Создающий реальность

Глава 1.

Неоновый След и Шепот Тени.

Гонконг 2054 года был не городом, а раной на теле Земли, залитой неоновым антисептиком. Высоченные башни-ульи пронзали вечно серое небо, их этажи гудели жизнью, лишенной солнца. Воздух, густой от выхлопов летающих кэбов и промышленных испарений, обжигал легкие металлической пылью. На улицах, внизу, в каньонах между мегаструктурами, толклись в основном бледные лица: американские технари в практичных комбинезонах, немцы с их вечной деловой озабоченностью, французы, пытавшиеся сохранить элегантность среди хаоса. Коренные китайцы стали призраками, редкими тенями в переулках Старого города или обслуживающим персоналом в дорогих клубах – живым напоминанием о том, что было, и что безвозвратно стерла волна глобализации и корпоративных войн.

Мелвин Энтони, двадцать два года от роду, свежеиспеченный выпускник Гонконгского Технологического Института, протиснулся сквозь толпу у входа в "Авалон Тауэр". Башня, похожая на гигантский кристалл кварца, выросший из бетона, была его новым миром уже два месяца. Системный администратор младшей лиги – так звучала его должность. По сути – мальчик на побегушках для нейросетей низкого приоритета и бессменный ночной дежурный серверной на 107-м этаже. Но для парня из ниоткуда, выросшего в муниципальном блоке на окраине, это был билет в другой мир. Мир "Авалона".

Компания "Авалон" была легендой. Их препарат "Ностальгия" перевернул все. Не просто антидепрессант или наркотик. Это был ключ к собственной памяти, отполированной и усиленной до невероятной яркости. Приняв капсулу и настроившись на конкретное воспоминание – первый поцелуй под звездным небом детства, запах маминых духов, даже горечь давней потери – человек переживал это снова. Настояще. Без искажений времени, с полной палитрой чувств. Миллионы цеплялись за этот шанс вернуть утраченное тепло или заново прожить счастье. "Авалон" печатал деньги, пока конкуренты ломали головы над формулой. Говорили, их шпионы бесследно исчезали в Гонконге, как капли дождя в неоновом море.

– Энтони! – Резкий голос выдернул Мелвина из раздумий. Харрис, начальник смены, человек с лицом, словно высеченным из гранита вечным недовольством, тыкал пальцем в голографический интерфейс перед ним. – Опять лаги в системе вентиляции блока G! Ты вчера патч ставил или в облаках витал? Там у "Когнитивных Исследований" сервера перегреваются!

– Ставил, мистер Харрис, – Мелвин поспешил к терминалу, пальцы уже бежали по клавиатуре. – Проверю логи. Возможно, конфликт с новым обновлением безопасности.

– Возможно, возможно... – Харрис фыркнул. – Я хочу отчет через пятнадцать минут. И без "возможно".

Мелвин кивнул, погружаясь в строки кода. Он был хорош в этом. Машины слушались его, их холодная логика была ему ближе, чем людская непредсказуемость. Особенно после того, как три года назад его родителей не стало – их электрокар врезался в грузовик с автономным управлением, система которого "не заметила" препятствие. Горе было таким острым, что Мелвин однажды, от отчаяния, купил "Ностальгию" на черном рынке. Он выбрал вечер, когда отец учил его чинить старый мотоцикл. Запах бензина, масла, теплые руки отца, его смех... Это было так реально, так больно и так... необходимо. Это переживание не стерло боль, но дало ему силы дышать дальше. И заставило задуматься. Как они это делают? Как заставляют память оживать?

– Готово, мистер Харрис, – Мелвин оторвался от экрана. – Патч криво встал из-за перегруженного маршрутизатора. Перезапустил. Температура падает.

– Ладно, – буркнул Харрис, не глядя. – Сегодня твоя ночная смена. Не вздумай клевать носом. И не лезь, куда не просят. В "Авалоне" любопытство до добра не доводит.

Предупреждение прозвучало как ритуальная фраза, но Мелвин почувствовал легкий холодок вдоль позвоночника. Он лишь кивнул.

