Спец Оп... 3

Солнце стремилось к закату, в густом лесу последние редкие лучики растворялись, и гнетущая темнота стягивала пространство, погружая всё вокруг в таинственное безмолвие. Семилетняя эльфийская девочка с синей пышной косой сидела на земле, прислонившись спиной к большому дубу, и с грустью всматривалась в кулон, золотой цепочкой обмотанный на ладошку. Волосы у неё были пропитаны грязью, синее платье сильно потрёпано, и босые ноги почернели от сырой земли. Но ей было совсем неинтересно, как она выглядит.

В чистом, как слеза, синем камне в золотой оправе отражалось глубоко печальное чумазое лицо девочки. Долго она просидела в раздумье, пока в лесу не наступила глубокая ночь. Вдруг со злобой отшвырнула кулон в кусты, капризно скрестила руки и замерла.

— Негоже так поступать с единственной памятью о близких, — прозвучал совсем рядом ровный, слегка грубоватый голос.

Девочка от неожиданности шарахнулась, начиная выискивать, откуда доносится звук. Меж тонких молодых сосен тёмным силуэтом стояло существо белее двух метров высотой, будто состоящее из дерева, покрытого мхом, и по всему телу торчали голые ветки. В темноте его сердитые глаза выглядели как два светящихся агата.

— А, это ты, — узнав Лешего, без особого желания общаться буркнула девочка. — Да фигня это всё. Папа сказал, что эта безделушка выручит меня, как бы плохо ни было, а она…

Девочка обиженно отвернулась. Леший медленно приблизился, треща деревянным телом:

— «Она»?

— Бестолковая! — фыркнула эльфийка, а из её ярко-голубых глаз накатывались слёзы.

— Почему же? — Леший говорил затянуто, взвешенно, без признаков сочувствия.

— Да что ты пристал-то! Не помогла мне безделушка эта дурацкая, не помогла. Понял? — девочка едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Не помогла? — спокойно продолжил Леший. — На твою деревню напали и спалили её дотла. Её жители, остались там, нет больше никого. А ты сидишь тут, жива и здорова, Синяя Звёздочка. За тобой гнались, но не настигли. Ты скиталась по лесу несколько дней, и всё же… Ты не веришь в силу кулона…

— Я помогла себе сама!

— Будь по-твоему, Звёздочка. Но даже если это и правда безделушка – это всё равно последняя память о твоём отце, Звёздочка. Память обо всём. Или ты хочешь забыть?

Настырная девочка будто бы начала внимать словам лесного существа и, немного подумав, подползла к листве, куда отшвырнула подарок отца, нашла кулон и прижала его к груди. Потом, почти плача, проскулила:

— Почему он не помог маме? Почему папе не помог?

— Если и помог, то помог тебе. Скоро ты научишься благодарить судьбу за то, что она сохранила, а не проклинать её за то, что сберечь не удалось. И предупреждаю тебя, ещё раз выкинешь эту вещь – больше её не увидишь, Звёздочка, — в размеренном голосе Лешего последние слова прозвучали, как угроза.

— Не называй меня так! Так называла меня только мама. Меня зовут «Пивпашка»!

— У тебя нет больше мамы, моя Синяя Звёздочка. Когда ты согласилась на мои условия, чтобы я дал тебе кров и защиту, я стал тебе мамой и папой.

— Нет! — злобно огрызнулась настырная эльфийка. — Не мама ты! И не папа! И, вообще, ты обещал накормить меня!

— А что обещала мне ты? — спокойно спросил Леший.

Она недовольно замолчала. Леший терпеливо со зловещим спокойствием выжигал её проницательным взглядом агатовых глаз в ожидании ответа.

В конце концов девочка сдалась и совестливо проронила:

— На тренировку должна была прийти.

— Правильно, Звёздочка. Так почему же не пришла?

— Не захотелось. Завтра приду. Так ты дашь чего-нибудь поесть?

Леший, задумчиво смотря на девочку, неторопливо ответил:

— Сегодня тебя кормить никто не будет, Звёздочка.

— С фига ли? — удивилась девочка, вылупив на Лешего голубые глаза. — Ты обещал!

Леший, ещё немного подумав, с присущей ему загадочностью ответил:

— Ты не совсем понимаешь, Звёздочка, куда попала. Если хочешь, чтобы лес тебя кормил и защищал, то придётся защищать и его. А для этого ты будешь много тренироваться, чтобы стать сильней. Лесу не нужны бездарные нахлебники. Здесь все – его часть. И ты будешь. Я тебе дал время на скорбь. Теперь пора учится правилам леса.

— Пфф, ещё чего! — фыркнула настырная девочка, вскочила и накинула на тонкую шею кулон. — Не хочешь кормить, я сама, вон, ягод поем.

