Солдат- возвращение

Солдат- возвращение

Солдат возвращался с войны. Той, что нынче ушла далеко на восток. По факту правительство, которое его призвало на службу, уже капитулировало, официальная армия месяца два, как распалась. Так что этот безмерно усталый молодой мужчина с ранней сединой в волосах и выжженным от солнца лицом никому и ничего не был должен. Солдат долго валялся на койке в госпитале, расположенном в тихой провинциальной клинике. До нее попросту не дошли ни захватчики и ни новые полицаи. Так что и им не было дела до очередного дезертира. Получи Аусвайс во временной администрации и топай куда хочешь, если ноги у тебя еще остались.

Слишком огромной оказалась загадочная восточная страна для компактных профессиональных армий и многочисленных ВЧК «цивилизованного» мира. Их хватило, чтобы победить и захватить ключевые центры державы. Но было слишком мало, чтобы присутствовать везде и повсюду. Проще найти на местах, готовых предать или тех, кто будет верно служить Его Величеству Доллару. Правда, коллаборационисты зачастую не догадывались, что для их поверженной страны печаталась «особенная валюта». Большой секрет для «маленькой компании».

Но Солдату сейчас было не до политики. Они неимоверно долго окольными путями добирался на свою малую родину. Ему хотелось поскорее покончить со всем этим ужасом. В отличие от своих растерзанных в полях вездесущими дронами, сожженных в танках или похороненных в убежищах однополчан, он получил еще один шанс на жизнь. И собирался им полноправно воспользоваться. К черту войну и государство, что допустила подобное. Кто мешал в сытые времена создать новое оружие или купить чужаков? Кто все эти годы пел по телевизору долгожданном мире и эпохе сотрудничества? Вот пусть они и отвечают! Ему просто хочется жить.

Солдат, имеющий еще не так давно звание «товарищ старший сержант», внимательно обозрел в многоканальную «трубку разведчика» местность. Его родной городок начинался сразу после череды распростертых вширь полей. Без многочисленных пригородных садовых товариществ, промзоны или территорий торговых складов. Таким уж его построили. Промку в Городке заменила железная дорога со своим многочисленным хозяйством, что обросло понемногу разными дополнительными службами. К железке и лепились гаражи, склады, да и всяческие мастерские. Наверное, потому и сам городок выжил в лихолетье. Железнодорожные магистрали в огромной стране нужны были всем.

Какое же направление ему сейчас выбрать? Но точно не дорогу! Идти прямо через поле по одной из многочисленных тропок также не проканает. Нет у него ни специальной камуфляжной накидки, ни надежных документов кроме временного и давно просроченного Аусвайса, ни оружия. Гол как сокол. Конечно, вряд ли здесь беспрестанно летают дроны или на вышках находятся специальные камеры с функцией опознания личности. Не тот это населенный пункт, чтобы его так тщательно охранять.

Высоких технологий всегда было исчезающе мало. Да и героически погибая, русские солдаты выбили их у «цивилизованных» достаточно. То-то захватчики так застряли в предгорьях Урала. В госпиталь время от времени оттуда приходили разные слухи. К сожалению, никто у них не читал по-китайски, чтобы узнавать новости со спутникового интернета. Другой без шифра в тех местах не ловился. Но и так было ясно, что война еще не окончена.

Солдат осторожно спустился в мелиоративную канаву. Эти поля еще несколько десятков лет назад были болотами. Под ботинками противно зачавкало, но мужчина целеустремленно двигался вперед. Пожелтевшая к концу лета трава полностью скрывала его от досужих глаз. Вскоре показался разросшийся ивняк и первые постройки. Старые гаражи и склады из силикатного кирпича. Многие уже заброшены по причине далекого расстояния. Кто сейчас будет держать автомобиль так далеко от дома и порядка? Скособоченные сарайки, морские контейнеры, чего здесь только не было. Заблудиться можно было запросто!

Но как ориентироваться в этом странном месте солдат помнил еще с детства. Сколько здесь прошло игр, мальчишеских посиделок, а затем и бизнес-сделок. Всего и не упомнишь! Так, сейчас следует свернуть направо, по левую сторону начинается железнодорожное хозяйство. Вот там точно охраняют! Бывший сержант-разведчик сунул в маленькую дырочку в проржавевшем гараже свою чудом уцелевшую трубку и присвистнул. Забор на поверку оказался высокотехнологичным, даже часовые и патрули не потребуются. При любой попытке его преодолеть с ближайшего столба слетят пикирующие дроны-камикадзе и уничтожат каждого нарушителя.

Солдат тут же быстро, но аккуратно завернул трубку в блестящее экранирующее полотно и скорым шагом двинулся дальше. Это хреново, такие дорогие штуки типа дронов не ставят просто так. Городская станция явно для чего-то предназначена. Склады длительного хранения? База подскока? В принципе конвертопланы могут спокойно садиться в районе ангаров. Там места до черта. Изучать все не было ни времени, ни желания. Война для него окончена. Надо привыкать к мирной жизни, какой бы она ни была.

Сережка несся по свои делам, решив проскочить по узкому проходу между двумя гаражами, как крепкая рука перехватила его и приперла к металлической стенке. Схваченный пацан оказался чертовски ловок, вывернулся, тут же отпрыгнув на метр и выхватит короткую заточку.

- Да не дёргайся, паря. Вопрос есть. Хотел бы чего серьезней, тебя не отпустил.

Серега насуплено смотрел на мужика лет тридцати на вид. В обычной для их времени полувоенной одежке. Правда, ботинки больно богатые, явно нерусские. Смотрит еще так ехидно, с легкой улыбкой и без злобы. Как будто играет с ним в поддавки. Кто таков? Точно не с их района!

- Чё надо, дядя?

- Узнать хотел, что да как в городе. Отсутствовал я тут некоторое время, понимаешь. Да не дрейфь, я сам с Нижнего.

- С Нижнего говоришь? - пацан недоверчиво глянул на крепкие и сбитые кулаки неизвестного.

- Ага. Да ты не думай, не запросто так спрашиваю. Ответишь — получишь эту пачку.

Сергей моментально оценил надписи на упаковке. На них можно было много чего из хавчика обменять. Хохлы любили понтоваться друг перед другом и, как ни странно, уважали законы черного рынка.

- Кого в Нижнем знаешь?

Солдат еле сдержался от улыбки. Пацан фишку сечет, чётко проверяет чужака.

- Из старых Коляна-Чикушку и Федю одноглазого.

Серёга шумно выдохнул. Этот точно свой! Тогда откуда? Пацан подозрительно покосился на чужака. Неужели…

- Если по работе и с доками не очень, тебе к Феде. Говорят, что он автолавки нынче держит.

- Это еще что за чудо-юдо такое?

- Магазин на колесах. Держать лавки постоянно за городом накладно. Да и опасно. Проще в определенное время приезжать и торговать. Так можно с десяток сёл за день объехать, или по окраинам пошебуршить.

- Что власть?

- Федя долю засылает, там все в порядке.

- Ну он всегда был парень творческий. Второй глаз у него нынче какого цвета?

Серега не нашелся что ответить. Значит, знает все через кого-то. Солдат задумался - вот только через кого?

- Ты это, - Серега продолжал смотреть на чужака искоса, следя за «поляной», свежая привычка детей военного времени, - если с оружием знаком, то Федя тебя в охрану возьмет. Автолавку всегда две машины сопровождает.

- Это я уж как-нибудь сам решу, пацан. А что, шалят у вас?

- Сейчас уже не очень. Как околотки поставили.

- Новую полицию?

- Ага. Еще курень хохлов на станции стоит.

- О как, полевая жандармерия, получается?

Значение странного слова для Сереги так и осталось непонятным, но он важно кивнул.

- Типа того. Еще что?

- Хватит, пожалуй. Держи, заработал, пацан.

Солдат посмотрел вслед ушлому мальчугану и резко повернул в другую сторону. Мало ли что? Но хоть одно радовало. Как и большая часть провинции, его городок получил статус автономии. Не противишься свежей демократической власти в Москве, «миротворцам», новой полиции, то живи как хочешь. Вернее, выживай. Огромная страна априори подразумевала четкую кооперацию. Это только со стороны казалось, что Россия вечно находится в бардаке.

Но как, скажите на милость, тогда она обеспечивалась всем необходимым? Огромные расстояния, логистическое плечо, сборочный конвейер находится в Европе, а детали делаются в азиатской части страны. И все это почти всегда вовремя доставлялось и производство не стояло на месте. По дорогам везли продовольствие, запчасти, одежду и много другое. Все были при деле и не голодали.

Сейчас же государство пало, страна оказалась разорванной, и её дальше рвали на куски мелкие и крупные хищники. Каждый сам за себя – вот что вбивалось в головы жителям новоявленными захватчиками. Жить будешь, если останешься послушным. Заключай договора сам с другими автономиями, развивай что можешь. Но все дороги, мосты, основные коммуникации останутся в руках «цивилизации». Под контролем чутких менегеров, которые и себя любимых не забудут и порядок на вверенной территории соблюдут.

