Спроси свою совесть

Глава 1. ПРОСТАЯ РАБОТА

— Он платит сто тысяч. Это хорошие деньги. Каждый получит по двадцать кусков, и ты в том числе, хотя от тебя требуется всего лишь доставить нас на станцию. Произведёшь стыковку звездолёта, и деньги у тебя в кармане – плёвая работёнка! Всё остальное сделают мои парни. Соглашайся, приятель, или мы найдём себе другого пилота. — Джон Купер умел убеждать, особенно когда ему это было необходимо. Для достижения поставленной цели он использовал как природное красноречие, так и свои тяжелые кулаки, а иногда и гигаваттный карентфаер – на кого что больше действовало.

Джон Купер прав – отчаянных парней на планете Свобода-5 предостаточно. Планета находится в свободном космосе, и на неё не распространяются ничьи законы: ни Космического Союза, ни Империи, ни чьи бы то ни было ещё. Планета Свобода-5 – свободная зона. Здесь каждый сам себе закон и порядок. Поэтому здесь нет никаких запретов и налогов – золотая жила для предпринимателей со всего близлежащего космоса. Никаких лицензий и сертификатов, никаких санитарных норм и, тем более, налоговых проверок. Конечно, как в любом деле, и здесь имеются свои недостатки, никто не застрахован от поворотов судьбы. Легко можно нарваться на плутоватого спекулянта, способного всучить недоброкачественный товар, или на жулика, который расплатится фальшивыми кредитами. Но, если ты хочешь получить заоблачную прибыль, нужно быть готовым к такому повороту событий. В конце концов, те парни, которые пытаются на просторах планеты Свобода-5 обмануть незадачливого торговца, рискуют ни кошельком, ни товаром, – за такой обман здесь им грозит, по меньшей мере, виселица и никакого суда присяжных. Так что сюда, на планету Свобода-5, в столицу Уан-Слейт прибывает далеко не простой народ, знающий, где находится курок у бластера. А в баре космопорта количество подобных парней превышает среднестатистическое в несколько раз.

Если в жизни каждого человека существует точка отсчета, когда он осознал себя личностью, осмыслил, что он частичка огромного и интересного мира, то у Купера такой точкой отсчета являлся момент, когда он стал сержантом в первом легионе космических миротворцев. И все представления об окружающем мире для Купера свелись к непрерывным тренировкам, уставу и огневой подготовке. Так продолжалось до того момента, пока Купер с парнями из своего взвода не попал под сокращение…

Но если вы подумали, что Купер пошёл на курсы переподготовки и стал сантехником или швейцаром, то вы ошиблись. Джон не из тех, кто меняет свои убеждения. Солдат должен воевать, и оставить это занятие он может лишь в двух случаях: либо уйдя на пенсию генералом, либо уйдя героем в вечность с поля битвы. А как выяснилось, после войны спрос на миротворцев, которые могут энергично и быстро уладить различные конфликты в глубоком космосе, нисколько не уменьшился.

Охладить пыл зарвавшегося конкурента на алмазных приисках планеты Кристалс; оградить себя от постоянных набегов со стороны местных племён где-нибудь в глубине джунглей планеты Леслус; очистить участок от аборигенов в пустыне планеты Зонг; да мало ли для чего могут понадобиться крепкие парни в пятнистых комбинезонах, с карентфаерами в руках? В дальних мирах космоса, куда самый быстроходный звездолёт летит несколько лет, в затерянных галактиках, у звёзд без названий, где на планетах существует только один закон – закон сильнейшего, – такие люди, как Джон Купер, востребованы всегда. Потому что там – на необъятных просторах вселенной – война не кончается никогда.

Вот и на планете Свобода-5, где волей случая в этот момент оказался я, понадобились услуги наёмников Джона Купера.

Меня зовут Скайт Уорнер, возможно, вы уже кое-что обо мне слышали, для тех же, с кем мы познакомились впервые, я скажу о себе пару слов: я – пилот по найму… В моей собственности звездолёт «В-667» – корабль среднего класса для длительных перелётов. Вожу на нём грузы туда-сюда. Иногда сопровождаю клиентов в экспедициях. Признаться честно, звездолёт пора отправить на свалку, но для того, чтобы купить новый, нужны немалые деньги. А где их взять такому горе-бизнесмену, как я?

– Скайт, я знаю, что ты лихой парень. – Сидящий напротив Купер буравил меня взглядом. – Ты был капитаном пиратского корабля «Валрус».

Да, кстати, Джон прав, я действительно раньше был космическим пиратом, но теперь с этим покончено – честно. Я законопослушный гражданин Космического Союза, и у меня последнее время ни разу не было неприятностей с законом.

– У тебя самый быстрый бластер в Галактике, – продолжил Купер. – Говорят, что с его помощью ты отправил на тот свет больше людей, чем крейсер «Голубая Кровь» за всю войну.

Вот это уже неправда – астронавты любят преувеличивать.

– Именно поэтому я сразу обратился к тебе. Посмотри, – Купер обвел помещение бара рукой, – здесь полно парней, готовых согласиться и за половину той суммы, которую я предлагаю.

Бар располагался в здании космопорта на втором этаже. Из его окон хорошо просматривалась бетонированная площадка столичного космодрома планеты Свобода-5. На серой потрескавшейся поверхности площадки стояла дюжина всевозможных летательных аппаратов. Среди пузатых корпусов больших транспортных звездолётов были видны корабли поменьше. Вон, почти у противоположного края поля, из-за стального сигарообразного корпуса скоростного «Стиллерса» выглядывает серый борт – это мой звездолёт. Он имеет бочкообразную форму и стоит на четырех опорах, но сейчас разглядеть его из-за закрывшего обзор «Стиллерса» (марка быстроходного звездолёта, из-за небольшого грузового отсека и плохой манёвренности малопригоден для коммерческих целей) нельзя.

Я посмотрел себе в стакан, там ещё осталось немного виски. Что ни говори, а «Чёрный Саймон» здесь был превосходен, это и понятно, бармен рискует жизнью, если попытается обмануть здешнюю публику. Я поднял глаза на собеседника. Купер терпеливо ждал ответа. Его колючие голубые глазки, словно слепые объективы робота-убийцы, буравили меня насквозь. Зачем правительство тратит миллиарды на разработку кибернетических монстров или на генетические опыты по созданию суперсолдат? Вот он сидит передо мной, идеальная машина для убийств, сотворенная за миллиарды лет самой матушкой-природой: гора накачанных мускулов, короткая толстая шея с продолжением в виде головы, ёжик светлых волос. Лицо… Что лицо? Широкая, с тяжёлым, идеально выбритым подбородком маска, посреди которой, между цепких маленьких гляделок, пристроился сломанный нос. И теперь этот человек, после ухода с государственной службы, занимается собственным бизнесом! Таких людей нельзя увольнять – это всё равно что выкинуть в мусорное ведро атомную бомбу. А если её подберет кто-то с недобрыми намерениями?

– Так, значит, я должен доставить твою команду на станцию Буй-34, а затем отвезти обратно в Уан-Слейт, и за это ты заплатишь мне двадцать тысяч? – переспросил я у сидящего напротив человека.

– Именно так, – подтвердил Купер.

Станция Буй-34 находилась в нескольких часах полета от Свободы-5. Подобные станции использовали для промежуточной стоянки трансгалактические звездолёты, не приспособленные для посадки на планеты. Как я знаю, Буй-34 в отличие от других станций подобного типа считалась заброшенной. Расчёты фирмы «Сан Голд Технолоджис» (дочерняя фирма имперского промышленного гиганта «Глобул», в свою очередь входившего во время войны в государственную корпорацию «В. Т.» - производство высокотехнологического оружия), запустившей её на орбиту, не оправдались. У «свободных» предпринимателей со Свободы-5 не было ни трансгалактических звездолётов, ни желания платить арендную плату за стоянку на орбите, которая к тому же оказалась далеко небезопасной из-за сложной метеоритной обстановки. Орбита станции Буй-34 проходит в так называемом Кольце Заубера – узком пространстве, ограниченном двумя гигантскими астероидными кольцами, которые возникли миллиарды лет назад после столкновения двух планет.

Фирма разорилась, а станция осталась. По слухам, теперь её использовали для своих нужд лишь настоящие подонки. Что они там делали, меня никогда не интересовало, но с моим прошлым опытом космического пирата можно было предположить, что Буй-34 превратился в рынок наркотиков, рабов и ворованного оружия.

– Зачем вам нужен пилот, разве в твоем отряде нет лётчика? – поинтересовался я.

– Нам нужен кто-то, кто не вызовет подозрений, иначе тамошние обитатели уничтожат звездолёт при подлете к базе.

– Возможно, я хочу знать слишком много, – я поболтал в стакане остатки виски; – но прежде чем я дам ответ, скажи, за что Калаган платит такую большую сумму?

Калаган – это тот человек, что нанял команду Купера, именно он был заказчиком и финансистом предстоящей операции.

– У него украли дочь, – ответил Купер. – Похитители держат её на станции Буй-34.

Как я ни пытался прочесть в глазах Купера, говорит ли он правду или кормит меня заранее выдуманной историей, проникнуть за бесстрастную маску наёмника мне не удалось.

Итак, что мы имеем: четверо вольнонаёмных рейнджеров, жаждущих попасть на космическую станцию, представляющую собой бандитский притон, и их желание стоит двадцать тысяч. Джон Купер мне не нравился, но дело казалось настолько простым, что деньги, обещанные за него, перевешивали любые нехорошие предчувствия. Что же мне ответить человеку, сидящему напротив? Сомнения ещё оставались. Но в конце концов я сам хотел, чтобы Купер нанял именно меня, и для этого имелась очень весомая причина…

Я залпом допил остатки «Чёрного Саймона».

– Хорошо, Купер, я согласен. Но я только доставлю вас на станцию. Что вы там будете делать, меня не касается, и участвовать в ваших делах я не собираюсь.

– Само собой, Скайт! – Купер в первый раз улыбнулся, показав ровный ряд белых зубов.

Интересно, это его настоящие зубы или всё-таки протезы? Впрочем, какая мне разница!

– Бармен! ещё виски!

– Завтра в десять у трапа твоего звездолёта. – Купер встал и уже собрался было уйти, но потом всё же обернулся и заметил: – Только не напивайся. В районе станции проходит метеоритный поток. – После этого замечания он направился к выходу. Его атлетическая фигура, затянутая в темно-зеленую военную форму без знаков различия, пересекла помещение бара и скрылась в дверях заведения.

Передо мной появился наполненный стакан «Чёрного Саймона». Я взял его и посмотрел сквозь прозрачную жидкость на раскинувшееся за окном поле космодрома.

Возможно, я всё-таки совершил глупость, согласившись на эту опасную затею. Сколько раз зарекался браться за «простые дела» с бешеной оплатой! Видимо, горбатого могила исправит. Ладно, чёрт с ними со всеми, слово сказано. Купер меня нанял, как, впрочем, и было запланировано.

