Спасите СССР! Охотники на мумий-троллей.

Охота шла сравнительно легко. Зверьки, так похожие на маленьких детей выбегали из норок и встречали пули из многозарядной винтовки. Пули входили им в грудь и пробивали костюмчики из шерсти и сукна, оставляя капли крови, иногда остатки серых, розоватых мозгов у них на плечах. Это зависело от того, куда попадали пули. Но стрелять старались в сердце, чтобы не повредить головы.

Кто-то из зверьков пытался достать пращи, но щит легко останавливал брошенные без подготовки камни. Кто-то пытался натянуть смертельные луки.

Но пуля легко впивалась в их плоть. Зверьки падали на спину, смешно выставляя вперед мохнатые ноги. Они потом немного дергались, как люди, или, вернее, как умирающие животные

Следующий за отрядом специалист по чучелам собирал остатки наиболее целых зверьков в повозку-робота. Он оглядывал тушки, выбраковывал те, у кого была повреждена голова. Таких потом собирали в кучу. Потом приносили дрова и сжигали.

Сзади шла группа сбора ценностей. Они заходили в дома с круглыми дверьми, вытаскивала из них посуду, мелкие украшения, иные с любовью сделанные вещи. Иногда попадались поистине искусно сделанные артефакты. Вот, например, в этой норе с круглой зеленой дверью, с горящей руной на ней, они вытащили набор столового серебра, сделанного как-будто для детских ручек. Особо тонкой работой выделялись чайные ложечки. Они были сделаны с необычным, драконьим, узором.

А впереди шел он. Основатель отряда Охотников, бывший командир специального отряда Волков Юрий Михайлович.

Он был подтянут. Бодр. Одет в серую, полевую форму. На его ногах были берцы, а в его руках была многозарядная винтовка собственной разработки. На его боку висел меч.

Половина его лица была украшена шрамом. На второй половине шрама не было. Зато была татуировка в виде восьмиугольного ока. Звезду он наколол сидя в баре, который располагался около кузниц Столицы.

Свирепый орк – хозяин таверны «Под Глазом» подавал ему напитки. Он пил темное, не фильтрованное пойло. Закусывал лапками, напоминающими лапки кролика, большого кролика, и думал, что ему делать дальше, чтобы завершить все как можно скорее, до прихода отрядов, охраняющих цель.

Задание было получено. Он уже набрал охотников идти с ним. В этом городе было много желающих идти за странным, говорящим на их не находилось. Помогало и золото, и обещание выдачи необычного оружия, и убеждения в необходимости покарать зверьков за поражение государства.

Ровно три недели назад, как он помнил, его выпустили на условиях условно-досрочного освобождения после пяти лет строго режима из колонии в Западной Сибири. За него хлопотали бывшие его подчиненные, доказывая невиновность командира.

И да, он искренне верил, что тот человек была преступником, и доказывал это на суде. И суд вроде бы с ним соглашался. И склонялся в его сторону.

Но время было уже другое, и его признали виновным и дали десять лет колонии строгого режима. Наград, правда, не лишили.

Срок он отбывал хорошо. «Правильно» отбывал. Вместе с особистом они учились на одном курсе. А «хозяина» он знал тоже, по своим, давним, еще довоенным охотничьим делам.

И вот сегодня выпустили. Но выпустили не надолго. Слежку он заметил сразу. Она особо не таилась.

Он заметил два автомобиля с тонированными стеклами, сверкающими номерными знаками иного региона. А вот встречающих его не было. Не было ни знакомой, старенькой «Нивы», ни нового внедорожника его бывшего подчиненного.

Был лишь автобус, везущий бывших заключенных и приезжавших к ним родственников. Пара челоек, которых он не знал и осовбождающихся сегодня, сели в автобус.

Люди из машины не дернулись. Юрий Михайлович убедился, что приехали ребята по его душу.

Он не стал юлить. Убегать. Прятаться за спинами, сидящих в автобусе женщин.

Он докурил сигарету. Затушил ее об каблук. Убрал в пачку окурок. Пачку убрал в карман. И подошел к автомобилю. Стекла даже спереди, были тонированы, и сквозь них ничего не было видно.

