Стакан Свободы

В Чистилище мне повстречалось немало самых различных людей. И хороших и очень плохих. Были среди них те, каких как не силюсь, забыть не могу. Попались и такие, что полностью изменили прежнюю жизнь.

В нашей большой комнате, похожей больше на камеру, с тусклым плафоном под потолком и двойными рядами постелей-нар Костика с мамой разместили в самом начале зимы. Всё разношёрстное сообщество, человек восемьдесят мужчин и женщин пытливо принялись взглядами прощупывать новичков.

Так уж заведено в наших широтах, что едва только дыхание наступивших морозов раскрашивает в белый цвет крыши домов и ту часть плаца, что видна из узкого зарешечённого окошка, холод в помещения приходит лютый. Мы как знаем, боремся с ним. Закутываемся по самую макушку в тонкие одеяла и сбиваемся в кучу, стараясь поплотнее прижаться друг к другу, чтобы сохранить как можно дольше драгоценное тепло. По очереди встаём, чтобы размяться в узком пространстве между двухъярусными кроватями. Так постоянно делаю и я, согласно принятой очерёдности. Подпрыгиваю, приседаю, заставляя кровь оживлять застывшие сосуды.

В последние дни разминку делал, помню, постоянно. Благо народ тусоваться стал намного активней. Одни умирали, других отпускали домой. Специально выведенный в лабораториях вирус, намного более усовершенствованная модель от первых производных дедушки - ковида, делал порученную и запрограммированную работу быстро, разрушительно и крайне безжалостно. Эффективно разделял праведников и грешников. Грешникам решительно отказывал в прощальном поцелуе, а вот праведников, тех, чья душа была чиста, тщательно выискивал, а затем в одно мгновение награждал ужасными страданиями.

В тот день до конца Проверки у меня оставались считанные дни, когда в переполненную комнату впустили на карантин мать с сыном. Едва взглянув на них, я, как и остальные семьдесят пять женщин и мужчин понял, что долго им не протянуть. Что при Проверке в Чистилище им не выжить. Что вирус мгновенно определит их среди нас, отдельно выделит и наградит смертельной болезнью.

Женщина обладала светлой чарующей улыбкой, но особенно запомнился Костик. Пятилетний мальчуган с широко открытыми глазами голубого цвета, в которых не было и тени лжи и притворства, с которыми я так привык жить. С таким взглядом выжить в нашем мире невозможно.С такими глазами от вируса не спрячешься.

- Вот здесь свободно, - указал я на соседние нары, особенно не вдаваясь в подробности, что случилось с теми, кто их недавно занимал. – Можете спать здесь.

Женщина услышала, что место освободилось, и почему-то тихо прошептала:

- Свобода…

А мальчик сразу зацепился за понятие:

- Я не помню, что значит это слово…

- Свобода, - растерянно посмотрел я на него и пояснил значение, как понимал. – Свобода… Это, понимаешь, когда делаешь только то, что хочешь… Сам хочешь, а не то, на что указываю другие.

- Наверное, так же, как птица в небе? – неожиданно нашёл знакомую ассоциацию он.

- Как птица в небе, - подтвердил я его догадку.

- Наверное, и как рыба в воде?

- И как рыба в воде…

- Но… это же так… много! Дядечка, это же… так жирно, понимаете! А разве так бывает? А где её найти? А можно мне её налить в стакан? Ну, совсем немного, пусть не весь стакан, а самую-самую капельку, на донышко?

Я невольно отвёл глаза и промолчал.

Мальчику так понравилось слово, которое непонятным волшебством перемещает в небо и в море и делает тебя таким независимым и счастливым, что тот заболел этим понятием. Каждый день говорил и говорил, повторял и повторял, что тоже хочет жить как та рыба или птица. Однажды пристал к здоровенному детине, нашему охраннику, что приносил три раза в день пищу. Тот как раз наливал жидкий и безвкусный компот в пластиковый стаканчик, когда Костик вдруг, несмотря на шиканье мамы, жалобно заканючил:

- Пожалуйста, дяденька, налейте мне ещё и свободы в стаканчик. Ну, хотя бы самую-самую чуточку!

