Согневар Белый Хвост

Завывал ветер. Холодный, ледяной, пронизывающий до костей, до корней зубов. Такой холодный, что было сложно шевелить конечностями. И только глубоко в пещере молодая самка готовилась принести потомство. Это был первый раз, когда она щенилась. Под завывание ветра она выла сама, даже не выла, пристанывала, виляя из стороны в сторону пушистым серым хвостом. Через час все было кончено, и на свет появился всего один, но крупный щенок. Белый, с бесконечно голубыми глазами. Он родился с зубами и тотчас же ухватил свою мать за палец.
— Какой злой! — присвистнула мать, плавно убаюкивая своего щенка на руках. — Наверняка он станет сильным.
И тут ее нос, уже уставший от запаха крови, уловил запах волшебства. Быстро обнюхав своего щенка, искавшего грудь, она поняла, что ее щенок родился волшебником. Но об этом она подумает после.
Прошли сутки. Маленький Согневар спал, виляя во сне хвостом, а мать отправилась на охоту. Неуверенно ступая маленькими, легкими лапами, шла она через торосы, когда снежная вьюга бросала ей снег в лицо. Крупные хлопья растекались по щекам, превращаясь в холодные водяные дорожки. Самка нюхала носом воздух. Она знала, что где-то здесь есть пробитая полынья, из которой выбираются на поверхность морские гады, отвратительно воняющие тиной, но такие приятные на вкус. Громко квакая, эти склизкие, жирные создания сейчас являлись пределом ее пищевых мечтаний. Снова подернулся нос, розовый, покрытый веснушками. Самки гнольфов были намного меньше, чем самцы. Однако, благодаря небольшому размеру, они могли легко охотиться, да и пищи им требовалось не так много. Самка немного поежилась и начала красться. Два крупных, синих, морских гада, вооруженных простыми палками, стояли на берегу, о чем-то оживленно квакая. Один, пучеглазый, с острым хребтом, явно был не самой лучшей целью для самки, зато другой, еще более жирный, распроставший плавники, хохотал или рыдал, невозможно было понять, выглядел слабым. Самка уже наметила его своей жертвой. Бросок, и все кончено. Шипастый морской гад с позором удрал, а его жирный товарищ дергался в зубах гнольфки. Взмах когтей, еще один, она наносила удары уже мертвому морскому гаду. Слюна хищника, попавшая в лигулу, не позволяла телу возгореться. Морской гад последний раз жалобно дергнул конечностями и застыл. Добыча была поймана. Самка тут же принялась грызть еще теплое мясо, пока мороз не взял свое. Рука морского гада была съедена через минут десять. Самка, толстая, довольная, позволила себе поспать около трех минут. Потом мгновение ока проснулось, водрузила себе на хребет тушу, уже подернутую морозом, и потащила ее в логово.
Вернулась она ещё через десять минут, Согневар, по-прежнему, спал. Его маленький, короткий, белый хвост всё так же вздымался и дергался из стороны в сторону. Не обращая внимания на сына, самка принялась каменным рубилом разделывать тушу. Один взмах, другой, третий, и вот уже туша была разделана на крупные небрежные куски рваного мяса. Противный водянистый запах смешался с приятным запахом жира. Морские гады были прекрасной пищей, легкой в добыче, особенно когда охотником являлся одиночный гнольф, а не огромная стая из пятидесяти клыков. Отец Согневара уходил на охоту далеко. Его целью были караваи, крупные злые хищники, сами являющиеся грозой для всех обитателей ледяных мест. Однако с каравая получалось не только мясо, но и шкура, жир, кости. Всё это можно было или выгодно продать или съесть.
Отец вернулся через десять дней, когда Согневар уже мог полноценно ходить и разговаривать. Пока что он говорил небольшие фразы, вроде «дай», «мать», «принеси», «злюсь», «голодно», «сыт». Однако его способности к волшебству уже давали знать о себе. Небольшие искорки, которые он высекал из пальцев, взбивали снежинки, а спустя время уже и сосульки. И когда отец, огромный, почти трехметровый гнольф вошел в пещеру, держа под мышкой увесистый кусок мяса каравая, Согневар приветствовал его хлопком. Рыча! Он не воспринял гигантского гнольфа как своего отца, но как нарушителя. Волшебный болт ударил в гнольфа и заставил того сделать шаг назад.
— Какой сильный — Всего один? — только спросил отец.
— Всего один, — ответила самка, отплевывая в сторону кость морского гада и с интересом глядя на мясо каравая, которое держал на спине отец Согневара.
— Что же, всего один, зато волшебник. С таким будет проще.
— Я бы не сказала, — ответила самка, вгрызаясь зубами в холодное, но такое желанное красное мясо, после водянистого жира морских гадов, приобретающий еще больше вкус и аромат. - Через три месяца придут старейшины.