Созвездие маленьких людей

Обращение

Дорогой читатель, я хотел бы предупредить тебя твоего критика внутри. Еще вначале написания этого рассказа я сказал себе, что творение будет являться новым жанром, по крайней мере, для меня. Произведение не имеет конкретного сюжета, так как события, развивающиеся здесь, схожи с тем, как текла реальность. Рассказ – олицетворение трудностей многих людей, включая меня. Ведь в этом периоде моей жизни, ни жанра, ни сюжета не было.

Оставляю свою благодарность Кире за помощь в написании творения.

Звезда первая

Огонь и Возраст плавания

В любом выдуманном мире есть свои границы дозволенного. Я говорю именно про олицетворение неживого. Восставшие машины, ветер, обращающийся к персонажу, а может быть и мертвецы. Олицетворение, дающее жизнь в прямом смысле, а не инструмент выразительности слога. Когда появляются ножки, глазки, мысли, а самое главное, что дарует жизнь неодушевленному, это личный нрав. Когда ожившее способно радоваться, страдать и чувствовать, точно человек. В поиске ключевого момента для написания произведения, я наткнулся на воспоминания. Ничего не связывало их вместе, кроме единственного исключения. Возраст. Возраст, для которого нет универсального рецепта, чтобы оставаться счастливым. И он ожил. Возраст, вся его замысловатость, длительность, хрупкость и крепость восстали. Как градусы на улице превращаются в шкалу, как нота предстаёт к нам в облике грифа или клавиатуры, так возраст ожил передо мною видимым путём. Дорогой, имеющей бесчисленные преграды, рождающиеся в голове путешественника. Но я еще не могу быть мудрым стариком, прошедшим путь и дающим советы. И ведь с другой стороны ощущение вкуса еды лучше сытости, процесс сна приятнее, чем бодрость. Момент удовольствия лучше удовлетворения. И пока я продолжаю ошибаться и вновь подниматься по этому пути, мои чувства и знания на вес золота. Ведь никакой ветеран не расскажет вам, что значит чувствовать разгар битвы, если путь давно пройден. А подросток, сейчас борющийся с этим, сможет передать то, как сладка первая победа и как выглядят страдания других, скрытые за счастливыми глазами. Это не справочник жизни, написанный ребёнком. Читай, сопоставляй с жизнью, делай выводы сам!

Я далёкий странник из детства. Имен у меня много, но человек я один. Мне не доводилось оказываться в одиночестве. Сегодня, завтра, хоть кто-нибудь окажется рядом. И всегда рядом был он, вне зависимости от теплоты или количества человек в компании. Был он на год старше, но я не отставал от него, или он не торопился обгонять меня. Вскоре стало ясно, что не торопился он. Сладость детства резко оборвалась, мы начали путь по другой дороге. Временами лес, а где-то просторные луга. Мы всегда считались и считали себя умнее "надоедливого большинства", поэтому, как из моих любимых рассказах, мы мчались на карете. Недооценивать этот безобразный путь мы долго не смогли. Наклонившиеся деревья, оживающие облака. Самым страшным были яблоки щелкуны, норовившие откусить палец. Вскоре наш характер определил иерархию. Принято и приятно то, что я всегда позади, ведь я считаю, что голова всегда в безопасности, а решительность на первом месте. У пути этого не было ни глаз, ни ручек или ножек. Но отчётливо ощущался его противный нрав. Изнутри было ясно с каждым прожитым днем, как старался этот паразит над новым препятствием для следующего дня.

Я буду раскладывать по полочкам, которые придумаю сам, книги на языке, который тоже придумаю сам. Отвлекитесь от учений, фантазируйте на неизвестном языке или попробуйте прочитать мой, и вы все поймете.

Последней каплей его терпения стало наше отношение к «пути на ножках». Он среди белого дня, без дракона или палача с метлой разбил нашу карету в дребезги. Здесь мы и ощутили, что: чем ближе ты с ним и дольше, тем острее трава и горячее земля. Со временем я стал больше обращать внимание на моего спутника, я замечал, как он горел, притягивая меня к себе. Его пламя будто свет маяка, но вовсе не на китовом жире. С каждым шагом то, что он все время стоит ко мне спиной сказывается на нашем общении. Он боится говорить мне что-либо, поэтому на пути я вижу лишь его огонь и детские воспоминания. На бесконечных тропах мы часто встречали тех, кто называл нас подростками. Будто мы и сами не в силах догадаться. И да, с биологической точки зрения подростки еще и те, чьи телесные изменения острее ножа. И по причине этой голова тоже ходит кругом. Погружаясь в мысли о конце пути, становится ясно, что ближе всего к смерти, к тому самому концу, мы бываем в старости и возрасте подростковом. Почему? Сейчас расскажу: как ярок мир, как остра любовь и отношения с людьми, как выглядят различные поступки родителей и как переводить все с моего языка в жизнь.

