Сон разума

Хорошая крыша летает сама. (с)

«Дом, милый дом».

Автобус надрывно запыхтел, будто мучительно, обреченно выдохнул, останавливаясь, и Ральфи нехотя вытащил наушники.

В этом абстрактном доме его, разумеется, никто не ждал, но все же думать об этом месте, как о единственном, с которым его хоть что-то связывает, было до определенной степени извращенности приятно.

«Блеск и нищета Лос-Анджелеса» - прекрасное название для истории, в финале которой все умрут, Ральф на полном серьезе думал об этом, стоя на оживленном, несмотря на второй час ночи, перроне автовокзала. Думал глубоко, сосредоточенно, и даже почти увидел своих потенциальных героев - хрупких мальчиков и девочек, разочарованных во всем заранее, очень трагично, еще по страницам парочки прочитанных модных книг.

Подумал, а потом махнул рукой,пусть и мысленно, поднял с земли сумку и отправился ловить такси.

Как говорил его бывший агент, писать можно где угодно, но нельзя, черт возьми, не писать в Лос-Анджелесе. Ральфи сильно подозревал, что отчасти вернулся ради того, чтобы это утверждение оспорить.

Есть ли жизнь после звездного часа? Подавись, Дэвис, сука, вот он я! Немного потрепан жизнью, с дороги слегка не брит, сбросивший десяток лишних килограммов, – парень-мечта. Лучший эпизод твоей убогой карьеры, вернувшийся из...

Ральф назвал таксисту адрес, попутно пытаясь собрать по кускам достоверную версию о том, откуда же он вернулся. Пожалуй, пусть будет заграничная поездка. Путешествие в поисках вдохновения, - очень тонко и органично для сложной творческой личности. И вроде как изящно продемонстрированный средний палец для тех, кто знал правду. Ну или помнил до сих пор о его существовании.

Большой город не спит никогда, и щурясь на свет фонарей и неоновых вывесок, Паркер думал, что, пожалуй, здорово ото всего этого отвык. Там, где всегда тихо и свет выключается ровно в десять, не нужно никуда спешить или наблюдать от скуки за сменяющими друг друга картинками на установленном на пересечении улиц большом экране, ни к чему это. Придется привыкать заново, хотя ведь всего-ничего прошло... Полгода. Восемь месяцев.

Сука Дэвис охарактеризовал его нынешний социальный статус как «творческий труп», но для трупа Ральфи подозрительно сильно хотел пиццу. Пару гамбургеров и пакет с горячей картошкой-фри. Даже будучи мертвецки нетворческим, он еще осознавал, что трупы определенно не интересуются картошкой.

За два квартала до его дома они все же встали в пробке, - большой город никогда не спит, и, бросив мимолетный взгляд на отсчитывающий его деньги счетчик, Ральф почти с детским восторгом высунулся в окно, слушая чужую ругань, кожей впитывая в себя злость пары десятков застрявших среди ночи на улицы водителей. Город никогда не спит. И всегда найдется мудак, который вылетит на встречку, протаранив бок очередного «Ниссана» и перегородив дорогу.

«Скорая» завыла где-то впереди, и, судя по тому, что звук удалялся, кому-то из мудаков повезло. А может быть, - нет. Степень везения определит дежурный нарколог, а зрителям пора проявить немного тактичности и разъехаться по своим делам.

Спохватившись, Ральф поблагодарил таксиста и так же вежливо сообщил ему, что, пожалуй, дойдет пешком. Сдачи он сегодня не взял, - на что бы парень ни потратил несколько лишних баксов, пусть будет первым, кого порадует возвращение Ральфи Паркера.

***

Квартира встретила его плотной глухой тишиной, запахом пыли и дерева. Убраться здесь во время его отсутствия было некому, и, стаскивая куртку, Ральф почти порадовался тому, что все же вымыл посуду перед отъездом.

