Спасаясь бегством

«Повсюду, где нога твоя ступает,

Цветут сады и колосится рожь.

Я у порога жду тебя нагая,

Предчувствуя, что ты ко мне придёшь.

Твой глас гремит от края и до края,

Сметая скверну, разрушая ложь,

Я жду тебя, как ждут земного Рая,

Что ты с собою в дом мой принесёшь...»

Песнь о пророке Марлоне

Я как раз закончил настройку карбюратора и уже собирался захлопнуть капот древнего «бьюика», когда ко мне подошел Тэд Керкстон, большой человек в совете округа и владелец нескольких ранчо.

– Эй, сынок. Ты ведь тут новенький? – спросил он, окинув меня подозрительным взглядом.

– Да, мистер Керкстон! – я вытер руки о ветошь и протянул ему ладонь: – Джек Янсен, автомеханик.

Мы обменялись крепким рукопожатием.

– Откуда ты, парень? – спросил он, продолжая разговор.

Такие, как Керкстон, считали своей обязанностью защищать Ворсвурт от чужаков. Это придавало им веса в собственных глазах, да и в глазах горожан тоже. Тут не очень-то жаловали гостей из соседних штатов. В конце концов, ворсвуртцы были типичными техасцами.

– Я с юга Калифорнии, мистер Керкстон!

– Калифорния? Это как же тебя сюда занесло, Джек? Не сидится на месте? – в голосе Теда чувствовалось порицание.

«Где родился, там и пригодился!» – мне и раньше приходилось сталкиваться с таким отношением к чужакам.

– Здесь нет этих чёртовых марлонистов! – проворчал я, смотря Теду прямо в глаза.

Он весело прищурился:

– Похоже, парень, мы поладим! Умеешь стрелять, Джек?

– Служил в морской пехоте, сэр! – гордо задрав подбородок, я выпятил грудь, словно Тед был генералом, награждавшим меня медалью Конгресса. Со стороны это смотрелось куда как комично, но Керстон тоже служил в армии и знал, что иногда выглядеть дураком – это то, что нужно.

– Оружие есть? – спросил он довольно серьёзно.

– Дробовик, – я кивнул головой на мотель рядом с автосервисом.

– Дуй за ним, сынок. У нас появилась работёнка.

– Что такое, Тед? – спросил я. Быстрота событий меня смутила.

Керкстон невозмутимо достал сигару:

– Тут в Техасе уже лет пять как действует закон... Если невеста бежит из-под венца в день свадьбы, то жених имеет право назначить за неё и за того парня, с кем она сбежала, денежную награду. Понимаешь, что-то вроде работёнки федеральным маршалом.

– Тогда зачем оружие?

– В этот раз жених требует её живой или мёртвой. Естественно, захватят её живой. А привезут ему уже мёртвой. Из-за того, что будет посередине, сейчас и собираются десятки людей по всему штату. Делают ставки, создают охотничьи команды. Бывал на джип-сафари, Джек? Это то же самое, – Тед прикурил от позолоченной «зиппо» и выпустил в потолок струю ароматного дыма.

– Вы бы не курили тут, мистер Керкстон! – заметил проходивший мимо механик: – Кругом бензин.

– Тед, поймите меня правильно, – ответил я на предложение Керкстона: – Мне не очень-то по душе идея, когда за сбежавшей бабой гоняется сотня мужиков с ружьями.

– Ну... Твоё право отказаться, Джек! – демократично признал тот, затушив сигару о капот «бьюика»: – Только ублюдок, который её украл – как раз из марлонистов. У тебя, кажется, есть, что ему сказать. А?

Я нахмурился, задумавшись, и ответил:

– Хорошо, мистер Керкстон! С удовольствием вздую этого ублюдка.

– Тогда добро пожаловать в мою команду, Джек, – Тед Керкстон, глава окружного совета, хлопнул меня по плечу: – Дуй за своим оружием!

Я поспешил в мотель, прикидывая про себя, что за дело нам предстояло.

Невесту украл марлонист. Какой же цепкой была эта зараза! Штат за штатом религия «святого пророка» Марлона совращала всё новые и новые души. Я бежал от неё, как чёрт бежит от ладана, переезжая из города в город.

– Эй, Джек! Как ты думаешь, кто такой Марлон? – спросил меня недавно один из слесарей, когда мы обедали на перерыве.

– Слышал, что он может быть сразу в нескольких местах и говорить, не открывая рта! – ляпнул Боб, жестянщик.

Я нехотя буркнул, возражая:

– Пророк – это говорящая корова по кличке Зоув. Она жила на ранчо Сиднея Марлона, фермера из Санта-Барбары.