Он подошел к передней, черной и блестящей машине и постучал костяшками пальцев по переднему боковому стеклу.

Но стекло опустилось заднее:

- Присаживайтесь, Юрий Михайлович, - сказал вежливый голос, - и задняя дверца открылась.

Юрий Михайлович заглянул вовнутрь. Кроме шофера, накачанную шею которого он видел, в машине сидел еще один человек, одетый в строгий, почти черный, но все же темно-синий костюм.

На его правой руке поблескивали дорогие часы, стоявшие, как предполагал Волков, как три таких автомобиля.

Юрий Михайлович приглашение принял и сел в машину.

Как только он закрыл дверцу, машина тронулась. За ней поехал джип попроще.

«Странно, - подумал Волков, - но тряски разбитой дороги почти не ощущалось».

Машины выехали с площадки перед исправительным учреждением, проехали поворот.

Ухоженный собеседник молчал. Молчал и Волков. За эти годы он привык молчать, хотя и до этого не был многословен.

Собеседник смотрел вперед. Потом, машина повернула на проселочную дорогу, и тут даже подвеска автомобиля не смогла справиться с колдобинами.

Машину закачало, но это было легкое качание, подобное качанию на волнах, когда плывешь на лодке при небольшом ветре.

Машина остановилась на небольшой полянке на высоком берегу реки.

Спутник приглашающе кивнул, и Волков вышел на воздух.

Река бежала далеко внизу синей полоской, по которой плыли остатки зимнего льда. Небо было высокое. И на противоположном берегу зеленели сосны.

Лиственные деревья стояли пока без листьев. Ветер был обжигающе холодным. Но Волков был рад ему, потому что он мог смотреть на мир не через решетку. И не через колючую проволоку над забором.

- Что планируете делать, - обратился к нему собеседник.

Волков не определенно пожал плечами. Делать и вправду он умел многое. Убивать. Воскрешать раненых. Планировать атаку и вести в нее.

Но пока он не знал, к чему относится этот вопрос. Жены у него уже не было. Не дождалась его жена, и воспитывала детей с новым мужем. Родители же у него умерли давно, и Волков был один. Без семьи, без жены, без квартиры и со сравнительно мягким, но все же волчьим билетом.

Приняв молчание Волкова как призыв продолжать, собеседник и продолжил:

- Предлагаю вам службу в особом подразделении.

Волков оторвал свой взгляд от реки, повернулся всем корпусом. И внимательно посмотрел на собеседника.

- Подразделение по идеологической борьбе с западным влиянием.

Волков посмотрел на него. Без улыбки сказал:

- Это вам лучше к компьютерщикам.

Человек в костюме, без улыбки, отрезал:

- А вот это решать нам.

Юрий Волков посмотрел на небо. Посмотрел на себя. На свои руки. Увидел как бы со стороны еще крепкую, не сломленную ни ранениями, ни тюрьмой фигуру.

На лицо со шрамом. И кивнул:

- Я согласен.

Человек в костюме. Открыл папку. Вынул из нее несколько листков. Папку закрыл и положил на капот джипа.

Буднично порвал листки. Поднес зажигалку и сжег. Потом вновь взял папку. Достал из нее листок и дал на подпись Волкову. Он взял листок. И размашисто поставил свою подпись под распиской о не разглашении.

На его памяти это была третья, или четвертая такая расписка.

И вот теперь он стоял в небольшой, холмистой долинке и уничтожал обитавших там зверьков. Он методично обходил норы. Вытаскивал на свет засевших в подвалах и хозяйственных постройках зверьков. Зверьки были пола мужского, женского, попадались даже детеныши.

Он убивал их всех без злобы, как охотник не злится ни на волка, ни на зайца. Он выполнял свою работу.

Повозка таксодермиста наполнялась. Наполнялись и возки сборщиков трофеев.

Они шли с трех концов деревни, и отдельные, особо шустрые зверьки подбегали к стоявшему в центре долины огромному дереву, и даже попытались выстроить оборону.

Щит, который он держал в левой руку, уже был помят от метко летящих камней.

