Сон

Сон

Обычный тихий вечер. Тишина и ощущение умиротворения окутывали меня, словно мягкий плед. Последние штрихи в проекте - и, наконец, напряжение, державшее меня три долгие недели, отпускает. Этот ад бессонных ночей, вечеров в пустом офисе, нескончаемых правок остался позади. Я был свободен. И это чувство было почти блаженным. На кухне уже ждали горячий ужин, улыбка жены и растворённый в воздухе аромат спокойствия. Всё дышало вечерней романтикой. Съев последний кусок, я вышел на улицу. Сентябрьское солнце, непривычно яркое для осени, обжигало кожу, казалось, оно решило поглотить меня в своём безжалостном сиянии. Внезапно меня пронзила мысль: я забыл забрать Джонни из школы. Он, наверное, уже больше часа ждёт на крыльце.

Сев на школьный автобус, я быстро добрался до места. Подняв тяжёлый рюкзак с учебниками, я быстро выбежал из автобуса, боясь опоздать на первый урок. Тут же меня встретили мои друзья, а нет, неправильно, у меня не было друзей. Вошёл в класс. Изобразительное искусство. Достал из портфеля скомканный рисунок ракеты - мой «шедевр» ко Дню космонавтики. Я никогда не был художником и не обладал даже самыми заурядными способностями. Ну, а что вы хотите от обычного второклассника? Получив мой рисунок, учительница вывесила его на доску к остальным. Казалось, что я не только бездарный художник, но и вообще не имею рук. Рисунки одноклассников пестрили яркими образами, интересными сюжетами, мой же был похож на тёмную лужу, подчеркнутую зелёным карандашом. Началась оценка наших работ. После хвалебных высказываний о работах одноклассников, я услышал громкий крик.

-Что это, кто это сделал? - Вскричала учительница.

Ожидая, что она грубо отчитает меня за мой рисунок, я медленно поднял руку. Зачем она это сделала? Она ведь видела, что работа подписана. Она видела, и просто хотела меня унизить, но нет, унижения пошли после. Она кричала, высмеивала, пророчила мне судьбу бездомного, собирающего мусор на обочине жизни. Класс хохотал. Я молчал, пытаясь не зарыдать. Она же, с надменным выражением лица, закончила свою речь и молча стояла, смотря на меня.

Подступившая к горлу обида не дала мне сказать ни слова, и я молча, прикрыв лицо рукой, выскочил в коридор. Я немного успокоился, и опять продолжился мой обычный день в колледже. Скоро обед. Надо успеть до пары по биохимии. Преподаватель не прощает опозданий. Взяв контейнер, я направился в столовую. Встретив одногруппников я подбежал к ним в ожидании бурных приветствий, но увидев их лица я вспомнил, я изгой. Я не просто не являюсь частью сообщества, я в самом деле не существую для них, призрак среди живых. Придя на обед, я открыл контейнер и уже собравшись съесть свой сэндвич, увидел, что контейнер был пуст, пуст как моя голова, по словам преподавателей. Я смотрел на ребят, с аппетитом уплетавших свои обеды, и обида вновь подкатывала к горлу. Да, у них есть деньги, их отцы и матери работают, чтобы содержать их, мне же приходится ежедневно трудиться, чтобы оплатить себе колледж. Не видя смысла продолжать трапезу, я молча встал и направился к станции - пора было ехать.

Поезд ждал. Холодный, пустой, словно забытый богами гроб на рельсах. Его нутро дышало застоем и тишиной, которую не нарушал ни один голос, ни один шаг. Ни души. Я зашел в последний вагон и прошёл весь поезд насквозь, надеясь увидеть хоть кого-то - хотя бы отражение, намёк на присутствие. Пусто. Будто сам воздух забыл, как звучит дыхание. Наконец, я подошёл к кабине машиниста. Стучать было бессмысленно - я просто сказал вслух, через перегородку:

- Эй... куда идём? Почему я один?

Ответа не было. Ни шороха, ни движения. Только моё собственное отражение в запотевшем стекле. Уже собравшись уходить, я услышал голос. Спокойный, ровный, безжизненно отстранённый. Он не разговаривал - он читал. Как будто зачитывал с бумажного свитка, найденного в пыльной пещере времени. Он говорил о сущности, о боли, о страхе перед смертью, который, как он утверждал, и есть истинная форма жизни. Его голос не колебался, не изменял интонаций, будто звук шёл из-под земли, сквозь камни, сквозь века.

