Стажёр из Био-Тех

Глава первая. Путь в никуда.

В которой читатели знакомятся с главным героем, а тот, в свою очередь, принимает решение совершить самоубийство. По ходу дела вспоминая все то хорошее, что случилось с ним в жизни и не находя такового.

Молодой человек медленно брёл по ночному городу, судорожно сжимая в руке упаковку таблеток со снотворным, предназначенных для того, чтобы безболезненно свести счёты с жизнью. Во всяком случае, таковы были его планы на эту ночь. Но, как говорится: «Ты предполагаешь, а злобный гремлин в это время тебя располагает».

Юношу звали Андреем. Андреем Наумовым. Именно под таким именем его зарегистрировали в приюте Иркутского детского дома, куда он попал после того, как экспедиция охотников на мутантов обнаружила его – одинокого семилетнего ребёнка – в развалинах небольшого поселения. С тех пор его жизнь была чередой испытаний, и сейчас, когда он больше не видел смысла продолжать борьбу, он решил поставить точку.

Андрей остановился у пешеходного перехода, ожидая зелёного сигнала светофора. Вокруг не было ни души – улица была пустынной, едва освещённой редкими фонарями. Казалось, город вымер, точно отражая мрачное настроение юноши. Он прекрасно понимал, что мог бы просто перейти дорогу, не дожидаясь сигнала, но вбитая с детства привычка следовать правилам не позволяла ему этого сделать – даже теперь, даже в такой момент.

Он поднял голову. Над крышами домов тускло светилась луна, прячась за тонкими разорванными облаками. Холодный воздух пропитал одежду влагой, пронизывая насквозь. Где-то вдалеке протяжно завыл бездомный пёс, и этот звук, разрезая тишину, странным образом добавил в его тоску нотку тревоги. Андрей не знал, почему это его зацепило. Возможно, потому, что в этом вое он вдруг услышал отражение собственных чувств.

Загорелся зелёный. Андрей сделал шаг вперёд.

Внезапно, словно из ниоткуда, на огромной скорости вылетел красный спорткар - кабриолет. Он нёсся прямо на него, не сбавляя ход. Казалось, что водитель целенаправленно хочет сбить его, словно знал о намерениях парня свести счёты с жизнью и решил ускорить процесс. В последний момент Андрей чудом увернулся, резко отпрянув назад.

Водитель спорткара – молодой человек из золотой молодёжи – сверкнул ухмылкой. Его одежда и внешний вид соответствовали роскоши машины: дорого, богато, вызывающе. Андрей показалось, что узнал его– за рулем сидел сын директора московского филиала Био-Теха, корпорации, в которой он сам до последнего времени работал.

Машина, визжа шинами, пронеслась дальше, оставляя за собой облако дыма. И вдруг из неё в Андрея полетел увесистый свёрток. Действуя на рефлексах, он выставил руки и поймал его.

«Он что, не смог меня задавить и решил прикончить, запустив чем-нибудь тяжёлым в голову?» – промелькнуло у него в голове.

Фирменный пакет из дорогого бутика. Тяжёлый. Слишком тяжёлый для одежды.

Андрей осторожно развернул упаковку.

И встретился взглядом с парой стеклянных глаз, глядящих прямо на него из глубины пакета.

Человеческая голова.

Он замер. Время остановилось. Сердце бешено заколотилось в груди, кровь бросилась в голову. Андрей почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Голова в пакете принадлежала кому-то совсем еще недавнему живому, а теперь её пустые, укоризненные глаза смотрели прямо на него.

- Что за херня? Мы так не договаривались, - пробилось из глубины подсознания крамольная мысль и тут же была на корню задавлена, поскольку сейчас еще не время демонстрировать собственное хладнокровие и способность адекватно реагировать в стрессовых ситуациях.

«Что это значит? Почему это произошло? Кто мог совершить такое? И почему именно я?»

Страх пронзил его. Он осознал, что находится в опасности. До этого момента он не думал о будущем – для него его просто не существовало. Но сейчас инстинкты кричали: «Беги!»

- Так то лучше, вполне убедительно, - отголоском одобрительно отозвалось нечто из подсознания и окончательно затаилось.