Ночь в "Авалон Тауэр" была иной. Неоновое безумие снаружи отступало, уступая место мерцанию индикаторов, тихому гудению серверов и щелчкам охлаждения. Мелвин сидел в своей стеклянной кабинке в серверной 107, наблюдая за зелеными волнами мониторов. Все системы работали в штатном режиме. Скука ночной смены – его вечный спутник. Он потянулся к термокружке с дешевым синтетическим кофе, когда услышал шаги в коридоре. Не обычные шаги охранника или уборщика. Твердые, уверенные. Знакомые.

Мелвин замер. Коридор за стеклянной стеной кабинки вел к лифтам и... к личному офису Директора Генри Кавендиша. Шаги приближались. Двое. Один – тяжелый, размеренный. Директор. Второй – более легкий, быстрый. Заместитель, Элиас Вандер.

Мелвин инстинктивно пригнулся, отодвинув кресло в тень. Они не должны его видеть. Не здесь. Не в этот час.

Голоса донеслись сквозь приоткрытую дверь серверной. Кавендиш и Вандер остановились буквально в десяти шагах от его убежища.

– ...абсолютно уверен, Элиас? – Голос Кавендиша был низким, насыщенным властью, но сейчас в нем звучало напряжение. – После стольких лет? После всех... неудач конкурентов?

Вандер ответил с легкой дрожью возбуждения:

– Да, Генри. Данные с последнего цикла тестов не оставляют сомнений. Показатели стабильности матрицы превысили все прогнозы. Погрешность – в пределах допустимого. Мы достигли точки невозврата.

Мелвин затаил дыхание. Матрица? Точка невозврата? О чем они?

Кавендиш тяжело вздохнул:

– Десять лет. Десять лет мы шли к этому. Через... жертвы. Через исчезновения. Риск был колоссальным.

– Оправданным! – Вандер почти выдохнул. – То, что мы создали... Это больше, чем "Ностальгия", Генри. Намного больше. Это "Проект Реальность". Он работает. Мы можем не просто воссоздавать память. Мы можем... создавать ее.

Слова повисли в холодном воздухе серверной, гулче гудения машин. Создавать реальность? Мелвин почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Это было не про улучшенные воспоминания. Это было что-то иное. Что-то монструозное.

– Тише, Элиас, – резко оборвал его Кавендиш. – Стены здесь не глухие. Даже ночью. Завтра на совете директоров. Со всеми протоколами безопасности. А сейчас... уничтожьте все промежуточные данные тестового цикла. Чисто.

– Считайте, что уже сделано, – ответил Вандер.

Шаги затихли, удаляясь к лифтам. Мелвин сидел, вцепившись в подлокотники кресла, сердце колотилось как молот по наковальне. "Проект Реальность". Создавать реальность. Исчезновения конкурентов... "Через жертвы". Слова Кавендиша эхом отдавались в черепе.

Он посмотрел на мерцающие серверы. Машины знали? Хранили ли они этот страшный секрет? Секрет, ради которого люди пропадали? Секрет, который мог перевернуть само понятие человеческого опыта?

Страх смешивался с жгучим, неудержимым любопытством. Он работал в логове зверя. И только что услышал его рык. Обычная жизнь Мелвина Энтони, системного администратора, закончилась. Началось что-то другое. Расследование. Он должен узнать правду. О "Проекте Реальность". О цене "Ностальгии". О том, куда пропадали люди.

Первым делом – найти того, кому можно доверять. Только одному человеку.

Глава 2.

Пыль Архивов и Эхо Исчезновение.

Рассвет над Гонконгом был не восходом солнца, а постепенным затуханием неона, сменой одного искусственного свечения на другое – более холодное, дневное. Мелвин вышел из "Авалон Тауэр", чувствуя себя чужим в этом просыпающемся потоке деловых костюмов и нахмуренных лиц. Слова "Проект Реальность" и "создавать реальность" горели у него в мозгу, как зловещие неоновые вывески. Он не спал всю оставшуюся смену, механически выполняя рутинные задачи, пока его мысли лихорадочно метались.