Я вылил содержимое стакана в рот…

Глава 2. ПАССАЖИРЫ

Эту ночь я провел на борту своего звездолёта и утро встретил с головной болью, плохим настроением и опустевшей бутылкой из-под виски «Чёрный Саймон». Но больше всего меня расстроила пустая пачка сигарет. Из мятой картонной коробочки на ладонь высыпалось лишь несколько табачных крошек. Смяв никчемную пачку, я швырнул её под пульт управления, где она составила компанию «Чёрному Саймону».

Я встал из пилотского кресла, в котором провел ночь, и, потягивая затекшие мышцы спины, подошёл к иллюминатору. Правое бедро занемело, и сейчас ногу кололи тысячи иголочек – надо было снять кобуру с бластером. Я просидел на своей пушке всю ночь, немудрено, что теперь нога словно ватная.

Небо просветлело. На горизонте разгоралась утренняя заря. По местному времени сейчас примерно начало седьмого – до десяти, когда придёт Купер, я успею привести себя в порядок и сходить за сигаретами.

Я уже отвернулся от иллюминатора, когда понял, что заметил кого-то на взлётном поле космодрома. Я вновь посмотрел в стекло: по бетону, над которым стелилась молочная дымка предрассветного тумана, шли четверо. Они направлялись в сторону моего звездолёта. Четверо широкоплечих гигантов, затянутых в маскировочный камуфляж космических десантников. Второй слева был Джон Купер, не узнать его силуэт было невозможно. У каждого из группы за плечами висел рюкзак, а в руках находилось по объемной сумке. По оттянутым ручкам нетрудно было догадаться, что там не рождественские подарки.

Не веря своим глазам, я посмотрел на НУН (Наручный Универсальный Навигатор, показывает точное время в нескольких временных системах, имеет встроенный гирокомпас и память пройденного пути; также определяет температуру окружающей среды, давление, влажность, процентное содержание газов в атмосфере и пульс носящего его человека; обладает переводчиком и имеет десять встроенных игр, включая тетрис): индикатор местного времени показывал шесть пятнадцать.

Чёрт бы побрал этого Купера! Чего он припёрся в такую рань?!

Я пошёл к шлюзовой камере встречать своих пассажиров. Из рубки управления по трапу спустился на нижнюю палубу и нажал кнопку механизма открывания люка.

– Привет, Купер, – произнес я, когда стальная пластина люка отошла в сторону. – Что-то ты рано пришёл. Если мне не изменяет память, мы договаривались на десять, а сейчас, дай бог, половина седьмого.

– По местному времени двадцать четыре минуты седьмого, а по универсальному межгалактическому ровно десять, – бесстрастно ответил на мое замечание Джон Купер. Он поднялся по трапу и вошёл внутрь корабля. За командиром стали подниматься остальные.

– Познакомься, – указав на первого, сказал Купер, – Говард Мастерсон.

Говард оказался темнокожим гигантом. Он чуть пригнул налысо выбритую голову, когда проходил мимо, и я заметил на его затылке зарубцевавшийся шрам от управляющего имплантата. В минувшую войну такие штуки вживляли в мозг бойцам спецподразделений, чтобы они тратили меньше времени на раздумья во время выполнения заданий. У Говорда имплантат был удален, но по его сумасшедшему взгляду я бы этого не сказал.

– Фитч – «Улыбка», – представил Купер следующего члена команды, показавшегося на пороге.

Фитч был сухим жилистым мужчиной с бледной кожей и светло-рыжими волосами. Когда мой взгляд пересёкся с его водянистыми, ничего не выражающими глазами, Фитч улыбнулся, и я сразу понял, почему у него такое странное прозвище: растянувшиеся в улыбке тонкие бескровные губы открыли ровный ряд стальных протезов.

– Стейси Ракс – тем временем представил последнего члена команды Купер.

Ну вот, это уже другое дело. Единственный нормальный человек в этой компании оказался женщиной.

Стейси была одета в точно такой же темно-зеленый камуфляж, что и остальные, но даже военный покрой не мог скрыть её великолепные формы. Признаюсь, только взглянув на её лицо, я сразу был готов, как на духу, произнести перед священником после фразы «Пока смерть не разлучит вас» – «Согласен». Какая красотка! Какой идеальный овал лица, маленький, чуть вздернутый носик и эти губы, ей даже не надо пользоваться помадой. Волосы… Боже, она настоящая блондинка!

На моём лице расплылась лучезарная улыбка. Я был рад Стейси. Но, как оказалось, это чувство не было взаимным. Равнодушный взгляд голубых глаз красавицы, не задерживаясь, скользнул мимо меня. Я почувствовал себя человеком-невидимкой.

– Куда нам? – сухо поинтересовался Купер.

– Поднимайтесь на вторую палубу, в общую каюту, – ответил я, задраивая входной люк. Настроение испортилось окончательно.

Глава 3. ПОЛЁТ ДО СТАНЦИИ

Старт прошел удачно. Оба двигателя звездолёта работали без сбоев, что было странно. Последнее время при старте один из них всегда начинал перегреваться. И я никак не мог определить причину происходящего. То ли в его капризах был виноват старый теплоноситель, то ли контроллер подачи топлива. Но если бы причина заключалась только в этом, то перегревался бы лишь один из двигателей, а так барахлили оба – по очереди. И от чего это зависло, понять было невозможно. В этой технике сам чёрт ногу сломит (особенно когда техника старая).

Если вы думаете, что космические корабли преодолевают бездну космоса, используя только гравитацию и термоядерную энергию, то я замечу, что без вмешательства высших сил здесь не обходится. А как иначе?! Разве возможно без божественной силы за одно мгновение преодолеть расстояние от звезды до звезды, я уж не говорю о том, чтобы добраться до другой Галактики. Конечно, вы на это можете возразить мне: приятель, брось молоть чушь и возьми правильный галс, двигатели твоей колымаги не перегрелись нынче при старте только из-за того, что трюмы твоего звездолёта пусты так же, как твоя дурная голова. Хорошо, насчет того, что трюмы звездолёта пусты, я согласен, но насчет «дурной головы» – надо иметь право, чтобы говорить такие вещи, или хорошо владеть бластером, что, впрочем, одно и то же.

Панель пульта управления таинственно мерцала огнями датчиков. Я изучил показатели приборов: из трюма снова происходит небольшая утечка воздуха (наверное, прохудился герметик, которым заделаны отверстия для кабелей, ведущих к приборам на внешней стороне обшивки, а ведь я его совсем недавно проверял); фильтр аппарата регенерации воды требует замены; система пожаробезопасности отключена – всё как обычно, ничего нового. Я поднял глаза и посмотрел в огромный вогнутый экран основного монитора наблюдения. Свобода-5 превратилась в маленький шарик не больше теннисного мяча. Планета сейчас находилась на фоне обширной туманности и казалась окутанной серебристой дымкой, словно голова с всклокоченной прической, в седых волосах которой горят жемчужины далёких звезд. Если я не заработаю денег на новый звездолёт, то любоваться такими красотами космоса придётся с поверхности земли (если не из могилы).

Я оторвал взгляд от экрана. До входа в зону станции Буй-34 ещё оставалось немного времени, и я решил спуститься на вторую палубу, взглянуть на пассажиров. Генераторы искусственного притяжения выдавали половину положенной мощности, но я уже привык, и это обстоятельство нисколько не мешало мне передвигаться по кораблю.

Половинная гравитация – это не самая большая напасть. Гораздо страшнее, если во время длительного полета испортится регенератор воздуха или автомат по приготовлению пищи. Один раз такое уже происходило со мной: на полдороге от Леслуса до Плобоя регенератор вышел из строя. Уровень содержания углекислого газа поднялся до критической отметки, и мне пришлось провести последние двое суток полёта в скафандре. Хорошо ещё, что скафандр у меня первоклассный – «Резолютор» триста первой модели. Отличная штука: автономный регенератор, терморегулятор, магнитные подошвы ботинок, автоматический светофильтр на стекле шлема, режим инфракрасного видения (это на тот случай, если необходимо выйти в открытый космос в темной зоне, где свет звеёзд настолько слаб, что за бортом звездолёта невозможно ничего разглядеть), и самое главное – широкополосная радиостанция с потрясающим стерео. Сейчас «Резолютор» в шкафу шлюза на грузовой палубе, где ему и положено находиться.

Звездолёт у меня небольшой. Вторая палуба с общей каютой располагается сразу под рубкой управления.

Команда Купера занималась приготовлениями.

– Сигареты не найдется? – спросил я, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание.

Если бы я со своим вопросом обратился к немому иностранцу, проку было бы куда больше. А так, на меня даже не взглянули.

– Видимо, у вас некурящая компания, – заключил я, не дождавшись ответа.

Обидно, конечно, что на капитана корабля не обращают никакого внимания, но, с другой стороны, возможно, у моих пассажиров попросту нет лишнего времени на разговоры. До станции лететь не так уж долго, а рейнджерам нужно ещё собраться, приготовить оборудование.

Я больше не стал отвлекать пассажиров разговорами и, прислонившись к открытой двери, просто принялся наблюдать за сборами команды Купера.

Все четверо надели легкие, обтягивающие тело скафандры из тонкой жидкометаллической плёнки. При выходе в безвоздушное пространство голову космонавта накрывал пузырь из того же металла. Если мой «Резолютор» весит порядка сорока кг, то такой наряд космических десантников – всего несколько десятков граммов. Подобные скафандры использовали только спецподразделения. Стейси Ракс в этом одеянии смотрелась до неприличия великолепно. Казалось, что прекрасное обнажённое тело женщины окунули в ртуть. Материал так плотно облегал её, что были видны мельчайшие подробности. С такими превосходными внешними данными этот наряд являлся лучшим оружием. У любого мужчины при взгляде на подобное перехватывает дыхание и останавливается сердце. И я, что скрывать, конечно, тоже оказался в числе её жертв.

Поверх скафандров рейнджеры надели свою обычную одежду: пятнистый камуфляж космических десантников и легкие армейские бронежилеты, способные защитить своего владельца от попадания заряда простого бластера.

Основное вооружение у рейнджеров также было одинаковое: штурмовой карентфаер с укороченным стволом, откидным прикладом и энергетическим источником повышенной ёмкости, гранаты направленного действия, армейский бластер в кобуре на поясе. Но, помимо основного, у каждого из команды Купера было и свое особое вооружение.

Стейси прикрепила себе на предплечье левой руки необычный прибор в темно-синем обтекаемом корпусе. В той его части, что была обращена в сторону пальцев, виднелось несколько крошечных отверстий. Я, конечно, не большой знаток оружия, но и не полный профан. Это на вид незамысловатое приспособление на самом деле являлось бесшумным спецоружием для устранения часовых. Достаточно Стейси поднять руку и нажать на спусковую скобу, как жертву опутают тонкие стальные нити с отравленными крючками. После чего несчастного с помощью вмонтированной в корпусе лебедки можно подтащить к себе.