Я слушал. Почему? Не знаю. Он не требовал ответа. Просто продолжал говорить, как радиопередача на пустой частоте. Затем наступила тишина. Поезд остановился. Моя станция. Я должен был выйти. Повернувшись к двери кабины, я вновь дёрнул за ручку. В этот раз замок щёлкнул. Дверь открылась. Там лежал труп. "Если тут труп, то с кем я общался" - подумал я. Сгнивший, изъеденный червями мертвец смотрел на меня. Смотрел не как человек, а как картина, взгляд которой преследует тебя, куда бы ты не повернулся. Страх, вязкий и острый, сжал моё горло. Я выскочил из вагона, спотыкаясь о собственные шаги.

Выскочив из поезда и отдышавшись, я медленно побрёл домой. Был вечер, дождь поливал меня с ног до головы, казалось, вот-вот наступит ураган и снесёт меня вместе с домами. Чудом добравшись до дома, я постучал в дверь, но никто не пришёл. Прислушавшись, я услышал истошный вопль, доносящийся из дома. «Папа!» - подумал я и бросился в дом через рядом стоящее окно. Я ожидал чего угодно, но то, что я там встретил, повергло меня в шок. Отец с мачехой лежали на полу как разбросанные ребёнком куклы. А посреди комнаты... нечто. Сгорбленное, мохнатое, покрытое клочьями шерсти. Оно грызло. Грызло кости моей сестрёнки. Существо была похоже на неизвестного мне зверя, на ужас с человеческими глазами. Оно не просто смотрело на меня, как животное глядит на добычу, она смотрела на меня как мать, смотрящая в глаза сына, погубившего их семью и брошенного в мусорку за ненадобностью. Это была не злость, это была обида, отвращение и жалость. Мне всегда было трудно общаться с людьми, особенно я не выносил их тяжёлые взгляды, но этого, этого не вынес бы никто. Я обомлел, но собрав все силы, что у меня были начал бежать.

Куда я бежал, я не знаю. В попытке скрыться от угрозы, я рвал и метал, лишь бы не увидеть эту тварь снова и вот, остановившись прямо посреди моста, я понял, что пришёл.

Мост. Бесконечный, уходящий за горизонт, с колоссальными опорами, упирающимися прямо в небеса, будто пытающимися удержать их от падения. Его размеры - невообразимы. Казалось, сама Земля стала бы мала, чтобы вместить подобное творение. Кто его построил? Для чего? Важно ли это? Я просто шёл. Шёл, ожидая конца. Но конца не было.

Остановившись, я знал, что-то вот-вот должно произойти. Внутреннее чувство тревоги, словно предвестие катастрофы, жгло грудную клетку. Неведомая угроза витала в воздухе. Подойдя к краю, я начал глядеть вниз. Под тёмной водой я увидел гигантских размеров тень. Да, мост был огромен, но то, что вскоре показалось из воды, затмило его величие. Это было нечто. Огромное существо, похожее на смесь осьминога и паука с человеческим лицом. Оно было настолько огромно, что само его присутствие в мире казалось невозможным. Один его глаз можно было бы использовать для строительства небольших размеров города. И оно смотрело на меня. Мир ушёл из под ног, хотелось просто исчезнуть, испариться. Почему это происходит, я не понимал. В голове был единственный вопрос: когда это закончится. Кошмар наяву, ужас, невообразимый даже самому трусливому человеку, вот что я ощущал. Существо, разглядев крошечную точку в пространстве в виде меня, почуяло угрозу. Его светло-голубого цвета глаза стали красными, как пламя.

Я понял, конец близок. Даже не пытаясь сопротивляться, я стоял и смотрел. Щупальце, размером с небоскрёб, надвигалось. И это было последнее, что я увидел.

Я распахнул глаза, комната, потолок, мой дом. Наконец-то это закончилось. Кошмар позади. Встав с кровати, почти смеясь, почти плача, я рванул на улицу, воспылав от счастья, что вот-вот увижу солнце. Но когда я вышел из дома, меня поглотило ощущение неправильности происходящего. Солнце было, но не светило. Ни ветра, ни движения - только гнетущая, неестественная тишина. Мой внутренний клаустрофоб завыл, рвясь наружу. Всё казалось... ненастоящим.