Ему нужно было поговорить с Лексом. Александр "Лекс" Волков был его единственным настоящим другом со времен университета. Гений криптографии и сетевой безопасности, который предпочел вольную жизнь "серого" хакера корпоративной кабале. Лекс знал подноготную Гонконга, его цифровые артерии и гнойники. Но встречаться прямо сейчас было опасно. Кавендиш говорил о стенах, которые слышат. Мелвин инстинктивно чувствовал, что за ним могут следить. Сначала – собрать хоть какие-то улики. Крохи.

Вернувшись в свою крошечную студию в дешевом жилом модуле на 50-м этаже соседнего комплекса, Мелвин не стал даже притрагиваться к синтетическому завтраку. Он запустил свой старенький, но мощно модифицированный терминал. Эфир Гонконга гудел миллионами сигналов, но его интересовали глухие зоны – внутренние сети "Авалона". Доступ сисадмина его уровня был ограничен, как детский пластиковый нож на оружейном складе. Но Мелвин знал лазейки. Места, где цифровая охрана могла дать сбой.

Он начал с архивов новостей и корпоративных сводок. Искал любые упоминания о конкурентах "Авалона", пытавшихся скопировать "Ностальгию" в последние десять лет. Имена компаний всплывали: "Хронос Инкорпорейтед", "Мнемосина Лтд.", "Эйдос Консорциум". Некогда амбициозные стартапы или подразделения гигантов. Все они тихо закрылись или были поглощены анонимными офшорами после серии... "неудач". Главные исследователи, ключевые технологи... пропадали. Не умирали – именно пропадали. Без следов.

Статья трехлетней давности: "Ведущий биохимик 'Хронос' Доктор Артур Вейн пропал по пути в лабораторию. Камеры наблюдения зафиксировали его вход в лифт здания 'Хронос Тауэр', выхода зафиксировано не было". Другая: "Глава безопасности 'Мнемосины' Ли Чен вышел на связь в последний раз из района доков. Его идентификатор был обнаружен деактивированным в мусорном баке спустя неделю". Паттерн был очевиден. И пугающ.

Мелвин углубился в корпоративные базы "Авалона", доступные ему. Отчеты о безопасности, логи периметра, даже скучные записи кадровиков. Он искал аномалии, совпадения дат. И нашел. За неделю до исчезновения доктора Вейна, в системе внешнего наблюдения "Авалон Тауэр" на уровне парковки зафиксирован "кратковременный сбой обработки изображения, причина – помехи неизвестного происхождения". Дата исчезновения Ли Чена совпала с записью в журнале посещений одного из запасных входов в исследовательское крыло "Авалона" – вход был открыт ключом высшего уровня доступа (не Кавендиша и не Вандера), но имя владельца ключа в логе было стерто. "Ошибка архивации".

Слишком много совпадений. Слишком чисто. Холодный пот выступил на спине Мелвина. Он понимал, что копает на минном поле. Любое его неосторожное движение в сети могло быть замечено. Он вырубил терминал, откинулся на стуле, закрыл глаза. Перед ним вставали лица родителей – такие ясные, какими их делала "Ностальгия". Идеальные воспоминания. А что, если "Авалон" мог не только воссоздавать, но и... встраивать? Подменять? Создавать ложные воспоминания? "Создавать реальность"? Мысль была чудовищной.

Его вибрирующий коммуникатор выдернул из кошмара. Голограмма матери – улыбающаяся, чуть размытая, как и все голопроекции бюджетного уровня – возникла над запястьем.

– Мел, сынок? Ты как? – Голос был теплым, но с привычной ноткой тревоги. Она звонила каждое утро после его ночной смены.

– Все нормально, мам, – он заставил себя улыбнуться. – Просто устал. Работа.

– Ты береги себя, Мелвин, – голос дрогнул. – Этот город... Он съедает людей. Помни о нас.