Это ему надоело, но он не сбавлял хода. Выбрал позицию за каменным заборчиком и присел. Прицелился. И отслеживая добычу через прицел, открыл стрельбу.

Каждая пуля находила свою цель. Один из зверьков рухнул, раскручивая пращу, смешно прокрутился и упал на землю. Другой, или другая, метнулась к падающему, и второй выстрел снял и ее. Она упала рядом, и лапки животных сомкнулись, словно они могли чувствовать что-то по отношению друг к другу. Подбежали зверьки поменьше, что-то лопотали на своем языке. Он выстрелил еще дважды. Детеныши упали на тушки родителей.

Другие бойцы его отряда подходили к дереву с других сторон. Они вели методичный огонь, стараясь не портить головы.

Через час все было закончено. Потерь не было. Подручные орки взялись за оговоренное с ними дело.

Около двухсот тушек было погружено на робота. Наполнены телеги с предметами материального быта. Сложены и горели костры, которые сжигали биологический и иной мусор. Он попрощался с добровольцами - орками выдал обещанную плату. Он подозревал, что они вернуться в долину и займут брошенные норы, разворошат костры, и может быть полакомятся плотью зверьков, но это было уже не его дело.

Свою задачу он выполнил, и выполнил с честью.

Повозки тронулись, и уже через полчаса их отряд стоял на поляне, которую окружали высокие, тянущиеся в небо деревья, похожие и на дубы и на чинары одновременно. Деревья были равнодушны к людям.

Его отряд подошел к кругу по середине поляны, определяемому визуально, как круг высохшей травы.

Круг был большой, около тридцати метров в диаметре, и в нем спокойно поместились и люди и повозки. Всего его бойцов было пятеро. Он, три немногословных бойца и еще одна похожая на мечту всех викингов валькирия.

Это была шикарная женщина с большими грудями и бедрами. И про себя все звали эту женщину «Телка». А как еще называть женщин? Либо «овца», либо «телка».

Вслух же они называли ее так, как на просила - «Валькирия». Называли не сразу. Она заслужила это право скрутив не хилого бойца, после того как он, заигрывая, впился всей пятерней в ее выступающую попку.

Волков осмотрелся. Все было тихо. Достал прибор, похожий на рацию. Убедился в том, что все люди и женщина находятся в круге. И нажал на кнопку.

Загорелся синий свет. Как будто прожекторы забили из земли, и через мгновенье они оказались на бетонной площадке старого, лет тридцать как заброшенного комплекса ракет средней дальности.

То есть комплекс был заброшен тогда, когда они отправлялись с него.

Сейчас же ржавая колючая проволока сияла синим цветом благородной стали. На бетонном покрытии были расчерчены белой краской обозначения передвижения огромных, многотонных машин.

Шахтные установки, с деревцами вокруг, сияли мощью и выглядели новыми.

Впрочем, их сразу заметили. Раздался привычный, приятный звук сирен, и по полю в их сторону покатилась машина в сопровождении роты солдат с автоматами наперевес.

Их окружили. Заставили поднять руки и сложить оружие. Волков не сопротивлялся. Он был предупрежден, что так будет.

Вежливый молодой человек в костюме сказал ему, что в случае, если его миссия удастся, то они окажутся не на развалинах атомной мощи страны, а на действующей военной базе, огромной супердержавы. И база эта будет обеспечивать покой и надежный ядерный щит Союза.

Волков тогда недоверчиво вздохнул. Не сдержал эмоции. Но так, как говорили ему и произошло. Не обманул молодой человек в темном костюме и в следующем.

Через двадцать минут напряженной тишины, разбавленной лишь воем сирен, на поле выехало две черных «Волги».

Причем, с удивлением отметил Волков, окна машин были тонированы. Волков не помнил, чтобы на машинах в то время окна были тонированы. Но потом пригляделся. «Волги» были чуть измененными, и больше напоминали ему модели «Мерседесов» начала девяностых годов.

Машины подъехали. С переднего сиденья первой из них вышел знакомый ему человек. Только сейчас на нем был не дорогущий костюм и часы за дохреллион денег, а форма полковника Советской армии. В петлицах вместо знакомых Волкову обозначений, были непривычные раскрытые книжки.