Казалось, все было так просто и легко. Но это лишь казалось со стороны.

Солдат осторожно выглянул из подворотни и пересёк улицу быстрым шагом. Вот бежать как раз не надо! Бегущий всегда привлечет к себе внимание, как и еле ползущий по тротуару. Последний заинтересует полицаев возможностью поживиться. Этот или пьяный, или больной. Первый все забудет, второй будет беззащитен. А так идет себе прохожий мимо и идет. Не столько полицаям платят, чтобы им дёргаться понапрасну! Так что стоящие на перекрестке патрульные даже не повернули голову в сторону идущего через дорогу по своим делам незнакомца. Они продолжали увлеченно пить пиво и обсуждать вчерашний вечер и совершенно не заметили, как молодой мужик успел их внимательно «просканировать».

«Оружие простое, но надежное - АКСУ, Ярыгин. Гранаты натовские, радиосканер и пульт от беспилотника. Видимо, в машине лежит. «Хантер» с противопульной защитой, шины с автоматической подкачкой, стекла бронированные. Старая версия. Обсосы недоепанные!»

Молодой мужчина нырнул в дворовой проход и вскоре поднимался на второй этаж старого, построенного почти сто лет назад, но все еще крепкого дома. Он быстро осмотрелся и подошел к двери пятой квартиры. Прислушался, а затем осторожно постучал. Через некоторое время через дверь раздался глухой голос:

- Кто там? Я никого не жду!

- Тетя Мария, это Виктор. Пустите ненадолго. Это я, не сомневайтесь.

Солдат встал ровно перед глазком видеонаблюдения и как смог улыбнулся. Дверь после некоторых колебаний неуверенно открылась.

- Витя, это точно ты?

- Да, пустите?

- Заходи быстро!

- Так и случилось. Лекарств не было, в больнице разве что бинты и зеленка. Не уберегли её. Похоронили на Ближнем. Я тебе потом покажу место. Да ты кушай, кушай, милок. Меня по талонам неплохо снабжают. Плюс с деревни родственники помогают.

Сергей замер с ложкой в руках. Он не зря пришел к своей бывшей соседке. Домой было идти нельзя. Но он и так об этом догадывался. Во всяком случае жирная галочка в длинном ряду вопросов поставлена.

- Спасибо.

- Ты, если пока ничего не нашел, можешь у меня остаться. Митька все на работе пропадает. Жду его только завтра.

- Значит, все поезда водит?

- А что еще делать остается? Он в самом начале войны под бомбежку попал. Здесь у нас лежал в госпитале, пока все не кончилось. Потом с полиции пришли, предложили работать.

- Предложили? - солдат криво усмехнулся, но тут же стер свою ухмылку, заметив реакцию пожилой женщины.

Та вздохнула:

- Витя, ну что тебе втолковывать? Куда мы все можем отсюда деться? Там хоть паёк хороший, и работа всегда есть. Поговори сам с Митей, может, и тебе найдется что.

- Да нет, тетя Мария. Меня туда точно не возьмут.

Бывшая соседка внимательно посмотрела на молодого мужчину, которого еще помнила мальцом, но промолчала. К чему сейчас слова? Также в полном молчании она собрала небольшой сверток с едой и всем необходимым. Возможно даже это малое действо уже было преступлением, но по-другому Мария Николаевна не могла. Оставаться человеком в любой ситуации её научили еще отец и мать. Пусть всего этого уже нет, но мы же остались?

Виктор Полевой сидел возле окна и с мрачным выражением на лице оглядывал вечернюю улицу. Уличное освещение включали, но хорошо, если оно работало хотя бы на треть. Раз в полчаса по улице проезжал патруль полиции или жандармов. Видимо, у них была своя схема патрулирования. Орднунг в городе внешне соблюдался. Что же творилось внутри его – в этом еще надо было разобраться. Обычно не все так просто, каким поначалу кажется. Да и новости не радовали.

Количество исчезнувших с концами знакомых по старой жизни превосходило его представление. И солдат не тешил себя надеждой, что они остались живы. Сколько он видел по пути сожженных колонн с эвакуируемыми, разбитых напрочь поселков, братских могил с неизвестными. А сколько костяков всплывет по следующей весне? Это сейчас бурьян прячет следы страшных преступлений. Да и кто будет расследовать бесчисленные расправы и убийства для вящего удовлетворения любопытства. Как умирают молодые женщины, как медленно истекают кровью дети и что кричат старики напоследок? Видел он такие видео на захваченных оказией коммуникаторах. Не стесняются европейцы своего людоедства. Нисколечко!

Список оставшихся в городе друзей, подруг, да просто знакомых стремительно скукожился. Кстати, о подругах. Как там Лидка? Она всегда была девкой пронырливой, за и он ей нравился. Лучшее место, чтобы осесть. Мужиков нынче нехватка, вряд ли и от него откажутся. Надо будет завтра её в первую очередь навестить! Да как тот пацан сказал, Федю одноглазого навестить. Скорее всего ему потребуется опытный охранник. Что-что, а убивать он научился.

Иногда хотелось закрыть глаза и забыть все… что приходило к нему по ночам.

Солдат. Некомбатант

Паше было безумно страшно. Страшно даже не оттого, что он должен был сейчас сделать. Страх его одолевал из-за сомнений. А все ли у него получится правильно? Не станет ли он позднее посмешищем для друзей и боевых товарищей. Нет, не может быть больше позора, чем презрительные взгляды девчонок!

«Успокойся, тряпка!»

Но руки все равно продолжали плясать. Паша осторожно выглянул на лестницу. Как и обычно «Цель» взял в ларьке бутылку местного пива и неспешно «добивал» её вприкуску с «курятиной». Агент, стукач и просто нехороший человек устроился у распахнутых настежь дверей из проходного подъезда, позволив себе свободное наблюдение за улицей».

«Соберись, тряпка! Эта сволочь на днях настучала на Веру».

Неожиданно мысль о замученной в застенках девушке придало пареньку сил и энергии. Слухи о её смерти разошлись быстро, кто-то из пацанов смог взломать внутреннюю сеть привокзальной тюрьмы, где зверски убитая девчонка попала на камеры. Затем эти кадры молниеносно разошлись среди «партизан». Командир их ячейки смог вычислить предателя, и они самостоятельно приняли решение о его устранении. По правилам «чата» они имели на это право. Главное было — сделать это как можно быстро. Жребий выпал на Пашу.

Шаг, второй, дальше пошло легче. Мужик у подворотни скосил глаза, но, видимо, сухощавый и прыщавый юнец не представлялся опасным высокому громиле. Да и в руках у того ничего не было. Идет пацан по своим делам. Ну а то, что кепка надвинута на глаза, так и дела нынче у многих не самые законные. К тому же по правилам конспирации Паша визуально изменил себе лицо. Их этому учили. Усилил тенями скулы и вычернил напрочь ресницы. Центр городок был весь утыкан камерами, а таким образом можно было сбить с толку «определитель лиц». Местная охранка, в отличие от большинства жителей, имела доступ к глобальной сети.

Заточка была спрятана в рукаве.

«Удар в правую сторону чуть ниже ребер».

Проговаривал сам себе мысленно Паша. Ближе к дверям он набрал скорость, но «Цель» успел дернуться. Из-за этого удар вышел не очень точным.

- Пад…

Крик захлебнулся, когда Павел попытался закрыть предателю рот. Тяжелое тело мужика завалилось назад на паренька, и вот здесь сил у Павла уже не хватило. Он растерялся и попытался вырвать заточку из тела убиваемого. Тот хрипел, слабел, но все еще был опасен.

«Не получается! Задание провалено!»

Неожиданно кто-то появился сзади Павла. Длинные руки схватили голову «Цели» и странным движением крутанули её. Тело предателя тут же обмякло и почему-то стало враз тяжелее. Павел чуть не упал под его весом, пытаясь натужно выхватить из тела заточку.

- Назад, идиот! – прошипел неизвестный.

- Я…я…тут… - жалко пролепетал Паша, даже не заметив, что его кепка сбита набок, а на глаза навернулись слезы.

- Что, придурки, другого места не нашлось?

- Я должен был…Вера…он её убил.

- Понятно, партизан недоделанный. Эх, кто ж так бьет? И чему вас там командиры учат?

Неизвестный оказался крепким плечистым парнем, лицо которого было полностью закрыто худи. Эта одежда в последнее время стала в стране жутко популярной. Если бы Паша был более спокоен, то отметил, что ткань капюшона вся пронизана специальными металлическими нитками. Этого человека невозможно было резко снять на автоматическую камеру.

- Чего встал? Потащили трупняк вон туда к люку. Сука, крови сколько! Помогай хватай за ноги и сам не изгваздайся!