И вдруг - странный шелест. Я обернулся. С моего дома слезало покрытие, будто старая обоина. Я дёрнул за край, и декорация сползла, как кожа, оголяя истину. Всё вокруг - бутафория. Ширма. Иллюзия.

Теперь я здесь.

Жизнь могла забросить меня куда угодно: в густые леса Сибири, в морозную тундру или к той бездонной дыре посреди Бразилии. Но нет, я оказался здесь.

Где? Не знаю. Это не мир. Это не ад. Это хуже.

Глаза. Повсюду глаза. Они смотрели из стен, из пола, из потолка. Смотрели с ненавистью, презрением, брезгливостью. Я был заперт. Коробка из гниющего мяса стала моим новым домом. Она пульсировала, дышала, как рана. И в ней - я.

Для чего я здесь? Для вечных мучений, чтобы повеселить окружающих меня ублюдков, решивших, что единственный способ стать лучше это поглумиться над слабым?

-За что?!!! -завопил я в надежде на объяснение.

Но крик, отразившись от стен, вернулся один, без изменений. Наступила тишина. Из-под пола начал просачиваться гной, медленно заполняя коробку.

Я сошёл с ума. Безумие освободило меня от оков страха. Глубоко в душе зная, что всё это сон, я хотел быть в нём. Окружавший меня бред поглотил мой разум. Я стал его частью.

Когда гниль уже почти достигла моего подбородка, я нырнул. Инстинкт? Паника? Не знаю. Просто - нырнул. И под толщей гнили, в скользкой стене, я нащупал пробку. Вытащил. Гниль начала убывать.

Здесь стало безопасней, но мне уже не было до этого никакого дела. Я был там, внутри безумца, скрывшего меня от этих глаз.

Из-за угла выбежала кукла, обтянутая кожей. Безлика - и в то же время со всеми лицами сразу. В её чертах я узнавал каждого, кого встречал в жизни. Она была отражением любого образа, который только мог родиться в моём воображении. И она бежала ко мне - не с криком, не с яростью, а с распахнутыми руками. Единственное существо в этом кошмаре, не желавшее мне зла.

Я вытащил нож и вонзил его ей в грудь.

Лезвие легко разрезало кожу. Вспоров живот, я обнажил влажную розовую плоть. Когда её конечности были отрезаны, я принялся за голову. Проломив череп тупой стороной ножа, я погрузил пальцы внутрь. Мозг был прохладным и мягким, как свежее тесто. Он растекался сквозь пальцы, словно впитывал в себя всю боль, всё отчаяние.

Было ли это отвратительно? Нет. Я не чувствовал отвращения. Не чувствовал вины. Я просто делал то, чего всегда хотел. Без причин. Без запретов. Впервые в жизни - свободно. Я не жаждал добра или понимания. Я мечтал о боли. О чужой, о своей - без разницы. Лишь бы чувствовать. Лишь бы разрушать. И в этом - я был счастлив.

И тогда пришло осознание.

Непреодолимое, липкое, тяжёлое желание смерти. Всё потемнело. Я больше не чувствовал ни рук, ни тела. Лишь одно желание - закончить. Положить конец этой нескончаемой боли. Я был безумен, конечно. Всегда был. Всю свою жизнь проблемы преследовали меня, а я копил их в себе, закрываясь от окружающих. Люди это чувствовали, и как стервятники налетали на последние остатки веры, на понимание закрытого на замок разума. Я пытался быть как все. Надевал маски, учился улыбаться, подражал, подстраивался. Но это было ложью. Я был, как та кукла, обтянутая чужой кожей - пародия на личность. Но теперь я знал, что нужно было делать, я знал, как всё исправить. Сейчас я знаю, я существую, пусть даже не такой, как все. Сломанный, больной, но существую.

Я обладаю знаниями о методе, как всё изменить. Мысль о собственном теле, безжизненно висящем под потолком, вызывала одухотворение и стала для меня знаком новой жизни.

И вот, оно пробуждение. Я поднялся, как по расписанию. Был ли это сон? Я уже не знал, да и это не имело значения. Взяв галстук со шкафа и встав на табурет, я затянул его на крепко установленной люстре. Второй конец был затянут на моей шее. Вот он, конец, подумал я, выбив стул из-под собственных ног.

Я снова оказался в школе. Та же комната, те же стены. Но в этот раз я не прятался, я выходил навстречу. С улыбкой. И сон заканчивается. Или начинается....