Сотворение. Мира.

— Мира, успокойся, давай просто поговорим. Ты же понимаешь, что мама сильно устает сейчас. Ты должна ей помогать, а ты… — Михаил Петрович снял очки и протер их платком, сразу став каким-то беспомощным.

Он был грузный и нелепый. От него противно пахло колбасой и старыми книгами. Такой мерзкий запах полуистлевшей бумаги. И пальцы у него были толстые, поросшие пухом. В руке он сжимал палочку с метелкой на конце, которой стряхивают с книг пыль. Мира никак не могла вспомнить ее название. И что мама только нашла в этом пухляке?!

— Да пошел ты! — зло выкрикнула она, нырнула в свою комнату и с наслаждением грохнула дверью об косяк. — Ты мне не отец!

От хлопка проснулась и заплакала сестра. Отчим, судя по звукам, потоптался за дверью и пошаркал успокаивать Алинку.

А Мира с размаху села на скрипнувший стул, ощущая, как по щекам катятся злые, горячие слезы.

Михаил Петрович, коренастый, пухлый с тихим спокойным голосом и полуседым ежиком, раньше мамин коллега, а теперь Мирин отчим, вызывал у нее только ненависть.

— Беги давай, баюкай свою Алиночку, придурок! Только она вам теперь и нужна, а я… — ярость требовалось куда-то приложить, Мира схватила старую книгу отца с витиеватым названием на незнакомом языке и изо всех сил шваркнула об пол.

Облако пыли, поднявшееся в месте удара было куда как гуще и больше, чем просто пыль от давно не пылесошенного ковра. Огромное, оно разрослось на полкомнаты и поглотило девушку. Испугаться она не успела.

Пришла в себя она от холода. Затекла рука, на которой она, оказывается, лежала. Нос чесался, Мира расчихалась и села. А потом и вскочила. Вокруг нее был лес. Высокие деревья уходили вверх, казалось до самого неба. Сидела Мира в густой траве и по ноге ее, уже, видимо, давно, полз тонконогий паучок. Девочка, до истерики боявшаяся насекомых, заорала и запрыгала, тряся ногой. Паучок еще на первом прыжке улетел в траву, а девочка принялась тереть ногу. Казалось, даже через ткань джинсов она еще ощущает, как ее касаются тонкие противные лапки.

Они выступили из-за деревьев, видимо привлеченные ее воплями. Трое мужчин и две женщины. Все высокие и изящные со светлыми, длинными, как у Миры волосами. Впереди шел очень красивый мужчина с миндалевидными зелеными глазами. Его волосы были стянуты обручем, а сам он был одет в зеленое свободное облачение, глядя на которое у Миры в голове вдруг всплыло совсем уж древнее и непонятно, откуда взявшееся в ее лексиконе слово «хламида». Уши у мужчины были изящно заострены сверху. Девочка так и замерла на одной ноге, пытаясь сообразить, принять ли ей достойный вид, или драпать, пока делегация далеко. Да только куда, кругом был все тот же густой лес, без просветов.

— Ну, здравствуй, дочка, — улыбнулся зеленоглазый. — Я так давно тебя ждал.

***

— А почему ты ушел от мамы, … Индалин? — сказать «папа» у нее так и не поворачивался язык.

Ее взгляд блуждал по светлому дому, расположенному прямо внутри дерева. Дереву это, похоже, нисколько не мешало, и оно продолжало расти, производя мебель. Мира поерзала на твердом, древесном стуле, пытаясь устроиться поудобнее. На столе перед ней стояла фарфоровая чашечка с чаем, пахнущим какими-то неизвестными травками и тонкие, почти ажурные вазочки с вареньем.

После встречи ее вывели на светлую поляну, где деревья, сами по себе сплетались в нереальный город. Над ее головой росли ажурные мосты из сплетения веток, лестницы из лиан, увитых цветами. В стволах деревьев светились теплым желтым светом окошки.

Индалин тогда подвел ее к самому большому дубу, приоткрыл дверь: «Добро пожаловать, домой, Мирабелла!».

— Видишь, ли, Мирабелла, мы оказались слишком разными, — вздохнул эльф. — А вот ты пошла в мою породу, это сразу видно. И, если ты не против, я бы хотел, чтобы ты осталась здесь. Здесь ты будешь чувствовать себя свободнее. К тому же, ты знатного рода.

Мира прижмурилась, оглядела светлый высокий дом, пахнущий древесным соком, лозы с розовыми цветами, плетущиеся вокруг всех окошек, трепетные пальцы отца, на одном из которых сиял перстень с бело-зеленым камнем. Почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы от того, что она теперь наконец-то дома и сказала: «Да».

***

— Мирабелла, — голос Индалина звучал раздраженно, — почему я должен повторять во второй раз?! Вставай немедленно! Уже рассвет!

— Папа, ну можно еще немного поспать, вчера же посланники Синих Гор только за полночь уехали, — заныла Мира.

Индалин влетел в ее спальню, грохнув дверью об стену.