Четкие приказы моментально вывели Пашу из оцепенения. Паренек схватил ноги убитого и быстро потащил того по сквозному проходу.

- Подожди!

Неизвестный ловко вскрыл старый люк. Некогда тот был предназначен для выгрузки белья. Тогда еще в цокольном этаже дома работала прачечная.

- Ты мельче, залезай внутрь.

Паша пробрался в лаз и помог закинуть тело в подвал.

- В перчатках работал? Хорошо. А сейчас вали отсюда!

Паша недоверчиво кинул взгляд на неизвестного ему спасителя, но раздумывать долго не стал. Парня начало потряхивать, руки мелко дрожали, хорошо хоть ноги не отказали.

- Спасибо!

Солдат, а это был именно он, недобро оглянулся и цыкнул на пацана. Затем быстро подошел к выходу и бросил взгляд на перекресток. Все вроде тихо. Хоть ума хватило зажать этому придурку рот. Понабрали детей! Затем Солдат отошел назад, нашел в углу совок и метлу, наскоро засыпав грязью натёкшую кровь. Теперь еще надо решать, куда труп деть? Этого урода наверняка станут искать. Ничего, что-нибудь придумаем. Это же надо было устроить покушение в его дворе!

Виктор Полевой чертыхнулся, еще раз молниеносно оглянулся и вышел на улицу, затем пересек её быстрым шагом и зашел за угол.

- Витек! Куда помчался?

Солдат не стал дёргаться, сохраняя хладнокровное лицо, обернулся. Тем более что и голос показался знакомым.

- Привет, Григорян! Отдыхаешь?

- Как видишь.

Гришка Чумбин, школьный приятель с комфортом устроился на заднем сиденье патрульного внедорожника и лузгал семечки. Его напарник с послеобеденной ленцой проверял документы у какой-то бабки, тащившей на своей тележки целый мешок.

- Гляжу, работка у вас не бей лежачего.

Они уже виделись разок после возвращения Виктора домой, но непосредственно на службе Гришу тот наблюдал в первый раз.

Григорий встал, поправил на плесе полицейский укорот и подошел поручкаться.

- Ты все у Федьки груши околачиваешь?

- Ну типа того.

- Не надоело еще за чужими корки подбирать?

- Так кто ж меня после всего возьмет на серьезное дело.

Чумбин неторопливо оглянулся по сторонам и ссыпал шелуху прямо на дорогу.

- Ну смотри, резкие парни много где нужны.

Виктор кинул острый взгляд на старого приятеля:

- Есть чего предложить? Только смотри, служба мне не нужна.

- Да забей на неё. Я и сам не рад, но куда деваться было? Сам видишь, как нонче живем. Так что сейчас вся надёжа лишь на себя и старого товарища. Другие сдадут за просто так.

- Блин, Григорян, ты всегда был темнилой.

Гриша широко улыбнулся.

- Что есть, то есть. Ты это, - патрульный приблизился ближе и шепотом сказал, - в восемь будь сегодня в нашем любимом баре. Дело есть на стопятьсот.

Солдат бросил внимательный взгляд на товарища его юношеских проделок. Предложение у того явно коммерческое. Почему бы и не поднять малость бабла? Григорий выглядит вполне довольный жизнью, так что чисто подставу вряд ли предложит. Ему-то есть что терять!

- Заметано!

Григория радостно кивнул и отошел к машине. Напарник уже возвращался. Полевой прошел до следующего перекрестка и задумчиво проводил автомобиль проезжавших мимо жандармов. Те явно были не на службе и с дисциплиной у них было так себе. Если сильно захотеть, то уделать этих горе вояк можно было запросто. Вот только надо ли это ему? Со станции тут же прискачут уже более парни. Чтобы с такими справиться нужна крепкая команда.

Виктор не сильно верил в подполье. Современными устройствами и квалифицированным персоналом действие любителей пресекалось на раз. Других же на просторе страны не осталось. Иное дело, что на все города не хватало специалистов. Но они всегда могут приехать и забыть об этом не следовало. Да и жалко города.

- Витёк, что там?

Солдат еще раз осмотрел местность в новейший прибор слежения и выдал разрешение:

- Пошли!

Три тени в черной одежде молниеносно пересекли открытое пространство до двери искомого склада. Виктор подписался на это только из-за того, что куш показался легким. Гриша на поверку был тем еще хитрожопым говнюком. Пользуясь служебным положением, он на раз просекал, где и сколько можно подрезать халявы. И ведь выбирал не абы что, а самое дорогое. И чтобы продать без палева.

- Дюха, хватай этот ящик. Витёк, утащишь?

- Конечно!

Силы после бесконечно длинного похода домой восстановились, и Солдат спокойно взвалил на плечо ящик. Внутри что-то подозрительно звякнуло.

- Дорогущее бухло, - прокомментировал Гриша и сам подхватил какую-то коробку. – Валим к дыре.

Уходили другой дорогой, вдоль ангара до самого забора. Под ней районные мальчишки за блок сигарет в течение недели аккуратно заранее прорыли ход под основанием. Поверх бетонного забора шли провода под напряжением, стояли датчики движения, но никто из охраны не обратил внимания, что этот участок весной подтапливается и в итоге образовался узкий овраг, по которому можно было подобраться незаметно вплотную к самому забору. «Несуны» этим дело и воспользовались. Что ни говори, но Гриша умел готовить «операции».

- Бля, это чем таким воняет?

Виктору даже пришлось зажать нос. И он узнал этот запах!

- Двигай давай!

- Мы не угвоздаемся в кровищи?

- Да прикопали их давно, не боись.

Идущий спереди парень чуть не споткнулся. Лишь шипение Гришы сзади не позволило тому разразиться привычным ругательством.

- Под ноги смотри, ишак!

Виктор осторожно поднял ботинки и чуть не потерял равновесие. Это было ноги, маленькие ножки. Скорее всего детские. Две пары.

- Чо за херня тут творится, Гриша?

- Потом поговорим, нас уже ждут.

Голос у Чумбина был такой нарочито спокойный, что Виктор не стал останавливаться с дальнейшими расспросами. В конце концов, он сам подписался на вылазку и не стоит подставлять сейчас старого кореша. Им еще вместе жить.

- От себя пацаны отрываю! - Григорий открыл бутылку заграничного пойла и разлил по стаканам. – Ну, за удачу! Не хило мы так заработали за десять минут страха. Вы это, закусывайте. Колбаса деревенская, у бабки одной на рынке отжал. Торгует, понимаешь, контрафактом без сертификата! Вот мы ей и выдали за мзду малую.

Гриша громко засмеялся, стараясь побороть нервяк. Они сидели в гараже, оборудованном под «лежку». Продавленные кушетки, в углу отделен ширмой туалет, и даже устроена самодельная канализация. Внизу маленький подвал в случае шухера. Товар ещё по пути перекинули в ждущую в условном месте «Газельку», что было весьма грамотным ходом. Нечего зря палиться! У Гриши котелок варил.

- Чего взяли-то, Грига?

Третий участник их «Рейда» Андрюха был Виктору отчасти знаком. Учился в их училище в старшей группе. Также успел отхватить от войны, но смылся из армии быстрее Виктора. Их колону разгромили на марше, и Андрюха решил, что с него, пожалуй, хватит геройства. Умирать почем зря он не забивался.

- Вискаря элитного ящик, коробку американских сигарет и цельный комплект с китаёзным инструментом для электроники. Считай все под заказ и деньги уже на кармане. Завтра в баре отдам вам полностью. Со мной утром должны рассчитаться.

- Не кинут?

- Я им кину, мля. В глотку эту бутылку вобью!

Гриша кивнул на литровый бутль американского бурбона и налил еще по одной. Виктор выпил и отвалился на кушетку, немного расслабившись. В принципе неплохо они подорвали склад заморских гуманитарщиков. Только вот на хрена тем бухло и сигареты? Да и фиг с ним! Он только что приподнял двухмесячную зарплату у Феди. Виктор уставился на школьного кореша:

- Место тут надежное?

- Не ссы! Пацанва за километр засечет, если шо. Да нишо!

Чумбин пьяно захохотал, а Виктор потянулся за колбасой и помидорами. В самом деле, не забалдеть бы. Он предпочитал в такие моменты быть трезвым.

- Слышь, Григорян, а все-таки что там в овраге было?

Гриша смурно взглянул на товарища и нехотя ответил:

- Вот оно тебе надо?

- Да ни хера, Гриня. Чего за дела в натуре происходят. У нас что, уже детей расстреливают?

- С дуба рухнул, Витёк? Это все придурки железнодорожные! У них вагон потек и ничего лучше не придумали, как мясо за забор выкинуть.

- Какое еще на хрен мясо?

