Спасите меня, Кацураги-сан! Том 4

Я бежал за Кондо Кагари на первый этаж – в кабинет неотложной помощи. В висках гулко стучал пульс. Если у пациента корь – у нас большие проблемы. Корь очень-очень высококонтагиозна. Другими словами, заражается каждый человек, который не переболел корью и не был вакцинирован. Только эпидемии нам ещё не хватало… Особенно сейчас, когда модно отказываться от прививок, и людей почти не переубедишь!

Какого ж чёрта этот пациент сразу не пришёл в инфекционный бокс?! А Кондо Кагари, как всегда! Добрая душа, не смог перенаправить его к инфекционистам и принял прямо на первом этаже поликлиники.

Там ведь есть вентиляция… И я понятия не имею, между какими кабинетами она проходит. Но если учесть, что регистратура за соседней стеной, то они точно сообщаются. А в фойе и регистратуре – самое большое количество больных, высочайшая плотность людей во всей поликлинике.

Пока Эитиро Кагами готовился предпринимать все необходимые меры, я надел маску и вбежал в кабинет неотложной помощи и сразу же включил «анализ», чтобы осмотреть пациента. Инфекционная бригада скоро будет, но сильно рыпаться уже поздно. Проконтактировавший с ним Кондо Кагари не поленился и добежал через всю поликлинику аж до четвёртого этажа, где располагался конференц-зал.

Плохо, Кагагри, плохо! Придётся повторить с тобой курс инфекционных болезней!

– Добрый день. Кацураги Тендо, – быстро представился я. – Расскажите, что вас беспокоит.

– Ицуба Шисэй, – назвал своё имя покрытый красной сыпью молодой человек. – Вчера появилась сыпь, поднялась температура. Высыпания страшно зудят, ещё и насморк с кашлем плюс ко всему!

Эх жаль, что мой анализ ещё не дошёл до микроскопического, а ещё лучше – до молекулярного уровня! Я бы смог определить вирус на глаз. Но ничего, корь и без того неплохо определяется.

Лицо Ицубы Шисэя было обсыпало красными пятнами. Стоило мне расстегнуть его рубашку, и я тут же обнаружил, что сыпь распространилась по всему телу.

Стоп… Не похоже на корь. Что-то тут не так... При кори сыпь макулопапулезная – то есть, она представляет собой «макулы» – плоские поражения кожи и «папулы» – бугорки. А в данном случае всё совсем не так. У Ицубы Шисэя мелкопятнистая сыпь.

Я взглянул с помощью «анализа» на лимфоузлы и убедился, что из шейных узлов воспалены только задние и затылочные. Остальные лимфоузлы были воспалены в значительно меньшей степени. Да и лёгкие не было сильно поражены. Небольшой бронхит, умеренно выраженный. Глаза красные, но в целом конъюнктивит слабо выражен.

Всё это – очень вяло напоминает корь.

– Кондо-сан, с чего вы решили, что у пациента корь? – спросил я.

– Как? Сыпь и лимфатические узлы, температура и… – начал загибать пальцы Кагари.

Ох ты ж, терапевт третьего ранга, тоже мне!

– Кондо-сан, сыпь и расположение воспалённых лимфоузлов – нетипичные, – объяснил я. – Это не корь!

– А как же энантема! Посмотрите слизистую его щёк! – заявил Кондо.

А вот энантема – это вопрос отдельный. Энантемой называют высыпания на слизистых, и в случае кори можно найти белые пятнышки во рту пациента. Не знаю, как их называют местные, но в России их именовали пятнами Бельского-Филатова-Коплика. И эти пятна бывают только при кори, и более не при каких заболеваниях.

– Серьёзное замечание, Кондо-сан, сейчас проверю, – кивнул я и приоткрыл рот пациента.

Осветив фонариком слизистую, я обнаружил белые пятнышки на внутренней поверхности щёк пациента. Только выпирали они уж больно сильно и скорее напоминали маленькие ранки, нежели энантему.

– Кондо-сан… – прошептал я. – Это не энантема.

– Как… – замер Кондо. – А что же?