– Помню, мам. Всегда. – Он знал, что она не о себе. Она о них с отцом. О той пустоте, которую он пытался заполнить "Ностальгией". – Я скоро приеду, обещаю.

Он отключился, чувствуя горечь во рту. Беречь себя? Он только что начал копаться в делах корпорации, которая, возможно, стирала людей как ненужные файлы. Ради чего-то под названием "Реальность".

Он посмотрел на часы. До конца рабочего дня Лекса оставалось несколько часов. Встреча должна была быть безопасной. Мелвин достал старый, незарегистрированный комм-чип – подарок Лекса на выпускной. "На черный день", – сказал тогда друг. День настал. Он вставил чип в терминал, набрал криптографический адрес, известный только им двоим, и отправил короткое сообщение: "Лекс. Срочно. Старое место. Принеси сканер глубины". Место – это заброшенная смотровая площадка на крыше соседнего небоскреба, откуда открывался вид на "Авалон Тауэр". Сканер глубины – устройство, способное обнаруживать скрытые жучки и следы цифрового наблюдения. Мелвин больше не доверял ничему и никому. Даже стенам своей студии.

Глава 3.

Тени в Лабиринте и Голос Предостережения.

Смена проходила в мучительном ожидании. Каждый взгляд Харриса, каждый неожиданный звук в серверной заставлял Мелвина вздрагивать. Он ловил себя на том, что постоянно оглядывается, проверяет, не следит ли за ним невидимый глаз камеры. Слова Кавендиша о стенах, которые слышат, превратились в навязчивую идею. Он работал на автопилоте, решая мелкие проблемы сети, но его мысли были далеко – на заброшенной крыше и в темных уголках корпоративных архивов.

Вместо того чтобы пойти и купить себе кофе, он направился в архив технической документации на 89-м этаже. Пыльное, полузабытое место, где хранились бумажные копии схем и отчетов десятилетней давности – атавизм эпохи до полной цифровизации. Сисадмины его уровня имели туда доступ для поиска устаревших спецификаций. Идеальное прикрытие.

Воздух в архиве был спертым, пахло пылью и старой бумагой. Стеллажи уходили в полумрак. Мелвин включил планшет, делая вид, что ищет схему энергоснабжения старого блока серверов. Его настоящая цель была другая – найти любые упоминания о ранних этапах разработки "Ностальгии" или, намек на "Проект Реальность". Годы запуска, имена ключевых исследователей, номера закрытых проектов.

Он копался в картотеках, листал пожелтевшие папки. Большинство документов были скучными техническими отчетами. И вдруг – папка с грифом "Проект Омега. Архив. Доступ УР 4". УР 4 – Уровень доступа, доступный лишь топ-менеджменту и избранным ученым. Папка была почти пустой. Внутри – единственный лист с перечнем оборудования, списанного и утилизированного десять лет назад по распоряжению... Элиаса Вандера. Список был стандартным: серверы, холодильные установки. Но внизу, мелким шрифтом, рукописная пометка: "Блоки нейро-синхронизации серии 'Нептун' – переданы в Сектор R для калибровки. Возврат не требуется. Утилизация на месте."

"Сектор R"? Мелвин никогда не слышал о таком секторе в "Авалон Тауэр". И "нейро-синхронизация"? Это звучало куда сложнее простой стимуляции зон памяти. Он быстро сфотографировал лист планшетом и положил папку на место. Сердце колотилось. Кроха. Но кроха.

Мелвин решил проверить одну гипотезу. Он знал, что система вентиляции исследовательского крыла (куда ему доступ был закрыт) проходила через технические тоннели, которые обслуживала его команда. В одном из таких тоннелей, согласно старой схеме, должно было быть ответвление, ведущее в глубь здания, в зону, не обозначенную на общих планах. "Возможно, к тем самым 'резервным мощностям'", – как размыто объяснял Харрис.