Фитч с металлической улыбкой на лице извлек из своей сумки свёрток зелёной материи, размотал его, и я увидел холодный блеск стальных лезвий: там лежали четыре метательных ножа. Их ручки имели внутри особый стабилизатор, благодаря которому нож, не важно в каком положении был брошен, всегда втыкался острием. Само лезвие обладало кровостоком и крохотными зубчиками, смотрящими в сторону рукоятки, что не позволяло так просто вытащить нож из раны. Я видел подобные «игрушки» и раньше, но сам никогда ими не пользовался, потому что такими ножами чрезвычайно неудобно резать колбасу и открывать консервы.

Прежде чем засунуть метательные ножи в ножны на груди десантного жилета, Фитч с любовью повертел каждый между пальцами. При этом лезвия вращались так быстро, что сливались в одну сплошную плоскость. Как он при этом не порезался, для меня осталось загадкой.

У темнокожего гиганта Мастерсона индивидуальным оружием служила плазменная пушка двадцать второго калибра «драгонган». Да-да, именно «драгонган», та самая, что используется в качестве стационарного вооружения на летающих десантных танках. Только если на танках она крепится на станке в башне, то Мастерсон приладил её на широком ремне, перекинутом через плечо. Дьявольски тяжелая вещь. Это какой же нужно обладать силищей, чтобы бегать в атаку с такой штукой! Как говорится, сила есть – ума не надо. Впрочем, у Мастерсона проблем с лишними мозгами, судя по шраму на лысой голове, нет.

Сам же Джон Купер повесил себе на пояс лазерный меч. Кого он из себя возомнил?

– Вот так и начинаются мировые войны, – пробормотал я.

Странно, кажется, Купер меня заметил. Он посмотрел в мою сторону и сухо спросил:

– Когда прилетим?

– У вас есть ещё час, чтобы наиграться в свои игрушки, – ответил я, повернулся и пошёл в рубку управления.

Звездолёт приближался к цели полёта. На обзорном экране стало возможным разглядеть Пояс Астероидов, который выглядел тонкой лентой, состоящей из светлого тумана, опоясывающего звезду Олиус. Но, по мере приближения звездолёта к области астероидного потока, туман распался на мириады мерцающих точек, находящихся в непрерывном движении, – это блестели острые грани каменных глыб, парящих в пространстве.

На том месте, где раньше находились орбиты столкнувшихся планет, сплошным потоком неслись их каменные осколки. Холодные, молчаливые свидетели прошлых катаклизмов и катастроф образовали два кольца, разделенные между собой незначительной областью свободного пространства, которая и получила название Кольцо Заубера в честь профессора Заубера, первым открывшего это явление.

Астероидные кольца вращались с разной скоростью, словно исполинские жернова космической мельницы. Поток твердых частиц в них был настолько плотным, что любой космический корабль, попавший в опасную зону, не имел ни малейшего шанса выбраться из астероидного пояса без повреждений. В самом центре, где заканчивался один астероидный поток и начинался второй, находилась узкая полоска свободного пространства Кольца Заубера. Я вел звездолёт именно туда, к середине потока, стараясь не приближаться к опасным областям, где угрожающе сверкали острые грани каменных глыб.

Казалось, корабль парит над рекой, протекающей среди звезд. Эта река, плавно закругляясь вдали, точно беговая дорожка на стадионе, скрывалась за ослепительной короной звезды Олиус. Я особо не спешил и вел звездолёт на средней скорости, выбрав для входа в Кольцо Заубера самую безопасную траекторию.

По прошествии недолгого времени на стыке двух колец, вращающихся в противоположных направлениях, показалась узкая полоска чистого от астероидов пространства. По ширине свободная зона Кольца Заубера не превышала десяти километров. И если, не дай бог, звездолёт отклонится от курса, выйдя за область, ограниченную этими километрами, его участь и участь всего экипажа будет предрешена. Каменные глыбы неумолимо сомнут и раздавят всё, что попадёт в их холодный безмолвный мир. И обломки космического корабля закружатся в степенном хороводе остатков мёртвых миров, став частичкой этой нескончаемой круговерти.

Какой умник догадался запустить в это гиблое место станцию для обслуживания трансгалактических звездолётов и чем он при этом руководствовался? Манёвры по заходу сюда непросты даже для такого небольшого и подвижного корабля, как мой «бочонок». Неудивительно, что фирма – владелец станции – разорилась на этом проекте.

Как только звездолёт влетел в Кольцо Заубера, сразу стало темнее. С двух сторон возникли стены из парящих в невесомости каменных глыб, заслонивших собой часть света здешнего солнца. На пульте управления тревожно замигали индикаторы метеоритной опасности. На дисплее высветилась предупреждающая надпись о возросшей вероятности столкновения. Я чуть скорректировал траекторию, и надпись исчезла. Но индикаторы не погасли. Пришлось на всякий случай уменьшить скорость. Не важно, что мы прибудем на станцию на несколько минут позже – безопасность важнее.

В тот самый момент, когда пришёл навигационный сигнал со станции, в рубку заглянул Джон Купер.

– Как дела, Скайт? – поинтересовался он.

– Через полчаса будем на месте, – не поворачивая головы, ответил я.

Купер без каких-либо эмоций взглянул на главный обзорный экран, где сплошным потоком с обеих сторон звездолёта плыли астероиды.

– Предупреди нас, когда войдешь в зону видимости станции.

– Само собой.

Купер ушёл. Чего, спрашивается, приходил? Не доверяет, что ли?

Сигнал маяка становился всё отчетливей. Вскоре на экране радара появилась отметка от самой базы, а через полчаса, как я и предполагал, станция показалась на главном обзорном экране.

Космическая станция Буй-34 со стороны походила на огромный волчок или осиное гнездо неимоверных размеров. От её серо-серебристого корпуса во все стороны торчали антенны и выступали швартовочные консоли. С той стороны, где станция была шире, располагались четыре громадные параболические чаши антенн дальней связи, сразу под которыми, по диаметру станции, шли направляющие рельсы для передвижного противометеоритного аннигилятора. Сейчас сферическая башня самого аннигилятора находилась на противоположной от нас стороне, и её не было видно.

Я включил систему внутренней связи:

– Джон, ты просил предупредить, когда мы подойдём к станции.

Через минуту в рубку вошёл Купер. Он без разрешения поменял увеличение обзорного экрана, приблизив изображение станции. Я, конечно, ничего не имел против этого, но Купер всё-таки находился на моём корабле и хотя бы из вежливости должен был поинтересоваться моим мнением. Ладно, сейчас не время затевать разговор о хороших манерах, но потом я обязательно поговорю с Джоном на эту тему. Я машинально поправил кобуру бластера у себя на поясе.

Станция выглядела обветшалой: обшивка корпуса за долгое время пребывания в космосе приобрела коричневый оттенок, в некоторых местах виднелись большие пятна ржавчины. Но когда Купер прибавил увеличение, стало видно, что в иллюминаторах горит свет, а у швартовочных консолей стоит с полдюжины различных звездолётов. Космическая станция, несомненно, действовала, и, судя по количеству кораблей, на ней сейчас находится немало народа.

– Внимание, вы вошли в охранную зону станции Буй-34, – ожил динамик переговорного устройства в рубке управления. – Назовитесь.

– Звездолёт «В-667» просит разрешения на стыковку, – отозвался я.

– Проваливай. Станция закрыта до следующего вторника, – тоном, не терпящим возражений, заявил скрипучий голос.

Я вопросительно посмотрел на Купера, но он, казалось, был занят созерцанием самой станции и разговор его не касался.

– Частный звездолёт «В-667» просит разрешения на стыковку, – ещё раз попробовал я.

– Ты что, не понял? Убирай прочь свое корыто, если тебе дорога жизнь.

Такое хамское отношение меня оскорбило. Я готов был уже ответить парой резких слов, но вовремя заметил, как круглая башня метеоритного аннигилятора появилась с противоположной стороны станции. Металлическая сфера быстро двигалась по направляющим и скоро заняла место точно напротив звездолёта. Чёрный глаз пушки уставился в нашу сторону.

Спорить дальше с диспетчером, или кем он там являлся на самом деле, мне сразу расхотелось. Придётся убираться отсюда. О покупке нового звездолёта можно забыть. Интересно, заплатит мне Купер за израсходованное горючее или нет?

Я посмотрел на своего работодателя.

– Скажи, что ты Скайт Уорнер и тебе надо купить оружие, – равнодушно посоветовал Купер, как будто то, что нас не пускают на базу, было моей личной проблемой.

– Меня зовут Скайт Уорнер, мне позарез нужно купить пару крупнокалиберных «игрушек», – проговорил я. Равнодушие Джона Купера сильно действовало на нервы. Словно происходящее его не касается.

– Да хоть Герб Кримсон (мэр Плобитауна, столицы Союза Независимых Планет), – отозвался всё тот же противный голос. – До вторника база закрыта. Уматывай.

Попытки закончились. Ничего не оставалось, как подобру-поздорову убираться из этого места, и чем быстрее, тем лучше.

Я стал разворачивать звездолёт. С другой стороны, даже хорошо, что мероприятие Купера закончилось, так и не начавшись. Вся затея с самого начала мне не нравилась. Неизвестно, что могло произойти на базе. А, судя по команде Джона, без стрельбы там вряд ли обошлось бы.

Звездолёт описал плавную дугу и лёг на обратный курс. Метеоритный аннигилятор, как привязанный, упорно отслеживал все манёвры корабля. Неприятное ощущение, когда на тебя нацелена такая штука. Одного её выстрела достаточно, чтобы превратить в пустоту приличный астероид, не говоря уж о небольшом звездолёте. А кто сейчас сидит за пультом управления и что у него на уме? Наркоман какой-нибудь. Неизвестно, что взбредет ему в голову через минуту. Померещится вражеская эскадра – и нажмет на гашетку.

За свою бурную жизнь, богатую опасными приключениями, я бывал и не в таких местах, так что не понаслышке знаю, какие нравы у здешней публики. В то время, когда я был пиратом, часто приходилось посещать злачные места космоса, где торговали ворованным оружием, наркотиками, рабами. Каждый второй здесь – негодяй, готовый вытащить у тебя кошелек, если ты заснешь у стойки бара. А если сядешь за карточный стол, то девять из десяти, что твой партнер окажется шулером. Приличные люди, уважающие себя и закон, подобные места по доброй воле не посещают. Были и такие притоны, где после внезапно вспыхнувшей ссоры на полу оставались валяться трупы, а публика продолжала пить и развлекаться. Лучше не вспоминать. С меня хватит пиратской романтики. Я искупил свою вину перед законом и не хочу вновь возвращаться к той собачьей жизни. Возможно, это и к лучшему, что с затеей Купера ничего не получилось: новую жизнь начать сложнее, чем купить новый звездолёт. А я ценю свою честную репутацию…

– Борт номер В-667, стыковка разрешена, – ни с того ни с сего произнес динамик, когда я уже полностью смирился с мыслью о возвращении на космодром Уан-Слейта.

