Совершенные

2088 год. Космос. Орбита Земли.
Космическая станция «Зевс» — инженерное чудо человечества. Сотни тонн сплава, узлы антенн, обвесы лабораторий и обсерваторий; среди безмолвной черноты пять человек вот уже одиннадцать месяцев служат науке.

Командир станции Денис Верещагин не спал. Он привык вставать раньше остальных и проводить утренние часы в рубке, в тишине, нарушаемой лишь тихим гулом систем жизнеобеспечения. За толстым стеклом иллюминатора висел далёкий голубой шар — Земля. Казалось, она была всего лишь крошечной бусиной, затерянной среди безмолвных звёзд.

На груди под формой лежала подвеска — тонкий серебристый овал с клинописными знаками, память о матери, которую он почти не помнил. Её не стало, когда ему было всего два года. Лицо сохранилось лишь в размытых детских воспоминаниях, а о том, какой она была, Денис знал только из рассказов отца. Отец говорил, что она была светом в их доме — добрая, мягкая, тихая. Подвеска была её вещью, единственным напоминанием о ней, которое он всегда носил с собой.

Сегодня он снова думал о доме. Через неделю ожидалась смена экипажа — и возвращение на Землю. Так должно было быть. Но что-то не давало покоя: лёгкий дрожащий шум в корпусе станции, странная пульсация на мониторах систем слежения, резкие скачки электромагнитного фона. Слишком много странностей за последние сутки.

Денис машинально сжал подвеску в кулаке, перевёл взгляд на тёмный иллюминатор. Где-то далеко пробежала вспышка — едва заметный световой след среди звёзд, будто кто-то провёл невидимой кистью по чёрному холсту космоса. В этот момент по корпусу прокатился низкий металлический стон. Панели управления дрогнули, индикаторы замигали жёлтым.

И всё произошло разом.

«Зевс» не просто дрогнул — его повело, словно само пространство дёрнуло станцию за невидимые нити.
— Ной, отчёт о повреждениях! — рявкнул Денис, уже вскакивая с кресла.
Навигационный интеллект «Ной» молчал. Внутри раздался оглушительный гул, словно станция проваливалась в пустоту. Пилот Анатолий Бугаев выругался, вцепившись в руль стабилизации:
— Навигация сходит с ума! Тяга… в никуда!

Сирена тревоги завыла, освещая рубку красными вспышками. Коридорами разнёсся стук ботинок: команда проснулась мгновенно. Макс ворвался в рубку, застёгивая ремни на своём рабочем комбинезоне; за ним появилась Таня с планшетом в руках, глаза ещё сонные, но взгляд уже сосредоточенный.

— Системы энергопитания скачут, — быстро доложила она, усаживаясь за консоль. — Что, чёрт возьми, происходит?
— Похоже, нас тянет, — Денис поднял взгляд на иллюминатор: за ним звёзды словно размывались. — Куда-то вниз.

Их втягивало в гравитационную воронку. Станцию трясло, как игрушку в руках исполина; панели управления вспыхивали красным, по корпусу прокатывался низкий стон. Команда действовала автоматически, словно отрепетировав это сотни раз: Савелий Протопопов сорвался к панели охлаждения и перекрыл утечки жидкости; Татьяна Иванова, стабилизировала давление в отсеках; Максим Рыков запустил аварийные контуры энергосистемы, его пальцы мелькали по клавишам, перекрывая обрывы цепей. Металл гудел и стонал, но «Зевс» держался.

И вдруг — тишина.

Тишина была неестественной. Даже системы вентиляции словно затаили дыхание. В рубке слышалось только учащённое дыхание экипажа. Макс побледнел, глядя на сенсоры, и его голос прозвучал хрипло:
— Совпадений по звёздным ориентирам… ноль. Каталоги не совпадают. Фон смещён. Это не наш сектор. И не Млечный Путь.

Денис сжал подвеску под формой, холод металла будто отдавал в сердце.
— Куда нас вынесло?