Андрюха пьяно икнул и пробормотал:

- Да тащут в Гейвропку попавшихся бакланов в зоморозке на эту как его трансплат…Да тьфу ты, на органы короче! Везут в рефрижераторах, суки, чтобы по дороге не испортилось.

Виктора как будто пыльным мешком по голове саданули, все вокруг сразу поплыло. Затем он наткнулся на предельно внимательный взгляд Григория.

- Витёк, а ты, как думал? Вот так и живем. Между Сциллой и Харибдой. Кому-то не везет, а кто-то в шоколаде. Если бы еще не хохлы, то ништяк красовались на городе. Тут такие дела можно творить, если в политику, конечно, не лезть.

- Да мы еще нормальные, вот безопасники на станции те чисто звери, - решил выговориться хорошо выпивший Андрюха. – Там один оклад чего стоит, да власть офигеть какая. Но вход - копейка, выход рупь.

- С чего это?

Андрей пьяно взглянул на Виктора, затем обернулся в сторону импровизированного толчка, куда ушел Григорий, но все-таки проболтался.

- Да, чтобы туда зайти, надо сначала кого-то из партизан обнаружить, а потом пытать и убить лично. И не просто так грохнуть, а затейливо. Корефан туда одни забурился по первости. Не выдержал, от передоза сдох. И что ему сейчас эти лихие деньжища?

- Слышь, Андрюха, ты бы на боковую шел! Лепишь чего попало, – Гриша проводил кореша взглядом и подсел поближе к Виктору. – Ты сам как на счет бабцов? Вроде норм еще? Тут неподалеку бокс один есть с телками. Не боись, классные девки, молодые и горячие, главное - чистые. Давай, что ли, собирайся!

В другое время Солдат бы отказался. Не нравилась ему продажная любовь. Да и с этим делом в городе сейчас стало намного проще. Большая часть из знакомых девчонок враз оказались одинокими и не прочь были составить компанию здоровому и сильному самцу. Но именно в эту минуту Виктору остро хотелось забыться. И он знал, что ему помогут сейчас лишь алкоголь и безудержный секс.

Солдат. Диверсант

Бывший сержант-мотострелок с любопытством наблюдал за настоящим профессионалом своего дела. К тому же не потерявшим в происходящем вокруг ужасе чувство юмора. Прапор лишь со стороны выглядел страшным, сказывались последствия химического ожога. «Освободители» использовали против русских войск все возможности. Даже если они были запрещены. Это для стран «Оси зла» они под запретом. Белая раса может делать абсолютно все что угодно ей.

«Убивайте их всех. Господь разберется!» - еще средневековый императив применялась уже столетиями.

Так называемая российская, заметьте не русская, интеллигенция отчего-то считала европейцев культурными и совестливыми людьми. Они явно не читали исторические книги. Большинство из европейцев по сути всегда были настоящими людоедами и не гнушались самых страшных методов убивания людей. Готовыми на все ради собственного благополучия. И если в их обществе с течением времени среди среднего класса и появилось несколько гуманистических прослоек, то вся элита придерживалась старинных и незыблемых правил.

У них Россия, Русь всегда была всего-навсего территорией для грабежа и выкачивания ресурсов. Как говорится – «Ничего личного, это лишь бизнес!»

- Может, как обычно? Бахнем или шахидку подгоним?

Прапор оторвался от «изделия» и уставился на кудлатого парнишку недобрым глазом. Да, глаз у него остался лишь один. Потому его и выпустили из лагеря домой. Даже после полученного кровопускания европейцы все-таки недооценивали русских. Особенно западные. Прибалты и пшеки, наоборот, отрывались как могли. Даже гитлеровцы не доходили до такого садизма, и все обычно сходило им с рук.

- Синий, ты что, хочешь усиления местного гарнизона? Если безопасники учуют, что у нас завелось излишне злобное и умелое сопротивление, то обложат нас, как волков. Привезут из столицы спецуру, технику и все. Мы кончимся. Что ты сделаешь своей пукалкой против боевого «Пса». У нас вообще нет в наличии армейского ПТО. А «Пса» и не каждый гранатомет возьмет.

Парень пристыженно опустил голову, а Виктор позволил себе усмехнуться:

- Да ладно тебе, Прапор.

- Не ладно, Солдат! Они уже тут наворотили делов. Пионеры-партизаны хреновы! Если убийства стукачей еще можно свалить на местные разборки. Туда ведь непросто так подтягивают, а чаще всего на компромате. То настоящий теракт вызовет самое пристальное внимание сверху. В столице далеко не дураки сидят, раз это весь этот цирк с конями провернули, а мы и не чухнулись.

- Да понял, я понял! – парень, имеющий странный позывной Синий, примирительно поднял руки. Он и его вездесущие пацаны были как раз остро необходимы в этой операции. Потому Прапор решил еще раз все ему подробно объяснить.

- Выходите к вышке под землей по лазам добытчиков. Это обязательное условие, иначе враз засекут. Этим лазером выбиваете датчики. Вы уже натренированы, у вас получится. После мы перехватываем управление дежурным дроном, сажаем его в лесу и разбираем на запчасти. Вместо него летит наш дрон, полицаи сидят на жопе ровно и ничего не подозревают. В Центр, как обычно уходят дежурные данные. Сплошной профит!

- А потом случайно…

- Техника дала сбой и упала прямиком на комендатуру.

Солдат нахмурился:

- Не догадаются, что дрон нес больше взрывчатки, чем обычно?

Прапор прикрутил еще один винт и подключил тестер, потом начал объяснять:

- После такого по их протоколу проводится обязательное расследование. Что они будут иметь по факту: датчики вышли из строя без внешнего воздействия; обломки дрона лежат среди развалин; сам летун упал ровно в то место, где находится оружейка. Боеприпасы после этого сами детонировали. Дрон идентичен ихнему, кроме нескольких деталей. А их точно покорежит так, что никто не разберется. Стечение обстоятельств.

- Ну слишком много случайностей?

- В жизни, знаешь, и не такое бывает. А приедут сюда люди, кто в реальных передрягах побывал. Они и не такое видели. Пошмонают все вокруг согласно протокола, понаблюдают, конечно, некоторое время. Мы же не собираемся в эти дни ничего дурного предпринимать?

- Мы нет. Но сам понимаешь, кроме нас есть и буйная молодежь.

Прапор задумался. Организованное подполье было чрезвычайно уязвимо, потому четкой организации практически не существовало. Немногие из руководителей знали людей из других ячеек. Коммуникация шла в основном или через локальную сеть, которая местными умельцами была отгорожена от влияния чужеродных ботов, или с помощью меток в знаковых местах городских кварталов. Ими также частенько пользовались спекулянты, барыги и прочая шпана. При внимательном и вдумчивом расследовании и это бы их не спасло, но сначала надо было привлечь излишне пристальное внимание.

Синий вскинулся:

- Я смогу предупредить.

Прапор прожег его взглядом:

- Не пали поляну!

- Есть другие способы. Пацанва между своими слух пустит. У них сам знаешь, кого-то подставить – полный зашквар. Потом с улицы сживут. А чужие в этот круг точно не входят.

Прапор задумался. Синий дело говорил, потому в лидеры и вышел.

- Тогда сообщить уже после самого взрыва. Не хватало, чтобы еще мелких безопасники припекли. Эта сволочь даже детей не жалеет.

Все замолчали. Слухи о зверствах оккупантов в других районах страны то и дело доходили и до их городка. Вырезанные целиком мятежные поселения, выжженные тысячами гектаров леса, где завелись партизаны. Аккуратно выложенные на центральных площадях отрезанные головы. Никому не было дела до жителей некогда великой страны. Ежедневные тайные убийства, акции устрашения и повсеместный бандитизм. Страна катилась в настоящий ад. И лишь в местах, где добывали стратегически важные ресурсы, наблюдался некий порядок. Ну и вдоль важнейший транспортных магистралей. Так что им еще повезло.

- Солдат. За день до акции закрыть на локалке шлюзы, пусть боты порезвятся. В сети лишь переписка по бизнесу и частные разговоры. Пущай девчонки резко захотят знакомиться. Все коды спрятать или лучше их вовсе удалят.

- Ну, Прапор, это ж сколько потом работы…

- Пускай лучше будет кому работать, Солдат. Уничтожить высококвалифицированный личный состав из Бундесвера это тебе не хухры-мухры.

- Понял!

Внезапно в ухе Прапора пискнуло, и тот начал прослушивать пришедшее на медиофон звуковое сообщение. По мере ознакомления с информацией его обезображенное лицо все больше вытягивалось.

- Ловите.

После получения звукового файла, Солдат начал вслушиваться в обрывок перехваченного сообщения. Кто-то из подполья явно постарался.

- Твою мать! Это же из китайских новостей! Голос ихний на втором плане.

Глаз Прапора загорелся, и он глухо пробормотал:

- А ведь дерется братва! Парни, наши все еще держатся!