Керш

Закат горел. Его тепло отчаянно грело мою спину. Порой задуматься стоит, что это пламя безмерно далеко. Однако оставляет на глазах отражение, а твой лоб теплится под его влиянием. Все это однажды ощущали: невыносимая тяга к человеку, необъяснимая цепная реакция чувств. Когда лишь твои глаза встречаются с его взглядом. Деформируется корень твоих желаний. Всё, что ты желал на данный момент обращается в единственное чувство. Чувство, какое живёт, как огонь в глазах, но ощущается так, как большинство единиц общества объяснить не может. Огонь - тяга к человеку. Желание следовать за его спиной, но с его мечтами. Быть рядом и всячески поддерживать, помогать. Люди, за которыми движется общество, как я их зову «горящие[1]». Такие уникальные личности влияют на моральную стабильность в мире. Порой так и не покажется из-за количества их в твоём окружении. Большое влияние оказывают на структуру инициативы. Такие люди влияют на поддержку и баланс тех, кто не может быть выше в иерархии общества, кто не сделает первого шага. Будьте бдительнее. Я расскажу, как наши глаза, точно объектив камеры, видят мир.
Достичь такого влияния сложнее всего. Особенно с людьми, нежели питать тепло от заката. Открытые и добродушные личности сами притянут тебя к себе, научат гореть, что есть мочи. Но не более того. Однажды ты заметишь таких, что при взгляде понятие людей становится чем-то обширным. Как бы для затворника утренняя прохлада. Ранее известные тебе подобные личности стремительно начнут меркнуть на фоне одичалого старшеклассника, что цепью тебя тянет своим огнем. Твоё нутро не останется покойным. Уже вскоре ты заметишь как бы отражение себя в его уже привычных действиях. Но он и шанса не оставит своим пламенем. Ведь "горящий" человек, будто мимолётная галлюцинация, мелькающая с невообразимой частотою у тебя перед глазами. Контролировать влияние "горящего" над действиями – способность чувствовать общество. Но есть люди, которые могут и видеть что-то подобное: личную грань и нити, связывающие каждого с каждым человеком.

Человек, абсолютно любой, не в силах выдержать этого манящего, тянущего чувства. Поневоле он идёт по стопам, дабы добраться к той же вершине, что и те, кто горит дьявола ярче. Огонь горяч. Однако пламя, что разгорается в них, способно ослепить, свести с ума человеческое умение отречься от мнения и влияния.

Людей в возрасте плавания[2] я, как желающий понять и объяснить все в двух словах, разделяю на два больших типа. Их можно разобрать из выше сказанного. Для начала: исключительно уникальный тип, как правило, не подозревающий свое пассивное влияние. Однако не без исключений. Один из самых умелых и разумных в отношении людей тип. Точно ухмыляясь, его рука знающе свое дело, разом может овладеть десяткам сердец зевак. Эти два типа вместе не могут счастливо существовать без общества. Бывают личности, каким неисчерпаемая аффилиация[3] ни к чему. Слабо горящий тип людей. Они уязвимы к силе своих противоположностей, а также способны существовать в своем личном кругу. Точно в куполе.

Я уверен, что в людях такого рода, упомянутых ранее, таятся множество других типов. Схожих и подобных. Возможно, сосчитать количество этих типов нереально, ведь некоторые из них могут раскрываться в последние дни нашей жизни. В старости.

Вернёмся к рассказу. Как я выяснил позже, мы направляемся к трактиру, что оказался неподалеку. "Кто ищет, тот всегда найдет", – сказал он мне с такой насмешкой, какую можно услышать от отца, который вновь рацеи[4] читает. Это все выглядело как сон, будто я и не с ним вовсе. Я так долго не мог оторвать от него глаз, что в иной раз спотыкался, все равно не опускал взгляда. В мгновение я вижу, как его спина горит беспощадным пламенем. Это словно возмутило меня. Я как бы разозлился на это, ведь что-то пыталось избавиться от него. Покушение! Я незамедлительно, героически избавился от напасти, похлопав его по спине.
- Ты чего, – с недоумением спросил он.
Но когда он повернулся, это пламя все также горело в его глазах. Вероятно, так и манят к себе "горящие". Наконец, трактир оказался у наших усталых ног. Его вздох, несущий в себе всё небывалое забвение, призвал то, что чуть было не покончило с нами. Что-то наподобие кареты, в каких разъезжали персонажи старорусских рассказов. Она экстренно остановилась возле нас. Я был уверен, что все происходящее здесь–плод моего воображения. Все эти скалистые стены, похожие на заплесневелые печенья, точно виделись мне во снах. Костяные фигуры, такие плавные и жуткие. Засматриваясь, можно было вообразить себе такие прелести, от каких сойти с ума - сущий пустяк. Заблудшие дороги, скатанные машинными колесами, каких тут и быть не может. Кто знает, может, в его глазах местность выглядит не столь мрачно и жутко, непонятно. Вдруг все эти огненные закаты для него – молочные водопады, а я – собачка, бегущая позади и лающая себе под нос. Да, эта мысль не покинет меня. Из кареты вышел кто-то светлый, однако его волосы под светом заката мне показались темнее. Его лицо лучезарно сияло нам на радость. И все внезапно стало прекраснее с момента, как он начал говорить.
– Да ну! Я не могу поверить своим глазам! – незнакомец начал наш разговор так, будто уже доводилось видеться, – неужели и вы здесь, чтобы полакомиться.