— Телеметрия фиксирует «подпись» пространственного тоннеля, — сказал Макс, не отрывая взгляда от экрана. — Кто-то открыл её прямо перед нами… у нас под носом! Мы прошли насквозь. Мы в другой Вселенной.

Станция вышла на высокую, но нестабильную орбиту вокруг тусклой звезды. «Ной» молчал — ядро навигационного интеллекта периодически «проваливалось» из-за помех и просадок питания. Корпус исполосован трещинами, часть модулей обесточена, энергоблоки выжжены. На центральном экране мигало сообщение: «Ресурс станции — 72 часа». Но все понимали — столько она не протянет.

Решение было очевидным: эвакуация на челноке.

Оперативное мультиспектральное сканирование ближайших тел на остаточной мощности дало три кандидата:

— Туда, — сказал Денис. Никто не возразил.

Холодный свет аварийных ламп окрашивал коридоры станции в бледный, болезненный оттенок. Металл стонал, отзываясь на каждое колебание корпуса, словно сама станция умирала и тяжело дышала в такт их шагам.

В шлюзовом отсеке Макс швырнул рюкзак на паллету:
— Пора сваливать.

— Сваливать куда? — буркнул Сава, поднимая тяжёлый ящик с инструментами. — На ледяной шар?

— У нас нет выбора, — спокойно сказала Таня, застёгивая шлем. Их скафандры выглядели как вторая кожа: лёгкие и гибкие композитные сегменты, умные утепляющие слои, гермошвы, не стесняющие движений. На якоре жизни — проверенные кислородные блоки и био-телеметрия.

Антон молча провёл предполётную проверку K-2412. Его голос прозвучал сухо, безэмоционально:
— Давление в норме. Двигатели… формально готовы. Если посадка будет жёсткой — не удивляйтесь.

— Лишь бы не взорваться, — мрачно хмыкнул Макс.

Они заняли места, ремни защёлкнулись, словно приговор. Мягкий гул заполнил кабину, когда челнок ожил, запускаясь на аварийных системах. Панели управления светились тускло, словно неуверенно.

— Отстыковка, — скомандовал Антон.
Металлический лязг, толчок — и челнок отделился от станции. «Зевс» остался за иллюминаторами: тёмная громада с мерцающими пробоями света. Казалось, он уже не был кораблём, а огромным куском металлолома, брошенным в пустоту.

Тишина в кабине сгущалась, слышно было только дыхание в шлемах. Макс, не отрываясь от мониторов, пробормотал:
— Прощай, старина… больше мы с тобой не встретимся.

Челнок развернулся и пошёл на манёвр к планете №3. Под ними проплывала звезда — холодная, мёртвая точка света, чьё слабое сияние не грело ничего вокруг.

Посадка оказалась жёсткой. Лёд под тяжестью челнока треснул, одна опора провалилась, корпус сел на бок. Скрежет пронзил кабину, ремни врезались в плечи. Выжили. Но K-2412 уже не взлетит: из повреждённого двигателя тянулась тонкая струйка топлива, кристаллизуясь на морозе. Связь с орбитой погасла сразу после входа в атмосферу — аномалии забили канал. Запасов кислорода и еды… немного. Пугающе немного.

— Отлично. Добро пожаловать домой, — первым нарушил молчание Макс.
— Дом, мать его, — отозвался Сава, всматриваясь в горизонт. — Холодный, пустой и без выхода.
— Шанс есть, — сказал Антон. — Если найдём источник энергии. Маяк. Что угодно.
— А может, нас найдут, — тихо добавила Таня — без особой уверенности.

За прозрачным куполом шлюза раскинулась чужая, безжалостная красота. Ледяные барханы тянулись до горизонта, переливаясь тысячами оттенков голубого и серебристого, словно сама планета была выточена из кристалла. Над ними висело фиолетово-серое небо — плотное, матовое, будто покрытое инеем. Бледная звезда низко светила над горизонтом, её холодные лучи рассекали воздух вертикальными столбами света.

