Сомнительные активы

Алиса Рейн верила в порядок так, как другие верят в Бога. Порядок был не просто эстетическим выбором — это была философия выживания. Ее кабинет на двадцать восьмом этаже башни «Федерация» являлся его манифестом: стерильная чистота линий, стол из карельской березы, на котором лежали ровно три предмета — макбук, блокнот и карандаш. Даже черно-белая фотография старой Москвы в тонкой раме висела так, что ее угол точно совпадал с углом стола. За стеклянной стеной плыли облака, а под ногами копошился мегаполис, но здесь, в этой комнате, Алиса выстроила свой ковчег, непотопляемый и предсказуемый.

Именно поэтому письмо от Аркадия Петровича Воронцова, возникшее в почтовом ящике в семь утра, она восприняла не как деловое предложение, а как акт теракта против ее мироздания.

Оно было коротким, выверенным и от того еще более оскорбительным. «Уважаемая Алиса Сергеевна… в рамках подготовки к подписанию нашего договора… есть частный, но крайне важный вопрос… мой сын Иван… неудачный инцидент на телевидении… требуется ваша уникальная квалификация… привести в чувство… сделать из него человека».

Алиса медленно поднялась из-за стола и подошла к панорамному окну. Ее ладони были сухими и холодными, хотя внутри все горело. «Квалификация». Он употребил это слово, как будто речь шла о выводе на рынок нового бренда зубной пасты, а не о перевоспитании взрослого инфантила. Он покупал не ее знания — он покупал ее. Как покупают дорогую, эффективную воспитательницу для испорченного мажора, который устроил истерику в песочнице.

Гордость, которую она вбивала в себя годами, как стальную арматуру в бетон, заходилась хрипом. Нет. Ни за что. Она не для того карабкалась из провинции, ночами корпела над учебниками в Вышке, терпела унижения от первых клиентов, чтобы в тридцать два года стать гувернанткой при богатом наследнике.

Дверь в кабинет открылась с тихим щелчком.

— Твой кофе, — голос Кати, ее ассистентки, был привычным якорем в этом утреннем безумии. — а на десерт - сводка от бухгалтерии. Я уже просмотрела. Аль, там всё очень не очень.

Катя была не просто ассистенткой. Она была партнером, живым воплощением всего, что Алиса ценила в людях: безжалостной эффективностью, подкрепленной циничным юмором. Бывшая однокурсница, она ушла из большого консалтинга вслед за Алисой, поверив в ее амбиции больше, чем в стабильность госкорпорации.

Алиса взяла папку. Цифры не врали. Они кричали. Агентство «Рейн Консалтинг» держалось на плаву благодаря ее титаническим усилиям, но стабильного, крупного заказа, который вытянул бы их из операционки в стратегию, не было. Контракт с медиа-холдингом «Орфей» был не просто сделкой. Это был пропуск в высшую лигу. Билет на тот самый двадцать восьмой этаж, с которого уже не падают. Без подписи Воронцова под договором о ребрендинге его флагманского канала все ее здание рухнуло бы через полгода. Максимум через год.

— Он что, совсем охренел? — Катя, прочитав письмо через плечо Алисы, выдохнула. — Нянька для Ванюши? Ты ему что, Мэри Поппинс с дипломом MBA?

Она откинулась на спинку стула, смотря на Алису оценивающим взглядом бухгалтера, подсчитывающего убытки.

— Ну что, Рейн, видимо, Воронцов решил провести ребрендинг и нашего агентства. Теперь мы будем называться «Рейн Консалтинг и детский сад для мажоров»? Блестящий пиар-ход. Особенно мне нравится пункт про профессиональное самоубийство.

— Он предлагает решить проблему, — голос Алисы прозвучал странно отстраненно. — Самую сложную. Ту, с которой не справились его люди.

— Проблему под названием «сыночек»? Аль, да они все там в своем «Орфее» с катушек слетели. Ты же знаешь, что о нем говорят? Истеричный, невменяемый…

— Говорят много чего, — Алиса перебила ее, взглянув на часы. Слова «профессиональное самоубийство» повисли в воздухе тяжелым металлическим привкусом.

— Ладно, — Катя вздохнула, видя, что Алиса уже мысленно где-то далеко. — Что делать-то будем?

Алиса оторвалась от созерцания города и повернулась. В ее глазах не осталось и следа от внутренней бури — только холодная, отполированная решимость.

— Воронцов-младший. Всё, что есть. Не только скандалы. Его увлечения, круг общения, особенно музыка. Найди его треки. Дай мне досье к десяти утра.

Катя поняла. Решение было принято. Не эмоциональное, а стратегическое. Гордость была роскошью, которую она не могла себе позволить. Не сейчас. Она молча кивнула и вышла, оставив Алису одну.

Когда дверь за Катей закрылась, Алиса несколько минут стояла неподвижно, бессмысленно глядя на свое отражение в окне. Слова ассистентки висели в воздухе: «Профессиональное самоубийство». Так оно и было. Письмо Воронцова лежало на столе, как белый креп.

Гордость вопила внутри нее, но ее заглушал холодный, аналитический голос: «Других вариантов нет. Ты прошла точку возврата».