Сферическая башня метеоритного аннигилятора лениво укатила по рельсам на противоположную сторону космической базы. Зажглись швартовочные огни свободного причала.

Видимо, прошлое так просто меня не отпустит. Я принялся совершать обратный разворот.

– Джон, как ты догадался, что нас всё-таки впустят? – поинтересовался я у рейнджера.

– Во-первых, Джоном меня называют только друзья, а мы с тобой таковыми не являемся и вряд ли когда-либо станем в будущем, – бесстрастно ответил Купер. – А во-вторых, я никогда не гадаю. Это всего лишь обычный расчёт: подонки на станции обязательно впустят своего.

Вот, что называется, приплыли! Меня только что в глаза обозвали подонком. Такого я никому не позволял. К тому же чем я заслужил эту открытую неприязнь со стороны малознакомого мне человека, которого я ничем не обидел, не оскорбил – ни словом, ни делом? Доставил на станцию, как договаривались, и на тебе, получил…

Отношение Купера ко мне оказалось полной неожиданностью. Можно было, конечно, ответить, что он сам грязный наёмник, готовый за деньги убивать где угодно и кого угодно, а я занимаюсь честным бизнесом и не имею дела даже с контрабандой. Но что мне дал бы такой ответ? Тут нечего разговаривать – надо стрелять. А как стрелять? Мало того что мне придётся отправить на тот свет вместе с Купером всю его команду, так ещё и денег на новый звездолёт не видать как своих ушей. Схвачусь за бластер – о выгодном контракте можно сразу забыть.

Я промолчал. Трудно, конечно, это далось, но я не в том финансовом положении, чтобы из-за случайного слова наживать неприятности. Впрочем, только между нами, меня чуточку успокаивало то, что я сам использую Купера в своих целях.

Купер казался равнодушным, словно ничего не случилось. Разбираться ещё и с этим мне не хотелось: станция приближалась, надо сосредоточиться на стыковке. Выяснять отношения будем, когда закончим дела.

Глава 4. БУЙ-34

Причальная ферма с мигающими швартовочными огнями плавно приближалась. Корпус станции вырос в размерах и заслонил обзор. В широких, ярко освещённых иллюминаторах виднелись фигурки людей, наблюдающих за стыковкой звездолёта.

Исчезали последние цифры обратного отсчёта, отмечающие расстояние до стыковочного узла. На механических захватах зажглись зелёные стрелки. Ещё мгновение, и корпус звездолёта вздрогнул от соприкосновения с амортизатором. Из-под пульта с предательским звоном выкатилась пустая бутылка «Чёрного Саймона». Послышался скрежет захватов, прижимающих борт космического корабля к люку переходного тамбура.

– Приехали. – Я пнул бутылку ногой обратно под пульт и повернулся к Куперу. – Сколько мне вас ждать?

– Пока мы не вернёмся, – сухо ответил тот.

– Тогда самое время заплатить половину: на тот случай, если вас убьют.

Всегда холодные глазки Купера на мгновение вспыхнули, но на лице не дрогнул ни один мускул.

– Рассчитаемся, как договаривались: на космодроме Уан-Слейта после завершения дела.

Купер, наверное, думает, что двадцать тысяч большая сумма.

О чём он думает, Купер не сказал. Не говоря ни слова, он вышел из рубки управления.

Чертовски захотелось выкурить сигарету. В надежде на чудо, я проверил карманы куртки, но чудес не бывает, и карманы оказались пусты. Впрочем, я нашел двести десять кредитов. Когда Купер пойдёт по делам, я сбегаю за сигаретами на станцию. С этими мыслями я развалился в пилотском кресле и стал прислушиваться, когда хлопнет крышка выходного люка.

Со второй палубы послышались шаги, и в дверях опять показался Джон Купер. А я уж надеялся, что ближайшие два часа его не увижу.

– У выхода скорее всего нас ждёт проверка, – сказал рейнджер, – будет лучше, если ты пойдешь с нами.

– Хорошо. – Но если Купер думает, что я согласился из-за обещанных денег, то он ошибается – мне надо купить сигарет.

Я не стал тянуть время – чем быстрее мы закончим с этим, тем короче будет наше знакомство, – поднялся и пошёл вслед за Купером. Рейнджеры, вооруженные, в полном обмундировании, с непроницаемыми лицами, ожидали перед люком в тамбуре звездолёта. Карентфаеры на лямках были закинуты за спину, но кобуры армейских бластеров расстёгнуты, и скорее всего оружие снято с предохранителей.

– Привет, Стейси! – воскликнул я. Она сделала вид, что не слышит.

На двести десять кредитов можно купить не только сигареты. Прихвачу-ка я ещё и бутылочку «Чёрного Саймона».

Купер кивнул головой на крышку люка.

– Иди первым.

Чёртов сукин сын, боится, что там засада. Неужели он собирается сразу начать войну? Мы так не договаривались.

Я нажал кнопки, и стальная пластина выходного люка отошла в сторону.

В переходном тамбуре стыковочного отсека нас ожидали двое здоровяков в мятых оранжевых скафандрах без шлемов: один – негр двухметрового роста, другой – белобрысый мордоворот с пухлыми кривыми губами. Оба держали в руках карентфаеры.

Я в качестве привета небрежно махнул рукой:

– Здорово, парни. Как жизнь? – и переступил порог стыковочного узла. – Меня зовут Скайт Уорнер, – представился я.

– С какой целью прибыл на базу? – спросил негр. По всей видимости, здесь он был за старшего.

– Мне надо кое-что купить… там… продать… Со мной ещё несколько человек.

После этих слов показались рейнджеры.

Увидев за моей спиной вооруженных до зубов людей в военной форме, встречающие заметно напряглись и забеспокоились, их пальцы нервно легли на спусковые крючки карентфаеров.

– Я слышал, что Скайт Уорнер теперь занимается исключительно легальным бизнесом, – заметил негр. – Кто это с тобой? – Он недоверчиво указал дулом на команду Джона Купера.

– Это? – Я не стал спешить с ответом, а по очереди смерил взглядом каждого из членов отряда Купера (самую малость задержавшись на красотке Ракс).

– Это наёмники, – вдоволь насладившись продолжительной паузой, сообщил я. – Прилетели в поисках выгодного контракта.

– Хорошо, возможно, они здесь что-нибудь и найдут. Мы ожидаем скорого прибытия «Ангела ночи». Его капитану нужны люди в штурмовой отряд. Добро пожаловать.

При упоминании «Ангела ночи» Купер быстро переглянулся с Мастерсоном. Это не ускользнуло от меня.

«Ангел ночи» – пиратский корабль, который в последнее время наделал много шума, ограбив подряд несколько почтовых звездолётов. Его капитан Даг Истмэн – отъявленный мерзавец, не оставлял в живых никого, даже тех, кто на время полёта находился в анабиозе. Говорят, он лично расстреливал из бластера гибернационные кабины с экипажем, и это ему нравилось.

– Где у вас бар? – спросил я у темнокожего охранника.

– На третьей палубе, где раньше была столовая для персонала станции. Теперь это самое главное место, там заключаются сделки и можно выпить, не отрываясь от дел. Если нужна дурь или девочки, обратись к бармену – его зовут Вилли….. Впрочем, чего я тебя учу, ты и сам прекрасно знаешь здешние порядки.

Купер презрительно ухмыльнулся – думает, что я попал в родную среду. По доброй воле я на эту станцию никогда бы не полетел, но, по-моему, Купер этого не понимает. Встречаются же такие люди: роешься по их просьбе в дерьме, а вместо благодарности они тебя за это ещё и презирают. Правильно, что Куперу когда-то сломали нос, с удовольствием бы приложил руку к этому делу.

Я направился внутрь станции. Рейнджеры последовали за мной, хотя я их и не звал.

– Стой! – вдруг раздался сзади окрик охранника. – Что у тебя в сумке? – вопрос относился к Мастерсону.

Говард остановился, но не сделал ни малейшего движения, чтобы показать содержимое тяжелого баула, перекинутого через плечо. Охранник базы подошёл к темнокожему гиганту вплотную. Ростом он оказался ничуть не ниже Мастерсона, а цветом кожи ещё темнее. Великаны вонзили друг в друга немигающие взгляды. Не стоило гадать на кофейной гуще, чтобы догадаться, что они друг другу не понравились.

Второй охранник встал таким образом, чтобы держать в поле зрения всю команду рейнджеров. Его карентфаер ненавязчиво смотрел то на одного, то на другого. Только вряд ли он успел бы выстрелить, если бы, вдруг, что произошло и у кого-нибудь не выдержали нервы. Фитч уже держал наготове метательный нож. Делал он это незаметно, прижимая лезвие к запястью правой руки с внутренней стороны, и при этом улыбался точно так же, как при нашей первой встрече.

Возникла напряженная пауза. Надо было что-то срочно предпринять. Мне пришлось возвратиться в переходный отсек.

– Какие проблемы, – произнес я, – это «драгонган» на продажу.

– Сколько стоит? – не сводя тяжелого взгляда с лица Мастерсона, спросил охранник.

– У тебя не хватит денег, – мрачно ответил Мастерсон.

Прямо боксеры перед матчем. Что за люди? Создают себе проблемы на пустом месте.

– Пошли, Мастерсон. – Я легонько подтолкнул Говарда к проходу на станцию. – Делом надо заниматься. Ещё встретитесь, успеете поговорить.

– Обязательно, – пообещал охранник нам вслед. Мастерсон обернулся и смерил того пламенным взглядом – наверное, хотел вернуться.

– Отставить, – тихо скомандовал Купер, и Говард сразу угомонился.

Для себя я отметил, что подчиненные слушаются Купера беспрекословно.

Охранники остались позади, а мы углубились в коридоры станции. Если люди Купера и дальше будут так вызывающе вести себя, создавая проблемы на пустом месте, то неприятности нам точно гарантированы.

Прогулка по запутанным переходам полузаброшенной станции, которую использует в качестве временного пристанища сброд со всего космоса, наводила тоску: половина ламп внутреннего освещения давно не работала, в коридорах никто не убирал, под ногами хрустело битое стекло. По углам валялся мусор, пустые банки из-под пива, целлофановые пакеты, обёртки, технический хлам. Стены были исписаны граффити на всех языках вселенной. Откуда-то доносились звуки тяжёлого рока. В воздухе стоял приторный запах марихуаны и давно нечищеного воздушного фильтра.