– Корова?! Да ты откуда знаешь? – накинулся на меня Боб.

– Я-то знаю. Марлонисты любят повторять всякие поговорки и приписывают их говорящей корове Марлона. Пока я не сбежал из Калифорнии, мне пришлось наслушаться их бредней.

– Да, парень! Ты уж натерпелся... – согласился кто-то из механиков и перевёл разговор на тему школьниц из сиротского приюта.

Я был рад, что меня больше не расспрашивали. Что я мог им рассказать?

Что несколько месяцев назад, в тёмной комнатке дешёвого отеля, я стоял, приставив ствол дробовика к горлу самого пророка Марлона и собираясь спустить курок. В глазах Марлона были ужас и желание жить... И я дрогнул. Теперь сожалею, что не пристрелил его тогда.

Тряхнув головой, чтобы отогнать навязчивое воспоминание, я вытащил из-под своей койки зелёный армейский ящик. Открыв защёлки, я извлёк на свет божий тяжёлый автоматический дробовик десятого калибра. На массивном стволе светились золотые буквы «Zouve».

Я рассмеялся, разглядывая оружие и мысленно представляя, как загорелись бы глаза марлонистов, увидь они одну из своих самых главных реликвий. Достав из кармана непрозрачный «скотч», я в несколько слоёв замотал золотые буквы – от греха подальше! Ещё в ящике был широкий кожаный патронташ – я закрепил его на поясе, поверх рабочего комбинезона.

Теперь можно было и поохотиться.

Тед, увидев меня с дробовиком на плече, только одобрительно крякнул и протянул руку, помогая взобраться в открытый кузов «хаммера». Нас было человек двадцать на пяти внедорожниках. С улюлюканьем процессия тронулась из города.

– Куда едем, командир? – прокричал я на ухо Керкстону, когда мы выбрались на просёлочную дорогу. Трясло нещадно. Пыль висела облаком. Хорошо хоть наш джип ехал первым.

– У беглецов синий «Вайпер-Турбо»! Их гонят по Северо-западному шоссе! Мы и ещё несколько команд идут на перехват. Если срежем здесь, то будем на Северо-западном уже через десять минут! – проорал в ответ Керкстон и снова прижался ухом к трубке установленной на машине рации. Мобильная связь в Техасе была запрещена – с тех пор, как большинство телефонных операторов по всей стране перешли в руки сектантов.

– Сейчас будет дорожный знак – ограничение 50 миль. Покажешь класс? – спросил меня Керкстон.

– Как два пальца, Тед! – я пристроил дробовик к плечу. Главное, не вывалиться из машины после выстрела.

Когда впереди показался знак, меня охватило волнение. Джип трясся как припадочный, делая все 60 миль в час. Поэтому я подпустил знак на двадцать метров и всадил в него весь сноп карбид-вольфрамовой картечи. Жестяной круг знака разорвало как салфетку, выгнув вокруг опорного столба.

Плечо онемело, будто в грудь врезался грузовик.

«Уууу!» – заулюлюкали на следовавших за нами машинах.

– Будешь нашим бомбардиром, Джек! – подмигнул мне Тед. До шоссе оставалось минут пять езды.

– Времени останется только на один выстрел! Ты должен попасть в двигатель! – объяснил мне охотник из команды Керкстона.

– Почему не в колёса? – возразил я.

– «Вайпер» на скорости сто миль в час размажется по шоссе тонким слоем, если ему прострелить колесо. Нет, колёса нужно проколоть все сразу, но сначала он должен сбросить скорость. О колёсах мы позаботимся сами – у нас полицейская «колючка» протянута через двести метров. Тут шоссе лежит в складке местности. Машине некуда не денется, кроме как в наши лапы.

– Окей! – ответил я, наматывая на запястье слабину оружейного ремня. Для моего единственного выстрела я выбрал холм сбоку от дороги, постелив на поросший травой песчаник куртку и скатав вторую в валик – опора под ствол.

Всё было, как в старой доброй морской пехоте. Тогда мы были наедине – я и моя снайперская М24. Теперь же вместо 600 ярдов я собирался стрелять с сорока, причём из своего дробовика, но не картечью, а оперённой подкалиберной «стре́лкой» в пластиковом поддоне. И не по ростовой мишени, а по движку стремительно летящего «спорткара».

Мне пригодился бы четырёхлистный клевер на удачу. Изготовившись, я стал считать...

О приближение «вайпера» я узнал по его низкому монотонному рёву. Этот парень выбрал отличную тачку для бегства. Мощную и быструю. Он явно неплохо подготовился.