Отвечать мы не торопились. Его приятная картавость сладила мой слух. Пожалуй, этот приятный парень оказался примером того типа личности, что и горит себе на диву, да и другим диву даёт. Золотая середина.
– Приятно познакомиться, Керш, – ответил я не с тем чудом, что мне он.
– Здравствуйте, – раздалось позади.
– Как же вы на своих двух?
– Тяжко, мил друг. Но в этой пустыне мы впервые.
– Привыкнуть стоит. Без колес никуда. Но мы справимся!
Что-то меня насторожило в его словах. В них виднелась доля отчаяния. Будто здесь он пребывает дольше даже, чем мой спутник.
– Я Алексей Аскип, – протягивал он руку с той же милостью, – друзья, знайте, как Алексей Ич.
Мы со спутником переглянулись. Что за "Ич" ещё? Отсутствие отчества у человека возможно, конечно, но если отчества нет, то и никакого "Ич" быть не может. Место это уж точно мне не казалось. А в глазах рядом стоящего, я рассмотрел мысли, что в реальном мире стен из печенья нет. Поэтому здесь возможен и учитель географии без усов и безголосые командиры.
– Будем рады дальнейшему вашему расположению, – закончил я, милуясь.
Под его светлым впечатлением мы и не подумали пожелать здравия и его попутчику. Извозчику Павлу Андреевичу Трёмину.
– Дядь Лёш! – кричал он, задерживая лошадей, – будьте любезны, отдайте уж приказ привязать.
– Даю, даю, Трёма!
С этой фразой он в лице изменился, проявляя свое недовольство. Лицо Алексея Ича мне было до нежных покалываний в животе приятно и знакомо. Когда его гримаса расплывалась в улыбке, глаза Аскипа так сужались, что он сам ничего не видел. Вся его физиономия изображала подлинную радость. Некоторые веснушки на его носу и на щеках, будто под затухающим закатом, куда-то убегали, как таракашки. А пока я так смело и заманчиво просил Аскипа следовать за мной в трактир, бедолага извозчик Трёмин, озираясь, привязывал лошадей. Осмелюсь признаться, что при встрече с таким приятным человеком, как Алексей Ич, я был окрылен. И, однако, горячо. И во всей этой картине я уже видел дальнейший план моих действий, словно списком. Такие встречи и дыры, что я могу в обществе заметить, делают меня сильнее, как мне кажется. Дыры. Я ни сколько не хотел задеть людей, о которых пойдёт речь. В каждой компании, так или иначе собравшейся по интересам любым, находится человек, отторгнутый обилием внимания. Назвать такого молчуна затворником будет чистым оскорблением. Повремените с выводами и высокомерием, если у вас таких проблем не имеется. Есть у меня ни один друг, подобный Павлу Андреевичу. Скромный, воспитанный. По части этикета он чувствует себя свободно. Человек сам по себе не глупый, да и понимать он все может. Такой тип любит анализировать общество, в котором оказался. А если дать ему шанс раскрыться, а в некоторых случаях помочь, то вы точно развяжете ему язык.
Он, с виду не знающий языка компании, для вас окажется приятным собеседником, будет знать все ваши премудрости, особенности, всю вашу заурядную иронию.

На входе в заведение, не для нашего блага, уже расположились три крупных мужика с высоковольтными вышками в волосах, которых колтунами. Пребывали они в весёлом трактирном состоянии. Таких пьяниц, обычно, за воротник выгоняют из заведения. Не все в достатке. Кто был без кафтана, а кто без башмаков. Рядом, хихикая, четыре сорванца обворовали их бедные карманы, что были еще полны. Смею предположить, что даже такая кучка ребят духовно богаче, чем такой безнравственный слой общества. Однако нам удалось протиснуться через этих гиен. Он держал меня за руку. Все-таки он не горит так, чтобы сквозь пламя не видеть тех, кто позади следует. В конце концов, мы вошли в украшенную залу. В залу, каких я ранее видел не часто. В таком зале я бывал в детстве, но восторг у меня нынешний совсем другой. Вероятно, что хозяин или хозяйка устроили все гораздо лучше. Ну а может, я лишь чую все глаже, нежели раньше. Мой спутник, не желающий продолжительно ловить чужие взгляды, устроился на месте, возле окна. После приземления взгляд устремился сквозь тюль, худой по своему узору. Тут я заметил, как Алексей Аскип уже присмотрел своих старых приятелей, не показавшихся мне милыми. Нигде я не мог усесться, кроме как напротив своего спутника. Его Величество в нашем обществе незаметно улетучилось. Локти словно вонзались в живот от волнения, глаза окутывали жаром проходящих пьяниц. Запах душил меня от костей до кожи.
Зал не назвал бы я столь великим, чтобы в нем поместилось хотя бы пять десятков человек. Ведь три десятка вместилось с тяжестью. Пока Алексей Ич был занят поцелуями со своими приятелями, мы с моим застенчивым спутником успели встретить хозяйку вместительного трактира. Из двери, что расположилась так незаметно между двумя столам, вышла женщина. Позади меня эта дама застучала своими тоненькими каблуками. На голове у нее была шляпа молочного цвета, украшенная эгретом[5]. Ее имя Роза Владиславовна. Одевалась манящая тетя в платья с огромными вырезами в области груди. Так тянулись некоторые часы в трактире. Наши взгляды поражали интересный взрослый пейзаж, а грудь Розы Владиславовны разжигала наше смятение.

