Сорочий мост

Госпожа Юэйлян расположилась за столом с пиалой чая. Ее взгляд был направлен в окно — там раскинулась тонкая, еще совсем молодая груша, наполнявшая сад приятным ароматом. Зал, драпированный полупрозрачным шелком и украшенный расписными ширмами, напоминал что-то среднее между борделем и дворцом.

Хэн Сюйзао негромко кашлянул, привлекая к себе внимание, и поклонился, когда госпожа Юэйлян чуть опустила ресницы и взглянула на него.

— Сяо Хэн, ты, как и всегда, изумительно исполнительный. Стоило тебя позвать, как ты сразу же пришел. Иногда мне кажется, что у тебя нет никаких дел, раз ты так легко соглашаешься на встречи.

Она тихо фыркнула, прикрыв лицо круглым веером с вышитым на нем парящим над горами фениксом. Хэн Сюйзао ответил почтительной улыбкой и сел за стол, когда госпожа предложила, указав на место напротив себя.

— Этот презренный не смеет отказывать госпоже Юэйлян. Даже если солнце потухнет, дорога к вам всегда будет освещена вашей красотой.

Смех женщины был мягким и немного кокетливым. Она хитро посмотрела на Хэн Сюйзао, потянулась, чтобы налить ему чай, пододвинула блюдо с кусочками засахаренных фруктов.

— А где Ру-Ру? Почему не пришел с тобой?

— С утра отправился за лотосами, вернется только к вечеру. Не застал посыльного, не обижайтесь.

— Какие обиды. Я знаю, что он прибежал бы раньше тебя, если бы узнал о приглашении, — госпожа Юэйлян повела плечом и выпрямилась. — Как ваш бизнес? Еще не передумали?

— Вы слишком высокого мнения о нас. Ни с киноварью, ни с нефритами нам не справиться, поэтому продажа лотосов нас вполне устраивает. К тому же, скоро вырастут репа и горох, тогда получится увеличить доход.

Поджав алые губы, госпожа Юэйлян покачала головой. Хэн Сюйзао понял, что сейчас они вновь начнут обсуждать извечные старые темы, которые все никак не удавалось закрыть. Иногда ему казалось, что этой женщине нравится с ними возиться, может, она в принципе любила практически нищих молодых людей или испытывала удовольствие, когда кто-то от нее зависел. Он, в свою очередь, прекрасно понимал, что любые долги придется отдавать, поэтому не хотел лишний раз полагаться на ее милость. Этот разговор повторялся уже не меньше сотни раз. Хэн Сюйзао мог проговаривать их реплики в той очередности, в которой они должны прозвучать.

— Я могла бы направить к вам работников, — госпожа Юэйлян, как и ожидалось, была крайне предсказуемой.

— Вы и так многое нам дали. Дома и земли вполне достаточно, чтобы не беспокоиться о будущем, о большем мы не смеем и мечтать, — Хэн Сюйзао ответил предельно вежливо и учтиво.

Сейчас она должна была заговорить о состоянии их дома. Он выждал момента, когда прозвучит тяжелый нетерпеливый вздох, после чего едва сдержал смешок. Очень предсказуемо.

— Это не дом, а покосившаяся лачуга, которая и ляна ломаного не стоит. Да и земли в деревне предостаточно, вы могли выбрать любой участок, чтобы высаживать там свою репу. Что за желание такое — довольствоваться малым? У молодых людей должны быть амбиции!

Хэн Сюйзао промолчал. Амбиций у него не было. В глубине души ему хотелось жить лучше, может, отстроить собственный дом, который не будет скрипеть от ветра, но полагаться на помощь госпожи было нельзя. Ему было понятно, к чему такая помощь ведет: госпожа Юэйлян ничего не просила, и это оставляло ощущение, что она просто выжидает момент, чтобы сообщить о том, насколько они с Ру Синьи ей обязаны. А за этим последовали бы просьбы, скрытые вуалью вежливости. Исполнять ее желания было себе дороже, что, разумеется, не умаляло его благодарность.