Он судорожно огляделся. Никого. Только тёмные силуэты зданий, редкие окна с жёлтыми огоньками. Город молчал.

Мысль обратиться в полицию промелькнула, но тут же исчезла. Он прекрасно знал, что копы не станут связываться с сынками богатых родителей, разъезжающими на спорткарах. А если и заинтересуются делом, то скорее обвинят в убийстве его самого.

Выбросить пакет? Но на нём наверняка остались его отпечатки, а биометрические данные всех граждан давно занесены в единую базу. Нет, это не вариант.

Единственное, что он мог сделать, – скрыться. Уйти как можно быстрее и незаметнее.

Андрей прижал к груди злополучный пакет и быстрым шагом направился к себе. По пути он то и дело оглядывался, стараясь не встречаться с соседями. Вскоре он добрался до здания, принадлежащего корпорации, в котором жил. Вошёл внутрь, поднялся в квартиру и запер за собой дверь.

Два часа назад его мир был прост и предельно ясен. Самоубийство казалось самым логичным и даже единственно возможным выходом. Потеряв работу в корпорации, он автоматически терял и жильё — в течение суток его вынудят покинуть квартиру. Денег на аренду нового места у него не было, а значит, оставалась только улица. В столице, где каждый шаг отслеживался бесчисленными камерами и сканерами, непрерывно считывающими данные с чипов граждан, оказаться без крыши над головой было равносильно смертному приговору.

Ровно через трое суток после утраты жилья его остановит первый же встречный патруль. И всё — арест, принудительная депортация на сто первый километр. А там… Там начиналось настоящее выживание. Без антимутогена, который ему просто нечем было бы оплатить, его ждали спонтанные мутации. Организм сломается, изменится, начнёт перерождаться в нечто, чего он до сих пор панически боится. И это в лучшем случае. В худшем — его поймают и сожрут те, кто уже переродился и больше не считался человеком.

Иные варианты? За три дня найти новую работу и жильё, когда тебя только что вышвырнули из корпорации, занимающей топовые позиции в рейтинге? Маловероятно. Почти невозможно. Андрей не видел ни одной лазейки, ни одной надежды. Поэтому он и сделал выбор.

За эти два часа появился новый, совершенно неучтённый фактор. Рядом с упаковкой белых таблеток, которые должны были раз и навсегда решить все его проблемы, в самом центре стола, зловещим натюрмортом, уместилась человеческая голова. Её широко распахнутые глаза впились в Андрея холодным, бесстрастным взглядом, а из перерубленной шеи медленно вытекала густая, почти чёрная кровь, растекаясь по столешнице, образуя причудливый, словно сакральный, узор.

Казалось бы, ну и что, подумаешь мертвая голова. Событие совершенно никчемное на фоне личной трагедии Андрея и предполагаемого самоубийства. Недаром же говорится «смерть все спишет». Пусть другие станут во всем этом разбираться. Лично ему в черном небытие будет на все наплевать.

Вот только этот непредсказуемый фактор полностью рушил тщательно выстроенную Андреем игру — ту самую, над которой он корпел последние две недели, с тех пор как стало ясно: мирно разойтись с куратором стажировки, почтенным Хаяси Масанори-саном, уже не удастся.

Андрей тут же резко одернул себя, мгновенно загнав вглубь подсознания даже слабый намёк на собственную неискренность. Почти машинально, словно читая молитву, он начал прокручивать в голове одну и ту же мрачную формулу:
«Я ничтожество, не оправдавшее доверие своих благодетелей из величайшей в мире корпорации — Био-Тех. Я провалил шанс, который щедро даровала мне судьба. Я недостоин жить. И потому — самоубийство снотворными таблетками остаётся для меня наилучшим выходом».

Мерный стук старых настенных часов отмерял секунды, превращая их в вязкую, бесконечную тишину. Андрей ощущал, как пальцы немеют, впиваясь в потрескавшийся край стола. Он моргнул – голова осталась на месте. Не исчезла, не рассеялась в дымке сна или бреда. Она была здесь. Настоящая.

Он глубоко вздохнул, но воздух застрял в горле. Как поступить? Что делать дальше? Ответа не было. Только одно становилось всё яснее: ночь, начавшаяся с мыслью о смерти, принесла ему нечто гораздо более неприятное.