– Пациент просто прикусывает щёчную слизистую, – объяснил я. – Вот, взгляните на зубы. Прикус – неправильный.

И дело не только в прикусе. Одна из самых распространённых болезней в мегаполисах – это бруксизм. Люди из-за постоянного стресса начинают слишком сильно стискивать челюсть. Причём порой эта привычка заходит настолько далеко, что челюсть не расслабляется даже ночью.

Из-за бруксизма наблюдаются такие ранки на слизистой, а челюстные суставы со временем сильно изнашиваются и в будущем начинают щёлкать и «клинить». И это не говоря уже о вреде для зубов. Но я – не стоматолог и не челюстно-лицевой хирург, поэтому обращать на это внимание не должен. Сейчас главное — понять, откуда взялась сыпь. Но я уже практически на сто процентов уверен, чем заразился Ицуба Шисэй.

– Ицуба-сан, корью когда-нибудь болели? – спросил я.

– Нет, – замотал головой пациент.

– А краснухой?

– Э… Тоже нет, – ответил пациент. – Я в детстве почти не выходил из дома. В том числе и ветрянкой не болел.

– Контакт с инфекционными больными у вас был в последние несколько недель? – уточнил я.

– Да, с Куроха-сан! – сразу же вспомнил Ицуба Шисэй. – Это мой бывший коллега из айти-отделения. Неделю назад он уволился, и мы с ним отмечали это в караоке. Он нашёл другое место работы. Через пару дней у него появилась похожая сыпь.

– Вы что, не вакцинированы от основных инфекций? – удивился я.

– Я же говорю, Кацураги-сан – я дома всё время сидел! – сказал он. – А мать всегда была против прививок. Вот и не допускала меня до всех этих профилактических штучек.

– Понятно, – тяжело вздохнул я. – Кондо-сан, у нашего с вами пациента не корь, а краснуха. И это новость скорее хорошая. Пациентам вне этого кабинета ничего не грозит, если он ни с кем не контактировал. Вы ведь ни с кем плотно не общались в фойе, Ицуба-сан?

– Нет, что вы, – махнул рукой Ицуба. – Только с регистратором. Кажется, с Сакамото-сан, если я правильно запомнил. Вокруг меня даже не было очереди.

– Он пришёл под конец приёма, Кацураги-сан. Всё верно, очереди не должно было образоваться, – подтвердил Кондо Кагари.

– В любом случае, мы госпитализируем вас в инфекционное отделение, – сообщил я Ицубе Шисэю. – Взрослые тяжело переносят такие инфекции, придётся полежать недельку в стационаре. Никакого специфического лечения вам там не предложат – сразу скажу. Только поддерживающую терапию. От краснухи не нужно принимать никаких лекарств. Ваш организм справится самостоятельно, но пусть лучше это произойдёт под контролем инфекционистов.

Я взглянул на Кондо Кагари и усмехнулся.

– А вот, как решать вопрос со мной, Сакамото Фумико и вами, Кондо-сан – большой вопрос. Не выходим из кабинета, пока не прибудут инфекционисты, – сказал я. – Я позвоню Сакамото-сан и предупрежу её, чтобы тоже покинула регистратуру и дождалась Окабэ-сана. Ему решать, каков будет план дальше.

Краснуха – тоже не самое приятное инфекционное заболевание, но распространяется оно куда менее активно, чем корь. Однако отдел айтишников всё равно лучше проверить. Нужно убедиться, все ли вакцинированы от краснухи, и если таковых не будет – провести экстренную вакцинацию. Тогда заболевания удастся избежать, но только если с момента контакта не прошлое трое суток.

В ожидании инфекционистов я сообщил Эитиро Кагами, что общая тревога отменяется, но всё же поработать над изоляцией больных и контактных придётся.

Затем ещё раз осмотрел пациента и обнаружил, что воспалительный процесс переместился в его суставы. Классическая картина для взрослых – краснушечный артрит. Скорее всего, следующая неделя для Ицубы Шисэя пройдёт не очень приятно, но вскоре после этого он пойдёт на поправку.