Станция насчитывала двадцать палуб, каждая из которых была поделена на сектора и в разрезе походила на кружок лимона. Каждый сектор имел аварийную систему защиты герметичности. В центре станции располагались шахты подъемников и лестницы. Лифты на таких станциях, как Буй-34, двигались за счет электроустановки в самой кабине, что позволяло в случае аварии перекрыть шахту защитной диафрагмой, а лифт бы всё равно продолжал работать на оставшихся этажах. На каждой пятой палубе имелась аварийная шлюзовая камера для выхода в космос. И вообще живучесть всего сооружения была чуть ли не выше, чем на военном корабле.

Я шёл впереди, за мной Купер, следом остальные. Встречающиеся по пути люди подозрительно смотрели нам вслед. В основном это были скупщики краденого и торговцы наркотиками. А кто ещё мог здесь оказаться? Уверяю, в этом месте не было ни одного порядочного человека.

На подходе к лифтовой шахте нам попался лохматый человек в красном пиджаке с блёстками и зелёном галстуке-бабочке. Мужчина был похож на опустившегося коммивояжера. От него сильно разило дешевым одеколоном. В руках он держал большой кожаный чемодан.

– О! Господа! – воскликнул лохматый тип хриплым голосом, словно всё это время ждал именно нас. – Как хорошо, что вы пришли! Вам крупно повезло! – Но мы не отреагировали на его возглас и, не останавливаясь, направились к дверям одного из лифтов. Нисколько не смутившись, человек засеменил рядом. Свободной рукой он осторожно прикоснулся к моему локтю и доверительно зашептал: – Я знаю, зачем вы здесь, господа.

– Неужели? – Я отдернул локоть.

– Да, да! Я сразу чувствую настоящих мужчин.

Не отвечая, я остановился перед дверьми лифта, нажал кнопку и стал ждать. Купер с остальными молча встали рядом.

– Господа, – принялся увиваться вокруг нас человек с чемоданом, – я вижу, вы пришли сюда не просто так, а по делу. Я могу вам помочь. Меня зовут Блу-у-у. – Последнюю букву своего имени человек протянул, сложив губы трубочкой. – Я знаю, что требуется настоящим мужчинам, таким, как вы. Им нужны, нет, не женщины, не наркотики и даже не оружие – все это имеется у вас самих. – Человек оббежал вокруг и встал с другого бока. – Таким мужчинам, как вы, нужны более специфические вещи. – Он многозначительно подмигнул.

Лифт что-то долго не ехал.

– Блу знает, что ищут мужчины.

– Нам ничего не надо, – холодно проронил Купер. Слава богу, теперь Блу переключил внимание на него.

– Не спешите, вы ещё не знаете, от чего отказываетесь. – Господин в красном пиджаке сел на корточки и открыл свой чемодан. – Поглядите, какая прелесть!

Я не сдержал любопытства и взглянул, что там лежит. Это была механическая пила «Швигер» – миниатюрный автономный источник питания прямо в ручке, графитовая смазка и в придачу абсолютно новый полуметровый отрезной круг из прессованной алмазной крошки. Отличный инструмент для работы в открытом космосе. Используется при строительстве кораблей, космических станций и для проникновения в чужие звездолёты во время захвата.

– Я вижу, вам понравилось! – Блу вытащил «Швигер» из чемодана. – Посмотрите, какая она легкая, а как её удобно держать в руках! – Блу включил пилу. С едва слышимым шелестом бешено завертелся алмазный диск. С криком: – Смотрите! – Блу взмахнул пилой, и в дверях шахты лифта появилась солидная дыра.

– Что ты сделал, придурок! – Купер тряхнул Блу за плечо.

– Что? – испуганно заморгал глазами тот и выключил свой агрегат. – Лифты на базе всё равно не работают.

Понятно, почему мы так долго ждём.

Я заглянул в дыру, проделанную алмазной пилой.

Ниже этажом шахту герметично перекрывала защитная диафрагма. Если лифты и работали, то только на нижних этажах до этой диафрагмы.

Ждать не имело никакого смысла. Я направился к лестнице. Купер со своими рейнджерами, как привязанные, пошли за мной.

– Господа! – Блу суетливо уложил «Швигер» обратно в чемодан и, на ходу застегивая молнии, заспешил следом. – Эту чудесную вещь я продам за смешные деньги – всего девятьсот девяносто девять кредитов! Сущая мелочь! Господа, она стоит полторы тысячи – неужели вы не чувствуете своей выгоды?! «Швигер» режет абсолютно всё – от легированной стали до металлокерамики. А металлокерамический корпус звездолёта, между прочим, не возьмёт ни одна плазменная горелка, вы меня понимаете. – Блу многозначительно подмигнул. – По глазам вижу, что понимаете.

Под непрекращающуюся болтовню Блу о достоинствах алмазной пилы мы поднялись по широкой винтовой лестнице на третью палубу и очутились в просторном холле. Музыка здесь звучала громче. В широком проходе сквозь распахнутые двери с надписью «Столовая» просматривались длинные столы, за которыми сидели различные типы. Кто пил, кто просто о чем-то разговаривал, за дальним столиком играли в карты. Слышался людской гомон, смех, звон посуды.

– Господа, так вы будете покупать эту чудомашину? Напомню, она стоит всего семьсот девяносто девять кредитов, – произнес Блу, с опаской поглядывая в помещение столовой. По его голосу я понял, что он делает последнюю ставку.

– Только что она стоила тысячу, – напомнил я.

– Тысячу она никогда не стоила. – Надежда вновь вернулась к лохматому в красном пиджаке. – Она стоила девятьсот девяносто девять кредитов, но вы чудесно торгуетесь, господа. Вам я готов, так и быть, уступить её по себестоимости – всего каких-то пятьсот девяносто девять кредитов.

– Мы подумаем, – ответил я.

– Что тут думать? – Блу ловко загородил мне дорогу, чтобы задержать до того, как я войду в бар. – Она у меня последняя. Остальные ушли в течение нескольких минут. Торопитесь, покупайте прямо сейчас!

– Поговорим потом. – Я отстранил незадачливого торговца и прошел в дверь. Команда Купера в полном составе последовала за мной.

Помещение, служившее раньше столовой, теперь больше походило на притон самого низкого пошиба. От былого оборудования здесь остались лишь длинные обеденные столы со скамейками и раздаточная стойка, превращённая в бар. Именно на её никелированной поверхности стоял огромный магнитофон, из которого вырывались ужасные звуки тяжелого рока. На подставках для комплексных обедов покоилась батарея разнообразных бутылок и то, чего не встретишь в питейных заведениях где-нибудь на Плобое или другой цивилизованной планете: ленты одноразовых шприцев, пакетики с разноцветными порошками и таблетками, ампулы со всевозможной наркотической дрянью. Заведовал всем этим хозяйством тощий тип в кожаной жилетке на голое тело и с оранжевым ирокезом на голове. По-видимому, это и был бармен Вилли.

Публика соответствовала ассортименту бара. В начале одного из восьми длинных столов, поближе к бару и музыке, сидела группа панков в куртках из чёрного кожзаменителя: четверо парней и две девицы. У парней из-под отворотов торчали рукоятки флэштеров (лучевое оружие, использует одноразовые энергетические патроны). Панки приехали купить партию наркотиков, чтобы затем выгодно перепродать где-нибудь на Вафне или том же Плобое. И, естественно, судя по идиотским выражениям на лицах, не упустили возможности покайфовать самим. За соседним столиком я увидел другую группу – восемь солидных мужчин в дорогих костюмах. Четверо с одной стороны стола – четверо с другой. Двое о чем-то разговаривали между собой, манерно жестикулируя руками (наверное, боссы), остальные – телохранители – молча пялились друг на друга.

За тем же самым столом, только ближе к большим прямоугольным иллюминаторам, сидели ещё четыре человека. Одеты они были по-разному, но у каждого на поясе висело по две кобуры. Мужчины не разговаривали. Понять, что они вместе, можно было только по единственной бутылке виски «Чёрный Саймон», стоявшей перед ними. Вольные стрелки – приехали искать работу или скрываются от кого-то.

В дальнем углу группа из трех человек резалась в карты. Возле каждого на столе, помимо стакана с выпивкой и стопки банкнот, лежал бластер. Эти трое совершенно ни на кого и ни на что не обращали внимания, целиком занятые процессом игры.

Другой стол оккупировала дюжина разношерстных парней во главе с бородатым мужиком могучей комплекции. Они пили пиво и громко смеялись. Команда небольшого контрабандистского звездолёта в полном составе со своим капитаном.

Естественно, все присутствующие были хорошо вооружены. У бармена, наверное, тоже на всякий случай кое-что припрятано под прилавком, помимо того длинноствольного флэштера, что находится в кобуре под мышкой.

Я и Купер со своими людьми прошли к свободному столу. Блу за нами не пошел. С видом побитой собаки он скрылся в дверном проёме.

Мы отошли в дальний конец, туда, где стол упирался торцом в стену с огромным прямоугольным иллюминатором. За толстым стеклом открывался потрясающий вид на Пояс Астероидов. Прежде чем сесть, Фитч смахнул на пол оставленные кем-то одноразовые стаканчики и банки из-под пива. Мастерсон аккуратно поставил сумку с «драгонганом» возле себя. А Купер снял с плеча карентфаер и положил его на стол с правой стороны, так, чтобы рукоятка автомата была в нескольких сантиметрах от ладони. Стейси пристроила карентфаер себе на колени.

Я хотел сразу подойти к бармену и купить сигарет, но Купер остановил меня:

– Никуда не ходи.

– Это как понимать? – удивился я. – Или ты сам сходишь мне за сигаретами?

– К бару подойти можешь, но выходить в другое помещение можно только с кем-то из моих людей.

Так, приехали… Этот тип думает, что я собираюсь выдать намерение его команды устроить на базе маленькую заварушку. В том, что мы друг другу не нравимся, мы уже разобрались, теперь выяснилось, что между нами нет никакого доверия. Повезло мне в этот раз с работодателями. Этот Купер полный кретин. Понятно, почему его уволили из армии.

– Знаешь что, Купер, ты плохо разбираешься в людях, – заметил я.

– В людях наподобие тебя я разбираюсь хорошо, – не согласился рейнджер, – продадут родную мать.

– Джон, не перегибай палку.

– Не называй меня Джоном.

– Хорошо, Купер. Но раз уж мы в одной лодке, держи себя в руках. Иначе я сейчас встану и уйду.

Купер усмехнулся.

– Уорнер, такие люди, как ты, готовы удавиться за двадцать тысяч. Никуда ты не уйдешь.

Честно говоря, он ошибается, двадцать тысяч – это не деньги. А Купер думает, что это те тридцать сребреников, за которые он купил меня с потрохами. Двадцать тысяч – средняя месячная зарплата капитана какого-нибудь сухогруза. Если Джон Купер со своими людьми готов рисковать ради них жизнью, то я, увольте, и за сто тысяч не соглашусь на это.

– Хорошо, Купер, у нас контракт – эмоции побоку. Сделаем дело, и adios, amigo. – Я остался. На это у меня были весомые причины.