Найдя предлог проверить датчики давления в узловом тоннеле B-7, Мелвин дождался, пока его напарник по смене уйдет на перекур. Тоннель был узким, залитым тусклым светом аварийных ламп, гудел как улей. Воздух пах озоном и металлом. Мелвин быстро прошел к указанному месту. И нашел его. За панелью с вентиляционными решетками скрывалась дверь. Не обычная техническая дверь, а массивный люк из матового черного сплава, без видимой ручки или панели управления. Только небольшой слот для карты доступа и едва заметный глазок сканера радужки. Над люком не было никакой маркировки. Только выгравированный маленький символ: стилизованная буква "R" в круге.

Сектор R. Ледяная волна прокатилась по спине Мелвина. Он был здесь. У двери в самое сердце тайны. Он протянул руку, невольно касаясь холодного металла. Что там? Лаборатории? Тюрьмы? Машины, "создающие реальность"? Или... морги для неугодных?

– Энтони! – Резкий окрик заставил его вздрогнуть и отпрыгнуть от люка. В дальнем конце тоннеля стоял Харрис, его лицо было искажено гневом под мерцающим светом. – Что ты здесь делаешь? Я же сказал – только датчики давления! Ты что, не видишь знаков ограничения доступа?!

– Я... Я проверял, мистер Харрис, – Мелвин запинаясь, показал на вентиляционную решетку рядом с люком. – Показалось, что шум идет отсюда. Возможно, засор...

– Засор? – Харрис подошел ближе, его глаза сузились, скользнув по черному люку, а потом пристально уставившись на Мелвина. – Ты не первый любопытный щенок, Энтони. Те, кто лезет туда, куда не надо... они долго здесь не задерживаются. Понял? Исчезают. Быстро и тихо. Тебе этот люк неинтересен. Ты его даже не видел. Ясно?

Холодный ужас сковал Мелвина. Угроза звучала откровенно. Харрис знал. Знает о Секторе R. Знает, что происходит с любопытными.

– Кристально ясно, мистер Харрис, – Мелвин опустил глаза. – Я... пойду доделаю отчет по датчикам.

– И чтобы я тебя больше здесь не видел, – бросил ему вдогонку Харрис. – Иди. И помни о нашем разговоре.

Мелвин почти бежал по тоннелю, чувствуя на спине тяжелый взгляд начальника. Он понял главное: времени у него нет. Харрис уже настороже. Он вышел на свежий воздух (относительно свежий) и, едва отойдя от башни, активировал старый комм-чип.

– Лекс, – прошептал он, когда на другом конце установилось шифрованное соединение. – Старое место. Сейчас. Это срочнее, чем ты думаешь. Они знают, что я что-то видел.

Глава 4.

Шаг в Бездну и Бегство к Рассвету.

Заброшенная смотровая площадка на крыше "Сигма-Комплекса" была призрачным местом. Когда-то здесь любовались видом на залив, теперь же вид перекрывали более новые, уродливые башни, а сама площадка была завалена строительным мусором, покрыта толстым слоем пыли и птичьего помета. Ржавые перила гнулись под тяжестью времени. Единственным напоминанием о прошлом великолепии был вид на "Авалон Тауэр" – гигантский сияющий кристалл, отражающий яркий свет луны .

Мелвин пришел первым. Он прислонился к груде бетонных плит, стараясь слиться с тенями. Нервы были натянуты до предела. Каждый шорох, каждый крик чайки заставлял его вздрагивать. Он постоянно оглядывался, проверяя подходы к крыше. "Они знают." Слова Харриса звучали в ушах. "Исчезают. Быстро и тихо." Он мысленно прокручивал план: рассказать Лексу все. О разговоре Кавендиша и Вандера. О "Проекте Реальность". Об исчезновениях. О черном люке в Сектор R. О найденном листе в архиве. Передать Лексу фотографию. Друг найдет способ копнуть глубже, безопаснее. Лекс был мастером теней в цифровом мире.

Шаги. Легкие, быстрые. Знакомые. Из-за колонн вынырнула фигура в потертом кожано-пластиковом плаще с капюшоном. Александр Волков, Лекс. Его худощавое лицо с острыми скулами и вечно насмешливыми глазами сейчас было серьезным. В руке он держал небольшой прибор, похожий на сканер геолокатора.