Вскоре в кабинет вошёл Окабэ Акира и две медсестры из инфекционного отделения. Своим видом они больше напоминали отряд космонавтов, готовящихся к высадке на луну. Герметичные костюмы инфекционной защиты напомнили мне последние дни моей жизни в прошлом мире.

Бактерия, которая опустошила почти половину человечества… Тогда даже целители передвигались в подобных костюмах, поскольку наша магия толком не действовала на эту заразу. Хорошо, что мне удалось остановить этот кошмар. Хоть и ценой своей жизни.

– Ну что, Кацураги-сан, Кондо-сан? – усмехнулся Окабэ Акира. – Проконтактировали, уважаемые коллеги?

– Проконтактировали, – кивнул я. – Только у нас тут наполовину ложная тревога. Это не корь, а краснуха.

– Тьфу ты! – выругался Окабэ. – Тогда зачем мы напялили эти костюмы? Краснуху я и так мог бы осмотреть. Я её за свою жизнь умудрился аж два раза перенести.

Редкое явление, но такое всё же бывает. Обычно утверждается, что краснухой и ветрянкой повторно не заболевают, но небольшие исключения из правил встречаются.

– Каковы наши действия, Окабэ-сан? – спросил я. – С пациентом проконтактировали мы трое – я, Кондо-сан и заведующая регистратурой – Сакамото Фумико.

Пока медсёстры выводили пациента из кабинета для дальнейшего перевода в инфекционный бокс, Окабэ думал, как лучше поступить с нашей троицей.

– Вы оба вакцинированы? – спросил Окабэ.

– Да, – одновременно ответили мы с Кондо Кагари.

Хорошо, что я заранее проверил прививочную карту прежнего Кацураги Тендо. Было бы странно, если бы я сейчас начал мяться и сомневаться в своём ответе.

– Вообще, на контактных карантин обычно не распространяется, – ответил Окабэ Акира. – Но рисковать мне что-то не хочется. Я так однажды заболел во второй раз и заразил половину семьи. Давайте-ка поступим следующим образом. Следующие две недели будете помогать мне с обследованием очагов. Раз Ицуба Шисэй работает в айти-отделе, нам желательно проверить всех, кто там работает. Не обязательно, но всё-таки хотелось бы это сделать. Если ко мне в отделение сейчас повалят больные с краснухой – мы просто не вытянем. У нас и так всё под завязку. Одних пневмоний десять штук. Поражаюсь, как народ умудряется подхватывать пневмонию в такую жару!

– А как же наши приёмы? Мы работаем не только в профилактическом, но и в терапевтическом отделениях, – ответил я.

– Я договорюсь с Эитиро-саном, – сказал Окабэ. – И мне поможете, и заодно получите такой… Скажем так, незапланированный отпуск. Всё равно сейчас наплыв пациентов не такой уж и большой во все дни, кроме понедельников. А профилактикой можете заниматься без каких-либо проблем. В целом никто вас ограничить от встречи с пациентами не может.

Окабэ Акира постуил очень хитро. Нас отстранять от работы из-за прививок было не обязательно, поэтому он решил забрать нас себе на подмогу. Ведь вероятность, что мы с Кондо заразились стремилась к нулю.

И тогда мою голову посетила замечательная идея. Я понял, как можно воспользоваться этой ситуацией, чтобы получить максимальную пользу.

– Окабэ-сан, – обратился к инфекционисту. – Согласен, но у меня будет встречное предложение. Давайте встретимся в кабинете Эитиро-сан через полчаса и всё обсудим. Хорошо?

– Добро, – кивнул Окабэ Акира. – Я пока что займусь госпитализацией Ицубы-сан.

Окабэ покинул кабинет, а я с облегчением выдохнул. А через несколько секунд закатисто рассмеялся.

– Что случилось, Кацураги-сан? – испугался Кондо. – Вы чего?

– Вы бы видели себя со стороны, когда влетели на планёрку, Кондо-сан, – еле успокоился я. – У вас было такое лицо, будто апокалипсис начался. А уж как терапевтов всех переполошили…

– Да ладно вам, Кацураги-сан, – обиделся Кондо. – Ну с кем не бывает? Перепутал корь и краснуху…

– Да я и не осуждаю, действительно картинка сильно напоминала корь. Течение тяжёлое из-за того, что пациент впервые переносит краснуху, будучи взрослым, ещё и эти следы на щеках… Но! Для терапевта третьего ранга такие ошибки непозволительны, Кондо-сан. Учтите.

