Сонный паралич

Тишина.

Она поглощает тёмное пространство, заставляя разум тонуть в её зыбких контурах. Ощущение, будто я под водой: уши заложило от давящей на виски мглы, окружающей меня со всех сторон. Она не чёрная, нет. Фиолетовая, с грязными подтёками и пятнами, напоминающими кляксы туши на бумаге.

Помнится, я только что заснула. Или не только что? Может, уже наступило утро. Зимой ведь сложно понять.

День был трудным, и мне пришлось ждать, когда сон наконец-то снизойдёт на меня. Тело тяжёлое, мышцы налиты свинцом. А моя комната… Почему она выглядит так странно?

Я могу различить очертания люстры на потолке, край книжной полки. Они выглядят искусственно. Словно из какой-то артхаусной анимации, нарисованной начинающим художником. Люстра с тремя круглыми плафонами кажется неестественно объемной, выделяясь на фоне чёрно-фиолетового безумия.

Совершенно ясно: я в своей комнате. Но я не вижу её, а ощущаю. Всем своим естеством, каждой клеточкой тела. Окружающее пространство знакомо мне, и именно это чувство узнавания движет мною. Я знаю, что кровать находится в правом углу комнаты, но слева от окна. Знаю, что у противоположной стены расположились комод и шкаф. Окно завешено шторами тёмно-фиолетового цвета. Их плотная ткань нужна для того, чтобы противный свет уличного фонаря не мешал мне спать ночью.

И моё «зрение» состоит из этих знаний. Они и создают осязаемую картинку, карту из образов, в которой у каждого предмета есть отдельное место в этом мире.

Что-то здесь не так… Или наоборот, так, как должно быть?

Наверное, я ещё просто не отошла ото сна, или в полудрёме наткнулась на галлюцинации. Но, в то же время, всё выглядит слишком реальным. Собственное тело доставляет неописуемый дискомфорт, оно кажется чем-то лишним, избыточным, неудобным.

Нужно встать.

Я пытаюсь пошевелить ногой. Но… Плоть игнорирует моё желание.

Ещё раз.

Импульс, что я посылаю к конечностям, словно застревает где-то на пути к ним, растворяясь в небытие. Что за чертовщина?

Рывок.

Я пытаюсь оторвать голову от подушки, но тело кажется неподъёмным. Словно его чем-то намертво придавило. Всё нутро зудит от растущего изнутри чувства тревоги, которое так и просится завладеть мною.

Ещё раз!

Пошевелить хоть чем-то. Сосредоточиться. Сдвинуть с места любую часть этого тяжёлого, придавленного к кровати тела. Голову, руку, мизинец на ноге, что угодно…

Вдруг откуда-то сбоку слышится шорох.

Ощущение присутствия забирается мне под кожу. Липкое, мерзкое. Это чувство разъедает остатки моего терпения. Я пытаюсь повернуть голову, хотя бы увести в сторону глаза. Безуспешно.

Тревога усиливается. Она ещё сильнее вдавливает непослушное тело в матрас. Шевеление в углу комнаты, кажется, обретает какую-то форму. Но чёрт, я даже не могу посмотреть туда!

Ещё!

Нет.

Снова!

Не получается. Тело не хочет поддаваться.

А между тем странное нечто начинает ползти по стене. Безшумно, плавно растекаясь, игнорируя все законы физики. Там, где оно проходит, пространство меняется. Стены плывут, их чёрно-фиолетовые контуры вибрируют, будто сама материя боится этого неизвестного нечто.

Оно словно не может определиться с обличьем, то сливаясь с фиолетовым полотном этой странной реальности, то трансформируясь в тени и перескакивая из одной точку в другую, как рваные кадры в плохо смонтированном фильме. Я не могу его видеть. Однако, я чувствую, как это нечто становится всё ближе. Ближе.

Нужно выбираться. Но приказы, посылаемые мозгом, тонут в неподвижной плоти. Кажется, будто я заперта в саркофаге, но моей темницей стало собственное тело. Сердце бешено колотится. Его стук с каждым толчком становится всё громче, отдаваясь эхом в голове.

Воздух становится тяжелее.

Я даже не уверена, дышу ли я. Дыхание тоже не подчиняется моей воле.

Пятно непроглядной тьмы явно издевается надо мной, нерешительно застывая в разных углах комнаты.

Оно наблюдает. Перетекает от шкафа к полке. Его существование в этом мире кажется столь же неоспоримым, как наличие солнца в небе. Но что ему надо здесь?

Когда вдруг это нечто оказывается у подножья кровати, я чувствую, как всё нутро сжимается. Холодная волна мурашек пробегает по моему правому боку.

Страх.