Казарин

Позабудем ненадолго о трактире. Я хотел бы вспомнить о некотором месте. В сиянии неба расплывались люди, что живут здесь. Место одичалое, да жители в ней любящие. Блеск оранжевого, словно тлеющего, солнца отражался от людских оголённых душ. Они сумели сохранить чистоту младенческой наивности. Ежедневно одаривая всех своей искренностью, какой бы она ни была. Лишь я здесь, запертый в себе да голодный в моем отношении к людям. Их простота покорила меня. Неужели от своего реального пути я сбился в мечтания. Вновь здесь оказываясь, я не в силах выбраться, пока не найду ответ или успокоение. Каждый раз люди смотрят иначе, а мир приобретает другие краски. Этот небольшой городок становится для меня полигоном раздумий, где вновь сам нахожу ответы.
Спутник тоже был со мной. Его было не остановить. Я кричал что есть мочи, однако его рвение обжигало мои и без этого огрубевшие ладони. Он мчался вперёд, не понимая зачем. Мои мольбы были бессильны, а его душа оказалась гораздо сильнее и массивнее, чем моя.

Я не желал покидать это место раньше того момента, как пойму, в чем секрет. Почему именно это место? Это небольшой городок, архитектура которого была довольно скромна. Что-то очень старое, разваливающееся. Каждое утро я наблюдаю за ними. Я был объят любовью к чаю, одетый в халат, который в здешних местах казался придурковатым. К столу. Спутник ждал меня в большом зале. Небольшое серое здание, где мы отобедаем под разговоры о том, почему нас продолжает притягивать это общество, да и о том, как мы до сих пор вместе. Но в этот раз один из прохожих, словно желая того, сам споткнулся у моего носа. Обжигающий чай испарился из чашки, полетевшей на меня водопадом, точно во сне. Я неуклюже увернулся от беспощадных кипящих капель, что устремились мне прямо под халат. Послышалось что-то скверное, смешанное с извинениями. Это заставило меня улыбнуться, ведь, оказывается, и такая бывает искренность.
– Прошу прощения, – схватившись за мой рукав, говорил он, – ты, верно, обжёгся?
– Нет, что вы! Все в полном порядке, – успокоил я.
– Слава Свету! А теперь не мог бы ты уступить мне,– произнес он с такой улыбкой, какую не рассмотришь на лицах вежливых людей.
Выражение лица незнакомца после такого неуклюжего поступка показалось мне невежественным. Мне думалось, что в подобных ситуациях люди бы не окончили свои извинения на обычном вопросе и искренней улыбке. Он ступил мимо, даже не оглянувшись. "Вот она. Искренность", – кто-то шепнул в моей голове. Этот человек не желал задерживаться и тратить время на бессмысленные извинения. Вместо этого он произнес единожды значительное "Прошу прощения". Затем продолжил путь после убеждения в том, что я в порядке. Так я простоял в раздумьях, пропуская обед. И мой спутник не терял времени. Во время трапезы он познакомился с местным судьёй. Кого звали ещё таким именем, каким не звали бы всякую тварь.
– Казарин! – прокричал мне судья. Что заставило меня обернуться.
Не звали меня в таких местах по имени. Кроме него.
– Казаринко, – догоняя, кричал он. И спутник мой.
Эти двое спешили ко мне. Однако я уже здесь место не имею. Секрет того, почему нас так тянет, исчерпан. Становясь "плавателем" из-за чрезмерной искренности окружающих, маленький человек проявляет желание скрыть свои особенности, считая их изъяном.

Я смело могу назвать себя горящим слабее света вдалеке. С начала возраста плавания я был приверженцев горящих людей. Но не могу не уточнить, что подобные личности не столь ценятся. Палящий взгляд мой был направлен на поднятие внимание вокруг самого себя. Было и так, что мой огонь заставлял окружение поступать так, как мне было угодно. Я каюсь. Однако это было раньше. Но я порой горю ярче, чем Эйфелева башня в ночном небе. Так говорит Она. И это на самом деле невероятно греет меня там, где живёт любовь к ней. К сожалению, я вам это сейчас не расскажу. Лишь если мы встретимся в жизни.

