Сомнительное поведение III

На следующий день, во время обеденного перерыва, мы с Виком нанесли визит Рафалу Вейчину. Рафал, как и всегда, торчал в здании студенческой газеты. Собственно, он торчал там постоянно, если не спал, не ел и не сидел на занятиях.

При слове «газета» сразу представляется что-то пафосное – гудящая как улей редакция, огромные барабаны ротационных машин… Но на самом деле студенческая газета Истваля была просто небольшим кирпичным сарайчиком рядом с лазаретом. Раньше там располагался склад или что-то подобное.

Большую часть сарайчика занимал примитивный печатный станок. Когда-то он стоял в школьной типографии – солидном двухэтажном здании, в котором изготовлялись учебные пособия и всё такое, - но давно уже устарел, и отправился доживать свой век к студентам.

На оставшемся крошечном пятачке разместились три письменных стола, картотечный шкаф и несколько увечных стульев, каждый из которых припадал на собственную ножку. Окна украшали горшки с окаменевшей землёй и пучками какой-то соломы.

В данный момент Рафал пребывал в своей светлой ипостаси – выстукивал на печатной машинке статью для официальной школьной газеты, "Чайки". Это было понятно по его унылому виду и погасшему взгляду.

– Привет, акула пера! – поздоровался Вик.

– «Как я провела лето на фиерском взморье», – с отвращением сказал Рафал, – Статья мелкоты с девятого курса. Привет, парни. Вы по делу или так, поболтать?

Услышав первую часть нашего предложения – ту, в которой мы предлагали напечатать фотоотчёт о вчерашней экспедиции – Рафал радостно закивал. Ну да, ещё бы! Такой эксклюзив!

А вот вторая часть – то есть условия, на которых мы соглашались этот эксклюзив предоставить, – заставила его жутко оскорбиться.

– Вы что, совсем с ума сошли?! Об этом не может быть и речи. Я вам не какой-нибудь продажный писака! Не втягивайте меня в свои детские разборки!

Но мы всё же сумели подобрать ключик к сердцу Вейчина. Для это пришлось сначала надавить на его профессиональную гордость, потом на студенческую солидарность, а под конец - просто и грубо взять на слабо.

Чтобы закрепить положительный результат, я добавил:

– Да и вообще, вряд ли тебе придётся это печатать. Главное, чтобы Адда поверила, что ты можешь это сделать.

Вечером того же дня я отправился на дипломатические переговоры с Аддой Ниягу.

Историческая встреча должна была пройти в кафе «Атанор». Раньше мне в этом заведении бывать не приходилось. Помнится, Мышка говорила, что «Атанор» – место демократичное, поэтому я ожидал увидеть нечто вроде «Язвы», только с поправкой на алхимический маргарин. Но, как видно, наши с Мышкой представления о демократизме сильно различались. Это было не кафе, а полноценный ресторан. Вряд ли ему можно было дать три звезды, но одну с четвертушкой – точно.

Когда я пришёл, Адда была уже на месте. Она сидела на открытой террасе, в компании двух миньонов. Справа расплылся медузой белобрысый Бурд, слева торчал какой-то мелкий чернявый паренёк. Немного приглядевшись, я узнал в нём Клетчатого – того типа, который во время вчерашней потасовки доставил мне массу хлопот своей меткостью.

Перед Аддой стояла тарелка с пирожным и чашка чая. Внешне главная бретёрша Истваля была спокойна, но пирожное на тарелке выглядело так, будто его рвал зубами волк.

– Здравствуй, солнце моё, – сказал я, присаживаясь за столик. - А почему валеты без пирожных? Может, тоже закажем им чего-нибудь сладенького?

– Не заслужили, – процедила Адда, и я с удивлением заметил, как Бурд виновато потупился.

– Ну, Киврин, чего хотел? – с брезгливой миной спросила атаманша. – Давай выкладывай, а то у меня чай остывает.

– Знаешь, этот разговор требует более интимной обстановки...

– Что?

– Миньонов убери.

– Рыжий, ты совсем охамел? – пробасил Бурд. – Адда, давай я покажу ему…

– Ты вчера уже пытался ему «показать», – отрубила Ниягу. – Вышло не особо убедительно.

Блондин моментально сдулся.

– Слушай, это действительно секретный разговор, – сказал я. – Кроме шуток.

Адда побарабанила пальцами по столу. Потом вздохнула и бросила миньонам.

– Ладно. Идите, погуляйте с полчасика.

И дождавшись, когда парни покинут нас, сказала:

– Давай, рожай, наконец. Что там у тебя?

– Читала? – я передал ей свежий выпуск «Грошовой правды».

Адда взяла газету и бегло пролистала. На второй странице, где была напечатана небольшая заметка о нашей экспедиции к месту взрыва, она, как и следовало ожидать, ненадолго задержала взгляд.

– Неплохие фотки.

– Да, нормально получилось. Это Вик снимал, у него прямо талант к этому делу. Хотя вот эта фотография вышла так себе, я на ней выгляжу как полный идиот…

– Не льсти себе, Киврин, ты и в жизни выглядишь не лучше.

– Боевой настрой? Мне это нравится.

– Посмотрим, как ты запоёшь через пару дней.

– Уже планируешь месть? На твоём месте я бы не торопился.

– Почему же?

– Потому что это не все фотографии, которые сделал Вик. Есть и другие.

Я достал из кармана пачку снимков, выбрал пяток и перебросил их Ниягу. На них, как несложно догадаться, была запечатлена сама Адда и её шестёрки, валяющиеся в пыли. Некоторые в довольно забавных позах.