- Надо продержаться так хотя бы еще час, - мелькнула в подсознании даже не мысль, а тень мысли, схожая с отблеском далекой зарницы, отразившимся в стекле давно немытого окна.

А пока угроза быть уличённым в неискренности со стороны сотрудников отдела кадров Био-Теха — а заодно и представителей Службы Безопасности — нависала над ним, Андрей решил на ближайший час отдаться воспоминаниям.
С самых первых — с того дня, когда его, семилетнего мальчишку, нашли в заброшенном посёлке охотники на монстров. И вплоть до настоящего момента.
Вполне естественный ход мыслей для человека, который всерьёз собирается подвести черту под собственной жизнью. Вряд ли тем, кто завтра станет анализировать его эмоции, покажется странным подобное поведение

Худощавый, невысокий молодой человек обладал завидной гибкостью и выносливым, мускулистым телосложением — результат регулярных тренировок, которыми он не пренебрегал во время учёбы в колледже. Несмотря на скромный рост, он неизменно привлекал внимание противоположного пола. И это неудивительно. Времена двухметровых атлетов с телами Самсонов, разрывающих пасти львов на фонтанах, давно канули в лету. Повсеместный дефицит продовольствия, вызванный ядерным конфликтом 2055 года, привёл к резкому снижению среднего роста и массы тела у мужчин. В какой-то момент казалось, что человечество возвращается к традициям племён Папуа — Новой Гвинеи, где вождём считался тот, кто был просто… потолще остальных.

Юношу звали Андреем. Андреем Наумовым. Именно под этим именем его зарегистрировали в приюте Иркутского детского дома, куда мальчик попал после того, как его, семилетнего и одинокого, нашли охотники на мутантов среди руин заброшенного поселения.
Прошлое было стёрто, словно кто-то намеренно вычеркнул его. Он ничего не помнил о себе до того дня. Зато в новой реальности адаптировался быстро — с лёгкостью влился в приютскую жизнь, и довольно скоро стал выделяться на фоне остальных. Он демонстрировал упорство, ясный ум и математический склад мышления — качества, которые, в конечном счёте, позволили ему по достижении совершеннолетия сдать дистанционные вступительные экзамены и поступить на бюджетное отделение факультета статистики Московского экономического колледжа.

Билет на турболёт из Иркутска в Москву выделила городская администрация — своего рода поощрение за отличные успехи. Путь, который большинству воспитанников приюта был попросту не по карману.

Правда, вскоре после трудоустройства имя пришлось сменить — на японский аналог, как того требовал корпоративный дресс-код новой эпохи. В корпорации, где повсеместно внедрялись элементы японской культуры, это было нормой. Так Андрей Наумов стал Исао Наумовым. С тех пор коллеги обращались к нему не иначе как Исао-сан. Та же участь постигла и других стажёров, принятых в «Био-Тех» одновременно с ним: Иван стал Камио, Денис — Тано, Олег — Сэимару, а единственная девушка среди новичков, Мария, получила имя Нигами.

Когда-то живые, сияющие голубые глаза теперь тускнели от усталости и бессилия. Светлые волосы лежали неряшливо, словно он давно перестал следить за собой. Одетый по-домашнему — в мятую рубашку и вытертые джинсы — он выглядел так, будто всё светлое и важное давно ускользнуло из его жизни.
Тёмный костюм — единственная по-настоящему дорогая вещь, купленная на все подъёмные, выданные при зачислении в корпорацию, — висел в шкафу аккуратно, как последний символ утраченных надежд. Белая рубашка, галстук, чёрные лакированные туфли — обязательные атрибуты корпоративного дресс-кода. Завтра, быть может, ему уже не придётся больше заботиться об их чистоте.

Он сидел на скрипучем деревянном стуле, который подобрал несколько месяцев назад на улице, и молча смотрел на облупленные стены своей квартиры. В комнате царил беспорядок: книги, разбросанные по полу, немытая посуда на маленьком столике у окна, старенький ноутбук, который вечно перегревался и отключался в самый неподходящий момент. В углу — узкая кровать с мятой простынёй. На стене тиканье часов звучало почти глумливо — как насмешка времени над его безысходностью.