Керш

Суета медленно тянулась по долу. От заката осталось что-то, напоминающее "последний взгляд". Настороженный взгляд, пронизывающий глубину живота. Такая плавная боль, растекающаяся по всему телу, заставляет согнуться в клубок. Тревожное волнение. Трактир томился в тишине, а спутник мой был объят дрёмой. На улице расцветала прохлада. Тогда позади заведения выпившая Роза Владиславовна донимала Павла Андреевича разными рассказами о буднях в трактире.
– Ты знаешь, что Пашка, – плавно остановилась она, точно заигрывая, – ты будь строже с Алёшкой. Его характер переплюнуть трудно бывает и мне. А такими темпами ты под его ногами спать будешь.
– Все же Алексей Аскип Ич – славный барин. Подчинюсь, – продолжал он твердить уже второй час.
– Голова ты дубовая. "Врядина" ты этакий! – гневалась Роза Владиславовна в пьяном бреду.
После тысячи уговоров и отговорок владелица трактира под руку завела Пашу Трёмина в помещение. Наутро Алексей Аскип, уснувший на столе в позе разъяренной обезьяны, проснулся чем-то побитый.
Трёмин потерял своего барина, оставшись с облегчением на душе. А хозяйка трактира бесследно пропала. Лишь Бог знает куда.

Пожалуй, начну повесть ещё об одном очень обширном вопросе. Я провожу время с личностью, что не вникает в данную суть, будучи горящим. И именно это меня, безусловно, интересует. В его некоторых действиях, движениях я узнавал себя, как сын узнается в отце. Я следовал за ним и не задавался вопросом о том, за кем следует он сам. Есть ли что-то или кто-то, за чем или кем сердце его трепетно мчится. Таким образом, я точно учёный. Я невидимкой блуждаю вблизи изучаемого объекта.

В возрасте плавания человек обретает лидерские качества, а порой, имея, обостряет их. Однако какими бы неточными были мои факты, высказывания и умозаключения, не могу не сказать, что тема лидерских качеств в подробностях может основательно запутать читателя. Поэтому, ради нашего блага я изложу вам тему лидерских качеств. Какие вижу я их своими глазами.
Лидерские качества видами, в моем понимании изображают из себя фигуру. Со всех сторон эта фигура похожа на иные геометрические. Сбоку трапеция и треугольник. Сверху и снизу вовсе похожа на кристалл. Эта фигура взаимоотношений лидерских качеств. Уважаемый читатель, хочу напомнить тебе, что все факты, тезисы, расписанные здесь, напрямую не являются истинной, относящейся ко всему обществу за пределами этого произведения. Но и ложью это не назвать. Поэтому общее понятие лидера для нашего "путешествия" разделяется на основные грубые типы. Общественный лидер[6]. Такой тип лидера, помещенный в человеческую шкуру, является основным примером в ситуации, когда в разговоре речь заходит о лидерстве. Человек, собравший вокруг себя людей, по некоторым причинам может иметь, как и благие, так и пагубные намерения. Основной процент людей, окружающих нас лидеров, обладает горящим типом личности. Пожалуй, встречал я лидеров, что не обладают огнем, но окружение продолжают следовать за ним. Такое чаще бывает, когда человек поставлен на некую должность и обладает навыками, которые позволяют работать с обществом, управлять им, правильно видеть. Самым страшным, по моему мнению, качеством, каким может обладать лидер, это эгоизм. Ведь если количество следует за общественным лидером, то оно так или иначе будет делать то, что угодно душе его. А душа эгоиста стремится к выгоде, упавшей с неба. Во всех смыслах слова "выгода". Вследствие чего, вся деятельность, идущих за второсортным лидером, будет утешать потребности его. Словно слуги, точно зачарованные, станут беспрекословно носить сладости своему господину. Но ведь мир устроен так, что если существует злорадствующее, то абсолютно противоположное тому будет обитать совершенно рядом. "Сила действия равна силе, что противодействует ей", сказали умные люди. Лидер, за спиной которого на века выколоты общественные подвиги, закрепившееся за ним хорошее отношение, обладает людским доверием. Ведь "правильному" общественному лидеру доверяет большинство последователей. Он имеет намного больше положительных качеств, нравственных ориентиров и намерений, в отличие от его противоположности. Такой лидер всегда найдет рядом тех, кто ему полностью доверится.
И я считаю, что существующие эти два типа общественного лидера: нравственный и безнравственный не есть подтипы. В этой небольшой структуре главными подтипами являются отношения лидеров к обществу, примкнувшему к ним. Также, то, что сплачивает самого лидера и людей, которые, так или иначе, встали рядом.

Рабочие[7] и приятельские[8] отношения. Могу начать с того, что рабочие отношения закрепляются и продолжают свое существование благодаря тому, что одна сторона имеет конкретную цель, а иная – пользу. Польза, к которой каждый отнесётся по-разному. По мере нужды. Однако именно такое предположение имеет свой пример. Учитель мне ясно говорил, что от нашего результата зависит его зарплата. Это условие и заставляет учителя обрести цель в наших с ним взаимоотношениях.