Компания контрабандистов за соседним столом с увеличением количества выпитых банок пива галдела всё громче. Панки вовсе ушли из реальности под действием глюкогена. Обычная атмосфера подобного рода заведений. Но тут я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд: такое ощущение, словно тебе в затылок уперлось холодное дуло бластера. Мгновение, и ощущение исчезло. Чуть повернув голову, я посмотрел: кто бы это мог быть? Бармен? Вон он смотрит в нашу сторону. Вряд ли – Вилли гадает, что это за новые люди на станции, и ждёт, когда мы сделаем заказ. Значит, это мог быть только кто-то из той молчаливой четверки, что сидят за бутылкой «Чёрного Саймона». Двое находились ко мне лицом, двое спиной. Ни одного из тех, чьи лица я вижу, раньше я никогда не встречал. Да и оставшиеся двое мне тоже, кажется, незнакомы. Правда, по спинам трудно судить. Но вот один повернулся вполоборота к соседу. Его профиль с большим хищным носом мне точно незнаком. А второй? Обвисшие щеки и широкий мясистый нос – нет, он тоже не из моих знакомцев. А меня они, похоже, знают: сидящий напротив что-то сказал своим компаньонам, и тот, что с хищным носом, ещё чуть повернув голову, быстро взглянул на меня. Холодный взгляд убийцы. Именно его я почувствовал на себе минуту назад. Возможно, я ошибся в том, что они ищут работу или скрываются от полиции. Может статься, что они как раз выполняют очередной заказ. Я поймал себя на том, что рука сама легла на рукоятку бластера.

– Знаешь, Купер, я всё же пойду что-нибудь куплю. А то, ничего не заказывая, мы привлекаем к себе лишнее внимание. – Я встал. – Стейси, составишь мне компанию?

Но холодная красотка проигнорировала вопрос, не удосужив меня даже взглядом.

– Иди, – разрешил Купер, – только долго не задерживайся и из бара не выходи.

Можно подумать, что, если бы он мне не позволил, я бы остался.

При моём приближении бармен оживился и сделал музыку тише. Подойдя, я облокотился о никелированную стойку.

– Привет, Вилли, меня зовут Скайт. Чем торгуешь?

– У меня есть всё: отличный наркотин, уже расфасованный по дозам и на вес, глюкоген в таблетках…

– Это для придурков, – остановил я Вилли. – «Чёрный Саймон» есть?

Вилли поставил передо мной стакан, а сам отправился к ряду бутылок на полочке за спиной. Пока он там искал «Чёрный Саймон», я взял стакан и исследовал его на свет. Стекло оказалось грязным, заляпанным чужими отпечатками жирных пальцев. Я поставил стакан на место.

– Дай мне всю бутылку! – сказал я Вилли.

– Двести кредитов, – сообщил бармен.

Чёрт! В этом баре просто астрономические цены!

Я достал из кармана две сотенные банкноты и положил на прилавок. Из наличности у меня осталась последняя десятка.

Вилли спрятал деньги в карман жилетки и передал бутылку «Саймона».

– Может, сигареты? – поинтересовался он. – «Спейс» стоит пятьдесят. «Мальтон» – это то, что попроще – тридцатник.

– Спасибо, – поблагодарил я, – но я бросаю курить. – Если б Вилли знал, каких усилий мне стоила эта фраза. С самого начала я сделал глупость – в первую очередь надо было купить курево. Теперь у меня не хватит денег даже на пачку самых дешевых сигарет. Скоро пройдет двенадцать часов, как я не курю…

Опять это неприятное ощущение холода в затылке. Пришлось повернуться и прислониться спиной к стойке. Теперь мне хорошо видно всё помещение бывшей столовой.

Отвинтив крышку, я отхлебнул прямо из горлышка. Виски обожгло горло и огнём растеклось по желудку.

– Скажи, приятель, что тут за народ сегодня? – спросил я у бармена.

– Обычный. – Вилли обрадовался возможности поболтать. – Вон те, – он кивнул на людей в дорогих костюмах, оживлённо перетирающих какой-то вопрос, – торговцы краденым. Седой в синем костюме – Томас Хофф, напротив – Кен Поуг. Остальные их телохранители, как зовут этих ребят, я не знаю.

– Они что-то не поделили?

– Нет. – Вилли упёрся локтями в прилавок. – Народ ждёт прибытия пиратов с «Ангела ночи»: надеются на выгодную торговлю. Купить по дешевке краденое, продать оборудование, оружие, выпивку, наркотики. Томас с Кеном обсуждают цены, по которым они станут торговать с Дагом Истмэном, чтобы не испортить друг другу бизнес.

Эти, в дерматине, – Вилли кивнул на панков, – прилетели ещё неделю назад. Закупили двести килограммов глюкогена – явно для перепродажи – и зависли здесь. Всё время под кайфом. Что едят, неизвестно. У меня за семь дней приобрели только две банки консервов. За тем столом – контрабандисты: все с одного корабля «Лихая надежда», седьмой причал. Привезли полные трюмы безакцизного пива, но с той скоростью, с которой они его поглощают, боюсь, скоро ничего не останется.

– А те парни? – Я едва заметно кивнул в сторону четырех типов, проводящих время за бутылкой виски.

– Эти? – Вилли занервничал. – Не знаю. Появились вчера.

– Похожи на вольных стрелков, – поделился я своими наблюдениями. – Подрядиться хотят или ищут кого.

– Одного уже нашли.

– Да?

– Вчера и нашли. Вон. – Вилли указал куда-то на пол перед стойкой.

Я посмотрел. В том месте, среди мусора, на полу остались хорошо заметные пятна крови.

– Тот, что с орлиным носом, – пояснил Вилли. – Нормана Сакса на этом самом месте одним выстрелом. Норман даже не успел вынуть свою пушку.

– За что?

– Как обычно – не так посмотрел.

Я сделал глоток «Чёрного Саймона».

– Норман никогда не был хорошим стрелком, – продолжал Вилли, – покупал на станции глюкоген небольшими партиями, иногда оружие. Правда, свой «экселенц» (марка флэштера, считается одной из лучших) носил, как все стрелки: в открытой кобуре на боку. Вот и доносился.

– Не повезло. – Я внимательнее присмотрелся к человеку, застрелившему Нормана. На этот раз незнакомец сидел ко мне боком, и его было видно лучше, чем тогда со спины: смуглое вытянутое лицо, темные курчавые волосы; пиджак из коричневой замши, светлая рубашка; чёрный пояс с двумя бластерами, подвешенными низко на бедрах.

Незнакомец почувствовал мой взгляд и оглянулся. Я не стал отводить глаза в сторону и, продолжая смотреть на него, не спеша сделал глоток из бутылки.

– А ты сам, Скайт, что делаешь здесь с командой рейнджеров? – пришла очередь задавать вопросы Вилли.

– Я не с ними.

– Так вы, кажется, пришли вместе.

– Это ещё ни о чем не говорит. Я их только привез сюда.

В этот момент смуглолицему надоела наша молчаливая дуэль, он поднялся из-за стола и направился в мою сторону. Трое его компаньонов остались на месте. Незнакомец шел неторопливо, аккуратно переступая через пустые бутылки и банки, валяющиеся на пути. Обе кобуры его бластеров были застегнуты, но расслабленные кисти рук находились в нескольких сантиметрах от рифленых рукоятей «дум-тумов» (самая популярная марка бластера).

Вилли замолчал. Смуглолицый подошёл и, опершись о стойку, встал рядом со мной.

– Скайт Уорнер, мое имя Фэлкон, – представился незнакомец. – Фэлкон Ромеро.

Голос у Фэлкона оказался неприятным и скрипучим, словно шипение раненого койота.

То, что этому типу известно мое имя, оставило неприятный осадок, но такова плата за буйно проведенную в прошлом жизнь. Я молча ждал, что Ромеро скажет дальше. Но то, что он предложил, я ожидал меньше всего.

– Сигарету? – Ромеро извлек из кармана пиджака открытую пачку. Мне осталось лишь протянуть руку.

– Скайт Уорнер бросил курить, – вдруг встрял Вилли.

Кто его просил! Лучше бы попридержал свой язык.

– Это правда? – поинтересовался Ромеро.

– Да, это так. – Я был готов убить Вилли. Ромеро спрятал сигареты обратно в карман.

– Я здесь со своими друзьями, – сообщил он, – Максом Миллером, Тэдом Фландерсом и Китом Пристли. – Эти имена мне ни о чем не говорили. – Мы раньше работали на Триггермана в Централсити, что на планете Зонг. – Ни Тиггермана, ни город Централсити мне не были знакомы. А о планете Зонг я слышал только то, что там добывают золото. – Сюда прилетели, потому что прослышали, будто тут крутятся большие деньги, и, если суметь их взять, никаких сложностей с полицией не будет…

«Приезжая банда. Хотят ограбить какого-нибудь торговца наркотиками», – догадался я. Идея не отличалась оригинальностью. Я степенно отхлебнул глоток виски из горлышка своей бутылки.

– Ты известный человек, Скайт, – тем временем продолжал Ромеро, – у тебя громкая репутация и большой опыт, если бы ты присоединился к нам, мы смогли бы взять много больше, и проблем было бы меньше. Возможно, в этом случае нам не пришлось бы даже стрелять.

– Мне это неинтересно. – Я отвернулся в другую сторону, давая понять, что разговор окончен.

Но Ромеро не спешил уходить. Чиркнула спичка – он закурил.

– Мне говорили, что Скайт Уорнер теперь пашет водилой на развалюхе и боится доставать бластер из кобуры, но я этому не верил, – произнес Ромеро, не вынимая сигарету изо рта, из-за чего его речь звучала чуточку невнятно. – Теперь вижу, что это правда.

Вызов? Я повернулся к Ромеро. Ого! Этот тип уже успел расстегнуть обе кобуры, и теперь его руки в напряжении нависли над рукоятками бластеров. Быстро это он. Я отхлебнул глоток «Чёрного Саймона». Не знаю, что больше раздражало меня в этом парне: то, что он негодяй и мерзавец, или то, что от него пахнет табаком.

Фэлкон Ромеро был настроен вполне серьезно, он разошёлся не на шутку. Ноздри его хищного носа раздувались, будто у лошади на скачках, а маленькие злобные глазки сверкали из-под сдвинутых бровей. По-моему, у этого типа такое хобби: убивать каждый день по человеку. Скорее всего он с детства бредил идеей потягаться с каким-нибудь знаменитым ганфайтером, и весь разговор вначале о якобы совместном деле был затеян лишь для того, чтобы найти повод для ссоры. Неужели он действительно считает, что если я веду честную жизнь, то стал легкой добычей для заезжих стрелков? Наверное, уже слышит, как о нем говорят: «Это тот самый Фэлкон Ромеро, что пристрелил Скайта Уорнера». Он к тому же ещё и глупый, не понимает, что если ему повезет и он убьет меня, то такие же стрелки-недоноски станут искать встречи с ним самим.