Он перевел разговор, решив рассказать, как в этом году обстоят дела с урожаем. Лицо госпожи Юэйлян ничего не выражало, но было понятно, что она мается от скуки. Для нее разговор о сельском хозяйстве от Хэн Сюйзао был подобен лепету маленького ребенка, рассказывающего о воображаемых достижениях.

— Вы могли бы заняться настоящим делом, — она повторяла это через встречу.

— Покорно благодарю, но нас устраивает нынешнее положение вещей, — ответ Хэн Сюйзао на это предложение всегда оставался неизменным.

Госпожа Юэйлян вздохнула и побарабанила ногтями по столу — они были выкрашены красным по последней моде. Весь ее вид говорил о достатке и готовности следовать всем современным тенденциям. Ей не было лень рисовать на каждую встречу с Хэн Сюйзао новые цветы на лбу, прическу постоянно украшали дорогие шпильки и заколки, одежда, исключительно шелковая, сидела так, что подчеркивала ее идеальную фигуру, делая еще прекрасней. Можно было поклясться, что она никогда не выбеливала лицо — ее кожа и без того была настолько светлой и тонкой, что могла вызвать зависть самой императрицы.

Хэн Сюйзао выглядел на ее фоне нищим.

Собственно, таким он и был.

— Я помолюсь за то, чтобы у тебя прибавилось ума, — с недовольством сказала госпожа Юэйлян. — Когда-то этот день должен настать, иначе однажды ты проснешься, а вместо головы у тебя вырастет твоя любимая репа.

— Сомневаюсь, что все настолько плохо, — улыбнулся Хэн Сюйзао.

— Сяо Хэн, я знаю тебя достаточно долго, чтобы утверждать, что года не прибавляют тебе мудрости. Даже когда поседеешь и одряхлеешь, наверняка останешься все таким же дураком. Не сыскать человека глупее тебя.

— Я думал, что Ру Синьи...

— О нем и говорить-то не стоит, — госпожа Юэйлян махнула рукой, и легкий ветерок от взметнувшегося рукава донес до Хэн Сюйзао аромат жасмина.

Некоторое время они молча пили чай, размышляя каждый о своем. Находиться в этом поместье было приятно, хотя всегда складывалось ощущение, что обслуживает его лишь пара слуг. Самой часто попадавшейся на глаза была скромная девочка, краснеющая при виде гостей и говорящая так тихо, что ее практически не было слышно. Тем не менее, Хэн Сюйзао знал, что за спиной госпожи Юэйлян стоит такое количество людей, что им, если бы они решили жить рядом со своей госпожой, пришлось бы отстроить целую деревню.

— У меня есть просьба, — госпожа Юэйлян отставила в сторону пиалу и вновь взялась за веер. Тонкие пальцы сжали резную бамбуковую ручку.

Хэн Сюйзао поклонился.

— Этот презренный готов вас выслушать.

Выслушать — не выполнить. Они оба прекрасно знали границы и рамки, которых следовало придерживаться в их вежливых беседах, и все равно иногда Хэн Сюйзао приходилось выполнять то, чего он не желал. Но, к уважению госпожи Юэйлян, стоило заметить, что просьбы обычно соответствовали его требованиям: еще при первом знакомстве он сказал, что ни за что не хотел бы вредить людям. Позднее пришлось сделать оговорку, что вредить ему не хотелось бы ни напрямую, ни косвенно. Его мечтой была мирная и спокойная жизнь.

— Сегодня из города прибудет человек, он пойдет от западных ворот. Твой дом ближе всего. Позаботься о нем. Пока что ему нельзя приходить в мое поместье, еще не время.

Хэн Сюйзао напрягся. Госпожа Юэйлян, заметив это, качнула головой:

— Как о госте, Сяо Хэн. О чем ты подумал?

— Я постарался не думать, — хмыкнул он.

