Соловушка из Dяnthe'E

- Что рассказать вам о Соловушке из Дантее? И как?- Старик повертелся около костра и стал шуровать едва ещё прогоревшие уголья тонкой суковатой палкой. – Дела у неё были не простые, неизвестные. Кто-то даже считает, что её не было вовсе. Другие твердят, - дед снова пошуровал тонкие поленья, ужё чёрные, пропаленные насквозь костром, - что Соловушка это эльфовская легенда, существующая, чтобы подчеркнуть превосходство эльфов, над людьми. – Старикан был расположен к долгому разговору, скорее монологу.

Но его слушатели не возражали. Они приходили сюда каждый день, к Вороньему Замку, халупе посредине леса, чтобы послушать рассказы старика. Сам дед явно никак не относился к своим слушателям, однако всякий раз выходил к ним навстречу и начинал новые рассказы или продолжал старые, которые начал ранее. Кто он был такой, никто не знал, да и не хотел знать. Дед был древний, однако не простой человек. Одетый почти всегда по-разному, но одинаково просторно, старик мог быть в прошлом путешественником, раз собрал такую многочисленную коллекцию нарядов. Его волосы были седыми и длинными, однако борода казалась в разной степени серой или чёрной, в зависимости от интенсивности дня или света костра. Часто старик одевал высокую шляпу-колпак с полями, перетянутую зелёной лентой, такую вещь носили в армиях Периметра волшебники. Однако старик никогда не говорил о том, что он волшебник, или учился на оного. Жители считали, что шляпа – ещё один сувенир, привезённый стариком из странствий.

Итак, люди, приходившие послушать старика, считали его путешественником, который за годы своих странствий выучил такое множество легенд, а старик продолжал:

- Но вот что скажу вам, дорогие друзья – дед сощурил чёрные, как у бабочки, глаза – будь я трижды покусан земагольскими псами, если не видел Соловушку из Дантее собственными глазами! Всего миг, мгновенье, ровно столько, сколько нужно стрекозе чтобы поймать и схватить мушку или комара над водой. Но я её видел. – Старик поднял вверх палку, которой шерудил у костра и описал ею в воздухе огненное кольцо. С кончика обгорелого дерева посыпались яркие оранжевые искорки. – Было это тогда, когда я проездом остановился в лагере нелизцев. Да – дед покачал головой и поскрёб в затылке, будто что-то вспоминая – это было в те самые времена, когда на Нелизу, Берингию и Тибор напали тени.

Многие ахнули. Эти события, если верить источникам, имели место быть очень давно. Двести или триста лет назад.

- Нет-нет.- вдруг закивал головой старик. - Я вроде как перегнул палку. – Словно подтверждая свои слова – он взмахнул в воздухе горящим кончиком палки, которую держал в руках и которой шерудил костёр. – Это было когда тени напали на Нелизу и Клавогард. Да, тогда.

Люди закивали. Эти события случились относительно недавно по летописным меркам: всего семьдесят лет назад или около того. Точных дат почти всех событий не знал никто, кроме придворных волшебников королей, которые и вели эти самые летописи. Баснописам и скоморохам приходилось выдумывать самостоятельно не только даты, но и большинство героев битв. Так и возникли, если верить молве такие фигуры как чародей Ворон, разбойница Сорока, герой по имени Крыс и Соловушка из Дантее. Люди периметра любили сравнивать своих героев с животными, наделять их сверхсилами, делать такими, какими сами хотели быть. Так, постепенно и вырисовалось, что большинство войн выиграла не регулярная армия королевств Периметра, а несколько сомнительных богоподобных личностей. Разумеется, подобная практика существовала только у простого народа. Служившим в армии быстро втолковывалось, что человек не может остановить стрелу в полёте, выдохнуть пламя или прыгнуть выше головы. Разумеется, что-то из этого может сделать волшебник или эльф, но и они не всесильны. И всё же даже в армии упорно продолжали жить рассказы о героях, порождаемые людским сознанием и порождающие череду глупых и бесполезных смертей ради геройства. И тем ярче, впрочем, выглядели те, кому всё же удавалось совершить что-то выходящее из ряда вон.

Однако, если взглянуть на правду, на жизнь как она есть, то героев в ней будет существенно больше. Таких, для которых перерубить стрелу в полёте или заклятием испепелить камень дело вполне обычное. Просто о них предпочитают не говорить. Предпочитают лгать населению о том, что героев нет и быть не может. Делают так, чтобы никто не пошёл против порядка, против власти, против короля. Что ж, тем лучше героям – их никто не будет беспокоить понапрасну. Их позовёт лишь судьба. Тогда, когда этого потребуют сами герои, и когда будут созданы дл них удобные обстоятельства.

Старик зевнул и продолжил:

- Так вот, позже один нелизец, а может и клавоградец, рассказал мне полную историю Соловушки. Я ведь был не из здешних мест. Вот тогда всё тщательно записал, чтобы теперь поведать вам. А до этого ещё много кому вещал. М-да… - Старец провёл рукой по лицу, снимая холодной ладонью жар от костра и остужая лоб и щёки.

Дед часто использовал такие слова: «этот человек», «тот воин», «один клавоградец а может нелизец». Люди считали, что тому виной его старческая память, но те, кто следили за ним повнимательнее или слушали его уже достаточно долго, понимали, что иногда он не мог или просто не хотел выдавать имён. Тем сильнее становился интерес, тем ярче подогревалось желание узнать, прослушать всю историю до конца. Ведь по обыкновению те, кто так маскируют свой рассказ, сами являются очевидцами событий, причём, весьма не случайными. Такие люди чаще всего говорят правду. А правдивый рассказ, тем более о легендарном герое, всегда стоит того, чтобы его послушать.

- Так вот, он сказал мне, - Старикан небрежно скорчил смешную мину и по-детски взмахнул рукой – тот запамятовый нелизец или клавоградец, а что б его, что это и есть та самая Соловушка. Как сейчас помню, он начал рассказ свой такими словами: Кто-то рождается всю жизнь вкалывать он зари и до зари, а кто-то бездельничать. Вопрос только в том, как верно определить кто есть кто?