Солдат молчал. В его мозгу еще пылали ярким огнем слова короткого сообщения, перехваченного с китайского спутникового всемирного телевидения – «На Южном Урале был разгромлен второй экспедиционный корпус ОЕ». Неведомые ему солдаты и офицеры все еще воевали и побеждали жуткого врага, даря им хоть и хрупкую, но надежду.

- Витек, куда пилишь? Стой, дело есть!

Солдат с недовольной миной на лице остановился около патрульной машины. Его старый знакомый и партнер по мутному бизнесу выглядел не очень. Расхристанный, с темными подглазниками и осунувшимся лицом он уже вовсе не выглядел довольным жизнью.

- Гриша, я ж тебе сказал, что пока занят.

- Да хер ли с работой! Тут другое. Мне твоя помощь по важному делу нужна.

Солдат внимательно глянул на лицо старого кореша в полицейской форме. Что-то с ним не в порядке.

- Садись в машину, я смену закончил.

Виктор сел с пассажирское кресло вездехода и уставился на Григория.

- Рассказывай.

- Машку помнишь с десятой школы?

- Это которая вот с такой заднице?

- Нормально там все с задницей, уж поверь мне.

Чумбин был на редкость для него сумрачен. Уж что такое укатало самого позитивного парня на районе?

- Тогда в чем дело?

- Пропала она, уже второй день нигде не появлялась.

- Может…

- Не может. Искать надо. Сам понимаешь, мне всего не скажут.

Солдат кивнул, пацанва обычно видит много, но полицаю точно не поведают. Непонятно, кем Гриша считает Витька, но за помощью обратился не просто так.

- Ладно, поехали.

- Сначала на работу, сдам пепелац и возьму свою точилу.

- И оружие сдашь?

Григорий усмехнулся:

- При корочках не иметь ничего?

- Тогда поехали.

Гриша еще долго стоял в кустах на коленях, его желудок никак не мог очиститься. Солдата также подташнивало, но на войне он видал и не такое. Например, запекшуюся целиком в автомобиле семью с двумя девочками подростками. Он уже не верил в хорошее, его душа давно прогорела. А Машка, Мария лежала в засыпанной мусором канаве, как и еще одна молодая девушка. Это кем это надо было быть, чтобы так над ними поиздеваться? Добил Григория найденный неподалеку бычок от финских сигарет.

Солдат проследил, чтобы кореш пришел в себя, довел его до машины, а затем исчез за забором. Минут через двадцать предположения подтвердились. На станции целый день простоял товарный состав, который охраняли финны. И кто-то из пацанов видел девушек с ними. Еще веселых и ничего не подозревающих. Кому какое дело до девчонок, пытающихся хоть таким образом выжить?

- Чухонцы, это были. Гришаня поработал из наемников. Заманили, позабавились и…оставили.

Чумбин мрачно смолил сигарету:

- Сука, мы уже встречаться начали, я хотел её к себе перевезти. Мало ли что дальше могло пойти. Дети и прочее… Сука! Они не мне, а будущим пацанам и девчонкам жизнь обрезали. По тонкой ниточке.

Виктор удивленно вскинул глаза. Никогда бы не подумал, что Гриша может говорить такие серьезные вещи.

- Они не первые, брат. Вся эта сволочь на нашей земле чует безнаказанность и творит что хочет.

- Можешь мне не рассказывать! – подскочил с места Григорий. – Знаешь, сколько мы так дурочек успели из их лап выцепить? Думаешь, полицаи и все – край! Да если бы не мы…, - Чумбин стукнул кулаком по капоту, - тут все давно в трупах было. Хохлам насрать, нас не трогают, на лапу берут и ладно. Безопасники этим не занимаются. Их дело, чтобы грузы через нас безостановочно шли. Вот те эшелонами и идут. Идут и идут. Все вывозят. Все под корень. Нет у нас, Витёк, дальше жизни. Край, кончилась Расея…

Солдат вздохнул и сел за руль. В этой машине не было рации, мобильные еще с начала войны не работали. А им следовало сообщить об убийствах в околоток. И еще у него было одно дело…и появился возможный союзник.

Солдат. Саботаж

Исполнительного директора анклава Прижелезнодорожный 15, так официально стал называться их небольшой городок, взорвали со всей семьей рано утром. Ни он, ни его жена, дочка и сын подросткового возраста перед смертью даже не успели ничего осознать. Их в одно мгновение убили несовместимые с жизнью травмы. А затем разорванные куски тел вместе с железом и пластиком разметало по улице. Через несколько минут лишь дымящаяся груда мусора напоминала о трагедии. Проходившее мимо места происшествия немногочисленные прохожие не задерживались. Район был элитным и присутствие чужаков в нем не особо приветствовалось. Да и не было большинству из них дела до очередного сдохшего коллаборациониста. В последнее время всем было не до переживаний о чужих людях. Самим бы выжить!

Стоявшие на ближайшем перекрестке патрульные так и остались дежурить на месте. Желание подъезжать ближе и разобраться у них ни разу не возникло. Своя шкурка дороже. Тем более что безопасность подобных лиц было делом жандармов. Задача полиции ловить обычных бандитов и жуликов. Западенцы приехали минут через десять и некоторое время с унылым видом бродили среди дымящихся остатков американского внедорожника. Такие были в моде у новой элиты. Тяжелые, жрущие слишком много горючки и ужасно ненадежные. Но что не сделаешь для статуса! Жандармы некоторое время пререкались с полицейскими, но затем догадались вызвать безопасников со станции, только те могли вести следствие подобного уровня. Командир здорово сократившегося в последние недели отряда жандармов, состоящей из западенцев, долго бодался со станционным следователем, но в итоге оба пришли к одну и тому же выводу.

Взрыв стал частью разборок местных бандитски-торговых группировок. Больно уж почерк был им знаком, да и взрывчатка из той же партии, что местные мафиози украли с одного из складов армии. Жуткая по жестокости серия бандитских переделов влияния здорово взбудоражила городок. В Прижелезнодорожный 15 даже прибыла специальная следственная команда из центральной Евросоюзовской группировки. Но видимо, дела у тех в последнее время шли так себе. Потому что никаких организационных выводов не последовало. Разве что излишне гонористых и обленившихся в корягу западенцев увезли куда-то на восток. В вечер перед отправкой те с горя запили, так их и погрузили на очередной воинский эшелон толком не протрезвевшими. На их место прибыли тихие болгары. Эти всего боялись и старались никому не досаждать. Хотя, в общем-то, никакой братской дружбы им никто и не собирался предлагать. Братство давно кончилось. Предатели и есть предатели, и те это отлично понимали. Потому лишний раз не высовывались и службу несли абы как.

Выстрел из гранатомета точно вошел в окно здания безопасников. Не зря Солдат еще в армии был спецом по этому делу. Термобарическая китайская граната расцветила серый осенний город яркими тонами. Больше всего было багрянца и желто-охряных цветов. Ведь следом за взрывом самой гранаты бабахнул весь арсенал безопасников. Расположение внутренних помещений удалось добыть с индивидуальной камеры одного из болгар и потому точно определить лучшее место для попадания. Тушка неудачника давно тухла в ближайшем болоте, а соплеменники списали его в расход. Товарищ был любителем контрабанды и частенько шел на риск. Вот, видимо, кому-то дорогу и перешел. Ни для никого не было секретом, что железная дорога – это первейший рассадник контрабандизма. Война войной, но прибыль по расписанию! А что вы хотели от общества, погрязшего в капитализме по самые уши и давно потерявшего все моральные берега. Уж не тухлыми ли «общеевропейскими ценностями» пользоваться в повседневной жизни? Вот и пускались приехавшие в Россию чужаки во все тяжкие, лишь бы заработать.

Станционные безопасники с недавних пор редко вылезали в город. И репутация погрязшего в бандитизме населенного пункта вовсе не удивляло их руководство в центре. Что еще можно было ожидать от диких русских? Поэтому немыслимое еще вчера, сегодня ни у кого не вызывало смутных или явных сомнений. На каждый чих не набегаешься, и на поиск мифических повстанцев не стоило тратить драгоценные нынче ресурсы. Этим и воспользовалась их группа, уже давно получившая некий номер в списке у нового руководства «Возрождённой Руси». И на очередной «номер» рассчитывали, на него строили некие планы, сваливали часть первоочередных заданий.

Солдату же на это было попросту наплевать. Ему нравилось само действо. После месяцев гниловатого протухания на никому не нужной работе, он снова был в деле. В настоящем, горячем и полезном! Каждому мужчине нужно свое дело, тогда он и ощущает себя мужчиной и человеком. Виктору было искренне жалко своих знакомых, что занимались всяческой ерундой. Хотелось привлечь их к Настоящему. Но превыше всего оставалась конспирация. Это было жестоко, но если бы ими всерьез заинтересуются серьезные люди, то первыми под их подозрение попадет «молодняк». Их бросят тем на поживу. А от сыщиков к другим членам группировки не было ни ниточек, ни каких-то иных связей. Чужакам пришлось бы работать по наитию, перелопачивая горы информации. Проще будет свалить очередной саботаж на неумелых юнцов. Много их было на просторах страны. Было… Мало кого оставляли в живых. Уж чем-чем, но гуманными ценностями службы безопасности ЕС никогда не заморачивались.