Погоны с двумя просветами и тремя звездами были неприлично вызывающи, для такого молодого человека, но Волков понимал, что перед ним именно тот человек, которому он дал подписку о неразглашении. Лицо молодого полковника неизвестных войск не изменилось, но, как показалось Волкову, волосы стали более седыми.

Волков вытянулся. Также сделали и те, кого он набрал в свой отряд.

Поправил берет, поднес руку к голове, выполняя воинское приветствие и, как было впитано им, в саму его плоть доложил:

- Товарищ полковник, задание по уничтожению империалистического мира профессора выполнено!

Полковник ответил на приветствие и произнес в ответ:

- Поздравляю, товарищи!

- Служу Советскому Союзу! – автоматически произнесли они в ответ.

Потом были еще дела. На прилетевшие вертолеты складывали добычу. Посуду, золотые и серебряные украшения, книги, написанные руническим письмом, туда же был положен и небольшой сундучок, с монетами, пахнущими коровами, легкой кольчугой из неизвестного металла, клинком, горящим синим цветом, а также запечатанным конвертом.

Потом был не долгий полет, в секретную военную часть, где под стандартными двухэтажными казармами, было множество подземных этажей, а еще там был центральный, напоминающий клуб в любой части по всему Союзу.

Там была сцена, красный задник. На сцене стояли стол и стулья. А позади были знамена, и бюст Ленина. Над ними висел портрет Генерального. Знакомо поблескивало пять золотых звезд Героя, выписанных золотой краской.

Только вот на стенах по залу были вбиты крючья, на которых умелые сотрудники уже размещали добытые ими головы.

Вечером, поужинав и отдохнув отряд, собрался на обязательный просмотр программы «Время». Только вот сегодня подтянутый полковник принес старинный видеомагнитофон с инвентарным номером и подключил его к телевизору.

Волков, Валькирия и три его бойца уселись перед экраном.

Полковник нажал на кнопку. И перед ними проплыло изображение. В роскошном зале, на фоне синего и золотого цвета старый человек в роскошном костюме готовился держать речь перед Конгрессом Соединенных штатов.

Волков узнал Рональда Рейгана. Роскошные, седые волосы Президента были зачесаны назад. Он уверенно, улыбаясь начал свою речь. И было видно, что люди, сидящие за ним и перед ним, поддерживают его. Не смотря на не очень уверенный английский, Волков понимал, что сейчас президент США ругает его страну. Он говорит о том, что СССР представляет угрозу всему человечеству, что СССР представляет угрозу демократии.

Речь президента прерывали аплодисментами. И многие скандировали: «США! США!».

Но вот Рональд Рейган подошел к кульминации своего выступления:

- СССР является Империей Зла.

И вот тут тишина повисла над залом. Никто не понимал, о какой Империи идет речь. Вице-президент Джордж Буш и спикер конгресса переглянулись за спиной президента.

Тот, не утратив своей улыбки, повторил:

- -СССР является Империей Зла.

И опять тишина повисла над залом. Никто не понял, о чем говорит их президент. Не было написано книги, где маленькие создания борются с огромной, технологически развитой страной на Востоке и побеждают Восток. Ведь не было в этой реальности ни кольца, ни всевластия.

Окончание речи было скомканным. И вместо лидера нации, с трибуны уходил старый, седой актер, который плохо сыграл свою роль.

Кадры сменились. Это были кадры новостных, утренних репортажей из Америки.

Вот там уже были субтитры. И в них, на все лады повторялась мысль, что президент уже стар и должен уйти в отставку. И что он проиграет при встречах Генеральному Секретарю Коммунистической партии, который, хоть т немного, но моложе его. Вспоминали и поддержку Афганистана. И уже где-то близко носилось слово «Вьетнам» и слово «импичмент».

Полковник встал. Выключил видеомагнитофон. Включил программу передач Первой кнопки Советского телевидения.

Раздалась знакомая музыка программы «Время».И знакомый, поседевший, но бодрый диктор поставленным голосом поприветствовал нас:

- Здравствуйте, дорогие товарищи….