Из посетителей за происходящим наблюдали лишь бармен Вилли, приятели Ромеро и Купер со своей командой. Я заметил, что Стейси впервые с интересом смотрит на меня.

Ромеро нетерпеливо перекинул языком сигарету из одного уголка рта в другой.

– Доставай бластер, или ты превратился в бабу? – подогнал он.

Я отхлебнул «Чёрного Саймона» и посмотрел на бутылку – там оставалось больше половины – это почти сто кредитов. Я с сожалением сделал последний глоток и с размаху треснул смуглолицего недопитой бутылкой по голове.

Ромеро ничего не сказал, он упал как подкошенный и недвижимо остался лежать на грязном полу среди раздавленных окурков и пустых банок из-под пива. От звона разбившегося стекла и звука упавшего тела все посетители разом замолчали и повернули головы в сторону бара.

Бутылка разбилась вдребезги, в руке осталось лишь маленькое горлышко. Я с сожалением покачал головой – виски было жалко – и бросил горлышко на пол к Ромеро.

– Извини, Вилли, намусорил. – Я переступил через лежащее тело и пошёл к Куперу.

Через минуту посетители бара как ни в чем не бывало спокойно занимались своими делами. На лежащего без чувств возле стойки человека никто не обращал внимания. Только трое его компаньонов, видя, что Ромеро все ещё не пришел в себя, направились в его сторону.

– Твой друг? – спросил Купер, когда я сел на место.

– Случайный знакомый.

– Ты так со всеми?

– Я бы разорился на одних бутылках.

Компаньоны подняли Ромеро на руки и вынесли из бара. За всё время они ни разу не посмотрели в мою сторону. Сдается мне, что мы с ними ещё встретимся.

Вообще-то не произошло ничего необычного. Никого даже не убили. Ну, треснули бутылкой по голове, так парень сам напросился. Что тут особенного, если из пневматической пушки вместе с мусором со станции чуть ли не каждый день выкидывают пластиковые пакеты с трупами тех, кому повезло меньше. Возможно, стоило решить вопрос с Ромеро раз и навсегда. Не потерял ли я хватки? Не хочется об этом думать, и так всё с самого начала шло наперекосяк. Купера через силу терплю, хотя с ним надо было давно поступить так же, как с Ромеро. Если бы не потребность в новом звездолёте, я бы давно поставил рейнджера на место. А так, меня здорово прижало – больше двух прыжков в гиперпространство мой «В-667» не выдержит. Приходится идти на компромисс с самим собой. Непросто это дается, а что делать?

– Ну что, Купер, долго мы ещё будем торчать здесь? Не пора ли твоим людям заняться делом? Не знаю, что вам тут надо: спасать заложницу или убить кого-нибудь, но, прошу, делайте это быстрее.

– Разве тебе здесь не нравится? Это же как-никак твоя родная стихия.

– Послушай, Купер, мы с тобой заключили деловое соглашение: я за деньги доставляю твою команду на станцию и обратно. Занимайся своим делом и не рассуждай о том, что мне нравится, а что нет. – То ли стычка у бара, то ли выпитая наполовину бутылка «Чёрного Саймона» так подействовала, но я с трудом держал себя в руках. – И вообще, чтобы между нами не было недопонимания, давай вовсе перестанем разговаривать на отвлеченные темы.

– Испугался, что тот парень придёт в себя и вернется?

Хорошо, что в этот момент у меня не оказалось под рукой второй бутылки – не пожалел бы ещё одной сотни кредитов, честное слово.

На моём лице, вероятно, отразились испытываемые в этот момент чувства. Купер перестал донимать меня своими речами, решив, что не стоит доводить наши отношения до открытой ссоры. С его стороны это было правильным решением.

Чтобы унять нервы, я отвернулся к огромному прямоугольному иллюминатору, откуда открывался потрясающий вид на Пояс Астероидов. Внешнее кольцо вращалось вокруг звезды Олиус с меньшей скоростью, чем внутреннее, поэтому из иллюминатора космической станции казалось, что один астероидный поток летит нам навстречу, а другой от станций.

Каменные глыбы внешнего кольца, кружась в желто-красных лучах Олиуса, степенно уплывали за правый борт станции, а астероиды внутреннего, наоборот, появлялись с левой стороны и, опережая Буй-34, уходили вперед.

Свет Олиуса окрашивал камень астероидов внешнего кольца в золотисто-красные цвета, и казалось, что справа от станции в невесомости парят самородки из чистого золота. А астероиды внутреннего кольца были обращены к станции темной стороной, не подсвеченной лучами Олиуса, из-за чего чудилось, будто слева на фоне яркой короны звезды течет река черных антрацитовых глыб. В непрекращающемся движении только звезды оставались на одном месте. Они такие яркие и большие, когда смотришь на них из иллюминатора космической станции.

Пустота, отсутствие красок – это чёрный цвет, но космос, служащий основой всему, многокрасочен, на его просторах есть все цвета. Ведь что такое мир, если не космос.

Стоит углубиться взглядом в космическую бездну, и ты увидишь сиреневый свет далеких галактик, голубоватое свечение туманностей и созвездий, красный отсвет протуберанцев гигантских звезд. А вот и абсолютно бесцветное, черное пятно, тут без следа пропадают планеты и корабли, исчезают звезды и целые созвездия – здесь находится черная дыра. Из её сильнейшего гравитационного поля не может вырваться даже луч света. Это гиблое место космоса, здесь меняют свою суть известные физические законы и явления. Вот и я попал в подобное черной дыре место, где общечеловеческие законы заменил закон силы, где стремление к совершенству и созиданию заменила жажда наживы и разрушения. Буй-34 – ещё одна черная дыра космоса, проклятое место, где пропадают человеческие души. Смогу ли я вырваться отсюда, остаться прежним, не пропасть в кошмарном мире беззакония и несправедливости; не сорваться в ту бездну, из которой однажды сумел выбраться?

Грузовая палуба находились ниже помещения столовой. Из моего окна хорошо просматривались выступающие в космос фермы причалов. У одного стоял мой звездолёт. Его бочкообразный корпус, прижатый мощными захватами к переходному тамбуру, сейчас освещал Олиус, отчего казалось, что звездолёт покрыт червонным золотом. Если бы у меня было столько золота, я бы, наверное, снял с себя пояс с бластером и больше никогда его не надевал.

В пространстве Кольца Заубера появилась быстро приближающаяся точка. Она находилась ещё очень далеко от станции и выглядела крохотным комариком на фоне каменных громад, парящих по обеим сторонам свободного от астероидов прохода. Но у этого «комарика» мигали проблесковые маячки и горели габаритные огни.

Звездолёт подходил всё ближе, с каждым мгновением увеличиваясь в размерах. Вскоре стал различим хищный удлиненный корпус, покрытый, словно у тигра, чёрными полосами маскировочной раскраски. На боку большой квадратной башни плазменного орудия, расположенной в центральной части внешней палубы, красовался белый череп с перекрещенными костями. К космической станции Буй-34 приближался пиратский звездолёт «Ангел ночи».

На подлёте к станции корабль замедлил скорость и, плавно развернувшись, начал осторожно приближаться к свободному причалу, на котором зажглись зелёные огни.

– Внимание, – произнес Джон Купер. Он тоже увидел подходящий к причалу пиратский корабль.

Из-за внушительной массы, когда корпус звездолёта коснулся амортизаторов причала, раздался глухой удар. Указывая, что стыковка звездолёта состоялась, по станции прошла вибрация.

– Скайт Уорнер, – обратился ко мне Купер, – через тридцать минут ты должен быть на борту своего корабля, готовый к старту. Мы пошли на задание.

Рейнджеры встали и покинули бар.

Пожалуй, я тоже пойду. Конечно, до своего звездолёта мне добираться всего минуты четыре, но мало ли что может произойти за это время. Встречаться с парнями из экипажа «Ангела ночи» мне не хотелось. А они, как проверят герметичность стыковочного узла и откроют люки, обязательно набегут в бар станции.

Я хотел уже встать и идти, когда увидел в дверях знакомого человека. Его я узнал сразу, несмотря на то что с тех пор, как мы виделись последний раз, прошло немало времени. Это был Вулгхард – главный энергетик пиратского корабля «Валрус», капитаном которого я был много лет тому назад.

Вулгхард выглядел солидно: дорогой костюм из синего вельвета, белая рубашка и, конечно, мощный бластер в кобуре на поясе. Вулгхард вглядывался в лица посетителей, разыскивая кого-то. Потом он что-то спросил у бармена, и Вилли показал на меня. Вулгхард радостно улыбнулся и пошёл в мою сторону.

– Чёрт побери, сколько лет, Скайт!

– Да уж, немало. – Мы крепко пожали друг другу руки.

– А ты нисколько не изменился, Скайт, – Вулгхард сел рядом, – всё такой же космический волк.

– Точнее – перекати-поле, без дома, без семьи.

– Видимо, такая жизнь тебе нравится.

– Вряд ли, скорее я не могу её изменить.

– Неправда, – не согласился со мной старый товарищ, – много лет тому назад, когда мы получили амнистию, ты смог изменить жизнь всего экипажа «Валруса», помнишь? Ведь то, что сейчас многие парни из команды завели семьи и живут честной жизнью, твоя заслуга. Это оказалось не под силу даже самому Браену Глуму.

Я был благодарен Вулгхарду за теплые слова, они успокоили меня и подняли настроение.

– Спасибо, что ты так считаешь, Вулгхард.

Последний раз я видел его возле тюремных ворот в Плобитауне, когда нас и ещё нескольких членов экипажа звездолёта «Валрус» выпустили по амнистии на свободу. Тогда все разошлись в разные стороны, и никто не думал, что в бесконечном мире когда-нибудь можно встретиться вновь. Но почему жизнь распорядилась так, что наша встреча произошла не в супермаркете возле полок с видеоиграми или где-нибудь на театральной премьере, а именно в таком скверном месте, как космическая станция Буй-34? Я уже собирался задать вопрос Вулгхарду – что он делает здесь? – но старый приятель опередил меня.

– Когда пришло сообщение, что к станции собирается пристыковаться звездолёт Скайта Уорнера, я вначале не поверил. Подумал, что это однофамилец, но теперь вижу, что наш диспетчер не ошибся, это был именно ты. Скайт, каким ветром занесло тебя в это место?

Выходит, Джон Купер неспроста нанял именно меня. Он заранее выяснил, что возле пульта управления на станции окажется мой бывший товарищ, и уж меня-то точно пустят на станцию. Не так прост Купер, как кажется на первый взгляд.

– Дела… – уклончиво ответил я – неизвестно ещё, чем теперь занимается Вулгхард, и то, что раньше мы бороздили просторы космоса на одном корабле, не гарантирует его лояльность. – А ты сам как здесь оказался?

– Я здесь работаю.

– В самом деле?

