Спроси меня, где я пропадала (История русской служанки в доме итальянского синьора))

Я столько лет ее искал, и вдруг сообщение: она в Москве и сегодня встреча, будто не расставались. Будто не было этих прошедших двенадцати лет.

Она вошла в кафе.Я сразу узнал ее. Такая же, как тогда, на первом курсе Универа, – изящная, стройная, в коротком обтягивающем платье. Подставила щечку, – я, конечно, прижал Жанку к себе и снова вернул себе тот ослепительный запах ее парфюма, который сводил меня тогда с ума.

Теперь она передо мной. Волосы слегка взъерошены. Глаза подвижны. Глаза маслянисты, будто что-то натворила.

–Ценю твой выбор столика, – она помнила наш столик, который мы занимали еще студентами.

Усадив ее , я еще не успел вернуться на свое место, как она выпалила свою заготовленную фразу:

–Дубров, ну спроси меня, где я пропадала.

Нисколько не изменилась. Никакого флера в поведении. Та же дерзость. И вот уже в пытливом взгляде читаю упрек: «А хотел бы найти – нашел бы».

Растопырив пальцы, Жанна затягивается вейпером, и произносит тихие слова, будто ни к кому не обращаясь. Говорит, говорит…

–Ты знаешь, сколько компаний я обошла? И полная ж…па. Везде «зэпэ» ниже плинтуса. Стажерство без гарантий, точнее, гарантия одна – тебя поиметь и выкинуть на улицу. Ловушка для нищебродов.

Валить отсюда любой ценой. Цель, которую я поставила себе сразу после получения диплома, который на Западе, естественно, никому не нужен. Ну а что мне еще оставалось? Ну еще побарахталась несколько лет, перебивалась на временных заработках.

–Ты мне не позвонила, твои аккаунты были под другими никнеймами и никто не знал, где ты снимаешь жилье. Ты решила обрезать наши отношения. Но зачем, что я тебе сделал?

Я не стал говорить, что она жила гражданским браком с одним нашим сокурсником, потом они, правда, разбежались. Но я когда узнал, меня будто перекрыло.

В эти минуты она смотрит на меня взглядом заговорщика, который явно провалил операцию, минуту-другую еще будет смотреть. Значит, что-то ее трогает из нашего прошлого.

Я не могла выбросить из головы Италию, – сейчас скажет она.В ее голове – Рим, Венеция, Флоренция, – куда хотела попасть любой ценой. Ей подвернулась работа badante, то бишь сиделкой. У них это называется “сесть на бабку”.

Дальше ее история, и смешная, и грустная, как хотите. Но все святая правда, я- то ее знаю.

Одна знакомая скинула контакт агента-посредника Марины, через которую сама находила работу в Европе. Та сразу предложилапоухаживать за одним итальянским «vecchio uomo». "Зэпе в евриках". Первый месяц почему-то семьсот, второй вроде тысяча. Видимо, искусством выноса ночного горшка в первый месяц сразу не овладею… Промолчала, решила: стерплю.

Вхожу в покои клиента: Кащей Бессмертный. Вылитый Кащей. Сказать, что ему за сто, это сильно сбросить его возраст. Он не лежал, утонув в подушках, нет. Старче восседал у себя, как гриф на скале.

Деменция в последней фазе, – подумала я. Причем, клиент явно подзабыл, как нужно шевелить конечностями. Поставим деда на ноги, – решила русская баданте. Но у его потомства были другие планы, которые они предпочли скрыть. Через неделю, как только я обустроилась жить у них, я поняла, что меня использовали на несколько дней. Меня уволили, а деда оформили в дом престарелых, где уже давно прозябала его старуха.

Обосновалась я в Варезе, это в Ломбардии, на севере сапожка.

Для туристов это предгорья швейцарских Альп, виллы в стиле барокко и ар-нуво, виды в даль, а для меня, дипломированного специалиста МГУ выживание на последние гроши.

И тут недалече, в Милане нашлась синьора Патриция. Вариант поначалумне показалсяинтересным. Мама синьоры Патрициив свои 88 водила машину одной левой, с сигаретой в зубах и не глядя на дорогу, – они искали ассистентку с правами, – подменить маму за рулем, когда старушкеэто надоест. Кататься с экстремальной мамой мне предстояло летом, по Тоскане, у них там был дом на море. Договорились о встрече в Милане.

О! Evviva! Я в Милане впервые, иду – наслаждаюсь солнцем и городским пейзажем, – картину портит звонок от синьоры Патриции. Все, все, все…, переносим, переносим, переносим… . Я заболела, столько всего навалилось, встретимся в следующий раз. А ничего, что я стою перед домом?

Потом она пропала, мои звонки сбрасывала, как пыль со штанины. Тогда я написала синьоре Патриции SMS-сообщение. Она ответила, что благополучно выздоровела, а дальше внимание: они взяли помошницу, потому что я куда-то пропала и ее сильно подвела. Опаньки!