Бросив сумку у порога, он прошел в кухню и открыл жалюзи. Вместе с искусственным светом с улицы, казалось, пришли и звуки, хотя такого не могло быть в принципе. Просто сейчас Ральфу казалось, что он многое стал ощущать ярче. Гораздо насыщеннее, чем восемь месяцев назад, когда ожидания, эмоции, сон и явь сошлись, наконец, в одной точке, сливаясь в однородный серый вонючий поток.

Постояв несколько минут у окна, он направился к шкафу, где между банками с кофе и перцем должна была остаться пачка сигарет. Ральфи загадал, еще садясь в автобус: если пачка уцелела, он выплывет. Может быть, захлебнется во всем этом дерьме еще пару десятков раз, но как-нибудь, обязательно...

Сигареты нашлись там, где он их оставил, и сев на подозрительно скрипнувший табурет, Ральф не меньше минуты смотрел на них так, будто они были его личным идолом, карманным языческим божеством, на которое он с полным правом мог надеяться. Посмотрел, а потом положил на стол.

Курить он бросил в клинике. Не то чтобы даже сам бросил, пришлось. Просто встало поперек горла после первого же снисходительно-понимающего «Гляди, еще один» за спиной, когда пытался не пронести нужный конец сигареты мимо пляшущего в трясущихся пальцах огонька дешевой пластиковой зажигался.

«Еще один из», - да, парни, охренеть, как верно замечено! Обычная история, ничего нового ни для мира в целом, ни для этого города в частности. С той лишь, пожалуй, разницей, что в сознание, достаточное для того, чтобы встать и притащиться во двор покурить, его привело странное, ошеломляющее до шока своей силой желание жить. Не делать, не писать, не шататься по улицам, вдыхая запах чужой жизни, а просто быть. И в тот момент, когда это бытие взяло и определилось одной незакуренной сигаретой...

Что это было тогда, там, Ральф не знал, да ему и некогда, и не интересно было об этом думать.

Табурет, на котором он сидел, подозрительно скрипнул, словно собирался попрощаться, и Ральфи нехотя встал. Так же медленно, будто из-под палки, снял рубашку, потом майку и стал расстегивать джинсы. Мыться в этой ванной ему не хотелось, да и раздеваться, по большому счету, тоже, будто со стен на него смотрели десятки недобрых глаз. Пришлось сказать себе, что эти глаза он уже однажды переболел. А в ванной нет ничего страшнее капающего крана. И если станет совсем тошно, никогда не поздно подхватить неразобранную сумку с необходимым минимумом вещей и переехать в ближайший мотель, где наблюдающих любопытных глаз предсказуемо окажется в разы больше. С тем лишь преимуществом, что в те, живые, глаза он сможет посмотреть в ответ.

Вода в трубах зашумела отвратительно громко, прежде чем кран выплюнул неровную грязную струю, и прошло еще несколько минут перед тем, как из него полилось то, подо что в принципе можно было сунуться. Все это время Ральф просидел на бортике ванной, думая, что вот это, с водой, могло бы стать забавной аллегорией, под которую не составит великого труда подогнать очередную дешевую философию. Благоразумно отказавшись от формулировок, он одним решительным движением стащил с себя джинсы вместе с бельем и встал под душ.

Раньше у него была такая привычка - стоя в душе, закрывать глаза. Не из-за летящих в лицо жалящих капель, а уноситься под шум воды в другое пространство и время, возвращаясь всякий раз с небольшим разной степени ценности подарком. Сейчас же Паркер глаза закрывать не стал, и без того картина ярким принтом отпечаталась на внутренней стороне век: погнутая труба и тяжелое, распухшее тело на ней, скрип жгута по ржавеющему металлу, - покачивается по инерции...

Смотреть Ральфи больше не хотелось. Впрочем, в лучших традициях жанра, содрать с себя кожу губкой, чтобы избавиться от всей этой метафорической грязи, не хотелось тоже. Только гамбургер. И картошку. Поэтому, наскоро вымывшись, Ральф оделся в чистое. Вещи, в которых приехал, сложил в мусорный мешок и вместе в ним вышел из дома.