Цокнув языком, госпожа Юэйлян взмахнула веером:

— Иногда это разумней всего. Прими его у себя, но не увлекайся. Ты знаешь историю про лисицу, которая украла кур?

— Нет, но подозреваю, что догадываюсь о сути.

Госпожа Юэйлян улыбнулась, в ее темных глазах появился мягкий блеск — в том, что Хэн Сюйзао может о чем бы то ни было догадываться, она сомневалась.

— Однажды охотник нашел в поле раненую лисицу, пожалел ее и принес в свой дом. Он выхаживал ее, кормил и думал даже, что приручил. В его доме она вела себя не хуже, чем собака, но в соседних домах начали пропадать куры. Все говорили, что это лисица крадет птиц, а охотник не верил, ведь она каждую ночь грела ему ноги. В какой-то момент остальным это надоело, и они пришли устроить самосуд над охотником. Его убили, а лисица и не думала вступиться — она убежала, забыв про всю свою верность.

История должна была стать поучительной, но вызвала у Хэн Сюйзао усмешку.

— Суть в том, что нельзя путать лису с собакой? — уточнил он. — Или в том, что глупо рассчитывать, что маленький зверь сможет противостоять толпе разъяренных мужиков?

— Нет, суть в доверии. Пушистый хвост не всегда означает мягкое сердце.

Хэн Сюйзао хмыкнул. Не ему, человеку, который не подпускал к себе людей, нужно было рассказывать такие истории.

Гость, как и говорила госпожа Юэйлян, действительно прибыл.

Хэн Сюйзао стоял перед растянувшимся в пыли человеком. Какого цвета были одежды, понять оказалось сложно — должно быть, светло-бежевые. Сейчас они все покрылись грязью и кровью, да и на земле расплывалась лужа, в происхождении которой не приходилось сомневаться. Волосы человека растрепались. Он лежал спиной вверх, поэтому лицо его разглядеть не получалось, на запястьях раскинувшихся в сторону рук виднелись кровоподтеки и ссадины. Вполне возможно, что он был сбежавшим преступником или по пути попал в лапы разбойников. Хэн Сюйзао присел на корточки, аккуратно ощупал бока человека. На первый взгляд казалось, что оружия у него с собой не было.

— Не самое хорошее развлечение придумала мне Юэйлян, — пробормотал Хэн Сюйзао.

Он просунул руки человеку под мышки, чтобы поднять его — тот оказался легче, чем ожидалось, поэтому перенести его на крыльцо было не сложнее, чем какой-нибудь мешок с овощами.

Человек оказался юношей с приятным лицом, и если бы не мертвенная бледность, круги под глазами и разбитые губы, его можно было бы назвать красивым.

В этой стороне деревни практически никого не бывало. Тащить незнакомца в дом Хэн Сюйзао не спешил из практических соображений: внутри было влажно и пыльно, что точно не способствовало бы нормальному заживлению ран, да и испачкать пол кровью, чтобы превратить беспорядок в откровенный хаос, не хотелось. Конечно, пройди мимо случайный гуляка, возникли бы вопросы, откуда у Хэн Сюйзао нарисовался такой побитый жизнью друг, поэтому действовать нужно было быстро.

Верхняя одежда человека была потрепанной, в некоторых местах и вовсе продырявилась и висела лоскутами. Ее Хэн Сюйзао срезал, решив, что не стоит беспокоиться о сохранности, сложил рядом неаккуратной горой, а нижние одежды распахнул, чтобы осмотреть раны. На животе был укус, который мог оставить волк или, может, собака, от него крови было больше всего. Незнакомца явно чуть не растерзали на части.

Хэн Сюйзао набрал в миску воды, обмыл тело юноши, пару раз проверил, жив он или нет. Дыхание было слабым и прерывистым, но пульс казался ровным — значит, хоть состояние его было плохим, у него оставался шанс выжить. На обработку ран ушло не меньше часа, пришлось израсходовать все лекарства и бинты, которые нашлись в доме, а все крыльцо оказалось настолько измазано кровью, что Хэн Сюйзао попытался мысленно уговорить небо разродиться дождем: мыть весь этот кошмар вручную было бы настоящей каторгой.