Но совершенно с другой стороны, со стороны учеников, всегда имело свое место своеобразное отношение к работе учителя. Однако лишь в этом примере. Безусловно, преподносящаяся информация классу воспринимается по-разному. Условно, мной как: инструмент, с помощью которого я достигну знаний для окончания обучения, грубо говоря. Но, бросив взгляд на другую парту, рассмотрев интерес, что горит в глазах прочего, я могу предположительно сказать, что его отношение к этой информации абсолютно равнодушное. Не больше отношения к спичечному коробку. А может и к коробку, который способен долго уламывать уши вечной болтовней. Или потому, что может больно обжечь или укусить, от чего и выстраивается соответственное чувство. Отношения рабочие в школе могут кардинально отличаться от отношений на работе.
На работе, где с одной стороны, существует цель, а с другой - обратная связь и взаимность. Так коэффициент полезного действия способен многократно возрасти. Обе стороны имеют выгоду от этого, однако, не без исключений.
А отношения приятельские? Искренняя дружба основана на желании развить себя и другого в лучшую сторону. Нанеобходимости взаимопонимания и взаимопомощи. Причем, ваше желание, если искреннее, чаще всего должно распространяться и на противоположную сторону. Иначе это лишь наглое использование отзывчивости людей. Ведь бывает, что и желание банального отдыха от общества, от людей, что не имеют возможности отнестись с пониманием или выслушать, побуждает пустить слезу на плечо друга.
Выше упомянутое наглое использование отзывчивости людей ради своего утешения или выгоды, сопровождающееся бесконечной ложью и обманом, является не менее часто встречающейся ситуацией. И чтобы не путать тебя, читатель, я выделяю границу между рабочими и приятельскими отношениями довольно доступно. Все, что превосходит выгоду в утешении или в чём-то подобном, является выгодой рабочих отношений. Тогда мы можем увидеть некий ступенчатый рисунок. На ступенях этой лестницы стоят понятия целей и выгод в рабочих и приятельских отношений. На самом вверху, где близок рай, стоит, блаженно напевая, "искренняя дружба" вместе со своими благими целями. А ниже становится: "наглое использование отзывчивости людей" уже с соответственными намерениями. С желанием заполучить выгоду в отношении с ним или в утешении себя. Но что стоит ниже этого? Как я успел упомянуть ранее, выгода, присущая рабочим отношениям, стоит ниже, чем отношение эгоистическое. Такая "Лестница выгод и целей рабочих и приятельских отношений" основана на ценности, что извлекается из тех или иных связей. Правда, со спутником своим я ни один раз не обсуждал тему наших с ним отношений. В какую из ступеней входят наши. Но вижу я сквозь весь подобный завал скромности и чрезмерной закрытости, что я могу назвать смело наши с ним "порывы" друг к другу дружбой. Дружба. Цели таких, как может показаться, прозрачных в понимании отношений могут зависеть от потребностей человека. Характер, несомненно, тоже важен. Все человеческие потребности исходят от характера индивида, от внешних обстоятельств. Таким образом, цели приятельских отношений могут зависеть от характера обеих сторон. Ни к чему мне так утомлять. Лучше покажу я вам: как отразилась и показалась эта тема в нашем со спутником путешествии.

Настасин

Его свет разочаровал. Путем дальним он был сильно огорчён, будто Господь в грешнике. Говорю я о своем спутнике. За ним длительностью в вечность следую я. Высокие деревья закончились на пути, также эти костяные фигуры, которые невыносимо провоцировали. Это чувство превращалось в неутолимый гнев. Однако не я один был под властью его. Тот, кто идёт вперёд, однажды оставался и что-то очень громко шепнул. Мои уши налились кровью в тот момент, и задрожало горло. И так впредь случается часто. Наблюдая по сторонам, с таким детским и наивным интересом могу смотреть на все, что окружает нас.