– Серьёзно. – Вулгхард в подтверждение кивнул куда-то вниз.

– Кем, если не секрет?

– По специальности – энергетиком. У меня официальный контракт с фирмой, владеющей станцией. Я каждую неделю получаю зарплату.

– Я думал, станция не принадлежит никому. – То, что сообщил Вулгхард, меня удивило. – Неужели станцией кто-то управляет?

– Конечно. Ты не смотри, что на полу грязь. Если бы станцией никто не управлял, она перестала бы существовать в течение двух недель. Нынешние владельцы станции – фонд Сэма Липснера (известный правозащитник, имел четыре судимости за рэкет и вымогательство, авторитет преступного мира) и фирма «Стеркул».

Про фонд Сэма Липснера говорили, что деньги на его счета поступают от преступных организаций, занимающихся противозаконными махинациями и нелегальными делами по всему космосу: своеобразная международная касса взаимопомощи организованной преступности. Про фирму «Стеркул» я слышал впервые.

– Когда «Сан Голд Технолоджис» разорилась, – продолжал Вулгхард, – станция Буй-34 перешла под прямое управление концерна «Глобул». Они законсервировали её, чтобы в дальнейшем вывести на другую орбиту, возможно, даже в другую солнечную систему. Но дела концерна в то время шли неважно, большая космическая война закончилась, спрос на вооружение упал. Как раз в этот момент выяснилось, что фонд Липснера скупил долговые расписки концерна. И поскольку в тот момент у «Глобула» не было свободных денежных средств, фонд через суд в качестве оплаты забрал себе станцию Буй-34. Так станция попала в руки Сэма Липснера. «Глобул» хотел вернуть станцию обратно, предлагал огромные деньги, когда его финансовые дела поправились, но у концерна ничего не получилось. Сэм Липснер не из тех, кто так просто расстается со своей собственностью. Несколько лет здесь была база по обработке и фасовке наркотиков со всего региона. Галактическая полиция не могла ничего предпринять. Буй-34 с единственным противоастероидным аннигилятором – самая защищенная космическая станция в мире. Любой корабль, появившийся в Кольце Заубера, – отличная мишень. Всякие попытки захватить станцию заведомо обречены на провал.

– Неужели ты работаешь на мафию? – спросил я.

– Нет, – Вулгхард отрицательно покачал головой, – я работаю на «Стеркул». У меня с ними подписан контракт.

– Что это за фирма?

– «Стеркул» – небольшая частная фирма по монтажу и отладке высокотехнологического оборудования.

– И что за высокотехнологическое оборудование ты здесь отлаживаешь – баки по перегонке наркотина или автоклавы по синтезу глюкогена?

– Нет, Скайт, что ты, этим я не занимаюсь. Наша фирма поставила и смонтировала оборудование по глубокой перегонке нефти.

– На Буй-34?

– Да.

– В вашей фирме работают недоумки. Ни один танкер не сунется в Пояс Астероидов. Для маломаневренных, тяжёлых звездолётов полёт в узком пространстве Кольца Заубера равносилен самоубийству.

– Только позавчера прибыл первый танкер с нефтью.

– Ты это серьезно? Капитан такого корабля должен быть либо абсолютно бесстрашным человеком, либо полным кретином.

– Не знаю, кто тот капитан, но после этого рейса он стал миллионером.

– Я ничего не понимаю. Какой смысл устраивать здесь нефтеперегонный завод? Либо я безнадежно отстал от жизни, Вулгхард, либо все вокруг сошли с ума.

– Всё очень серьёзно, Скайт. Космическая станция Буй-34 – это айсберг, то, что ты видел, всего лишь верхняя его часть, остальное скрыто внизу. – Вулгхард показал пальцем в пол. – Да, именно внизу. На станции двадцать этажей. Ниже пятой палубы никого из посторонних не пустят.

Понятно теперь, почему на станции не работают лифты.

– Даже мне, работнику станции, позволено спускаться только до десятого уровня, где расположен реактор. Что находится на нижних палубах, я не знаю. Туда разрешено ходить только моему непосредственному начальнику Генри Пламмеру и ещё нескольким парням из фонда Липснера. Охрану осуществляют профессионалы – тридцать человек, и не какие-нибудь там уголовники – все бывшие десантники. «Стеркул» платит им бешеные деньги. Ты, конечно, заметил того здоровенного негра, который встретил тебя в переходном тамбуре, – это Пат Гамильтон, мастер спорта по азазарту (борьба в безопорном пространстве - искусство рукопашного боя в невесомости).

– Не заметить его было бы трудно, – согласился я.

– Сегодня пройдет первое испытание оборудования, – сообщил Вулгхард. – Генри Пламмер почему-то ждал прибытия «Ангела ночи». Я здесь работаю уже второй месяц, но так и не смог взять в толк, какая может быть связь между перегонкой нефти и пиратами.

– Я слышал, что наркоторговцы растворяют наркотин в бензине и провозят его в таком виде через таможню. Сдаётся мне, что твоя фирма занимается тем же самым, только в колоссальных размерах, используя целые танкеры, – это тонны наркотиков, миллиарды кредитов. Никакие конкуренты не смогут соперничать с такими объемами. Сэм Липснер захватит весь рынок наркотиков в мире. Одного танкера достаточно, чтобы покрыть потребность в наркотине, например, Плобитауна в течение полугода. У твоей фирмы «Стеркул» гигантский замах.

– Не знаю, как насчет наркотиков, но вот что я тебе скажу, Скайт, от этого дела точно дурно пахнет, – согласился Вулгхард. – К счастью, как только оборудование примут, мой контракт заканчивается. Получу деньги и покину это место. Ты когда улетаешь?

Я взглянул на часы:

– Чёрт! Мне уже пора.

– Так скоро? – Вулгхард с сожалением смотрел, как я встаю. – Я думал, что мы ещё поболтаем, так долго не виделись. Хотел расспросить тебя, видел ли ты кого из экипажа «Валруса»: Бакстера, Улиткинса, Могучего Джо…

– Извини, Вулгхард, у меня тоже контракт. Но я, наверное, отправлюсь сейчас на Свободу-5 в Уан-Слейт. Там я пробуду несколько дней.

– Если у меня здесь всё сложится хорошо, то завтра я тоже буду там.

– Значит, договорились – в баре космопорта?

– Так точно, капитан! – Вулгхард встал и, как в старые времена на «Валрусе», отдал мне честь.

Я улыбнулся и сердечно пожал товарищу руку, после чего заспешил к выходу из бара. Чтобы добраться до звездолёта, у меня осталось всего три минуты. Приятно всё-таки иногда встретить старого боевого товарища. Жаль только, что времени на разговор оказалось мало.

На выходе из бара я столкнулся с разношерстной толпой. Человек двадцать пьяных, хорошо вооруженных парней, громко смеясь и ругаясь, ввалились в помещение бара. Это была часть команды с «Ангела ночи». Судя по настроению и нетрезвым физиономиям, парни пришли поразвлечься. Уверен, не пройдет и пяти минут, кого-нибудь вынесут вперёд ногами. Но мне чужие разборки не интересны. Если дела у Купера прошли удачно, я через пару часов окажусь далеко отсюда, а на моём счету в плобитаунском банке будет лежать кругленькая сумма кредитов, столь необходимая для покупки нового звездолёта.

Я прошёл по коридору к центральному стволу лифтовой шахты и, уже точно зная, что подъёмники на станции не работают, на грузовую палубу спустился по лестнице. Здесь оказалось довольно-таки людно. Шла работа по разгрузке пиратского звездолёта. Из больших ворот, ведущих к первому причалу, куда недавно пришвартовался «Ангел ночи», непрерывно выезжали автокары, нагруженные ящиками, тюками, какими-то свёртками. Здесь же я заметил Томасса Хоффа и Кена Поуга, которые недавно сидели в баре. Торговцы краденым, бойко жестикулируя, о чём-то разговаривали с высоким худым господином. Этот человек держался уверенно, с нескрываемым превосходством. Он стоял посреди прохода, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. По тому, как Томасс Хофф и Кен Поуг заискивающе вели себя в его присутствии и как подобострастно улыбались, я догадался, что этот человек, скорее всего, и есть капитан «Ангела ночи» – Даг Истмэн. Одет капитан был в шелковую черную рубашку, черные кожаные штаны и черные сапоги с серебряным узором на голенище. Бластер Даг носил, как и все стрелки, подвешенным низко к бедру. Кажется, это был «дум-тум» той же модели, что и у меня.

Рядом, чуть не отдавив мне ноги, проехал автокар. Водитель наверняка сильно пьян. По имперским орлам на штемпелях, которые украшали тюки в кузове автокара, я догадался, что «Ангел ночи» ограбил почтовый звездолёт военно-космических сил Империи.

Интересно, что в тюках… Ладно, это не мое дело – у меня иной бизнес.

Я направился в коридор, ведущий к восьмому причалу, у которого пришвартовал свой звездолёт. Шум погрузо-разгрузочных работ остался позади.

Вот и дверь в переходной отсек. Я не опоздал. Тридцать минут, которые дал мне Купер, ещё не прошли, и в запасе осталось полминуты. Если Купера нет на месте, я успею открыть люк звездолёта и проверить систему навигации. А если Купер уже ждёт, ещё лучше – сразу отстыкуемся и отправимся в путь.

Я переступил порог тамбура переходного отсека. Здесь оказалось тесно от количества присутствующих. В небольшой комнатке меня встретили восемь человек в оранжевых скафандрах работников станции.

Противный всё-таки звук издает карентфаер, когда его энергетический элемент находится под напряжением, готовый к выстрелу. Что-то вроде писка летучей мыши, едва различимый ухом. Сейчас этот звук был усилен восьмикратно.

Группой руководил Пат Гамильтон. Он выделялся огромным ростом и уродливыми борцовскими ушками, похожими на две пережеванные пельмешки.

– Скайт Уорнер, – ткнув в меня стволом карентфаера, спросил темнокожий гигант, – где твои компаньоны?

– А разве их здесь нет?

Мой ответ, скорее похожий на вопрос, не понравился Гамильтону. Пат кивнул одному из подчинённых:

– Вронский, забери у него бластер.

Вронским оказался тот белобрысый мордоворот с пухлыми кривыми губами, который на пару с Гамильтоном встречал меня и команду Купера по прибытии на станцию. Он бесцеремонно вытащил «дум-тум» из моей кобуры и засунул себе в нагрудный карман скафандра.

– Пат, я в самом деле не знаю, где сейчас мои пассажиры, – попытался я обрисовать ситуацию.

– Мы разве знакомы? – Гамильтон устремил на меня подозрительный взгляд.

– Нет, но…

– Всё расскажешь мистеру Пламмеру, – оборвал меня на полуслове темнокожий гигант.

В следующее мгновение в спину мне ткнули электрошокером. Разряд оказался настолько мощным, что им запросто можно было свалить быка, не говоря уже о законопослушном гражданине…