До того, как заносить человека в дом, нужно было хотя бы убрать пыль и открыть окна, поэтому юноша остался лежать на крыльце, небрежно завернутый в свежую одежду. Хэн Сюйзао это вполне устроило — о других ему заботиться не приходилось, он вообще относился к числу людей, которые равнодушно пройдут мимо чужой беды, если не будет веской причины протянуть руку помощи. Просьба госпожи Юэйлян была как раз такой, поэтому выбора у него не было.

Состояние их с Ру Синьи лачуги оставляло желать лучшего. Кроватей не было, только соломенная подстилка, накрытая несколькими одеялами, на которой они оба ютились, если Ру Синьи возвращался домой. Отсутствовал он часто; Хэн Сюйзао подозревал, что место их жизни было менее привлекательным, чем постель случайной красавицы, и каждое возвращение друга сопровождалось красочным рассказом о любовных похождениях. Сам Хэн Сюйзао, в отличие от друга, тягой к разбавлению рутинной жизни девичьими прелестями не страдал, поэтому чаще всего отвечал и за огород, и за дом, и за озеро лотосов — именно поэтому все вечно приходило в запустение. Как-то так вышло, что все, за что он брался, ломалось или портилось, а тщательно оберегаемые посевы то гнили, то сохли, то их съедали насекомые. Стоило только Ру Синьи вернуться, как все сразу же расцветало и начинало сиять. Поразительные способности были так очевидны, что только госпожа Юэйлян привечала Хэн Сюйзао, остальные жители деревни старались не пускать его за порог, а от лачуги, в которой он обосновался, держаться на почтительном расстоянии, чтобы не заразиться неудачей.

Уборка сопровождалась грохотом, шумом и клубами пыли, вылетающими из окон. К вечеру Хэн Сюйзао отмыл пол, столы и стулья, выгнал всех пауков из насиженных углов и даже смог отчистить котелок, в котором теперь булькал овощной суп.

— Мне убрать мусор с крыльца? — спросил Ру Синьи вместо приветствия, стоило ему открыть дверь.

В корзине за его спиной были собранные в озере лотосы, и хоть он трудился весь день, выглядел так безупречно, будто просто развлекался на легкой прогулке. Даже волосы Ру Синьи не растрепались и сияли чистотой и здоровьем.

Хэн Сюйзао, грязный, как болотный демон, спокойно ответил:

— Это подарок от госпожи Юэйлян, а подарки, как известно, нужно принимать с благодарностью.

Ру Синьи недовольно фыркнул. Он с грохотом поставил корзину в угол, огляделся по сторонам и упер руки в бока:

— А погром в доме — это тоже часть подарка?

— Я решил заняться уборкой, — Хэн Сюйзао моментально ощетинился и недобро взглянул на друга. — Если не нравится, можешь поменьше ловить юбки и проводить время дома, чтобы следить за чистотой. Я не обязан тут все вылизывать за нас двоих.

— Да нет, мне все нравится, — Ру Синьи примирительно улыбнулся.

Его улыбка должна была растопить сердце, но Хэн Сюйзао относился к тем немногим людям, на которых не действовали эти чары. Второй была госпожа Юэйлян, всегда относившаяся к ним обоим со снисхождением женщины, повидавшей и не таких удивительных личностей. Остальных людей, способных противостоять очарованию, он не знал и порой сильно сомневался, что они в принципе существуют.

— Кроме этого молокососа у нашего дома, — добавил Ру Синьи. — Я готов помочь по хозяйству и вышвырнуть его. Что скажешь? Ты так старался, а он, если зайдет, перемажет все своей кровью.