– Мел, ты жив! – Лекс подошел, его сканер тихо пищал, обшаривая пространство. – Твой голос по чипу... Брат, ты звучал, как призрак. Что случилось? – Он быстро оглядел Мелвина. – Ты как... выжатый лимон. И пахнешь страхом за версту.

– Они знают, Лекс, – выпалил Мелвин, оглядываясь. – Или скоро узнают. У меня нет времени. Слушай... – И он выложил все. Сбивчиво, торопливо, но последовательно. От ночного разговора директоров до угроз Харриса у черного люка. Он показал на планшете фото листа из архива с пометкой о "Секторе R" и "нейро-синхронизации".

Лекс слушал, не перебивая. Его лицо становилось все мрачнее. Когда Мелвин закончил, Лекс свистнул сквозь зубы, низко и протяжно.

– "Создавать реальность"? Мел, это... – он покачал головой, – ...это уже даже не корпоративное преступление. Это какой-то запредельный киберпанковский кошмар. Ты полез в самое пекло.

– Я знаю! – прошептал Мелвин. – Но они убивают людей, Лекс! Исчезают! Ради этого... проекта. И мой начальник сегодня открыто пригрозил! Я как на пороховой бочке!

Лекс схватил его за плечо, его пальцы впились в ткань куртки.

– Успокойся. Дыши. – Он посмотрел прямо в глаза Мелвину. – Ты должен уйти. Сейчас же. Прямо с этой крыши. Не возвращайся в студию, не заходи в "Авалон". Брось комм, который они знают. Возьми этот, – он сунул Мелвину другой, еще более миниатюрный чип. – Чистый, одноразовый. Я свяжусь с тобой через три часа на экстренный канал. У меня есть контакт... в Независимом Информ-Агентстве. Они копались вокруг "Авалона", но у них не было таких улик, как у тебя. Фото, твои показания... Это может быть бомбой.

Надежда слабо блеснула в Мелвине.

– Ты думаешь, они смогут что-то сделать?

– Не знаю, – честно ответил Лекс. – Но это шанс. Больше, чем если ты будешь сидеть и ждать, когда за тобой придут. Сейчас твоя задача – исчезнуть. Прямо сейчас. Иди вниз через старый пожарный выход в северо-западном углу. Он ведет прямо в доки. Там сумбур, там можно затеряться. Я отвлеку внимание, если что.

Мелвин кивнул, сжимая в руке новый чип. Он чувствовал себя загнанным зверем, но план Лекса был единственным выходом.

– Спасибо, брат.

– Не благодари, пока не выберемся, – Лекс хлопнул его по плечу. – Теперь беги! И не включай чип, пока я не свяжусь!

Мелвин бросился к указанному выходу – старой, полуразрушенной металлической лестнице, ведущей в темную бездну между зданиями. Он оглянулся в последний раз. Лекс стоял на краю крыши, его фигура силуэтом выделялась на фоне сияющей башни "Авалон". Он махнул рукой: "Иди!"

Мелвин начал спускаться по скрипучим, ржавым ступеням. Темнота сгущалась с каждым шагом вниз. Гул города доносился снизу, обещая не безопасность, но хотя бы временное укрытие в своей анонимной толчее. Он должен был добраться до доков. Должен был дождаться Лекса. Должен был выжить, чтобы рассказать миру, что "Авалон" продает не просто воспоминания. Он продает саму реальность, вырезая ее из плоти и чужих жизней.

Он не видел фигуры, отделившейся от тени вентиляционной шахты на крыше, позади Лекса. Не видел, как эта фигура плавно, бесшумно двинулась к его другу. Не видел, как Лекс внезапно обернулся, его лицо исказилось в немой гримасе ужаса и узнавания, прежде чем тень накрыла его...

Мелвин спускался вниз, в гулкую темноту, не зная, что его единственный якорь в этом мире только что исчез. Бесшумно. Быстро. Как и предупреждал Харрис.