Шлюз открылся с тихим шипением. Холод ворвался мгновенно — не просто мороз, а хищное дыхание мира, где температура держалась около минус семидесяти пяти градусов. Автоматика сразу ограничила время пребывания вне станции. Несмотря на многослойные термокосмические скафандры и активный подогрев, каждый шаг ощущался вызовом: мороз словно проверял прочность их брони.

Они ступили на поверхность. Под ногами скрипел лёд, звук отдавался в наушниках как хруст стекла. Каждое движение сопровождалось облачком искрящейся пыли, застывающей в воздухе. Мир вокруг утонул в звенящей тишине — ни ветра, ни движения, только холод, разливающийся по равнинам.

— Красиво… — прошептала Таня. В её голосе звучало не восхищение, а тревога — чувство, будто сама планета наблюдает за ними.

Через несколько часов блужданий среди ледяных торосов они наткнулись на нечто, что выделялось даже на фоне мёртвого пейзажа. Перед ними возвышался монолит изо льда и чёрного камня — гигантская пирамида с обломанной вершиной. Её грани были испещрены трещинами, а снег и лёд облепили древнюю кладку, будто пытаясь скрыть от чужих глаз. Но даже сквозь толщу снега проступали странные резные символы — чёткие линии, не тронутые временем.

Макс поднял сканер, взгляд его сосредоточился.
— Внутри… пустота, — сказал он, не скрывая удивления. — Огромный зал. Вход, вероятно, сверху.

С помощью автоматических грави-спусковых систем они поднялись на плоскую вершину, словно шагнули на неё, минуя сам подъём. Компактные устройства на поясе сами подстраивали баланс, гася рывки и корректируя угол наклона, так что движение казалось почти невесомым. В проломе дышала тьма. Денис спустился первым: луч фонаря резал ночную глубину узким конусом. Внизу их встретила непроглядная тьма и сухой холод. Скафандры мгновенно передали данные: температура — минус пять, давление и влажность в пределах нормы. Сенсоры прогнали серию анализов: кислород в концентрации чуть выше земной, следов токсинов и патогенов не обнаружено. Радиация — ниже фона открытого космоса.

— Чисто, — хрипло сказал Макс, глядя на индикаторы.
— Слишком чисто, — пробормотал Антон, проверяя данные ещё раз. — Здесь всё будто законсервировано.

На визорах зажглись зелёные индикаторы безопасности. Денис первым поднял защитный визор шлема. Холодный воздух коснулся кожи лица, сухой и хрупкий, словно его хранили в запечатанном сосуде тысячелетиями. Он вдохнул осторожно: запах пыли и древних камней наполнил лёгкие, оставляя странное ощущение, будто он вдыхает не воздух, а воспоминания места.

Остальные последовали его примеру. Дыхание стало громче, чужим эхом отражаясь от стен. Внутри было мёртво-тихо, так тихо, что даже пульс казался громким. Под ногами каменный пол отдавал вибрацией каждого шага, а частицы пыли, подсвеченные фонарями, кружились так медленно, будто здесь время замедлилось.

— Ничего себе… — шёпотом выдохнула Таня, и её голос прозвучал слишком громко в этой тишине.

Перед ними раскинулся широкий зал, стены которого уходили вверх в непроглядную тьму. Каменные блоки были отполированы до зеркального блеска, а узоры на них напоминали нечто среднее между картой звёздного неба и схемой живого организма.

— Такое чувство, будто кто-то ждал нас, — сказал Сава, невольно понижая голос.

Фрески тянулись вдоль стен, словно сама история этой планеты застыла в камне. Первые изображения показывали стройных существ с высокими лбами и тонкими чертами лица. Их города парили в воздухе, а здания сияли мягким светом, будто сотканные из энергии. Следующий фрагмент — другая раса: многорукие создания, явно слуги или стражи, преклонённые перед своими создателями. Но дальше картины становились мрачнее: вспышки войны, горящие небеса, реки крови, разрушенные города.