Хэн Сюйзао тоже не отличался гостеприимством и не слишком радовался тому факту, что в ближайшее время ему придется играть роль не только радушного хозяина, но и лекаря, и няньки, и кухарки. Но еще сильнее, чем привечать гостя, ему не хотелось навлечь на себя гнев госпожи Юэйлян. Конечно, он подозревал, что для этого придется, как минимум, вырезать весь ее род, потому что не появилось еще иных причин, которыми они могли бы вызвать ее гнев. От вееров госпожи было больше пользы, чем от них с Ру Синьи, но она продолжала держать их у себя под боком и баловать, подобно старшей сестричке или мамочке.

Пришлось пропустить недовольство Ру Синьи мимо ушей. Это не помогло.

— Скажем, что он не дожил, — этот вкрадчивый голос мог принадлежать демону-искусителю. — Я видел кровь на земле, да и все крыльцо испачкано. Не всем удается выжить после такой кровопотери. Приложили все возможные усилия, но этот малец отошел на небеса. Мы обязательно воскурим для него благовония. Избавимся от проблемы, заживем по-человечески.

— По-человечески? — переспросил Хэн Сюйзао.

Ру Синьи поспешно закивал так, что у него чуть не оторвалась голова.

— Почему ты думаешь, что с ним не получится по-человечески? — уточнил Хэн Сюйзао.

— Да как почему? — Ру Синьи понизил голос до свистящего шепота. — Это точно какой-то негодяй, нормальные мужчины на дороге не валяются. Он весь в крови, изранен, наверняка попал в какую-то передрягу, может, сбежал из тюрьмы. Его будут искать, если он тут налил крови, то проливал ее всю дорогу — значит, собаки без труда возьмут след.

Это звучало разумно. Прикусив изнутри щеку, Хэн Сюйзао нахмурился. Госпожа Юэйлян могла бы решить любые сопутствующие проблемы, учитывая, что она сама попросила приютить юношу, но вдруг их бестолковое поведение настолько ей надоело, что она придумала хитрый способ от них избавиться? Нужно было узнать подробности об этом человеке до того, как притащил его на крыльцо. Сейчас дергаться было поздно. Хэн Сюйзао слишком давно привык, что лучше было не задавать слишком много вопросов, чтобы не узнать лишнего и не потонуть в болоте темных секретов.

Единственное, что он мог сейчас сделать — это проверить ближайшие окрестности и замести следы. Хэн Сюйзао взглянул на Ру Синьи, пытаясь понять, есть ли смысл просить о помощи. Нет, точно нет. Придется все делать самому.

— Разберемся со всем, когда он придет в себя, — Хэн Сюйзао отвернулся и помешал суп, проигнорировав раздраженное шипящее ругательство. — Сдадим его Юэйлян на руки, пусть сама с ним возится, а пока что не стоит зря дергаться. Тащить его через всю деревню будет опасно, это привлечет внимание, меня и так не слишком-то любят.

— Меня любят! Я могу донести! — сразу же вызвался Ру Синьи.

Шумно выдохнув, Хэн Сюйзао исподлобья посмотрел на друга.

— Ну почему?! Почему? — капризно заканючил Ру Синьи.

— Чем он тебе так не понравился? Ты же обычно любишь людей.

Обиженно надувшись, Ру Синьи сложил руки на груди и отвернулся.

— От него разит неприятностями, — буркнул он.

Хлопнув его по плечу, Хэн Сюйзао поднялся.

— Ты пошел его вышвырнуть? — уточнил Ру Синьи без всякой надежды в голосе.

— Нет, занести в дом. Становится холодно.

Как и ожидалось, никто не помог ему тащить бессознательное тело с улицы в дом, а на то, что он положил юношу на соломенную подстилку, Хэн Сюйзао и вовсе услышал осуждающее цыканье.

У незнакомца был жар, пришлось положить ему на лоб влажную тряпку, чтобы хоть немного облегчить участь. Лекарства должны были остановить воспаление, но вот когда вернется сознание, понятно не было.