— Меня нужно называть Индалин! — рявкнул он зло. — Не смей называть меня иначе! И если я еще раз увижу на тебе эти мерзкие тряпки, прикажу сжечь их! — он указал на ее старенькие джинсы и футболку. — Дочь Индалина должна выглядеть достойно.

— Да я только в комнате у себя надела! — пискнула Мира.

— Хотя-а, — Не слушая оправдания Миры, продолжил Индалин, лицо его приняло хищное и задумчивое выражение, — зачем медлить?! Мариэлла! — рявкнул он куда-то за спину. — Тряпки сжечь, Мирабелла должна все это видеть! Может это, наконец, научит ее ходить в платьях и вести себя подобающе!

Индалин вылетел за дверь. Мира почувствовала, как по щекам скатились две горячие слезинки. Большего себе она не могла позволить. Если лицо опухнет от слез, Индалин опять оставит ее без ужина. Как было в прошлый раз, когда приезжали по ее душу сваты из Семилесья, а она отчаялась объяснить Индалину, что ей всего четырнадцать и замуж ей еще рано. Тогда же она впервые назвала его отец и увидела, как закаменело его лицо. «У нас принято называть друг-друга по имени, — едва сдерживаясь, прошипел он. — Будь любезна!»

За столом сегодня они были вдвоем. Мира сидела с напряженно выпрямленной спиной. Сидеть было неудобно. Шелковое платье скользило по гладкой поверхности стула. Голова чесалась от плотно уложенных завитков сложной прически. Но почесаться не позволял этикет. Приходилось терпеть. Из окна еще тянуло жжеными тряпками.

Мариэлла в точности исполнила предписание хозяина, разложила во дворе небольшой костерок, бросила туда Мирины джинсы и футболку и вывела девочку смотреть, держа за руку. И, лишь когда все прогорело, вздохнула и, словно невзначай, погладила Миру по тыльной стороне ладони.

Исчезновение одежды — последнего, что связывало ее с прошлым, и эта нежданная ласка старой эльфийки, вдруг что-то надломило в душе Миры.

— Сегодня на закате прибудут сваты из-за Сиреневых Гор, Мирабелла, — Индалин поднял на нее холодные зеленые глаза, продолжая расчленять на мелкие кусочки на своей тарелке лист салата. — Я надеюсь, ты помнишь, как надо себя достойно вести.

— Да, Индалин, — прошептала она не поднимая глаз от тарелки и чувствуя, как глухая ненависть растет и разрастается в ее груди.

— Род Галадриэля знатен, — неторопливо продолжил Индалин, — и для тебя это отличная партия. Я даже не ожидал, что он согласится взять в жены полуэльфку.

От сдерживаемой злости у нее зазвенело в ушах. Она даже вцепилась рукой себе в запястье, чувствуя, как ногти впиваются в кожу.

— Но если он увидит твои площадные манеры, как у твоей плебейки матери…

В ее голове словно взорвался огромный воздушный шар.

— Так, если я недостаточно хороша для тебя, отец — Мира вскочила, намеренно выделив последнее слово, — зачем ты вообще пригласил меня жить, если я только позорю тебя?!

Слезы все же покатились по щекам, но сейчас она и не думала их сдерживать. В груди словно лопнула туго натянутая струна.

Индалин неторопливо встал из-за стола, промокнув рот платочком.

— Да потому, что ты, скверная девчонка, моя дочь! И мой шанс породниться с кланом Семигорья! — Говорил он спокойно, но в глазах его плескалась ярость. — Поэтому сейчас ты утрешь сопли, переоденешься и будешь вести себя, как подобает, иначе я…

Он схватил ее за руку. На запястье словно сомкнулся капкан. Она корчилась от боли, сцепив зубы и стараясь не заорать на радость ее мучителю. Но потом все же заорала и упала на колени.

— Поняла, дрянь?! — Процедил он, выпустил ее руку и тщательно вытер свою платком, с презрением наблюдая, как она сморкается и возится на полу, пытаясь подняться.

— Мариэлла, — крикнул он, — отведи принцессу привести себя в порядок!

И не оглядываясь больше, вышел за дверь.

Мариэлла помогла мире подняться. Отвела ее почему-то в библиотеку. Там она подала девочке таз с водой, помогла умыться и положила перед той голубое платье. Все также молча и не поднимая глаз. А потом принялась стряхивать с книг пыль той самой палкой с перьями, названия которой Мира так и не смогла вспомнить. На одном месте она терла особенно долго. Мира, из которой после стычки с отцом, словно выпустили весь воздух, бездумно и безучастно наблюдала за ней. Пытаясь вспомнить название метелки. Потом ее взгляд выхватил среди витиеватый вязи корешков, квадратные, явно типографские буквы. Как раз там, где старательно терла Мариэлла. Мира вытащила книгу. Это была зелененькая книжица «Теория и основы статистики» под редакцией П. А. Полякова. Пахла книжка старой потертой бумагой и чуть-чуть типографской краской. Совсем, как от отчима, вдруг поняла Мира. И душу скрутило отчаяние. В коридоре раздались шаги и Мира быстро спрятала книжку между складками платья.