- Быстрей, давай, быстрей!

Гришка Чумбин здорово нервничал. Одно дело подставлять бандюков или жадных полицейских, другое замахнуться на структуру Евросоюза. За такое по головке не погладят, а жилы в буквальном смысле слова вытянут. Уж кому, как не полицейскому не знать о методах допроса современных европейцев. Средневековье отдыхает! Такое было впечатление, что на Восток слали одних извращенцев и садистов. Хотя, может, благочинные бюргеры всегда такими были, но до поры до времени тщательно это скрывали? Уж больно быстро распространилась многочисленные зверства по городам и весям бывшей России. Что в ответ чаще всего вызывало не страх, а ненависть.

Открытый всем ветрам внедорожник, со стороны напоминающий багги-переросток со все дури рванул прямо через пустырь. Путь отхода был заранее тщательно проверен мелюзгой. О настоящей цели их поиска никто из них не знал. Мероприятие легендировалось очередными контрабандными замутками. Григорий был мрачен и постоянно оглядывался. Боялся дронов со станции. Виктор же уставился в планшет, нервно постукивая костяшками по «торпеде».

- Не дергай, перевернемся. Тут впереди бугры.

- Да знаю я!

- Тогда не нервничай.

- Охренел? Как тут оставаться спокойным? Это же вышка однозначно!

- Ты знал на что шел!

- Знал, - Чумбин выдохнул. – Я еще с ними за Машку не расквитался. И за Оксану, и…

В горле у бывшего школьного дружка заклокотало. Виктор же сидел нарочито спокойно, не отрывая взгляд от планшета. Он уже устал от всех этих бесконечных историй. Не ной – делай!

- Есть! Вышли. Эти пидары только поднялись, нас уже не засекут. Сворачивай к роще, там цахир приготовлен.

- Как знаешь.

Полицейский вывернул руль, и вскоре они остановились около подобия укрытия.

- Раскидывай сеть, я пока генератор помех включу.

Затем Солдат подбежал к убежищу и достал из укромного места запрещённый для гражданских предмет. Он обошел закрытый специальным маскировочным покрывалом автомобиль и оценил, как он выглядит на приборе. Гриша тяжело дышал:

- Ну что там?

- Ты фонишь, сука! Доставай гель и быстро мажься, а еще лучше ныряй под машину.

- Да бля!

- Не кипишуй, но поторопись. Дроны круги начали нарезать. Работают по стандартной схеме.

- Щиплется зараза. Тебя измерить?

- Я около генератора сидеть буду, хрен заметят. Мы проверили на днях.

Чумбин недоверчиво оглянулся, но больше ничего говорить не стал, ловко залезая под внедорожник. Благо просвета хватало.

Прапор с сомнением взял в руки револьвер.

- Не мелковат? Давай из своего прострелю.

- Да иди ты в жопу! У тебя калибр какой! Я от него на раз кончусь.

- Да этот несерьезный какой-то, и пулька мелкая.

- Зато в базе проходит, пулю с собой заберу. Так что смотри, чтобы она в эту доску ровно вошла. Я её спецом от забора оторвал. Счас обратно приделаем, и наши криминалисты там пулю и найдут.

- Ловко ты все придумал. Бандитские разборки, и сам не при делах.

- Покрутись с моё!

- Всегда говорил, что в разведку надо ментов брать. Хитрожопые они!

Гриша хотел было ответить что-то дерзкое, но дернулся от боли. Глушитель отчасти погасил звук выстрела. Хотя сейчас уже никого было не удивить, что где-то на окраине стреляют.

- Ёпта, коли быстрее!

Задумка была простая, как пять копеек. Героически преследовавший бандитов оперативник Чумбин напоролся на засаду и был ранен. Доказательства налицо, точнее, на плече. Кровища, бинт, хорошая доза промедола, больничка и некоторое время для отдыха в домашних условиях. Никто и не подумает на него насчет его связи с явной диверсией и саботажем. Взрыв в арсенале службы безопасности, а также уничтожение внутренней тюрьмы точно станет поводом для расследования кого-то из столичной креатуры. Но, судя по всему, в этот раз никого не пришлют. Скажут самим разбираться. Если уж на подрыв очень важного товарного состава никого не прибыло, то с обычным нарушением техники безопасности разбираться никто и вовсе не будет. Так что Гриша будет вне подозрений, а с ним и те, кто частенько с полицейским контактировал.

Есть отличная поговорка, что былинка может сломать хребет верблюду. Так и в данном случае, постоянные потери личного состава армии ЕС и многочисленного корпуса наемников сделали свое дело. Людей, а главное, специалистов стало внезапно остро не хватат везде. Былая надежда на местный квалифицированный персонал довольно быстро спарилась. Часть грамотного и готового сотрудничать населения выехало в цивилизованные страны еще до событий. Оставшиеся получили свою долю пиздюлин от боевых действий и резко сократились в числе. И далеко не все из них жаждали работать на оккупантов. Скорее наоборот. Европейцев безмерно удивляло количество так называемых «ватников» среди, казалось бы образованной и продвинутой прослойки русских.

Зачем и почему? На это у них не оказалось готового ответа.

- Подлечил Гришу?

Прапор не понял юмора и бросил на Солдата весьма выразительный взгляд. На другого бы страшная одноглазая образина может быть и подействовала, но Виктор с безмятежным видом откупорил банку с импортным пивом и сел рядом с буржуйкой. С утра подул северо-западный ветерок и стало ощутимо холодно. Скоро зима со всеми её проблемами и недостатками. Первая их послевоенная зима.

- Ты особо не налегай, завтра нам еще работать.

- Так я с закусью!

Солдат достал из кармана упаковку острой колбаски. Выменял у болгар на местную самогонку. Обитатели Балкан отчего-то обожали именно её. Прапор уставился одним глазом на колбасу и задумался:

- Что с братушками делать будем?

- Чего-чего? Под нож.

- А не жалко?

- Нас они много пожалели? Нас никому не жаль. Это мы всем должны, - безапелляционно заявил Виктор. Ему разговор резко перестал нравиться. – Прапор, если ты сомневаешься, на фих людей подставляешь?

- Да не сомневаюсь я, - вздохнул бывший прапорщик русской армии. – Только как мы потом со всем этим жить будем?

- Раньше надо было думать! – отрезал Солдат и потянулся к банке. – Это вот мелкоте, - он кивнул в сторону спящих в углу гаража мальчишек, - еще пожить надо, а мы все равно отрезанный ломоть. Я даже детей заводить не собираюсь.

Прапор подкинул дровишек, посмотрел на огонь и веско заявил:

- Зря ты так. Детишек нам как раз много сделать надо будет. И воспитать, и поднять их, и страну новую оставить им в наследство. Мир уже не получится. Нет для нас больше мира.

- Ты что такое имеешь ввиду? - покосился на товарища Виктор.

- Ты прав. Нас им не жалко, но с этих пор нам не жаль и их. Выгоним всю эту нечисть со своей земли и потребуем ответ. Всех, кто науськивал, командовал, промывал мозги пропагандой, заставим ответить. На этот раз никто не уйдет обиженным.

Солдат подозрительно посмотрел на Прапора, затем осторожно спросил:

- Ты что-то знаешь?

- Слухи подтвердились, Витя. Вся верхушка Еврокомиссия была взорвана в самолете над Балтийским морем. Евры вопят, истерят, но ничего поделать не могут.

- А взорванная французская атомная станция?

- Этот лихо раскрученный фейк? Ну он себя оправдал. Сотни тысяч людей побежали без оглядки, много погибло, они все теперь до чертиков боятся нашей мести. И это лишь начало.

Виктор задумчиво смотрел на огонь.

- Почему мы раньше так не поступали? Отступали и отступали в ответ на все их требования.

- Не посмели начать честную и справедливую полемику, боялись прослыть нецивилизованными.

- Так и так нас не считают цивильными. Варвары мы с раскосыми очами!

- Да нет, Витёк, цивилизация у нас есть, но своя собственная. И если это кому-то там было непонятно, то это как раз их проблемы. Вместо вдумчивого изучения они всегда пользовались давно устаревшими данными.

- НаверноеЮ мы здорово походили на них, потому и вызывали отторжение?

Прапор повернулся ко мне, его глаз сверкнул багрянцем.

- Сечешь поляну.

- Хм, а ты думал я тупой? Почитывал в госпитале книжки.

- Эх, раньше надо было читать.

- Раньше мы в «Доту» рубились.

- Вот потому сейчас и разгребаем.