Фреска обрывалась внезапно, словно кто-то в спешке остановился. На последнем фрагменте был выгравирован символ, точь-в-точь повторяющий узор на подвеске Дениса.

Он замер, чувствуя, как в груди нарастает странное тепло.
— «Живи, чтобы светить», — прошептал Денис, даже не понимая, откуда знает эти слова.

В тот же миг голову пронзила боль — резкая, обжигающая, будто кто-то провёл раскалённой иглой изнутри черепа. Денис вскрикнул и рухнул на колени. Таня бросилась к нему, успев ввести обезболивающий препарат. Мир поплыл, стены словно зашевелились, сливаясь в чёрное марево.

— Фулф… Фулфримэн… — бредил он, пытаясь ухватить ускользающие образы.

Когда сознание вернулось, темнота вокруг казалась живой. Она словно шевелилась на границе зрения, наблюдала за ними. Группа решила вернуться к «K-2412», чтобы передохнуть. Но даже там, в относительной безопасности, ощущение чужого взгляда не отпускало Дениса.

Сон настиг его почти сразу. Он снова стоял в том же зале, но теперь в центре возвышалась сфера — переливающаяся зелёным, красным и синим светом, словно пульсирующее сердце. Рядом с порталом стояла женщина в длинной мантии. Её лицо показалось странно родным, словно отголосок далёкого воспоминания. Она шагнула вперёд — и исчезла.

Темнота зашевелилась. Из неё вынырнуло существо ростом под два метра: гладкая, лишённая глаз голова, длинные щупальца вместо рук. Оно метнулось к нему. Денис отшатнулся — и провалился в пустоту.

Он проснулся от того, что его трясёт за плечо Макс. Но холод сна остался. Денис чувствовал: это было не просто видение. Это было предупреждение.

Они решились вернуться в пирамиду. На поверхности не осталось ни одного шанса на спасение: челнок стоял мёртвый, двигатели окончательно обледенели, запасы таяли, а мороз, словно живая тварь, медленно душил их каждый день. Сканеры показывали, что под этой древней громадой скрывались мощные энергетические сигнатуры — возможно, источник тепла, силы или даже путь домой. Это была единственная зацепка.

Вооружение оставляло желать лучшего: только мощные шокеры и несколько экспериментальных ловушек — небольшие капсулы с ослепляющими разрядами, которые они взяли с корабля «на всякий случай».

Коридоры пирамиды встретили их холодом и вязкой тишиной. Стены сужались, поверхность камня покрывала чёрная органическая плёнка, будто сама пирамида начала гнить изнутри. Свет фонарей резал тьму, выхватывая странные трещины, похожие на жилы.

Вдруг впереди что-то шевельнулось. Тонкое щупальце, похожее на плеть, скользнуло по стене и исчезло.

— Зафиксировал движение, — шепнул Макс, проверяя планшет. — Сигнатуры тепловые… и они нас заметили.

— Мы здесь не одни, — хрипло сказал Савелий.

В следующее мгновение раздался звук: гортанные щелчки, низкий вой, похожий на скрежет камня по стеклу. Из тьмы выдвинулось нечто. Оно ползло по стенам, переливаясь в свете фонарей: тело напоминало переплетение костей и хитина, вместо рук — длинные щупальца, ротовое отверстие было утыкано кривыми зубьями. Существо двигалось рывками, издавая серию щелчков, словно пользовалось эхолокацией.

— Назад! — рявкнул Денис.

Щупальце взвилось и с хлёстким звуком ударило по стене, выбив осколки камня. Группа открыла огонь шокерами: разряды пронзили тварь, заставив её содрогнуться, но не остановили. Из-за неё показались ещё две тени.

— Быстро! — скомандовал Денис.

Они бросились назад, коридор наполнился звуком погони. Существо издавало рык, а его щупальца стучали по стенам, отрезая пути к отступлению. Казалось, сама пирамида оживает, сжимая каменные своды.

Свет фонарей метался по изломанным стенам, выхватывая следы древних символов и пятна странной органической слизи. Тени прыгали и извивались, будто за ними наблюдали сотни глаз — хотя у тварей их не было.