Каждое утро я стала встречать фразой «Porca miseria!» и на горизонте нарисовалась синьора Джулия из-под Милана. Телефонная террористка, она звонила днем и ночью, по поводу и без повода, щебетала как канарейка, обо всем. Родилось подозрение,что до меня ее все послали, и вот она нашли уши, которые не вянут от ее щебетания. Она набирала мой номер в любом положении и на любом предмете, какой попадался ей под руку. Эта Джулия меня практически брала измором.

Самое интересное, по поводу ее пожилой мамы мы так и не встретились. Она сама не знала, чего хотела, и каждый день ей приносил авоську новых желаний, а вместе с ними и мешок сомнений. Две недели она обсуждалана семейном совете, какая ей нужна баданте. С проживанием или приходящая, молодая или старая, с хорошим итальянским или не очень. Она обсуждала каждую мелочь, пока я ее не заблокировала. Тем более я уже не рвалась на амбразуру, – друг из Турина подкинул денег.

Деловая и конкретная сеньора Стефания ворвалась в мою безмятежную жизнь, как ветерок с озера Комо, где доживал свой беспокойный век ее 85-летний, практически автономный брат. Я узнала, у них огромная вилла с садом, где обитает ее братец-кролик, мужчина хоть куда. Запросто управляется с катетером и мешком для мочи в штанине.

Обсудили все детали нашего проекта. Выбрали понедельник. С чемоданом такси меня подвозит к воротам, такая звоню, – и слышу встревоженный голос,сообщающий о том, что баданте уже найдена.

Нормально??? А ничего, что я тряслась к ним 40 км, чтобы узнать эту сногсшибательную новость!

Проходит пара недель, – звонок, знакомый деловой голос. Узнаю Стефанию. Напоминаю ей: – Я та самая, которая к вам приезжала две недели назад… Вы ничего не попутали?

– Ой, ну надо же! Ой, как здорово! Вы знаете, та женщина братцу… не подошла. Не подошла ее братцу-кролику, видите ли, женщина.

– Ой ли!

– Ой, ну да, баданте, видите ли, надо отлучаться на выходные, как и всем предыдущим баданте, что были до нее. А брат…, он трогательный и нежный, привыкает и начинает скучать.

Я не врубаюсь.

- Вы серьезно?! Вы предлагаете работать без выходных?

- А почему нет, тем более за тысячу евро в месяц без контракта. Но можем еще 50 евро накинуть.

«Щедрота» какая!

Беру паузу, сеньора явно темнит. Говорю ей, в выходные мне надо собой заняться (я люблю себя), волосы привестив порядок (люблю волосы), съездить кое-куда (люблю туризм), посидетьв нашей веселой компании (люблю друзей).

- Жанна! Ексель-моксель. Абсолютно с вами согласна, нас – четверо сестер (ого семейка!), мы объясняли брату, что баданте – не жена, и она не обязана быть рядом постоянно, но он упёрся, мол, хочу такую, чтобы заменила ... супругу.

Ах! Вон оно что! Сеньора прокололась. Но с другой стороны есть же семейные тайны. Дедок с катетером и мешком урины в штанине, запал на шуры-муры с разными баданте. Такой прыти от него никто не ожидал. Дракула из гроба. Баданте ноги в руки и тикать, пока воздыхатель не лишил их «невинности» каким-нибудь изощренным способом.

Но у меня положение «сурьезное», я на мели, да еще в долгах, да еще straniero из далекой северной страны. Думаю, черт с ним, справлюсь с дедом как-нибудь. Тем более его караулят четыре сестры. И как я поняла, когда они чуют неладное, выглядывают из-за всех щелей и хором поют: «если хочешь остаться, останься просто так» или что-то типа этого. Ну прям сестры Граи.

Но дед – перец еще тот.

Дай на тебя поглядеть, повернись задом, дай руку, дай чулки, дай босоножки, дай нижнее белье. Хочу подглядывать, смотреть, слушать, щупать, трогать,и еще глаголов тридцать на тему любви, беззаветной и чистой.

Потом сторителлинг, мать твою. Разговаривай со мной из туалета, раскрой свои тайны секса с другими мужчинами, – где, как в какой позе. Любой нюанс подай мне на блюдечке. Ругайся на меня, хлопни ладошкой себе по коленям, разбей стакан, помой волосы и не суши, и тому подобное. Старче включил все чакры, и балдел от меня в прямом смысле слова. Каким же он был в молодости? Мне это трудно представить.

Сейчас будет самое интересное. Приготовься.

На пластинкевключается «Тоска» Пуччини.

Там три акта. Это я на всю жизнь запомнила.