Хэн Сюйзао накинул плащ и внимательно посмотрел на Ру Синьи:

— Позаботься о нем, если он очнется.

— А ты куда?

— Из всего, что ты сегодня сказал, было кое-что дельное: следует замести следы. Если его будут искать, выйти на нас не должны.

Окровавленную землю Хэн Сюйзао сгребал лопатой и засыпал в мешок. Он хорошенько почистил двор, размышляя, как дошел до такой жизни. Наверное, если след будут брать собаки, его нехитрый способ вряд ли поможет, но если это будут следопыты, то можно хотя бы немного их замедлить. По-хорошему, нужно было сходить к госпоже Юэйлян и попросить ее о помощи — раз она скинула на них с Ру Синьи заботу о незнакомце, должна была помочь избежать неприятные последствия на случай, если за его жизнью охотятся. К тому же, у нее точно были слуги, способные избавить от крови.

Что-то подсказывало, что она и без того уже побеспокоилась о последствиях, а Хэн Сюйзао занимался глупостями от непомерной и неудержимой жажды бессмысленной деятельности.

И все же он упорно скреб землю, а когда вышел за пределы участка, взял с собой фонарь, чтобы лучше видеть проселочную дорогу.

Кровавые следы действительно были, но их оказалось не так много, как он сначала думал. Должно быть, юноша, пока шел, зажимал рану одеждой, только рядом с домом потерял сознание и окончательно перестал себя контролировать. И все же иногда капли крови встречались, поэтому Хэн Сюйзао, проковырявшись до часа крысы, набрал полмешка грязной земли. Его навыки заметания следов были сильно хуже способности выращивать репу и горох, поэтому он не придумал ничего лучше, чем вытряхнуть все улики в ближайшую реку. Вспомнив, что одежда юноши была рваной, Хэн Сюйзао снова повторил свой путь, дойдя до чащи леса, но на этот раз смотрел не под ноги, а на кусты и низкие ветки деревьев. Было видно, где недавно проходил человек: часть листьев оказалась перемазана кровью, встречались изломанные ветки. Их пришлось оборвать — колючки царапали ладони, но это было мелочью. Неподалеку от особенно пострадавшего куста что-то блеснуло. Хэн Сюйзао наклонился, заметив, что это была нефритовая подвеска. Мастер не очень-то и старался, придавая камню форму, поэтому понять, что это, не получалось. На ощупь она оказалась гладкой, а узор почти стерся, будто подвеске было много лет. Хэн Сюйзао сунул ее в рукав и продолжил обламывать кусты.

Работа выдалась не из простых. Весь в траве и земле, он повернул назад только тогда, когда убедился, что сделать что-то еще уже не в силах — оставалось разве что перекопать все окрестности и высадить репу.

Что делать с мешком, Хэн Сюйзао не придумал, поэтому просто перекинул через плечо и решил, что потом его постирает — чего добру пропадать?

Фонарь догорел, когда до дома оставалось несколько шагов. Окна мягко светились, зазывая в тепло, и Хэн Сюйзао невольно ускорился. Ему хотелось нагреть немного воды, чтобы смыть всю грязь, поесть и улечься спать — на сегодня с него хватило проблем, требующих его единоличного решения, и делать что-то еще он отказывался.

Он наступил на первую ступеньку, когда услышал, что из домика раздаются голоса. Хэн Сюйзао так растерялся, что замер и, стараясь ступать как можно тише, приблизился к двери. Обычно он не был любопытен, но сейчас интонации заставили его превратиться в молчаливого слушателя.

— Вэй-лан, оставь его хотя бы сейчас, — голос Ру Синьи звучал на удивление серьезно. Именно этот голос заставил Хэн Сюйзао остановиться, потому что такого Ру Синьи он раньше не встречал.