— Я вижу, ты уже готова, Мирабелла, — Индалин в своей парадной бело-золотой хламиде был ослепителен. Его волосы пересекал обруч.

— Идем, дочь моя, — официально-тепло сказал он, — гости уже приехали.

Взгляд его был холоден.

Мира замешкалась, но затем подала руку и склонила голову. Они вышли в зал. Где уже собрались сваты. Четверо мужчин и женщин в сине-золотых парадных хламидах уже сидели за столом. Индалин поставил Миру в центр комнаты, а сам сел между ними. Они принялись обсуждать достоинства и недостатки Миры, нисколько не смущаясь ее присутствием. Девочка стояла со склоненной головой, как полагалось на смотринах. Рука с книжкой уже затекла, но она боялась шевельнуть ею, чтобы не выдать себя. Только один раз она умудрилась кинуть взгляд в сторону стола и внутренне ахнула. Жених был явно знатен. Иначе откуда бы взяться у него такому высокомерному взгляду и презрительно оттопыренной нижней губе. А еще он был в возрасте, почтенном даже для эльфов. В его волосах поблескивала седина. Они о чем-то говорили с Индалином, склонив головы друг к другу. Остальные ели, не особо интересуясь переговорами, или уже сказав все, что хотели.

Индалин и жених все больше хмурились и жестикулировали. Кажется не могли о чем-то договориться. За их спинами Мариэлла смахивала пыль с ваз пипидастром.

— Пипидастр! — Внезапно вскрикнула Мира, вспомнив название.

Над столом повисла тишина. И в этой тишине громко стукнула об пол, выпавшая из руки Миры книга.

— Что-о-о?! — тихо и страшно сказал Индалин, поднимаясь из-за стола.

Остальные тоже поднялись, сверля девочку взглядом. Только жених, откинувшись на спинку стула, ухмылялся. Кажется, Мира не только нарушила все, что только можно, но и сорвала Индалину почти удавшиеся переговоры.

— Я… говорю… пипидастр, метелка такая с перышками, — прошептала она.

Жених захохотал.

— Дрянь, — выдохнул вдруг Индалин и пошел на нее, страшно сверкая глазами. — Ты у меня поплатишься за это!

Мира попятилась. В последний момент, как утопающий хватается за щепочку, ухватила единственное близкое и родное — книгу. А потом с писком бросилась бежать. Индалин бросился за ней.

Она успела добежать до края поляны, когда он выскочил на крыльцо. Остальные высыпали следом, но скорее не поймать девчонку, а развлечься необычным зрелищем.

Но ей и Индалина за глаза хватило. Тот выбросил вверх сложенные щепотью пальцы и рядом с ней мгновенно вырос куст, вцепившись ей в платье всеми ветками. Мира выдралась из куста и бросилась дальше, но впереди выросло дерево и еще три куста. На этот раз спеленав девушку полностью. Она брыкалась и визжала, но ветки держали крепко. А позади, неторопливо и страшно приближался Индалин. И чем ближе он приближался, тем крепче стискивали ветки ее шею. Девушка начала задыхаться. Когда ему оставалось несколько шагов, Мира вдруг поняла, что в живых, на этот раз, он ее не оставит. Сватовство провалилось во второй раз. Теперь никто не зашлет сватов. А зачем ему она тогда нужна. Все это она прочитала в его ярко-зеленых и страшных глазах. И тогда, она сделала последнее, что еще успевала — швырнула книгу в эту ненавистную отвратительную рожу. Увернуться Индалин не успел.

Книга ударила эльфа в лоб с глухим «бам». А потом Мира начала терять сознание от удушья и картинка вокруг начала расплываться, словно все вокруг заволокло густым зеленоватым дымом.

***

Она дышала тяжело с хрипом, одной рукой держась за горло, другой слепо ощупывая ворс ковра. Ее собственной комнаты. За дверью давно уже что-то кричал и стучал отчим. Перед глазами все плыло, как будто зеленоватый дым до сих пор не развеялся.

— Мира, Мира открой! Мира, с тобой все в порядке?! Мира я захожу!

Щелкнул замок. Михаил Петрович стоял на пороге, покачивая на руках капризничающую и выгибающуюся Алинку.

— Ну, знаешь! — отчим оглядел ее, увидел, что она в порядке и тут же нахмурился. — Мира, я пришел серьезно поговорить. В последнее время ты ужасно себя ведешь. Мама очень переживает. И я вынужден принять меры. С этого дня ты….

— Ты мне не отец! — Мира вскочила на ноги, и расхохоталась.

Ей хотелось танцевать, чмокнуть в нос сопливую сестренку и даже обнять отчима.

— Ты мне не отец! — повторила она тише, видя растерянность на его лице. — Ты отчим. Но именно поэтому я тебя страшно люблю!

И, пока Михаил Петрович не сообразил в чем дело, неловко ткнувшись, чмокнула его в щеку.