Позади раздался глухой удар: щупальце с хлёстким звуком обрушилось на стену в сантиметре от Савы. Камень осыпался крошкой.

— Быстрее! — рявкнул Денис, и команда рванула ещё сильнее.

Щелчки усилились, становясь ритмичными, как сигналы. Твари переговаривались между собой, слаженно загоняя людей в ловушку.

— Ловушки! — выдохнул Макс, выхватывая цилиндрический прибор из разгрузки. Он швырнул его на пол. Устройство зажглось яркой вспышкой, и раздалось потрескивание статического разряда. Существо отпрянуло, издав вибрирующий вой, но ненадолго — его силуэт снова мелькнул в темноте, теперь ещё ближе.

Коридор внезапно раздвоился. Денис не колебался — потянул всех влево, где стены уходили вниз, а воздух становился суше. Свет ламп на шлемах выхватил впереди странное мерцание: гладкий пол и широкие ступени, ведущие в зал.

— Держитесь рядом! — приказал он.

Они ворвались в зал. Потолок терялся в темноте, а стены переливались золотыми линиями, словно сеть нервов. В центре парила сфера — идеально гладкая, чёрная, будто высеченная из ночи. По её поверхности пробегали волны зелёного и синего света, словно в ней отражались чужие звёзды. Она пульсировала, как живое сердце.

— Что это…? — Таня говорила шёпотом, словно боялась разбудить нечто древнее.

Щупальца взвились за их спинами, тварь выползла на ступени, извиваясь, словно червь. Её безглазая морда раскрылась, издав щелчок, от которого зал задрожал. За ней показалась ещё одна.

— Быстрее! — крикнул Макс, отстреливаясь шокером. Разряды били в тварей, заставляя их вздрагивать, но не останавливая.

Денис почувствовал, как подвеска у груди разгорелась жаром. Сфера перед ними вспыхнула ярче, золотые линии на стенах ожили, откликаясь на его присутствие. Он рванулся вперёд, подхватывая Таню за руку.

— Прыгаем! — рявкнул он.

Свет поглотил их. Мир исчез. На долю секунды казалось, что тело растворилось, а сознание зависло в пустоте, где не было ни времени, ни пространства. В висках билось чужое эхо, будто кто-то шептал слова на непонятном языке прямо в их головы.

И вдруг — падение. Они рухнули на обледенелый камень. Таня резко вдохнула, хватая ртом воздух, а Денис с трудом поднялся, осматриваясь. Над ними раскинулось багровое небо, а вдали темнели силуэты десятков пирамид, тянущихся к горизонту.

Макс выругался, сжимая шлем:
— Это был… портал. Чёртов портал.

Таня кивнула, всё ещё дрожа:
— Мы… телепортировались. Как будто нас разобрали на части и собрали заново.

Денис молчал. Теперь он знал: это не случайность. Эти сферы — не просто технологии. Они — ключи.

Коридор был выложен плитами в человеческий рост, каждая покрыта древними письменами. Свет фонарей дрожал на влажных стенах — казалось, камень сочился холодом. Впереди мерцал тусклый голубой свет.
— Может, выход? — предложила Татьяна, но голос её дрогнул.

Они двинулись вперёд. Каждый шаг отдавался гулом в груди, словно они шли по натянутой мембране над пропастью.

Коридор расширился в зал — и перед ними разверзлась тьма. Уступы и ниши уходили на десятки метров вверх и вниз, а в каждой громоздились коконы. Тысячи полупрозрачных оболочек скрывали внутри искривлённые силуэты. Длинные конечности, застывшие в позах сна, уродливые туловища, пульсирующие контуры.

— Господи… — выдохнул Савелий. — Их тысячи.
— Это не храм… не пирамида, — тихо сказал Максим, глядя на планшет-сканер. — Это завод. Колыбель.