Пустота и тишина давили, сжимая грудь стальными обручами. Мысли разбегались, не складываясь в цельную картину — лишь глухое чувство обречённости постепенно захватывало разум.

Он подошёл к окну. Ночной город сверкал вдали огнями — жизнь там продолжалась, кипела, переливалась неоном и голограммами. Только не здесь. Не в его маленьком, затерянном в серой коробке мирке. Всё рушилось. Работа, на которую он возлагал столько надежд, оказалась утраченной. Отношения, давшие надежду на личное счастье, рассыпались, не выдержав давления повседневности.

В памяти всплыли годы учёбы. Колледж стал настоящим испытанием. С первого дня ему приходилось подрабатывать ночами, чтобы оплатить жильё в общежитии и еду. Денег по гранту , выделенному ему на обучение, как перспективному молодому человеку, катастрофически не хватало. Жил впроголодь, сутками корпел над учебниками, вечерами мыл посуду в дешёвом ресторане. Он выживал. И всё ради одного шанса — попасть в корпорацию, вырваться из нищеты.

Конкурс на место стажёра был жёстким — один к двадцати. И он прошёл. Единственный со всего курса. Это должно было стать переломным моментом. Новая жизнь. Новые перспективы.

Теперь же, глядя на свою жалкую обитель, он понимал — мечта обернулась ловушкой. Провал на испытательном сроке стал приговором. К этому приложил руку начальник отдела, человек, с первого дня питавший к Исао неприязнь. Лишившись работы, он терял всё: не только доход, но и крышу над головой.

В столице Российской Империи бездомные долго не живут. Их участь — даже хуже, чем у жителей заброшенных городов, облучённых радиоактивными выбросами, лишённых доступа к радиопротекторам, выпускаемым всё той же корпорацией.

Шансов найти другое жильё без денег и постоянной работы не было. Жилище от «Био-Теха» предоставлялось сотрудникам — за скромную плату, удерживаемую из зарплаты. Раньше, в студенчестве, он жил в общежитии колледжа. Теперь — в ведомственном доме корпорации. Но с потерей работы он обязан был освободить помещение немедленно. А найти что-то доступное в перенаселённой, дорогостоящей столице было задачей из области фантастики.

После войны Российская Империя превратилась в набор анклавов — немногочисленные города - миллионники, окружённые пустошами. Заброшенные территории кишели мутантами и мародёрами. Лишь в крупных мегаполисах можно было найти работу и подобие цивилизованной жизни — но за цену, доступную далеко не каждому.

Усталость накатывала тяжёлой волной. Он с усилием поднялся и подошёл к зеркалу. Оттуда на него смотрело измождённое лицо — серые тени под глазами, впалые щёки, взгляд, в котором поселились отчаяние и боль. Всё, что когда-то казалось важным — мечты, энергия, надежды — теперь воспринималось как чужая жизнь, далёкая и нереальная.

Он снова сел на край кровати. На прикроватной тумбочке лежала пачка таблеток. В памяти всплыл первый рабочий день — трепет, гордость, ощущение, что он наконец нашёл своё место в этом мире. Первые свидания, светлые разговоры о будущем. Мечта о собственной квартире, спокойной жизни.

Теперь всё это казалось нелепой иллюзией. Осталась лишь пустота. Мысли о смерти становились всё настойчивее, болезненно навязчивыми. Он чувствовал, что больше не может бороться.

Пальцы обхватили пластиковую упаковку — прохладную, предательски лёгкую. Решение созревало внутри медленно, мучительно, но неотвратимо. Где-то в глубине души что-то ещё шептало, умоляло остановиться. Но голос этот был едва слышен — утонувший в темноте комнаты, в темноте отчаяния.

Мир продолжал жить за окном. А он оставался один — один наедине с тишиной, одиночеством и окончательной точкой, которую собирался поставить сам.

- Эх Андрюша, не ту ты стезю выбрал. Тебе бы не математической статистикой заниматься, а в драматическом театре на роль меланхолического героя идиота пробоваться, опять всплыла из подсознания совершенно несвоевременная мысль. Ближе к полуночи удерживать себя в рамках становилось все тяжелее. К тому же черепушка, блестевшая со стола остекленевшими радужками, оказалась серьезным стрессовым фактором, способным выбить из равновесия кого угодно.