Рестораны быстрого питания работают круглосуточно, и в одном из них Ральф бросил пакет в мусорный контейнер, и, дожидаясь заказа, за несколько центов купил в автомате вечернюю газету.

Чем живет ЛА сегодня? В общем-то, все тем же самым. Голливуд. Выставка современного искусства, футбольный матч, пара сообщений о розыске пропавших, неопознанный труп в Беверли Хиллз. Белый мужчина, 65-70 лет, полиция округа просит всех, кто располагает...

Ральфи невыразительно хмыкнул, пошарил рукой по столу, и только потом вспомнил, что теперь не курит.

Мертвый бомж определенно стоил отдельной заметки в криминальной хронике... Только вот оно вернулось, накатило так, будто притаилось в глубине его головы и только ждало до поры до времени провокации, чтобы проявиться. То, что раньше он называл «уколом». Не тем, после которого смотришь яркие, превосходящие своей реалистичностью объективную реальность картинки, другим. То, что большинство людей определяют как чутье или интуицию. Приветственное знамя звездного часа, от которого Ральф зарекся тогда же, когда окончательно бросил курить, и который теперь буквально лез на рожон.

Он не будет. Не станет. Не полезет в эту петлю снова по доброй воле, равно как не купит новый компьютер, потому что клавиатура - подлая сука, способная сделать с человеком такое, что не приснилось бы и в кошмарном сне...

- Сэр? Все в порядке?

Мягкая, но настойчивая девичья рука легла на плечо, слегка сжимая, и Паркер очнулся, вынырнул на поверхность вязких, лишенных логики мыслей.

Он с силой потер лицо ладонями, обнаружив на столе свой заказ и напряженную официантку рядом.

- Простите, мисс. Задумался, - улыбаться устало и обворожительно за последние восемь месяцев он не разучился.

Точно так же как ни хрена, как показывает практика, не научился самоконтролю, не смог выработать тот треклятый инстинкт самосохранения, о котором твердил доктор Хоппкинс.

Старался и не смог, потому что, когда девушка расслабилась, Ральфи улыбнулся ей еще раз.

- Могу я сделать один звонок? Это срочно, а я не видел телефона-автомата поблизости.

- Простите, сэр...

Новая волна тревоги, - по ее позвоночнику, иголочками по его коже. Чужое беспокойство Ральфи всегда чувствовал слишком остро. И, в общем-то, девочка имела на него полное право, - это Лос-Анджелес, детка. Слишком много странных типов вокруг.

- Видите ли, - он поднялся, чтобы ей не приходилось испытывать неловкость, глядя на клиента сверху вниз. - У меня только плеер, свой телефон я... разбил. Очень неловко, но я заплачу.

Недолгий визуальный контакт... Обычно, ему верили. Верили просто так, безоговорочно, по той простой причине, что вранье, тактично именуемое талантом убеждения, давалось ему легко даже в тех случаях, когда соврать действительно приходилось.

Номер телефона он вспомнил не сразу, не меньше минуты простоял с телефоном в руке, восстанавливая в памяти последнюю цифру. Три или девять? Не хватало только попросить у администратора телефонный справочник, хотя там-то номер должен быть точно.

В конце концов Ральфи определился с шестеркой, - если ни один из изначально предложенных вариантов не устраивает, почему бы и не?..

Соединение, автоответчик. Правильно.

Прослушав стандартное, надиктованное в меру деловым и напряженным голосом сообщение, Ральф повесил трубку, и любезно улыбнувшись администратору, набрал другой номер, по которому должны были ответить точно.

Друзья, в эту историю я приглашаю вас с особым волнением.

Пожалуй, это самая сложная, самая неоднозначная вещь из когда-либо написанных мной. Единственная, над которой я сама плакала.

Обычно "герой со сверхспособностями" это либо нечто героическое и задорное, либо пафосное и про особую миссию. Я попыталась раскрыть тему с другой стороны. Представить, каково это - видеть и ощущать то, чего не существует для других людей. Дар это или проклятие? И от чего обычный человек больше рискует сойти с ума: от потусторонних проявлений или от того, что видит в своей повседневной жизни?