения гомеостаза," — вспомнились строчки из учебника Социальной Физиологии. Странно. Она не вспоминала цитаты из учебников уже... давно. После специализации на Корректоре Лингвистических Паттернов в её памяти остались только рабочие формулы и таблицы сочетаемости.

Комната наполнилась звуком:

— Гражданка Льюр, обнаружена аномалия концентрации внимания. Рекомендуется принять утренний комплекс немедленно. Повторяю: принять утренний комплекс немедленно.

Ева машинально потянулась к капсуле с таблетками. Пальцы замерли в миллиметре от панели.

"А если... не принимать?"

Мысль была такой яркой, что Ева отдёрнула руку, словно капсула могла прочитать её намерения. В следующую секунду она почти рассмеялась от абсурдности этой идеи.

"Мыслепатирующие капсулы с таблетками. Я точно нестабильна."

Женский голос из динамиков стал настойчивее:

— Гражданка Льюр, зафиксировано отклонение от утреннего регламента. Ваш статус временно изменён на "Требующий внимания". К вам направлен консультант по стабильности. Пожалуйста, не покидайте жилой модуль.

Ева опустилась на появившийся из стены стул. "Консультант по стабильности" звучало безобидно, почти заботливо. На деле это был инспектор из Отдела Поведенческих Аномалий. Того самого отдела, из которого набирали кадры для её подразделения. Коллега. Возможно, даже кто-то, кого она знала.

Паника, которую она не испытывала годами, начала подниматься откуда-то из глубины тела. Как пузырьки в старомодной газированной воде, которую показывали в образовательных фильмах о "времени нестабильности" — эпохе до Великой Гармонизации.

"Я должна стабилизироваться. Сейчас же."

Ева всё-таки открыла капсулу и проглотила дневной комплекс. Одним глотком, не запивая. Даже оранжевую, хотя обычно оставляла её напоследок.

Экран на стене ожил.

— Доброе утро, Ева Льюр, — голос и лицо принадлежали мужчине средних лет с идеально симметричными чертами и стандартной причёской госслужащего первого ранга. — Я ваш консультант по стабильности, Инспектор D-7. Вы приняли утренний комплекс?

— Да, инспектор, — Ева постаралась, чтобы голос звучал ровно. — Приношу извинения за задержку. Возможно, небольшой системный сбой.

— Системных сбоев не бывает, гражданка Льюр, — инспектор улыбнулся стандартной ободряющей улыбкой №3, "с пониманием, но твёрдо". — Бывают только индивидуальные отклонения от баланса.

— Разумеется, инспектор, — Ева кивнула. — Моя ошибка.

— Однако, — инспектор сделал паузу, — система зафиксировала более серьёзную аномалию. Вы испытали состояние, классифицируемое как "сновидение". Это так?

Ева замерла. Правду сказать было опасно. Солгать — ещё опаснее. В её положении специалиста по коррекции вербальных паттернов, любое искажение факта можно было отследить по десяткам микропризнаков. Она сама обучала аналитиков этому искусству.

— Я испытала серию образов, напоминающих то, что раньше называли "сном", — наконец произнесла она. — Но я не могу быть уверена в их классификации, так как не имею опыта для сравнения.

Инспектор смотрел на неё, не мигая, слишком долго. Потом его улыбка стала чуть шире.

— Отличный ответ, гражданка Льюр. Именно того уровня точности, который мы ожидаем от специалиста вашей квалификации.

Он сделал пометку на невидимой для Евы панели.

— Вы помните содержание этих образов?

Вот оно. Ключевой вопрос. Мысленно Ева перебрала варианты ответов.

— Нет, — солгала она, сама удивляясь своему выбору. — Только ощущение, что они были.

— Понимаю, — теперь инспектор улыбался иначе. Ева не могла классифицировать эту улыбку по стандартному набору. — Это необычно. В большинстве случаев при первичном сбое очистки нейронных связей остаются фрагменты образов. Возможно, вам потребуется профилактическая процедура в Центре Стабилизации Осознания.

— Если система считает это необходимым, — Ева склонила голову.

— Система всегда действует во благо коллектива, — инспектор произнёс ритуальную фразу с безупречной интонацией. — Однако в данном случае... Консультативный алгоритм рекомендует ограничиться усиленным наблюдением. Ваша работа слишком важна для временного отстранения. Вы можете продолжать выполнять свои обязанности, но в течение ближайших нескольких циклов будут проводиться внеплановые проверки стабильности.

Ева почувствовала облегчение, которое тут же постаралась скрыть.

— Благодарю за понимание, инспектор. Система мудра в своих решениях.

— Да, гражданка Льюр. Желаю стабильного дня.

Экран погас прежде, чем Ева успела ответить традиционным "И вам равновесия".

Комната снова погрузилась в тишину. Ева медленно выдохнула, только сейчас понимая, что задерживала дыхание. Что-то надломилось в привычном течении её жизни. Маленькая трещина в безупречном зеркале повседневности.

Она подошла к окну. Панорама Сектора-7, её домашней зоны, расстилалась внизу — геометрически безупречные здания, парки идеальной формы, движущиеся по размеченным линиям фигурки людей. Всё как всегда. Всё правильно.

Но теперь Ева видела это иначе. Словно кто-то сдвинул фокус её восприятия на миллиметр в сторону. И этого оказалось достаточно, чтобы идеальная картина начала распадаться на фрагменты, которые уже не складывались обратно так гладко, как раньше.

Она снова подумала о сне. О том, что не сказала инспектору. О голосе, который звучал в её сознании — её собственном голосе, произносящем слова, которых не было в словаре Официального Языка: "Проснись. Ты не там, где думаешь."

Вместо привычного отрицания мысли как деструктивной, Ева позволила ей задержаться. Развернуться. Зазвучать снова.

"Проснись. Ты не там, где думаешь".

Может быть, это действительно был сбой. Остаточное напряжение после интенсивной рабочей недели. Она занималась особенно сложным случаем — языковым "загрязнением" в Северном образовательном секторе. Возможно, часть обрабатываемых паттернов отложилась в её собственных нейронных связях.

Да, это логичное объяснение. Стройное, системное.

Только почему же тогда внутренний голос, который должен был смолкнуть после приёма утреннего комплекса, продолжал нашёптывать: "А что, если сон был реальнее яви?"

Ева отвернулась от окна. Нужно собираться на работу. Завершить утренний цикл. Далее — транспортировка в Сектор Аналитики. Привычные действия, выполняемые в привычной последовательности. В них была стабильность. Надёжность.

Но что-то подсказывало ей, что эта надёжность — иллюзия. И что сегодняшний день станет первым в череде событий, которые изменят её жизнь необратимо.

Ева прошла в санитарный блок. Зеркало отразило её лицо — стандартное, с правильными чертами, как у большинства граждан её категории. Волосы коротко остриженные, глаза — серо-голубые, с расширенными зрачками из-за утренних препаратов.

Но что-то неуловимо изменилось в этом лице. Выражение? Она не могла точно определить.

"Я так и не рассказала инспектору главного," — подумала Ева. — "Что в моём сне я видела другую версию нашего мира. И в нём не было никакого Социума 2.0."

Стены санитарного блока на мгновение утратили чёткость, словно дрогнули. Или это дрогнула её реальность?

"Я проснулась," — поняла вдруг Ева. — "Но проснулась ли я на самом деле? И где?"