Когда до машины оставалось ярдов сто, я нажал на курок, направив ствол с упреждением. Бронебойная «стре́лка» и бампер «вайпера» встретились – жесть смяло как картон. Карбид-вольфрамовый сердечник «стре́лки» прошил стальные стенки цилиндров, выпустив из них снопы пламени.

Разглядев на секунду искореженный выстрелом капот, я подумал, что в армии не зря называют этот дробовик «коровой». Плечо онемело окончательно.

Словно адский огненный пёс – с искрами и грохотом – болид промчался мимо. К счастью, водитель удержал руль, иначе бы машину перевернуло и плющило об асфальт до самой полицейской «колючки», раскатанной на шоссе.

За «вайпером» пронеслось несколько спешно тормозящих джипов – в основном «хаммеры» и один «смарт-трак».

Взяв у стоявшего рядом техасца полевой бинокль, я разглядывал последние мгновения этой дорожной трагедии.

Из затормозившего спорткара выскочил водитель в чёрном костюме, вытащив за руку девушку в свадебном платье с длинным развевающимся шлейфом. Я успел заметить, что на парне белые кеды, не очень-то гармонировавшие со строгим костюмом. Марлонист надеялся сбежать, хотя шансов не было. Вместо того чтобы догонять беглецов, охотники расстреляли их резиновыми пулями. Парня словно машиной сбило. Раскинув руки, он зарылся лицом в песчаник. Девушка пробежала ещё метров десять, когда тяжёлая пуля отшвырнула ей левую ногу вперёд, и невеста, повалившись на склон, уже катилась вниз – в цепкие руки охотников.

Первое действие подошло к концу. Повесив оружие за спину, я устало зашагал к джипу.

Местом казни выбрали здание большого склада за городом, где зимой хранили сено. И сейчас у стен были сложено несколько тюков. Тут, как я понял, иногда устраивались нехитрые сельские развлечения – танцы, петушиные и собачьи бои, бокс. Суд Линча тоже входил в этот список.

Когда жених назначил награду за голову невесты, он подписал ей смертельный приговор. Ей и её похитителю. А может освободителю. Это уж как посмотреть.

Тем не менее, около сотни охотников тесно набились в склад. Кто-то даже забрался на потолочные балки и сидел там, свесив ноги и попивая пиво.

«Когда они захотят отлить, то им придётся туго!» – подумалось мне.

Пока я нашёл себе пива (его подвезли добрые люди) и пока протолкался в первый ряд зрителей, пленников уже успели привязать к столбам, крепко спутав запястья и лодыжки пенькой, шедшей на обвязку сена.

На несчастных уже была разорвана одежда. Парню успели разбить лицо, а невесту, кажется, трахнули прямо в кузове, пока везли. Она была в полуобморочном состоянии и висела на путах, уронив голову на грудь. Длинные волосы закрывали лицо.

Марлонист, напротив, стоял прямо. Он часто моргал, стряхивая с век кровь, и пялился на толпу своим дерзким и спокойным взглядом. Такими были они все – эти чёртовы фанатики.

Я нахмурился и сделал большой глоток пива из трёхпинтовой пластиковой канистры. В это время из толпы выходил кто-нибудь из охотников и в меру своей фантазии издевался над добычей. Пока что дело ограничивалось оскорблениями и ударами, но потом, когда пиво и виски сделают своё дело, я был уверен – невесту снимут со столба и устроят групповое изнасилование. А в парня будут кидать дротики. Под конец обоих вздёрнут на балке. Но это будет уже под утро.

«Ты в Техасе, парень!» – сказал бы Тед Керкстон, но он уехал по делам в город сразу после успешного окончания погони. Свою популярность он уже заработал. Как и я свою.

– Эй, парень! Джек, покажись! – меня вытолкнули из толпы в широкий в круг, где стояли столбы с пленниками.

«Этот парень их подстрелил! Ага!» – пошёл разговор среди охотников. С верхних балок зааплодировали, роняя вниз пивную пену...

Подхлёстываемый толпой, я повернулся к жертвам. Пиво играло во мне, и я с ухмылкой подонка приблизил лицо к опущенной голове марлониста, рассматривая кровавые синяки на его коротко стриженой макушке.

Он поднял глаза и пристально посмотрел на меня. Нас разделяло сантиметров тридцать.

Зрители почему-то приутихли, словно предчувствуя что-то интересное.

Марлонист разлепил губы и сказал не тихо и не громко, но так, что в толпе его едва расслышали:

– Святой Марлон!

Я застыл, так и не произнеся заготовленных оскорблений. В глазах привязанного к столбу появилось узнавание. По моей реакции он понял, что не ошибся.

Из многих сотен тысяч фанатиков мне попался именно тот, который стоял в дождливый осенний вечер на стадионе Санта-Барбары, когда пророк Марлон с трибуны вещал в толпу людей, услышавших о новом проповеднике и приехавших на него посмотреть.