— Допустим… — начал Леший, — ягодами ты наешься, лесу не жалко помочь нуждающимся, но…

Девочка только подбежала к ближайшему кусту с ягодами, которые впервые сама видела, и протянула руку, как тут же резко остановилась. Кусты с ягодами обходили два огромных волка со злющими красными глазами. Их рык навёл на эльфийку неподдельный страх. Звери были вдвое выше её.

— …Но что ты будешь делать с ними? — окончил Леший.

Девочка взвизгнула и бросилась к Лешему. Холки свирепых волков вздыбились, они начали обходить её с двух сторон, яростно рыча. Эльфийка от страха побледнела, вцепилась в деревянную ногу лесного создания и с мольбою крикнула:

— Прогони их!

— Ты не хочешь помогать лесу. С чего лесу помогать тебе? Ты ведь сама можешь постоять за себя. Ну, давай…

— Как! Как я с ними справлюсь? Не видишь, они щас разорвут меня!

А волки всё приближались, не обращая внимания на Лешего. Их жадный взор был устремлён только на неё, как на добычу.

— Тогда беги, Звёздочка, — с безразличием сказал Леший. — Я тебе помогать не стану.

В обезумевших от страха глазах девочки отразилось отчаяние. Поняла, что ей и правда никто помогать не станет. С первым лаем, она дрогнула и бросилась дальше в лес. Волки синхронно рванули за ней и быстро нагнали. Один вцепился мёртвой хваткой в ногу, повалив девочку плашмя оземь. Второй впился острыми зубами в спину и начал рвать с неё синее платье.

Не передать словами ужас в жалобном крике девочки. Они, словно беззащитную куклу, швыряли её по земле, пытаясь урвать кусок её плоти. Кости трещали и ломались от укусов сильных пастей. Она рыдала от боли, молила их, пыталась кричать «Пожалуйста не надо», но для них она бы всего лишь добычей. Куски платья разлетались в сторону, плоть её была растерзана, а волчий оскал был пропитан кровью.

И когда она уже не могла кричать, раздался приказ:

— Довольно!

Волки тут же бросили своё занятие и медленно, рыча, попятились спиной от добычи, не скрывая желания закончить трапезу. Девочка лежала неподвижно, чуть дыша. Леший, неторопливо подойдя, накренился над ней. Сожаления по-прежнему не проглядывалось в агатовых глазах. Волки исчезли во мраке, разбежавшись в разные стороны.

Она с трудом открыла веки – всё лицо было в крови. Увидев неестественно вывернутую руку, местами перекушенную до раздробленной кости, она пустила слёзы сожаления. Она хотела посмотреть, во что превратились остальные части её тела, но голова не поворачивалась.

— Это… это ты их вызвал… — захлебываясь воздухом, с укором прокряхтела эльфийка.

— Ты снова неправильно оценила ситуацию, моя маленькая Звёздочка. Приди они сами – были бы сыты, — сказал Леший.

Девочка больше не хотела пререкаться. Раненная, в растрёпанной одежде, она лежала неподвижно, и впервые подавила капризы, потому что было невыносимо страшно. Она лишь тихо заплакала, похоже, понимая своё положение. Что больше ничего не будет, как раньше: с ласковой мамой и слегка сердитым папой.

— Это была иллюзия, Звёздочка. Твоих ран на самом деле нет, но я хочу, чтобы ты запомнила это. Думаешь, сможешь позаботиться о себе – я держать не стану, но рано или поздно ты нарвёшься на кого-нибудь голодного. Тогда останется только молиться, чтобы он всё сделал быстро.

Девочка лишь плакала в себя, боясь даже смотреть на лесное существо.

— Но если не хочешь закончить, как зверь, то завтра я жду тебя на тренировку. Впереди у нас много работы, Звёздочка. Лес о тебе позаботится, и ты будешь учиться заботиться о нём. Забудь слово «Не хочу», ибо в третий раз повторять я не стану.

Леший разогнулся, треща деревянным телом, развернулся и пошёл по своим делам, как ни в чём не бывало. И уходя добавил:

— Ничего, скоро ты научишься не только убегать от жутких тварей. Ты научишься давать им отпор, моя маленькая Луйниарель…

Девочка лежала и плакала в таком положении ещё долго. Пошёл сильный дождь, который ледяными каплями буквально смывал иллюзию жутких ран с её тела. Не было укусов и раздробленных костей, кровь с лица смылась, но боль от укусов как будто бы эхом отдавалась в теле. Когда всё совсем стихло, девочка со злостью прошипела так тихо, боясь, что даже деревья услышат:

— Меня зовут «Пивпашка»…