Первобытный, истинный страх. Наверное, это его испытывали люди, жившие до изобретения огня. Он возникает, когда стоишь на опушке леса и вглядываешься в его чащу. Когда смотришь внутрь пещеры, где нет света, и неизвестно, есть ли там кто-то ещё. Когда в мёртвой тишине слышишь рядом хруст ветки, зная, что ты здесь один.

Именно он окутывает меня, делает ношу собственного тела ещё более невыносимой.

Хочется бежать, спрятаться. Но это невозможно.

Надо мной вырастает тень. Называть это нечто тенью - значительное упрощение. Оно - само воплощение отсутствия света, формы и смысла. Сама суть тьмы, пустота, с какой может сравниться разве что зияющая в пространстве чёрная дыра.

Это нечто искажает реальность. Поглощает вокруг себя всё. Контуры стен и мебели с каждым мгновением становятся менее чёткими, растворяясь в излучаемой тенью непроглядной тьме.

От таинственной сущности исходит не запах, не тепло или холод, а… странное покалывание, заставляющее тело напрячься в ознобе. Гнетущее, исходящие глубоко изнутри чувство бесконечной пустоты, что заполняет миллиарды километров между звёздами. Места, где время и материя потеряли всякий смысл.

Мгновение.

И нечто оказывается прямо надо мной. Стекая с потолка, оно пытается обрести новую форму, перебирая личины. Я замираю в ожидании. Кажется, будто в эту секунду я забываю всё на свете, даже собственное имя.

Оно смотрит. Точно биолог, беспристрастно изучающий поведение насекомого, беззащитного перед его волей. У него нет глаз, но его взгляд пропитывает меня, пробираясь через толщи неподвижной плоти. Куда-то очень глубоко, в самое ядро моего существования. Субстанция, составляющая его «тело» колышется медленными нефтяными всплесками.

Оно наклоняется ближе.

И в этот момент время растягивается. Каждый сантиметр, что тень преодолевает, приближаясь ко мне, пропитан вечностью.

Мой разум застывает в зверином оцепенении. Сейчас в этом мире существуем лишь мы: я и это бесформенное нечто.

А существую ли я?

Может, я уже давно умерла и теперь застряла в пучине этого бесконечного кошмара?

Проходят века моего заточения в клетке из мяса и костей. Но ничего вокруг не меняется. Даже столь очевидный цикл смены дня и ночи словно не хочет участвовать в этой изощрённой игре.

Наконец, тень вдруг обретает какие-то очертания. Вытянутая голова, от которой исходит чёрная дымка, худощавое тело с острыми плечами, сотканное из пустоты. Когтистая рука тянется к моему лицу, застревая в паре миллиметров от кожи. Тело становится всё тяжелее. С каждым мгновением давление на груди возрастает, обрушивается на меня новой волной густого притяжения.

У тени появляются глаза. Они не имеют физического воплощения, но я знаю, что две чёрные щели материализовались в её облике, имитируя физическое воплощение зрения. Этот взгляд застревает в моей голове, и я ничего не могу сделать с ним. Не могу отвернуться или прикрыть веки.

Но в следующее мгновение я понимаю, что страх, ранее испытываемый мной, был слишком тривиальным.

Нависшая надо мной сущность начинает издавать какие-то звуки. Странные вибрации, низкочастостные, исходящие не из уст тени, из самого центра её «тела», заставляют пространство вокруг содрогаться в невыносимой агонии. Эти звуки невозможно расслышать ухом. Они проникают в голову, рождаются прямо из пелены моего болезненного бытия.

Всё моё естество противится этой встрече. И тогда этот гул внезапно начинает сжиматься, фокусироваться внутри моего разума в острую иглу вдруг обретённого смысла.

Голос.

Он не звучит по-человечески.

Он просто проявляется в моей голове, отпечатываясь в сознании древними, омерзительными символами. Словно сами мысли меняют свою суть, складываясь в слова:

«Ты никогда не просыпалась».

Мой крик разрывает видение.

Яркий свет пробивается через стык штор длинными золотыми лучами. Мелкие пылинки пляшут в воздухе свой медленный танец. Свет проходит через стеклянные плафоны люстры, играя солнечными зайчиками на жёлтых обоях комнаты.

Кошмар отступил.

Ко мне плавно возвращаются воспоминания. Но через них пробивается невыносимая жажда, скребущая горло неприятной сухостью. Нужно попить воды.

Но… Моё тело не шевелится.

Я пытаюсь встать, и ничего не происходит.

Чёрт, опять?

Однако, в этот раз мне удаётся повернуть голову. Воспоминания последних нескольких месяцев ударяют в череп болезненным осознанием.

В углу комнаты стоит инвалидная коляска.