Первый акт называется "Марио! Марио! Марио!" ("Mario! Mario! Mario!"), второй акт - "Цветет лилия на долинах" ("Tosca è un bel gioco"), и третий акт - "Ни шагу, ни сюда!" ("E lucevan le stelle"). Это я запомнила, как Отче наш.

Теперь держись за стул.

Первый акт "Марио! Марио! Марио!", как известно, разворачивается в церкви Санта-Мария-делла-Виттория в Риме.

Из этой части деда заинтересовала, естественно, одежда монашек, догадайся почему.

Он где-то «выцыганил» наряд монашки.

Плащаница - длинная черная мантия с капюшоном, надеваемая поверх рясы. Ряса - длинное облегающее черное платье. Вуаль, покрывающая волосы и шею монахини. Цингул - веревка вокруг талии, символизирующая смирение и покорность.

Он заставил меня все это надеть вместе с белыми чулками и грубыми ботинками.

Вхожу – горят свечи – топаю взад-вперед, как на подиуме, и как бы незаметно сбрасываю мантию на пол. Дед выползает из укрытия, целует мантию и вытирает ею лицо. Я встаю на колени перед распятием, жду, когда он за моей спиной начнет свой ритуал извращенца, начнет стаскивать с меня ботинки, целовать и гладить стопы ног. Потом он задирает рясу наверх, оголяя мои ягодицы и также трется лицом. Потом засовывает ладонь под рясу и гладит под ней мою спину. Полный релакс. Но терпимо.

Во втором акте оперы, названном, как ты помнишь "Цветет лилия на долинах" ("Tosca è un bel gioco"), действие сосредотачивается на вражде между полковником полиции Скарпией и главными героями - Тоской и ее возлюбленным, Марио.

Дед утверждает себя на роль Скарпии, за темные стороны характера полковника – алчность, властолюбие и жестокость. Я в роли Тоски должна сносить его издевательства. Это крики, ругательства, похлопывания, болезненные пощипывания, и даже покусывания. Я зажимаю в зубах рясу, а он душит меня цингулом. Второй акт оплачивается по повышенной таксе, поэтому я стоически терплю издевательства.

Музыка в этом акте создает атмосферу напряжения, враждебности и страха. Дед от нее сходит с ума.

В третьем акте, названном "Ни шагу, ни сюда!" ("E lucevan le stelle"), действие разворачивается в тюремном подземелье замка Святого Анджелио, где Марио находится в ожидании казни.

В этом акте Марио исполняет арию "E lucevan le stelle", и дед, преобразовавшись в Марио, скоро будет казнен. Он встает на колени, получает от меня удары розгами, издает гортанные звуки, короче, он в отчаянии и стонет как медведь. Вот он укладывается на пол, и показывает мне ладонью, мол, поддай еще.

Учитывая, что в финале оперы Марио умирает от казни, а Тоска совершает самоубийство, не в силах пережить потерю возлюбленного, я с опаской ожидаю, что придумает nonno. Но силы его на исходе, да и я в синяках.

Слава богу, обошлось без кровопускания.

Без сомнения, философский факультет МГУ готовит классных сиделок, но не до такой степени.

Удрала от деда-извращенца и четырех его "бабок-ежек", только пятки сверкали.Но прежде запугала его, если будет преследовать, у меня есть фотки, я их предам гласности, и тогда не видать ему новой баданте, как своих ушей.

Потом, конечно, нашлись более-менее приемлемые варианты. Вот так, Сережа, я зарабатывала. А ты заладил: где была - где была.

Сиделка Жанна. В голове не укладывается. Деловая, красивая, гордая, избирательная, придирчивая,брезгливая, и вот, на тебе, баданте с дипломом МГУ и горшком для испражнений в руках.

После ее рассказа мне было интересно увидеть ее глаза, что будут они означать, подскажут ли мне, зачем она мне все это рассказала.

–А ты работала с такими накладными ногтями?

–Но ты же не это хотел спросить.

–Загадка по имени Жанна. Помнишь, я так тебя назвал.

–…Знаешь, зачем я тебе это рассказала? Ты же не глупый человек, понимаешь, что я могла бы поделиться с подругой… Я любила тебя, и я так ждала, что ты найдешь меня, тогда еще в Москве. Это было не трудно. И позовешь замуж. Я тебе нравилась, это не могло ускользнуть. Но ты не решился, извини, ты проявил слабость. И ты меня потерял. Ты меня просто потерял.

Больше не ищи меня.

Она поднялась, стала застегивать сумку, и пошла, не попрощавшись.

–Куда ты?

–В Рим, Сережа, в Рим.

Я провожаю ее взглядом. За ней закрывается дверь. Вошла пара молодых людей, – веселые, жизнерадостные, они на подъеме, они только начинают свои отношения. Вот так и мы с Жанкой когда-то забежали в это кафе. Вспомнил, сегодня у нее был аромат Givenchy, как и тогда, в нашу первую встречу в кафе.