Новыми стали на нашем пути эти до жути смешные низкорослые деревья, совсем не похожие на кусты. Я отчётливо мог разглядеть в них высокие сосны, мягкие, словно волосы ее. Ели и до смеха дикие яблони. Подобная периодическая изменчивость окружения не даёт мне сойти с ума. А он всегда молчит. Я даже самую малость не могу спросить у него. Что-то вроде "как ты думаешь" или "тебе нравится? ". На это он вновь всем своим видом покажет, что ему лень. Друг. Я люблю его? Настоящий друг. Что это значит? Его нутро спешит к чему-то иному. Я безумно чувствую это, ведь вижу восхищённые глаза. Но к чему же? Так прекрасно. Утонченной внезапностью, облака над головой превратились в бирюзовую вату. Когда я опустил глаза, с неба начали падать, крича безумно, женщины. Это все было будто сон, ведь поверить в то, что женщины терпят крушение у меня под ногами, невероятно сложно. Я жаловался глазами и смотрел на терпящее небо, оставляющее одну лишь синеву. Пространство над моей головой наполнялось нетерпеливой грустью, трепещущей тайной серостью. Что-то наподобие дыма образовалось вместо небесного моря у нас на глазах. Порой мне казалось, что в этом гнетущем дыму я способен рассмотреть некий блеск. Смотря на который, я отчётливо видел неопрятную макушку, а позади пленную морду, невероятно любопытную. Время близилось к обледенелой ночи. Сквозь закатные лучи, что так трудно пробираются через дым. И в этот завораживающий момент, там, где, казалось бы, не приемлемо, послышался нам топот. На столько не ритмичный, что уши вяли, словно курага. Напевая задорные песни, сопровождая их звонкой игрой на странном инструменте, безусловно, похожем на гитару. К нам приближался небольшой караван. Однако перемещался он на разваливающейся карете. Музыкант внутри не жалел инструмент. Он бил так сильно, извлекая ноты, что сам терпел боль. Мелодия часто теряла ритм и гармоничность. На крыше небольшой кареты сидел мужичок, который с виду был стар своим обликом, однако голос младенчески ласков. Он находился в лежачем положении, лицом в небо, сложив колено на другую согнутую ногу. Его длинная рука, как издалека показалось, небрежно трепала клетчатый берет, что так подходяще сидел на макушке кучера. Всем своим неким образом он играл в главного и даже не забывал о тех, кто сидел в карете. Так сказать, приятельски равнодушно. Будто более не нашлось приятелей, которые будут ему по душе.
Так сказать, по уму и задору необычайному. А внутри, откуда так тошно пахло отвратным табаком, доносились песни. Окна кареты не были занавешены никакими простынями. Поэтому я мог отчётливо наблюдать за лицами этих певцов. Громко гоготали и лошади, что везли весь этот звенящий караван. А теперь позволю себе исправиться. Судя по всему, такой транспорт был в моде у заядлых чудаков. Это место все больше напоминало мне сон. Спереди кареты неслась бедная уставшая кобыла вместе с желтоватым верблюдом. Его два жировых горба порой мешали кучеру свободно управлять им. Мчались они довольно быстро. Да так, что голоса дрожали. Тот, что сидел ближе к нам, показался стариком, но моложе того, что сидел на крыше и властвовал. Его седина на неопрятных усах и голос выдавали в нём полного человека. Разговаривал он глубоким тоном и сильно свистел, надуваясь, когда смеялся. На фоне далеко расставленных глаз, его картофельный нос показался нам на втором плане. Он часто любил останавливаться во время песни. Но не останавливая её, и рассказывал какую-то скромную шутку, после которой сидящий рядом неловко улыбался, продолжая петь. Понаблюдав за вторым, что сидел подальше, можно отметить его молодое личико, выделяющееся среди прочих. Мы сошли с тропинки, чтобы звенящая карета смогла пронестись мимо нас. Невольно наш путь определил извилистый след. И уже через мгновение, длившееся ночи, мы прибыли туда, где и остановился наш встречный караван. Город, не имевший совершенно никаких ворот или стен. Казалось, его название было мне всегда знакомым. Однако преследовало меня, что однажды я обещал себе не соваться в подобные поселения. Но каким бы не предстал он, соблазн был велик. Широкие улыбки от уха до уха вызывали бабочки у меня в животе. Подобных нам в городе не нашлось. С каждым шагом я был околдован, искривляя лицо от того, что доносилось до меня из соседних улиц. Мерзкие шутки, лживые новости и отвратительный смех. Женщины пребывали здесь в полной своей красе. Улица горела чем-то алым, словно пожирающий туман спустился на дороги не узкой улочки. Да в середине этого осиротевшего прохода сидел одинокий кузнец. На вид туповатый своими глазами. Его кулак размером с камень, из какого была выложена дорога, направился на меня, когда я украдкой позарился на его красный сияющий меч. Тогда мои глаза больше не выражали интерес. В мгновенье я почувствовал запах мягкого алкоголя. Его столь манящий аромат, словно притягивал меня своей сутью. Я видел глаза спутника, изображающие любопытный восторг. Через минуту мы вышли на прямую к нему. Я ощущал небывалое нетерпение. Его острота усиливалась так, будто ароматный чай, что с каждой минутой даёт свои нотки кипятку. Когда мы оказались почти вплотную к концу улицы, послышался знакомый смешок, совершенно образный тому, какой я слышал из той кареты. У государственного здания стоял грустный мужчина. Далёкие глаза, сомнительный нос. Да. Неизмеримое сходство. Розоватое здание не имело крыльца, какое было приставлено к дверям почти каждого из домов. Я незаметно подошёл, вновь обговаривая фразу в голове.
– Прошу меня простить, – вписался я.
Спутник мой остался позади. Как долго помню себя и его мороки, он вечно боялся строить контакт с незнакомцами. Подойдя, я заметил блеск лакированных туфель у этого неопрятного уродца. Из окна, откуда и пахло манящим алкоголем, выглядывал мужик. Он показался мне довольно сомнительным. "Какой-то обманщик", - подумалось мне вмиг. Ни усов, ни бороды. В таком на вид возрасте было непривычно глазу. Собеседники курили что-то очень громоздкое, чем бы я мог, пожалуй, заткнуть дыру в пивной бочке. "Привыкни к Моргану". Вот что было написано на вывеске этого здания.
– Будьте здоровы, – отвлекся незнакомец.
– Нежели сказать больше нечего, то проваливайте, – гордо пропел тот, что был в окне.
Их общение заворожило меня, оставило в задумчивом смятении. Надо бы представиться, но не могу же я свое настоящее имя назвать им. Таким статным, высоким в обществе людям. Настасин. Словно деревянное. Пёс. Непослушное и такое бессмысленное.
– Настэфан зовут меня, – сказал я и стал наблюдать за лицами их.
Разговор прекратился.
– Да-да, – равнодушно усмехнулся выглядывающий из окна.
– Руководитель Косынкин, протяжно, так, лениво назвался неказистый.
– К-косынин! – выкрикнул я, заикаясь.
После сказанного меня будто что-то укололо. Такого позора и смятения я ещё не ощущал, ведь нет ничего страшнее, чем стать ещё ниже в глазах авторитета. Невольно я произнёс фамилию, совершенно не задумываясь. Ведь она и вовсе не моя. Косынкин оказался для меня столь высоким, что я превознес себя на его уровень. Вскоре я выяснил, что здание, откуда пахло алкоголем, на самом деле библиотека. В этой красочной библиотеке собраны самые разные произведения известных авторов. Они не позволяют выйти из неё, не прочитав хотя бы одну. В ней я, к моему удивлению, встретил того мужичка, что лежал на крыше кареты. Молодой пассажир тоже присутствовал здесь, а также и извозчик. Подойти к ним я не осмелился, ведь ещё долгое время, словно хвостик плелся за Косынкиным.