- А как все восстанавливать?

- Пленных использовать до конца, репарации. Достаточно будет пройтись катком под одной стране, чтобы остальные обосрались и сделали все, что мы захотим.

Виктор с сомнением поглядывал на товарища. Больно уж он сегодня был категоричен. И откуда это все?

- Ты мне чего-то многое не договариваешь.

- А это не твоего ума дела, Витёк. Стратегия давно разработана и внедрена.

В душе у бывшего сержанта ойкнуло.

- Ты это…серьёзно?

- Серьёзней некуда, - Прапор пил свой травяной чай вприкуску с сушками. – Думаешь, почему я тебе об этом сейчас говорю? Потому что ты на сто процентов уже в деле. Заслужил узнать, ради чего мы тут животы кладем.

- Неужели победа так близко?

По телу Виктора побежали мурашки.

- Вот этого я тебе сказать не могу. Но горизонт уже виден. ЕС оказались на редкость предсказуемы и совершили все ошибки, что могли совершить. Сейчас пришел наш черед.

- Мало нас, Прапор.

- Зато остались те, кому нечего терять. Европейцы слабее нас духом, они побегут. Но никуда не убегут. Ты в курсе, что на их тыловых базах осталось не более двадцати процентов кадрового состава армии и четверть техники. И восполнить это нечем. Хреновый у них людской материал. Ну ты сам болгар видел, а вот турки против нас в этот раз не пошли. Им на чужой счет жар загребать смысла нет.

- Дай-то бог, - проронил задумчиво Солдат. Ему было одновременно жутко и легко.

Мимо проходило пассажирский состав. В окна старых замызганных вагонов с любопытством уставились чужие для страны люди. После бесконечной череды безлюдных лесов и полей они хотели отдохнуть взглядом на живом городке. Здесь ходили люди, дымили трубы домов, ездили автомобили, теплилась жизнь. Приятно глазу чужака зацепиться за боевые машины альянса, фигуры бойцов службы безопасности и осознать, что хоть где-то соблюдается порядок. Многие обращали внимание на девчушку, стоящую на крыше гаража, замотанную одеждой с ног до головы. Далеко не все понимали, что она стоит уже в «зоне безопасности» и почему-то никто её не трогает. Просто людям было приятно смотреть на маленькую закутанную девчушку с нелепой косой и вспоминать дом и свои семьи.

- Пидарасы!

Несвойственная маленьким девочкам грубая фраза могла взволновать кого угодно, но только не Солдата. Он внимательно наблюдал на боевом защищенном планшете все мелочи и моменты прохождения состава, потому лишь покачал головой. Но что можно ожидать от Миланы? Её родителей убил дрон, посчитав, что их автомобиль угрожает идущей воинской колонне, дедушка наступил в лесу на мину-лепесток, а бабушка была безмерно стара и безумна. Этой девочке было за что ненавидеть нелюдей в поезде. И она одна из немногих прошла испытание «контуром», делающим людей невидимыми для пехотных радаров. «Девочка-призрак»

Пришел наш черед.

Солдат. Освобождение

Мимо проносились бесчисленные перелески, бескрайние поля, множество изуродованных войной поселений. Лишь изредка можно было увидеть едущую вдалеке машину или бредущего по своим неведомым делам человека.

«У этих русских слишком много пространства и мало людей!»

Поезд ехал на благословенный Запад. Пусть Европа нынче и не так богата, как раньше, но это уже проблема цивилизованного мира. Да и не могут быть богаты все просто по праву рождения. Иллюзии эпохи миллениума давно растаяли. Пришло время каждому человеку заново доказывать право на жизнь и достаток.И если для этого придется поехать в дикую восточную страну и делать там самую грязную работу, то значит, так тому и быть! Едущие в поезде люди ни о чем не жалели. Ни солдаты войск ЕС, ни наемники многочисленных частных компаний, ни так называемые гуманитарщики. То есть люди, уничтожавшие эту страну без оружия. Словом или грязным делом. Даже врачи были чаще всего озабочен совершенно другим, а не состоянием здоровья аборигенов. Да и платили им хорошо совсем за иное. За «мясо» и «бревна» из детей диких аборигенов.

- Сандра, выпьешь с нами?

Плохо говорившие на немецком поляки совсем не привлекали худощавую белесую немку. Да мужчины её, собственно, вообще не привлекали.

- Данке, найн.

- Вот и курва!

- Оставь её, она с Элис шпилится. Ей твой дрын совсем не нужен.

Подвыпившие польские наемники заржали во весь голос. Им было весело от осознания того, что удалось выжить и еще неплохо заработать.

- Войцех, нормальные бабы в Неметчине, вообще, остались?

- Не знаю. Вот получу жалованье, поеду в Берлин и лично проверю.

- Там тебя самого Ахмеды проверят. Не понимаю немцев. Как можно было из великого имперского города сделать исламский гадюшник.

- Вацлав, ты об этом потише говори. Муслимов нынче любят, по жопке гладят.

- Мне плевать. Я по закону могу туда с оружием поехать. Пусть хоть одна тварь попробует на меня косо посмотреть. Или их полицейский что-то вякнуть. Это нынче город «свободного права».

- Тогда я с тобой! Проверим, остались ли там годные женские задницы.

Все снова заржали, косясь на стоящую возле окна немку. Вот её зад в отличие от титек был как раз великолепен.

Сандра недовольно сморщилась и зашла в купе. Как же её бесили эти старинные русские вагоны! Но, к сожалению, из-за другой колеи поставить сюда нечто более современные было пока невозможно. Сидевший за столом Дитрих даже не поднял глаз. Он монтировал очередной ролик в молодежную социальную сеть. Конечно же, о тупых русских. Как они сами себя убивают, доводят до голода и не умеют элементарного. На ближайшей станции, где будет объединенная Евросеть, он отправит его в паблик. За это им и платили. И никому из съемочной группы канала не было дела до того, что мягко говоря, они показывают неправду. Все знали на что шли и за что шли. Деньги. Вот мерило нынешней жизни. Хорошие деньги! Чтобы приподнять свой статус хоть ненамного над толпой страждущих на твое место, новые европейцы могли пойти на все.

К черту все прошлые стенания о свободе волеизъявления, праве на жизнь и прочий либертарианский бред! Победил вездесущий и крайне эффективный социал-дарвинизм. Людей слишком много, ресурсы усыхают. И что в этом случае следует делать? Правильно! Не размазывать масло на всех. Большая часть людишек обойдется без него. Те, кто желает изменить свою жизнь, будут доказывать это делом. Не тянешь, слишком добрый и мягкий – катись на дно социальной лестницы. Слишком жестокий, не уживаешься в обществе – мы найдем тебе подходящую работу. Умник, который хочет получить свое по праву – добро пожаловать в Корпус Мира. Каждому отбросу найдется собственная ниша.

Но! Ничего не дается по праву. Заработай, заслужи! Тогда твоя судьба будет иной. И что из того, что перед тобой и блестящим будущим – тысячи жизней каких-то русских? Пусть сдохнут, твари!

- Когда станция?

Близорукие глаза Дитриха поднялись на женщину. Та лишь передернула плечами.

«Нищеброд, не может себе кибер-глаза нормальные вставить!»

- Смотри расписание.

- Сандра, ты чего такая сука? Постоянно трахаешься со своими фемками, и все равно недовольна. А вот у меня давно не было секса.

- Так тебе ни одна нормальная баба не даст!

- Ах, ты дрянь! – Дитрих отчего-то взбеленился. – Надо было тебя в том сраном городке оставить! Сдохла бы кучу мусора, а на следующей день тебя бы никто и не вспомнил.

- Сиди, не дергайся! Это же не ты меня вытащил, а тот полицай. Вот ему бы и отдался.

- Я не гей, чертова сука!

Сандра вспыхнула, но ей пришлось сдержаться. Времена засилия ЛГБТ идеологии уже миновали. Отщепенцев не трогали, но и на знамя уже никто не поднимал. Лесбиянка глухо выдохнула:

- Приедем в офис, с тобой разберемся.

- Это мы еще посмотрим!

Внезапно Сандра поняла, что совершенно не знает этого мужчину. Такой матерый волк сейчас в его глазах наружу высунулся. Хотя чего тут удивляться? Они же не команда, а группа случайно оказавшихся вместе людей. По-европейски дисциплинированных и деловых. Выполнили локальную задачу и разбежались. Так что по-своему Дитрих прав. Она ему никто. Решив, что вся их перепалка не стоит выеденного яйца, Сандра успокоилась и уставилась в окно. Не хотелось ни читать, ни смотреть видео. А хотелось хорошенько нажраться и оказаться в постели с какой-нибудь горячей чернокожей девчонкой. Но это только завтра. Завтра.