Он мог прямо сейчас обречь меня на смерть своим признанием, ведь Марлон и я были на одно лицо. Потому что, на самом деле, мы были одним и тем же человеком.

Тогда в номере придорожного отеля я стоял перед зеркалом, приставив к своему горлу дробовик, и собирался уничтожить мозг, почти захваченный существом по имени Сидней Марлон. Называйте это как хотите, раздвоение личности, переселением душ, но этот Марлон был чудовищем, и он ждал своего часа, прячась глубоко внутри меня.

– Я верил, что ты не покинешь меня. Я спасусь и буду с тобой в раю? – спросил марлонист с такой надеждой и уверенностью в голосе, что я, было, хотел ответить, но силой воли смог остановить слова в горле. Это Марлон во мне хотел сказать «Да!» И стоило хоть одному его слову слететь с моих уст, как всё бы изменилось.

Одна лишь фраза навсегда изменила бы людей вокруг. Сила Марлона была не в том, что он говорил. Его религия, по сути, была не более чем «христианской наукой», придуманной Мери Бейкер Эдди полтора века назад.

Его истинная силы была в том, КАК он говорил, словно намертво отпечатывая свои слова в головах своих слушателей. Аудиозаписи его проповедей имели сходный эффект.

И я бы гордился собой, если бы не был невольным свидетелем этой безграничной и пагубной власти.

Всё что я смог, это молча кивнуть в ответ.

Марлонист улыбнулся разбитыми губами и перевёл взгляд на висевшую рядом женщину. Она подняла глаза и тоже смотрела на меня. Я кивнул ей и отвернулся, не в силах выдержать такого сильного взгляда.

Значит, и она тоже… Он всё-таки успел прокрутить ей запись одной из речей пророка.

Со всей силы, что у меня осталась, я ударил марлониста по лицу. Он дёрнулся и обмяк, повиснув на верёвках.

Я рассмеялся:

– Ты обознался, парень! Я не твой пророк!

И пнул его в пах под одобрительные крики толпы. Набрав в рот пива из канистры, я выплюнул его на лицо женщины и, чувствуя странную слабость в коленях, вернулся в толпу.

Кто-то пытался меня остановить, но я только бормотал сквозь зубы «Пропустите! Пропустите! Пропустите!», и люди расступались. Это Марлон во мне спасал свою жалкую жизнь, пользуясь своим «голосом».

Я вышел из склада и побежал к ближайшему «хаммеру». Времени искать «Zouve», оставленный в каком-то из джипов, не было.

Заведя машину, я вырулил на дорогу и помчался к шоссе. Когда охотники захотят проверить слова марлониста, за мной устроят нешуточную погоню. Но я буду уже далеко…

Со слов дальнобойщиков, шедших через Техас, после того, как сектанту и невесте явился сам Марлон, они больше не проронили ни слова за всё время пыток и со спокойным достоинством приняли смерть.

Поиски пророка не принесли результатов. Когда эта история достигла Бостонской Общины, десятки тысяч фанатиков-марлонистов выдвинулись в Техас с оружием. Они стёрли с лица земли городишко Ворсвурт, а главу окружного совета Теда Керкстона пристрелили в его собственном гараже, как какую-нибудь собаку.

Перед толпой верующих главы общин вынесли величайшую реликвию – «священную корову» Zouve – дробовик пророка, который позднее под охраной самых фанатичных из сектантов – зелотов – был перемещён в Санту-Барбару, на родину святого Марлона.

Техас пал под натиском новой религии, как до него пало уже 27 американских штатов.

И вот теперь я сидел в придорожном кафе, попивая холодное виски из запотевшего стакана. Стекло морозило пальцы. Если мне повезёт, то я найду работу автомехаником или плотником. В конце концов, это именно то, что я делаю лучше всего.

– Парень! – мужчина, сидевший за соседним столом, подошёл ко мне: – Ты ведь первый раз в Кентукки?

– Да, мистер. Меня зовут Джек. Я родом из Калифорнии, – ответил я без запинки.

– И какими судьбами в наших краях, Джек?

– Я автомеханик, сэр. Спасаюсь от чёртовых фанатиков-марлонистов и надеюсь найти тут работёнку. Если они сунутся сюда, я встану под ружьё, как честный американец! – эта фраза далась мне легко. Я отрепетировал её, пока ехал сюда.

– Ну что же. Думаю, у меня есть для тебя работа, как раз по твоему профилю, – сказал мужчина, и что-то гадкое во мне возликовало.

Весело и с песнями штат Кентукки катился ко всем чертям.