Рассуждать можно бесконечно, но лучше докопаться до истины, скрытой глубоко внутри каждого из нас. Там, где и живёт корень внутреннего лидера. Внутренний лидер.[9] Вторая ветвь в моем описании, но последняя ступень по важности и влиянию. Внутренний лидер – это внутреннее "Я" человека, стимулирующее действия и мысли. Мысли. Человеческие мысли подвластны лишь ему самому. Свое влияние на мысли внёс и характер. Испуги, критические ситуации, вдохновения и прочие моменты. Это случаи, в которые Внутренний лидер властвует над личностью. Лидер действий, в свою очередь, может быть под эгидой мыслей, ведь эти двое беспрестанно взаимодействуют. В ситуациях, когда первоначально рождаются действия на рефлекторном уровне, мысли как бы догоняют их. Порой даже спустя долгое время. Спустя года.

Неодушевленный лидер [10]– понятие, пришедшее на ум лишь мне. Однако для общего понимания это то, от чего человек, так или иначе, зависим. Ментальная и физическая зависимость. Ментальная способна двигать мыслями, убеждениями. Влиять на настроение и ментальное здоровье в целом. Физическая, в свою очередь, влияет на здоровье организма, движения человека. Наркотики, алкоголь, никотин, бесконечный поток легко доступной информации и избыточность дофамина, всевозможные утехи – все это то, от чего некоторый процент населения планеты зависим. Разумные люди способны подавлять влечение и интерес к зависимостям. Во многом человек может зависеть не только головой (ментально) но и телом (физически). Вредные вещества, признанные наукой наркотиками, вытворяют страшные вещи с организмом зависимого от них. Словно разумный паразит в теле причиняет боль, лишь бы повторить или удвоить дозу. А зависимость от вещей? Человек является рабом этих самых вещей, ставя их выше целей и чести. Мебель в доме, дорогая одежда и аксессуары – все это может заставить человека оставить свои принципы и убеждения. Порой они становятся главным в жизни зависимого. Материальные вещи, которые человек ставит выше целей и чести, могут стать для него слабостью. Сильным человеком является тот, кто способен управлять своими слабостями.

Настасин

Библиотека наполнялась запахом книг. Мужичка, что лежал на крыше кареты, этот запах сводил с ума. А кучер только и делал, что обнюхивал каждую страницу. Но я также ходил у пяток Косынкина, с каждым шагом приближаясь. Все в этой библиотеке было связано с зависимостью. Неодушевленный лидер.

[1]Горящий – тип личности, который притягивает к себе людей.

[2]Возраст плавания — подростковый возраст.

[3]Аффилиация — это стремление быть в обществе других людей, потребность человека в создании тёплых, доверенных, значимых отношений.

[4] Рацея - длинное скучное назидательное рассуждение, наставление, проповедь, поучение.

[5] Эгрет – ювелирное украшение, похожее на брошь, крепящееся к головному убору или прическе.

[6]Общественный лидер — человек, ведущий за собой некоторое общество, собравшееся по тем или иным интересам.

[7] Рабочие отношения — это отношения, основанные на взаимной выгоде обоих сторон.

[8] Приятельские отношения — это не вид связи между людьми, а отношения, основанные на взаимной духовной выгоде обеих сторон.

[9] Внутренний лидер — это внутреннее «Я» человека, стимулирующее действия и мысли.

[10] Неодушевленный лидер — это все, от чего человек может быть ментально или физически зависим.