Сожитель

Тёмная зима пришла в посёлок. Ночь сменялась за ночью. Буран гулял между домами: он драматично выл, словно исполнял кладбищенскую рапсодию на гастролях по северу. Единственную в посёлке трёхэтажную панельку до крыши облепило снегом. Каждую зиму жильцы прокапывали туннели к подъезду, освещали своды факелами. Вереница закутанных в шубы бабушек-соседок выходила на патруль снежных коридоров, неся ночной дозор без смысла и причины.

Если бы мы с вами, следуя через такой коридор, попали в подъезд, то обнаружили бы проросшие до дверей квартир слюневидные сталактиты — будто оказались мы в первобытной пещере. В одной из таких, под номером четыре, жили Лена и Толя вот уже двенадцать лет:

Толя потрогал облупленную батарею, почесал щетинистый подбородок за грубым воротником свитера и развернулся к Лене:

— Так и не дали.

Лена ещё сильнее натянула блузку до голых колен.

— Посмотри хоть что там в котельной, ты же инженер.

— Сколько раз говорил, я кадастровый инженер.

— Господи, — Лена села на диван и недовольно натянула мохнатые штаны, — ну тогда приготовь чего-нибудь на ужин.

— Чего?

— Я говорю на ужин приготовь пожрать, чего?

— Я слышал, я спрашиваю, почему я должен готовить.

— Понятно. Я должна, по-твоёму, всегда готовить, кормить тебя, и ещё чинить трубы, да?

В тот момент, в тёмном подвале под их квартирой, прижавшись к остывшим трубам в углу, лежало нечто большое и страшное. Оно дрожало от холода и одиночества. Под крики и ругань сверху оно окончательно пробудилось и, недовольно, зашебуршало мусором на полу. На свет фонаря, проникающего через маленькое подвальное окошко, выполз огромный таракан, размером даже чуть больше человека. Он глянул наружу — за прутьями выла глубокая ночь, вдалеке подсвечивались северным сиянием очертания гор. Усики высунулись и свернулись обратно от обжигающе холодного ветра. Брюхо заурчало от голода.

Толя рылся в ящике для инструментов в туалете, где над унитазом была устроена самодельная кладовка.

— Вот дрянь, — тяжёлая гайка упала в унитаз, — затыкает ещё меня. Как дал бы по башке твоей, чтобы понимание хоть какое-то появилось, алкашка.

— Там опять бубнишь? — кричала Лена из комнаты. — Так ты идёшь?

Толя вытащил разводной ключ и тяжело выдохнул. Накинув пальто и шапку, он вышел из квартиры. По гладким ступенькам спустился в подвал дома. «Правильно, куда ж мне деваться. Нет, надо делать что-то… Да что тут поделаешь… Может работу по специальности найти? Ладно, может и правда кто-то трубу перекрыл. Да где сейчас найдешь нормальную, меня даже прорабом не возьмут! Или идти к зятю, унижаться опять…»

Мужчина открыл металлическую дверь подвала, щёлкнул выключатель — не работает. Он поджёг факел, и коридор осветился тусклым беспокойным пламенем. Будто что-то шелохнулось у окошка… наверное, ветер. Выдохнув облачко пара и безуспешно растерев руки от холода, Толя направился к котельной. Согнув голову под низким сводом, он прошёл мимо общей кладовой с картошкой, мимо самопальной общедомовой качалки. Пыльный зал политической атрибутики занимал хорошую половину подвала, где в груду были сброшены флаги, вымпелы и плакаты прошлого. Будто что-то прошмыгнуло за спиной Толи. Он махнул факелом — гигантский силуэт показался на противоположной стене, но через секунду исчез. Всего лишь игра света или какая-нибудь голодная крыса нырнула в тени…

Отщёлкнув замок-язычок, Толя попал в котельную. Потрогал трубы, вентили и ржавые задвижки котла, пытаясь разобраться, как это работает. «Почему я тут копаться должен? Есть же образование… А я кем работаю? Ладно… Да чё ладно-то! А потому что нахер мне ничего не надо. Да нет, нормально всё с трубами».

Грустный скрип, щелчок дверного замка… Толя бросился к двери:

— Эй, ну-ка откройте! — он задёргал ручку, пружину, щупал петли, скользкие стены вокруг. — Мелкие, хорош прикалываться! — кричал он и тарабанил по стали. — Эй!

Лена сидела на диване и смотрела ток-шоу. Мешал какой-то глухой стук, — она прибавила громкость на телевизоре. Тем не менее, женщина услышала, как скрипнула дверь в квартиру. Лена встала и отодвинула шторы у батареи.

— Холодные!

Таракан, тем временем, был уже на кухне. Женщина не слышала, как он пробежал через прихожую, треща лапками по старому линолеуму. Он мчался к холодильнику, чуя запах еды. К его туловищу прилип старый шарф из подвала. Слегка ударившись о дверцу, таракан не понял, как её открыть. Он тужился, пытаясь подлезть в холодильник снизу — всё без толку. Пустые банки на полках застучали друг об друга.

Лена надела халат, тапочки и вяло двинулась на кухню.

У таракана получилось встать на задние конечности и, опираясь на подоконник, по-человечески открыть дверцу. Его лапки зашебуршали в тусклом свете лампочки, опрокинули пакет молока, раскидали варёные клубни свеклы и моркови.

Лена включила свет на кухне. Таракан замер у холодильника с приоткрытой дверцей. Лена буднично подошла к плите, открыла верхний стеллаж. Достала коробок спичек и сковороду.

— Ладно, — она зажгла спичкой газовую конфорку. — Когда-нибудь да включат.

Обгоревшая спичка упала в консервную банку.

— Яичницу будешь?

Таракан ответил хриплым голосом:

— Буду.