Щелчок. Один, другой. Ещё. Волна звуков прокатилась по залу, будто кто-то барабанил когтями по стеклу. Один из коконов дрогнул. Потом другой. Щупальце ударило изнутри, оставив трещину.

— Они просыпаются, — хрипло произнёс Денис. — Мы их разбудили.

Рёв прокатился по залу, и ответили сотни. Весь зал наполнился эхом криков. Из дальних проходов зашевелилась тьма: первые твари скользили к ним, переливаясь слизью, ощупывая стены щупальцами.

— Бежим! — заорал Анатон.

Они кинулись прочь. Каменные своды менялись, сужались, ходы переплетались в лабиринт. Позади гремели удары — чудовища вырывались из коконов.

Один из коридоров вывел их в новый зал — огромный, словно целый город под землёй. Километры платформ с пирамидами, а под каждой пульсировали инкубаторы. Вся планета была живой тюрьмой.

Сверху сорвалась капля слизи, упала на плечо Дениса. Он поднял голову — прямо над ними висел огромный монстр. Его тело было вдвое больше остальных, пасть раскрывалась в три ряда зубов. Щупальце медленно потянулось вниз.

— Назад… медленно… — прошептал Денис.

Поздно. Существо взревело так, что дрогнули стены. В ответ закричал весь зал.

Тьма ожила.

Они бежали, не разбирая пути. Фонари выхватывали из мрака искажённые силуэты. В спину ударяли вибрации погони. Каменные стены рушились за их спинами. Воздух дрожал от рёва сотен существ. Пирамида сжималась вокруг них, словно живая.

Впереди вспыхнул свет — сфера, парящая в воздухе. Она пульсировала холодным сиянием, словно звезда в миниатюре.

— Что это?.. — Таня застыла на секунду.

— Единственный шанс! — рявкнул Денис.

Свет поглотил их.

…Высокие фигуры в мантиях, лица скрыты светящимися масками. Их города парят в небе, сияют купола энергии.
…Существа без глаз тянутся к своим хозяевам, их тела — сплетение плоти и хитина.
…Каменные врата захлопываются, замуровывая их в темноте.
И сквозь шум крови в ушах раздалось слово — чужое, древнее, будто кто-то произнёс его шёпотом прямо в его сознании:
«Фулфримэны…»
За ним — другое:
«Шипиргары…»

Денис пришёл в себя от грохота. Его тело било ознобом. Руки дрожали, будто он пробежал километры, а голова гудела, словно в неё втиснули чужие воспоминания. Он поднял взгляд — они лежали на берегу замёрзшего моря. За горизонтом тянулись тёмные силуэты десятков пирамид. Чёрные, мёртвые… но теперь из проломов поднимались клубы пара.

— Что… это было? — выдохнул Сава, поднимаясь на ноги.

Денис сглотнул, поднялся сам, едва удерживая равновесие.
— Я видел их, — тихо сказал он. — Тех, кто построил всё это. Они называли себя Фулфримэнами. «Совершенные». Они создали тех тварей, что гонятся за нами. Шипиргары. Их рабы… Их проклятие. И то, что они построили, не умерло. Оно ждало. Тысячелетия. Под льдом, в каменных утробах. И теперь оно проснулось.

Повисла тишина. Вдалеке завыл ветер — или что-то, что умело подражать ветру.

— Мы вернулись… на поверхность? — прошептала Татьяна.

Денис посмотрел на ледяные поля и понял: Они оказались в другом месте. В эпицентре.

Издалека донёсся протяжный вой. Лёд рядом треснул, и из трещин поднялась гигантская щупальцевая конечность, толщиной с дерево. Она медленно опустилась обратно, но под поверхностью что-то шевелилось. Звук тысяч когтей по камню разнёсся эхом по равнине.

Планета просыпалась.

Денис сжал подвеску. Символы на ней вспыхнули мягким золотистым светом. В сознании раздался женский голос:
— Ты должен закончить то, что мы начали.

Он поднял взгляд. В тумане шевелились гигантские силуэты Шипиргаров. Они почуяли добычу.