Я с интересом наблюдал за дальнейшей реакцией Кондо Кагари. Ведь он не был в курсе, что обсуждалось на планёрке.

– Не понял, Кацураги-сан, а при чём здесь Такеда Дзюнпей? – спросил он.

– А ни при чём, – улыбнулся я. – Теперь вы – терапевт третьего ранга. А я – четвёртого. Как вам такое завершение дня, а, Кондо-сан?

Кондо Кагари выпучил глаза, а через мгновение подпрыгнул чуть ли не до потолка, издав какой-то самурайский боевой клич.

– Да быть такого не может, Кацураги-сан! – тут же взбодрился он. – Как же так вышло?

Я кратко рассказал Кондо Кагари о том, какие перестановки произошли в рейтинговой системе. Мы оба порадовались, что, наконец, Мурата Сатоши получил заслуженное наказание. Повторил судьбу Такеды Дзюнпея и получил за свои происки столько штрафных очков, что аж рухнул на самое дно.

– Это точно нужно отпраздновать, Кацураги-сан! – заявил Кондо Кагари.

– Аккуратно, Кондо-сан. Слово «праздновать» может случайно призвать Асакуру Джуна, – пошутил я. – Но мысль неплохая. Можем как-нибудь собраться. Вдвоём или с коллегами.

– О! – воскликнул Кондо. – А давайте с девчонками из профилактики соберёмся!

– Кондо-сан, вы уже перегибаете палку, – усмехнулся я. – Вы же знаете, каковы правила…

– Ну и что, Кацураги-сан? – пожал плечами Кондо Кагари. – Плевать на правила. Никто не узнает. Тем более, мы ведь не планируем ничего такого… Просто посидеть. Отпраздновать месячный отчёт, к примеру.

– Я подумаю на эту тему, Кондо-сан, – ответил я.

Но отметить месячный отчёт действительно можно. В первые дни сентября, когда уже точно будет ясно, насколько хорошо поработало профилактическое отделение в августе, будет что отметить. Тем более, мы ведь не просто отлично потрудились, мы возродили отделение из пепла!

Закончив беседу с Кагари, я потащил его за собой к Эитиро Кагами. К тому моменту подтянулся и Окабэ Акира. У меня созрел гениальный план, и мне осталось только получить разрешение заведующего и обсудить детали реализации этого самого плана.

– Значит, всё-таки краснуха? – спросил Эитиро, когда мы вошли в кабинет.

– Эитиро-сан, прошу, ну хотя бы вы меня не осуждайте, – вздохнул Кондо Кагари.

– Не стану. Только прошу вас, Кондо-сан, фармакологию по программе «Хиджиката-Медикал» изучите лучше, чем когда-то изучили инфекционные болезни, – сказал Эитиро, с трудом сдержав улыбку.

Я заметил, что Эитиро Кагами взбодрился. На прошлой неделе из-за всей этой ситуации с электричеством и подставами со стороны Мураты и Такеда, он чуть ли не в депрессию впал. Но теперь справедливость восторжествовала, и наш заведующий выглядел даже веселее, чем прежде.

– Вы зачем-то хотели нас собрать, Кацураги-сан? – спросил он. – Окабэ-сан уже рассказал мне, что хочет забрать вас двоих на подмогу для обследования очагов в айти-отделе. Но стоит ли оно того? Вас всё-таки придётся на целых две недели снимать с приёма. Может, управитесь за недельку?

– Эитиро-сан, оно того стоит, – заявил я. – У меня возникла идея, как увеличить продуктивность профилактического отделения более, чем на сто процентов.

У Эитиро Кагами отвисла челюсть.

– Что вы имеете в виду? – удивился он.

– Вчера я был на совете директоров в «Ямамото-Фарм». Я прочитал лекцию руководителям всех отделов на тему того, как важна профилактика. Ямамото-сама обещал повлиять на директоров лично. Да и большинство в целом сошлись на мнении, что их сотрудников следует хорошенько обследовать.