За окном появились низкие здания, завиднелись несколько дополнительных веток, промелькнула мимо будка захудалого провинциального блокпоста. Они явно подъезжают к станции. Женщина встала и резко открыла дверь купе. Как ни странно, но к ней присоединился и Дитрих. Файл в сеть закинется автоматически, а сидеть уже до чертиков надоело. И вдруг на этой станции будет остановка? Им никогда о них не объявляли заранее. Из-за секретности, наверное. Тогда можно выйти, размять ноги, купить «пирожки» или лучше нормальный сэндвич из автомата. Везде, где существует европейский порядок, стоят такие аппараты. Незыблемое правило оккупационной администрации.

- Смотри, и эта немецкая сучка вышла!

Поляки с гоготом открывали банки с дешевым пивом. Народу в коридоре заметно прибавилось. После с бескрайнего безжизненного пространства так захотелось увидеть очаг цивилизации. Пусть и такой дикой, как в России. Мимо неспешно проплывали складские помещения, за ними виднелись облезлые стены пятиэтажек. Эти чертовы русские совершенно не умеют нормально строить и создавать уют! Вон показалась дорога, по которой, разбрызгивая грязь, пронесся пикап. Молодая светловолосая девушка огорченно уставилась на испачканные грязью брюки. Поляки дружно загоготали.

- Вот такую белобрысую девку я поимел в поселке с дурацким названием Мхи. Там совершенно не было болота!

- Что ты с ней сделал?

- Поимел во все дырки и задушил. Предпочитаю чистую смерть. Как-нибудь попробуй. Меня торкает!

- Не вздумай вытворять такое в Берлине, Яцек. Самого вздернут.

В эфире прозвучали три характерных щелчка. Поезд на подходе. Его срисовали наблюдатели и передали сигнал через местную локалку. Станция связи безопасников была взята по-тихому еще утром. Прапор и Солдат с лучшими бойцами приняли в ней самое деятельное участие. Обошлось без потерь, спасибо тщательно проведенной разведке и взломанному серверу. Доморощенные хакеры с помощью полученных с востока кодов вошли в систему и сейчас усиленно показывали начальству, что служба на базе ведется как следует. Парочка взятых в плен безопасников постоянно торчала перед камерами, изображая кипучую деятельность. Еще бы им её не изображать, когда в задницу постоянно колют острыми предметами. Окровавленные тушки коллег вдобавок не нервы действуют. И померли те крайне хреновой и болезненной смертью.

По этажу раздалось громогласное:

- Готовность!

Чтобы не упустит ни малейшего шанса, переговоры велись как в древние века. То есть голосом. Любая внешняя активность будет замечена мощной системой безопасности поезда. По этой же причине неьзя было устроить взрыв. Все посторонние радиосигналы блокировались.

- Солдат, ты как? – из проема появилась громоздкая фигура.

- На «Товсь», Прапор.

Древнее как говно мамонта оружие было снаряжено и выставлено ровно на цель, которая скоро должна появиться на первом пути. Ствол «Корда» смело торчал из вышибленного заранее окна. С ними пришлось повозиться. Вставляли стеклопакеты еще при прошлой власти и сделали это очень основательно.

- Главное – не бойся перекалить ствол. Больше не понадобится.

- Лишь бы не заклинило. Парни как?

- Дрожат, как мыши, но на словах все бодрячком.

- Ничего, их Гриша, если что, быстро в чувство приведет.

Прапор отвлёкся на планшет, а затем лихо щелкнул пальцами. Стоявшие рядом с ним мальчишки немедленно сорвались с места. По этажам пронеслось:

- Минутная готовность!

Солдат выдохнул и еще раз осмотрел крупнокалиберный пулемет. Бронебойно-зажигательные патроны уже были вставлены в длинную нестандартную ленту и ждали своего заветного часа. И он также его очень долго, невообразимо долго ждал. И не они одни сегодня выступают. Тысячи поселений, десятки тысяч бойцов. Не все из них встретят завтра, но все вместе они переломят хребет верблюду. Расчёт не может быть неточным. Ведь делали его те люди, что сейчас на Урале били вражеские бригады и полки. У них нынче лучшие умы России.

«Ничего, братан! Выгоним тварей со своей земли и пойдем за ответом. Они нам за все ответят!»

Пол под ногами чуть заметно задрожал, затем пришел звук. Поезд подъезжал к станции. Глаза Солдата превратились в прицел, а палец лег на спусковой крючок. Красноголовый патрон БЗТ-44 уже был в стволе и ждал своего часа.

«Пришел час расплаты!»

Все приблизили лица к окнам. Станция приближалась, но стало заметно, что поезд хоть и замедлил ход, но останавливаться на ней не собирается.

- Курва! Мы не остановимся. Проклятые бюрократы!

Загомонили поляки, а Сандру внезапно насторожило отсутствие на этажах вокзала окон. Они все зияли черными проемами. Что такое? Украли или разбили? В здании никто не работает? Затем там в темноте появились красные точки и моментально пришла смерть. Крупнокалиберные пули, словно майские жуки, со стуком врывались внутрь вагонов, не выбирая, кого порвать на куски. Да и обычные винтовочные пули из единых пулеметов прошивали стены вагоны насквозь. Так что люди умирали по-разному. Креативно!

Кто-то падал, пронзенный мощной пулей в туловище, вскоре умирая от шока, но за короткий миг успев осознавать собственную смерть. Но большая часть наемников и гуманитарщиков ничего не поняла. Разбитые тяжелой сталью головы, искромсанные тела, оторванные ноги и руки. Понять, что ты сейчас умрешь и замечать, как у тебя гаснет сознание, довелось немногим. Чаще всего смерть пришла отчаянно внезапно. Три тяжелых и восемь единых пулемета стреляли в проезжавший мимо станции поезд беспрерывно, стараясь не упустить никого. Бойцов сопротивления предупредили о том, кто поедет в этом «дембельском» составе. Такие твари заслужили лишь смерть. И они стреляли, стреляли на расплав ствола, пока не кончались патроны удвоенных лент.

Не убили лишь машинистов, и это было сделано осознанно. Чтобы на следующую станцию пришли эти окровавленные вагоны. Чтобы кадры, снятые в них, моментально облетели весь мир. А эти кадры будут. Обязательно будут сняты. Уж они постараются. И ни одна европейская или еще какая-либо сволочь больше не подумает лезть в Россию, где её ждет не кровавый заработок, а верная смерть. Для этого они оставили на кон все и даже не заберут тяжелые пулеметы с собой. Некогда. Солдат еще некоторое время смотрел перед собой. В ушах гудело, остро пахло порохом и горелым железом. Поезд прошел, лента с патронами закончилась. Надо уходить. На этаже уже раздавался шум, стучали ботинки, звякало железо. «Печенеги» тащили с собой.

- Уходим, машины подошли!

Подтянуть к себе автомат, тяжело подняться. Выглянуть в коридор.

- Никого не забыли?

- Никак нет!

Пацаны пытаются подражать военным, но поджилки у них небось трясутся как осины осенью.

- Все на выход! Ставим заряды.

«Правильно, нечего оставлять оружие врагу!»

На улице было холодно им мерзко. Где-то неподалеку стреляли. Это обложили неплотным юниорским кольцом жандармов. Бедные болгары обреченно отстреливались, но понимали, что живыми их брать точно не будут. Полицейский околоток уже сожгли. Там уже половина личного состава перешла на нашу сторону. Остальные сгорели в очистительном огне. Может, там наверху их позже пожалеют?

- По машинам живо!

Солдат повернулся к Прапору:

- Может, с нами?

- Да нет, тут все закончим. Сам видишь, что за воинство у нас. Бывай Солдат, дай Бог, увидимся!

Сандра умирала. Да и как было ей не умереть? Рука буквально по плечо была напрочь с мясом оторвана. Ошметки костей и мускулов торчали прямо перед её глазами. Из огромной раны деловитыми толчками пульсировала алая кровь. Как это жестоко – понимать, что через несколько секунд ты умрешь! И женщина отвела взгляд. Эти чертовы русские убили всех. Дитриху прямым попаданием разорвало голову, его бездыханное туловище валялось рядом. Полякам не повезло еще больше. В середине вагона бесформенной грудой валялась куча мяса. Остро пахло кровью, мочей и содержимым кишок.

«Война пахнет говном» - пронеслось в голове у Сандры.

Из разбитых окон завевало холодным промозглым воздухом, поезд мчался дальше без остановки. Позади неё кто-то натужно хрипел, как будто хотел вволю напоследок надышаться. Ни стонов, ни воплей. Стальной ливень выбил всех. Никто не вернется домой. В глазах начало темнеть, дыхание женщины остановилось. Лишь ещё пару секунд трепыхалось сердце. Все. Еще один кандидат в ад готов. Черти уже чертовски устали таскать души безбожников в преисподнюю. Дорога наверх давно закрыта. Младенцы и так умеют летать, а остальным путь туда был заказан.

Вовеки веков человечество проклято!

От автора