Сокровище книголюба

Обычно посетители бара не пьют с барменом после закрытия заведения, но для друзей можно сделать исключение. Друзей Грэм всегда заводил легко. Легче ему давалось только тонкое искусство выводить из себя и делать своими врагами. Но ссориться с барменом, который всегда выслушает, да еще и нальет бесплатно — святотатство.

— Погоди! — бармен оторвался от пивной кружки, и прервал поток слов Грэма. — Как это новую работу нашел? А фокусы?

— Так я же говорю, все из-за тех часов! — ответил Грэм. -Или я не сказал? Тогда слушай! Я в тот день не делал ничего плохо, просто взламывал замки и копался в чужих вещах…

***

В тот день, когда Грэм поменял работу, очень неожиданно для бармена (а уж для себя-то как неожиданно!) он не делал ничего плохого. Просто взламывал замки и копался в чужих вещах. Конечно, кто-то может сказать, что это аморально, греховно, а то и незаконно! Но вот что Грэм уважал — так это частную жизнь и личные тайны. Потому и копался в папках с материалами слежки за обыватели города Лойчестера. Где-то среди них пряталась папка с его собственными личными тайнам. Ах да! Стоит упомянуть, что личные секреты он чтил, как святыню — но именно свои секреты.

Замок на двери кабинета частного детектива Эдвина Ахиру звал к себе и умолял войти. Дешевый цилиндровый замок, который легко откроет даже обычный домушник. Взлом — плевое дело, особенно для мастера исчезновений и побегов Грэма Стейта (он же Ирмонсон де ла Росса де Риво, он же Ян Палек, он же Магистр Пересвет — магические представления на кооперативах и детских праздниках, недорого). Для фокусника, который выступает с номерами в духе Гудини, демонстрирует освобождение из тюремной камеры и спасается из сейфа, сброшенного в Ниагарский водопад, умение вскрывать замки — навык жизненно важный.

Таких номеров Грэм не показывал, да и выступал все больше в парке и на вечеринках, но открывать замки и снимать наручники умел отлично. Да и сценические карманные кражи освоил неплохо. Он мог бы стать вором, с такой-то подготовкой, но не для того четыре поколения его предков корячились на арене, вынимали кроликов из шляп или красоток у тигра из пасти (и не только), что бы он стал обычным заурядным вором!

И до сих пор Грэму не доводилось воровать. Точнее, не доводилось воровать так, что бы кражу кто-то заметил. Но все бывает первый раз, и теперь, в одной из бесконечно старомодных картонных папок, лежали фотографии, на которых Грэм выступает в парке. Найти их казалось делом простым. Картотека в кабинете была, ящики присутствовали с поразительным энтузиазмом, и все что требовалось, это отыскать ящик на букву С, как в фамилии «Стейт».

Если бы только еще на ящиках были буквы!

— Долбанный джахнун! — пробурчал Грэм.

Слово «Джахнун» на иврите означало «Придурок» — как ошибочно думал Грэм. С языками он не дружил, в словах путался, а потому частенько ругался названием невинного слоенного пирожка из еврейской кухни.

Но джахнун там, или нет, а папки, сваленные в полном хаосе, открывали много интересных подробностей из частной жизни городских обывателей. Особенно много открывали фотографии этих людей — одетых и раздетых, в одиночестве или в компании, порой в странных местах и позах. Снимали их явно без ведомо моделей, и про любой снимок ханжа скажет: «Стыдно должно быть!» — и не ошибется. За такое и правда будет стыдно! В том и суть работы шантажиста.

Детектив Ахиру еще не скоро вернется в кабинет. Грэм позаботился об этом заранее, и не торопился, откладывал самые интересные папки в сторону, для себя. Фокусы — дело благое и праведное, но кто знает, когда захочется поменять работу! А иной владелец казино вполне может в этом помочь, в обмен на снимок, запечатлевший его с двумя любовницами сразу.

— Очень мило, — одобрил Грэм. — Отличный ракурс, идеальная экспозиция. Но где мое досье? — спросил он у шкафа. Шкаф не ответил.

Поиски затянулись. Грэм добрался до середины вереницы папок, когда под новым слоем картона на снимках мелькнуло знакомое лицо. Его лицо! Отлично, вот они — его снимки, распечатанные на бумаге. Как же старомодно! А с ними еще и флешка, с оригиналами фотографий и видео.

То, что запечатлел на этом видео оператор, было делом совершенно невинным. Во всяком случае, по сравнению с тем, что хранилось в других папках детектива Ахиру! Грэм выступал в парке и показывал свой обычный трюк с исчезновением. Вещи его зрителей исчезали у них из одних карманов и появлялись в других. В том числе и толстый кошелек солидного джентльмена в строгом костюме. Он исчез из его брюк, и появился в кармане пиджака. Сдержанный восторг публики, вялые аплодисменты, все в порядке. Все, кроме выражения лица джентльмена, который минут через десять после этого пытается понять, куда подевались деньги из его кошелька.

Грэм любил номера с исчезновением, и пока никто не ловил его за руку, не высказывал претензий. Пусть так будет и дальше! Он вытряхнул мусор из корзины на пол и освободил черный мусорный пакет. В него отлично поместилось все, что он отобрал для себя, включая летопись своих похождений. Неплохо бы избавить мир от всего остального компромата, но на это не хватит времени. Он шагнул к двери. В дверь постучали.

— Входите! — машинально ответил Грэм.

И вошла она. Изящный брючный костюм, строгий и деловой, подчеркивал изгибы фигуры не хуже вечернего платья. Волосы обрамляли прекрасное лицо крупными локонами, алые губы манили к себе. Все, о чем с этого момента мог думать Грэм, было: «Ну и я на хрена я сказал ей входить?».

— Мне нужен детектив Эдвин Ахиру, — сказала красавица. — Это вы?

— А кого вы еще вы ждали тут увидеть? Ахиру, да — именно это написано на двери. Думаете, внутри кабинета шурует домушник, который решил ограбить настоящего детектива? — Грэм рассмеялся, и незнакомка вяло улыбнулась в ответ. Кажется, дело у нее серьезное.

— Я Флавия Видаль, я вам писала. И у меня к вам важное дело, — сообщила она.

— И если вы готовы платить за работу детектива, то я готов вас выслушать! — ответил Грэм. -Вы готовы?

Незнакомка кивнула, и Грэм сунул набитый папками мусорный пакет под мышку.

— Тогда пройдемте!

***

— Погоди! — бармен оборвал рассказ на полуслове. — Я чего-то потерялся. Что за детектив-то вообще? И откуда он про тебя знает?

— А я не сказал? — изумился Грэм. — Нет? Наливай! Значит, чутка пораньше, месяца два назад, выступал я в парке…