– К чему вы клоните, Кацураги-сан? – не понял Эитиро.

– Помните, у нас была проблема с утренними анализами? – спросил я. – Сотрудники не могли приходить по утрам из-за загруженного рабочего дня, а я не мог выезжать к ним в корпорацию из-за своих приёмов? Так вот оно – решение этой проблемы. Те две недели, пока мы будем освобождены от работы терапевтами, мы сможем совершать выезды в корпорацию каждый день, причём с самого утра!

– А мне помогать? – насупился Окабэ Акира.

– И вас мы тоже не обделим вниманием, Окабэ-сан. Не беспокойтесь, – уверил его я. – Эитиро-сан, если начнём завтра, то у нас будет четыре дня на этой неделе и пять дней на следующей. Итого девять дней. Вместе с Кондо-сан мы сможем за это время осмотреть практически половину всего небоскрёба «Ямамото-Фарм». А поскольку диспансеризация занимает от пяти до шести часов, у нас будет также оставаться время на работу с айти-отделом.

– Эитиро-сан, а молодняк-то умеет думать головой, – подметил Окабэ Акира. – Не отказывайтесь, предложение действительно заманчивое.

– С учётом того, что на следующей неделе выходит доктор Савада Дэйчи, сильной нагрузки на терапевтов лечь не должно, – задумался Эитиро. – А если и ляжет, они будут только счастливы. Бьюсь об заклад, Мурата Сатоши теперь будет принимать всех подряд, лишь бы поскорее подняться назад по рейтинговой лестнице.

– То есть – вы согласны? – уточнил я.

– Да, Кацураги-сан. Свяжитесь с директорами, если у вас сохранились их контакты, и приступайте к диспансеризации. Только… Хм, – Эитиро Кагами осёкся. – С гинекологом у нас проблем возникнуть не должно. А вот уролога, Окабэ-сан, будьте любезны предоставить. В прошлый раз вы отказали нам в этом вопросе.

– Ну вы опять решили предупредить меня за сутки до выезда! – воскликнул Окабэ Акира.

– Вы сами поддержали эту идею, Окабэ-сан, – улыбнулся я. – В крайнем случае я могу снова поработать за уролога, но что-то я сомневаюсь, сможет ли Кондо-сан. Тогда мы потратим много времени и вряд ли успеем заняться айти-отделом…

– Ладно-ладно! – перебил меня Окабэ. – Добро. Уговорили, Кацураги-сан. Выделю вам одного своего балбеса.

– Почему балбеса? – не понял я.

– Окабэ-сан, вы же не о том урологе, который первое время проводил ректальные исследования без перчаток? – нахмурился Эитиро.

– О нём самом, вы же сами знаете, кто его сюда устроил, – кивнул Окабэ. – Больше мне некого освободить от работы. Да одно дело – без перчаток! Он паре пациентов умудрился поцарапать прямую кишку в процессе обследования. Но он уже наловчился, молодой ещё совсем, дурной немного. Но мозги у него на месте.

– Окабэ-сан, я только убедительно вас прошу – проведите с ним ещё раз беседу, чтобы проводил ректальные исследования аккуратно. Если уж мы собираемся обследовать сотрудников «Ямамото-Фарм», так сказать, в промышленных масштабах, хотелось бы обойтись без жертв. Не хватало ещё перегрузить хирургическое отделение травмами прямой кишки.

– Поговорю-поговорю, не сомневайтесь, – кивнул он.

Уже позже я узнал, что у молодого уролога есть родственники в министерстве здравоохранения. Они-то и помогли ему сюда устроиться.

После маленького совещания мы с Кондо Кагари добрались до профилактического отделения и рассказали медсёстрам, что следующие две недели нам предстоит поработать ещё активнее, чем прежде.

Никто, кроме Митсуси Коконе, этой перспективе не обрадовался. Лихачёва Хикари и вовсе молча ушла курить, услышав эту новость.