Он встал слева от двери, прижался спиной к дереву и замер, стараясь даже не дышать, чтобы не выдать себя. Что ему делать дальше, когда любопытство схлынет, Хэн Сюйзао не думал. Начать топать? Громко кашлять? Или вообще отбежать в сторону, чтобы сделать вид, что он только подходит к дому?

Тем временем Ру Синьи ответил незнакомый чуть хриплый голос:

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу.

— Нет, ты можешь. Но не хочешь.

— А ты почему не оставляешь?

Повисла тишина. Хэн Сюйзао не понимал, о ком или о чем речь, но точно знал, что эти двое знакомы — это было понятно по их разговору. У Ру Синьи было достаточно друзей и знакомых, вот только то, что его знакомец оказался тем, кого подбросила под дверь госпожа Юэйлян, было крайне необычно. Вполне возможно, что у него с госпожой были какие-то особые дела.

Хэн Сюйзао вспомнил, что именно Ру Синьи привел его в эту деревню, в которой они сначала были проездом, а потом повел на аудиенцию к госпоже, заявив, что она абсолютно очаровательная женщина. Тогда это не удивило: многие женщины казались другу очаровательными. Госпожа Юэйлян была по-настоящему красива и сначала предстала перед ними благородной, готовой подать нуждающимся кусок хлеба. Позже стало понятно, что иногда хлеб она подает отравленный. Тем не менее, ее карающая длань никогда не касалась их с Ру Синьи голов, поэтому Хэн Сюйзао достаточно быстро привык к могущественной покровительнице и даже начал получать удовольствие от жизни.

Сегодняшний подарок вновь напомнил, что с этой женщиной нельзя терять бдительность.

Наконец-то тишину разорвал спокойный голос Ру Синьи:

— Потому что я поклялся.

Незнакомец издал почти издевательский смешок.

— Глупости.

Эта насмешка явно разозлила Ру Синьи, голос его стал грубее и жестче:

— Сколько это еще будет продолжаться? Восемь раз одно и то же!

— Не восемь, — возразил юноша.

— Ну давай будем мелочными и вести точные подсчеты. Шесть. Но все остальные разы? Зачем все это? Мы и так знаем, что... — голос Ру Синьи зазвучал громче. Что-то загрохотало — похоже, он поднялся со стула.

Хэн Сюйзао напрягся, готовый бежать, чтобы не быть обнаруженным, но больше шума не последовало, а разговор продолжился. Сначала Ру Синьи сказал что-то настолько тихо, что не удалось разобрать слов, после чего незнакомец вздохнул и ответил, даже не думая шептать:

— Прекрати, Ру. Я не собираюсь сдаваться.

— Ты упрямый осел.

— А ты псина, виляющая у ног. Живи себе и не мешай.

— Я устал от всего этого, понимаешь? Я хочу, чтобы все было нормально, без этих твоих… штучек.

— Что это? Великий Ру меня упрашивает?

В голосе юноши слышалась язвительность, а Хэн Сюйзао, в свою очередь, страшно удивился. Ему тоже показалось, что Ру Синьи готов просить, причем не так игриво, как он это делал обычно, а по-настоящему.

Он не ошибся.

— Я вежливо прошу тебя. Исключительно из уважения. Ты, Вэй...

— Что я? Упрямый? Да. И так и будет хоть восемь раз, хоть восемнадцать, ты меня не остановишь. Если я не скажу, будет только хуже.

— Ты должен оставить его в покое!

— Он бы на это не согласился.

— Ты как блоха, впившаяся в шкуру и пьющая кровь.

— О, теперь я блоха.

— Оставь его!

— Прекрати орать.

— Иногда мне хочется прикончить тебя раньше, чем это сделает он.

Снова повисла тишина, разрушенная незнакомым смехом. Хэн Сюйзао не мог разделить веселья: он пытался сопоставить все услышанное, но у него не получалось. О ком эти двое говорили? Он на несколько мгновений подумал, что речь про него самого, но Ру Синьи говорил про восемь раз, значит, незнакомец, виделся с каким-то человеком больше одного раза. Сейчас же они знакомы не были. А если это один из людей госпожи Юэйлян? То, что они связаны с ней, понятно, иначе она бы не просила за него Хэн Сюйзао. Но стала бы она пытаться убрать надоевших питомцев с помощью этого юноши?