– Рафал уже согласился напечатать это в следующем номере, – сказал я, с садистским удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо бретёрши. – Самих фотографий я ему демонстрировать не стал, просто сказал, что у меня имеется потрясающий эксклюзив. Хотя, конечно, ещё не поздно всё отменить… Я без труда это сделаю. При условии, что мы придём к определённым договорённостям…

Было видно, что в душе Адды идёт яростная борьба. Как ни старалась она казаться холодной и невозмутимой, отголоски этой битвы всё равно отражались на её фарфоровом личике.

С одной стороны, Адде очень хотелось швырнуть компрометирующие фотографии в лицо поганому шантажисту и объявить ему войну.

С другой стороны… Шантажист оказался парнем довольно зубастым. Поэтому неизвестно ещё, чем вся эта затея может обернуться.

Да и фотографии, ставшие достоянием ехидной общественности, могут наделать дел. Нанести урон авторитету – в том числе, среди шестёрок. Сделать мишенью для насмешек…

Наконец, Адда пришла к какому-то решению. Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

– А что мы с тобой вообще не поделили, Киврин? – спросила Адда скучающим тоном.

Кажется, это победа.

Я пожал плечами.

– Да в принципе ничего. Сам понять не могу, из-за чего мы сцепились. Хотя… Знаешь, есть один неприятный момент…

– Какой?

– Лина Сантели.

Адда поморщилась.

– Далась тебе эта девка.

– Ну, тут уж мне решать. И вообще, может она мне нравится?

Адда покачала головой.

– Нет, не нравится. Такое сразу видно…

И добавила, укоряюще:

– А всё-таки грязно ты играешь, Киврин. Очень грязно… Шантаж – это, знаешь, на грани…

– Ну, ты тоже далеко не ангел. Напасть исподтишка, да ещё когда противник находится в воздухе… Это даже за гранью. Я ведь мог и шею свернуть.

– Хм… Пожалуй, ты прав, – сказала Ниягу без капли раскаяния в голосе. – Вчера я слегка погорячилась. Но, в целом, было ведь забавно, разве нет?

– Да, неплохо размялись. И концовка вышла такая… Драматическая. А что вы там, кстати, вообще делали? В смысле, около воронки.

– Да то же, что и вы. Пришли на разведку. Думали, может, найдём что-нибудь интересное. А тут – ваша компашка. Четверо против семерых. Сам понимаешь, сложно было устоять…

– Ага, понимаю. Так вот, насчёт Сантели. Может, сделаешь одолжение и перестанешь к ней цепляться?

Бретёрша напустила на себя задумчивый вид. Потом кивнула, с деланным безразличием.

– Хорошо. Честно говоря, она и так мне порядком надоела…

– Вот и чудно.

Мы немного помолчали. Потом Адда сказала:

– Так, значит, это всё, что стоит между нами?

Я молча кивнул.

– В таком случае, если позволишь…

– Ну разумеется.

Я достал из кармана остальные фотографии и передал Адде.

– Это всё? Копий не осталось? – спросила она совершенно другим, деловым тоном.

– Нет, – ответил я. – А вот плёнка. Можешь сжечь её прямо сейчас.

Адда так и сделала. Запихнула в рот остатки пирожного, положила компромат на освободившуюся тарелочку, накрыла ладонью и подпалила. На белую скатерть посыпался пепел. По террасе поплыл запах горелого целлулоида.

Разумеется, я соврал. Ещё вчера, как только Вик передал мне свежеотпечатанные снимки, я сделал копии и надёжно их спрятал.

– Ушти, ешли эти фотографии все-таки вшплывут, я преврашшу твою жизнь в ад, – сказала Адда, торопливо жуя, – Я буду мштить тебя вшю жижнь. И это не фигура речи.

– Да не волнуйся, не буду я тебя шантажировать. Это низкий стиль. Настоящие профи так не поступают.

Адда ещё с минуту посверлила меня глазами. Потом кивнула.

– Тогда на этом всё?

– Разошлись, как в море корабли.

– Имело место небольшое недоразумение…

– Но мы поступили как взрослые люди. Встретились, поговорили и во всём разобрались.

– Именно так. Приятно иметь дело с понимающим человеком.

– Кстати, а что насчёт твоих шестёрок? Они нормально воспримут такую резкую смену политического курса? Ты ведь наверняка успела их как следует накрутить?

– Да нормально они все воспримут. Я очнулась самой первой. Они вообще не знают, что меня… Короче, я просто сказала, что вам удалось сбежать.

– О как. Ну ладно.

Говорить было больше не о чем, поэтому я поднялся из-за столика.

– Приятно было поболтать, Ниягу.

– Да, да, и тебя туда же… А вообще, знаешь, Киврин… Если бы не эта одноногая девка...

Я состроил недоумённую мину.

– Одноногая девка? А, так ты думаешь, что это Кира… Знаешь, вообще-то, не она тебя свалила. Это сделала Лина.

– Что?! – тут же вскинулась Адда. - Не гони, Киврин! Бурд надёжно её вырубил!

Я пожал плечами.

– Видимо, недостаточно надёжно. Но можешь не волноваться. Я уже поговорил с Линой и убедил её, что про это никому не нужно рассказывать. И она не расскажет. Особенно если ты будешь твёрдо соблюдать наш договор.

– Договор… Ах, да идите вы все к чёрту! – с досадой сказала Адда. А потом треснула по столу. – Официант! Ещё пирожных!

Я спустился с террасы и зашагал к пансиону. Кажется, всё прошло неплохо. По крайней мере, от Адды мне в ближайшее время подлянок ждать не придётся.

Правильно ли я поступил, что в конце разговора ввернул про Лину? Пожалуй, правильно. Немного осадить бретёршу не помешает. А что касается самой Лины… Думаю, ей это тоже пойдет на пользу.

От автора