Я созвонился с Сонозаки Сэйджуро – директором первых десяти этажей и сообщил, что весь вторник и среду мы посвятим осмотрам его отделов. Это несказанно обрадовало Сонозаки. Пожалуй, из всех директоров он был самым ярым активистом поддержки нашего профилактического отделения.

Более того, к концу дня меня ждала ещё одна приятная новость. Моё заявление на прохождение двух курсов в «Хиджиката-Медикал» уже подписал не только главный врач, но и сама образовательная организация. Секретарь главного врача передала мне письмо, в котором содержались логин и пароль от личного кабинета. Там должны находиться все необходимые для обучения материалы, а также целая куча тестов.

Вернувшись домой, я сразу же достал свой старенький ноутбук и изучил масштаб предстоящей работы. Образовательная программа была, мягко говоря, не маленькой.

И доступ к курсам «Хиджката-Медикал» мне дали крайне вовремя. Следующие две недели я смогу посвятить не только диспансеризации, но и для прохождения тестов.

Учить материалы мне не придётся – я и так достаточно хорошо помню все тонкости медицинского ремесла. Поэтому будет достаточно небольшого повторения.

За вечер я с лёгкостью завершил треть тестов по терапии, но хирургию решил отложить на потом. Мне предстояло пройти несколько практик в отделении, и принять участие в нескольких операциях, сначала в роли наблюдателя, а затем ассистента.

Возможность так быстро получить дополнительное образование меня очень радовала. В России, как, в общем-то, и в Японии моего мира такой возможности не предоставлялось.

Но справедливости ради, условия прохождения курсов были крайне суровыми. В тестах нельзя допускать ни единой ошибки, а практику будут контролировать лучшие специалисты в своей сфере. В моём случае ими будут Накадзима Хидеки – заведующий терапевтическим стационаром, и Ясуда Кенши – заведующим хирургией.

Утром вторника я, Кондо Кагари, а также медсёстры профилактики Лихачёва Хикари и Сакамото Рин собрались у входа в поликлинику в ожидании остальных врачей. Вскоре к нам присоединилась гинеколог Фудзи Мадока. От её вечно скучающего вида мне сразу же захотелось спать.

Но позже всех появился знаменитый по вчерашнему рассказу уролог. Молодой мужчина, стоило ему только подойти к нам, тут же обратил внимание на Хикари и Рин.

– Какое у нас симпатичное сопровождение! – воскликнул он. – Я уже обожаю диспансеризацию.

– Да-да, – вздохнула Фудзи Мадока. – Меня здесь вообще нет.

– Что вы, Фудзи-сан, вы сегодня особенно привлекательны, – улыбнулся он, обнажив белоснежные зубы. – Но вы уже отказали мне в свидании, так что я автоматически убрал вас со своих радаров.

– Я, вообще-то, старше вас на пятнадцать лет.

– Любви все возрасты покорны, – подмигнул он.

Это что ещё за дешёвые подкаты? Вот уж кому действительно плевать на правила! Я ещё Кондо Кагари ругал за его идею – провести корпоратив с профилактикой. Тут товарищ уролог практически прямым текстом намекает на куда более интимные вещи.

– Коллега, может, всё-таки имеет смысл оставить дам в покое и познакомиться с остальными сотрудниками профилактической бригады? – поинтересовался я.

– Ох, да ладно вам, Кацураги-сан! – он слегка поклонился. – Вас все знают, как и меня.

– Я лично с вами не знаком, – сухо ответил я.

Уролог тяжело вздохнул.

– Никиширо Кусэй, – представился он, но нам с Кондо Кагари он уже не так лучезарно улыбнулся, как медсёстрам и гинекологу.

Ох и предчувствую я, что с этим парнем у нас будут проблемы.

И предчувствие меня не подвело. Через час, как только я приступил к приёму третьего, четвёртого и пятого этажей, ко мне забежала Лихачёва Хикари.

– Кацураги-сан, вас вызывают, – сообщила она.

– Кто?

– Этот, – цыкнула она. – Никиширо.

Ого, даже без суффиксов. Сильно же он её уже достал, судя по всему.

– Что у него случилось? – спросил я.

– Пациент сознание потерял, – заявила Лихачёва. – У него в кабинете.

Отличное начало диспансеризации!