Хэн Сюйзао уже начал проклинать себя за то, что решил подслушать, а не ворвался в дом, чтобы нормально принять участие в разговоре.

— Так давай, убей. Или что, рука не поднимется? — отсмеявшись, произнес юноша. — Боишься, что он тебя, шавку, вышвырнет? Проклянет тебя? Да и ладно! Опять прибьешься к нему и будешь бежать следом, как и все предыдущие разы. Давай. Убивай. Может, мне дать тебе нож? Убивай! Мне тоже уже все надоело.

— Ты безумный, совершенно не в себе.

— Плевать. Лучше заткнись и проваливай. Тебе здесь нет места.

— Поверь мне, это тебе нет места. Уходи.

Раздались шаги, следом за ними — грохот, будто ветхую лачугу вознамерились окончательно доломать.

Этот момент был удачным для того, чтобы войти внутрь, но еще некоторое время Хэн Сюйзао постоял на месте, а потом все же открыл дверь.

Ру Синьи нависал над соломенной подстилкой и держал юношу за грудки. Одежда на том сбилась, обнажив исполосованное царапинами плечо, но губы были упрямо сжаты, а взгляд сверкал гневом.

Они оба застыли и растерянно уставились на Хэн Сюйзао, изобразившего незаинтересованное лицо. Он постоял, глядя на этих двоих, дождался, когда Ру Синьи ослабит хватку и отпустит юношу, после чего подошел к котлу над жаровней, вдохнул запах супа и блаженно замычал. Держать невозмутимое выражение было очень сложно, его душу пожирало любопытство, но лезть в то, что могло принести проблемы, не хотелось.

— Если вы перестали обниматься, мы можем поужинать? Я устал. Ворочать землю — не нежиться с любовником, знаете ли, — Хэн Сюязао быстро глянул в сторону подстилки.

На лице юноши застыло нечитаемое выражение, прежде чем он все же улыбнулся и кивнул.

— Можно сначала воды?

Хэн Сюйзао впервые посмотрел на него прямо, вглядываясь в черты лица. Юноша все еще был ужасно бледным, а на висках блестел пот, вид казался не просто потрепанным — болезненным настолько, что мертвецы выглядят краше. Раны на губах растрескались, отчего казалось, что он накрашен. Мысль об этом смутила, и Хэн Сюйзао поспешил выполнить просьбу. Он набрал воды в чашку, подошел ближе, присел на корточки рядом с подстилкой.

Взгляд юноши был прикован к лицу Хэн Сюйзао.

Даже в неярком свете вокруг его широких зрачков было видно темный льдистый цвет. Так выглядит вода в замерзших прудах — светлая, колючая, хранящая под собой живую тьму. Хэн Сюйзао протянул руку, чтобы поддержать под спину, и юноша закашлялся от этого жеста, выронил чашку, застонал, прижав ладонь к ране. Оказалось, что он может быть еще бледнее: у него побелели даже губы, льдистые глаза закатились, и незнакомец, потеряв сознание, повалился обратно на подстилку.

Некоторое время Хэн Сюйзао растерянно моргал, прежде чем все же додумался поднять чашку и выпрямился.

— Он умер? — с надеждой уточнил молчавший до этого Ру Синьи.

Хэн Сюйзао покачал головой.

— Нет, потерял сознание от боли. Мне показалось, что вы знакомы.

— Показалось. Принесу тебе воды, выглядишь так, будто из могилы вылез.

Хэн Сюйзао негромко хмыкнул. Ру Синьи явно уходил от расспросов, и это было на руку, потому что сейчас в голове не осталось ни одной четко оформленной мысли. Со всем стоило разбираться утром.