Даже грубый и чёрствый надзиратель, повидавший немало на своём веку, отвёл в сторону взгляд. Впрочем, на следующий день мама паренька договорилась с ним и добилась разрешения выводить мальчика на несколько минут на свежий воздух во двор. Как-то через день или два он притащил ей оттуда пригоршню снега:

- Мама, смотри, что я принёс тебе, чтобы ты могла поиграть! Он, представляешь, сам падает прямо с неба… Кусочек, комочек Свободы!

Однако снег растёкся, растаял в руках и прежде чем он смог передать матери бесценный дар ручейком потёк в рукав куртки. Разочарованно и расстроено Костик прошептал:

- Я держал его крепко, но даже он захотел убежать…

Вирус вычислил обоих быстро. Слишком быстро даже для него. Ведь находил-то и забирал только самых лучших, чистых и светлых. Кто-то там наверху, из числа власть имущих решил, что именно такие и представляют главную угрозу их государственной модели. Проходили Проверку только такие как я. Не зря же по направлению от участка битком набивали народ в тесные помещения, чтобы облегчить тому самому работу.

Первой умерла мама. Дольше всего, как и было задумано создателями смертельной бактерии, мучился мальчик. Два дня метался в жару, задыхаясь от кашля и кровавых пузырей.

Помню каждый из нас, тех, кто оказался заперт с ними знал, чем кончится дело. Но все мы несколько дней были так потрясены, что не разговаривали друг с другом. Как будто сами потеряли что-то родное… Лучик солнца, что ли…

Довольно быстро меня выпустили из Чистилища. Ведь я нужный и лояльный гражданин. Тот, который является частью нового общества. Готовый в любой момент донести на соседа, обмануть доверившегося друга. Впрочем, я даже намного хуже остальных. Только те мертвецы, которых отправил на тот свет по заказу того или иного чиновника, что обращался ко мне с рекомендацией в соответствии с моей репутацией, могли рассказать насколько я жесток и страшен.

Долгое время на столе в моей квартире стоял пустой стакан. И хотя зрительно никто бы не увидел в нём никакой жидкости, я точно знал, что в нём находится самый головокружительный и волнующий напиток – наша Свобода.

При каждом взгляде на него стакан напоминал, что я должен сделать нечто важное. Звал одним своим видом к действиям.

Наверное, он и на самом деле был полон тем напитком.

Я выбрал нужное здание заранее, вычислил время, установил пути безопасного отхода. Всё просчитал и предусмотрел как можно тщательней. Превратился в невидимку, не лишаясь при том тела, веса и объёма.

В установленный день забрался на плоскую крышу, неторопливо собрал крупнокалиберную снайперскую винтовку, что притащил в спортивной сумке и установил её на сошках. Первым делом снял двух снайперов с соседних крыш. Просто подумал, где бы я выбрал позиции для обеспечения прикрытия эскорта, а затем нашёл тёмные фигуры через оптику прицела и нажал на курок. Дважды. Хватило для того, чтобы тела обмякли безжизненными кулями там, где залегли.

А потом улыбнулся.

Вас, как всегда, господа, подвела собственная жадность. Нет же, чтобы проложить новые дороги, вы пользуетесь всегда для переездов к своим дворцам старыми, через города, что давно стали Гетто. Безучастно проезжаете в окружении бесчисленных полицейских мимо дымящихся покрышек и полуразвалившихся много этажек.

Здесь-то я и подожду.

Достану кого нужно всего одной пулей. Того самого Мишеньку, необъятного объёма парнягу с несколькими подбородками, что отправил Костика с мамой в Чистилище. Сына регионального министра в свои неполные двадцать занявшего такой высокий пост.

Уверяю, что тонированное стекло и многочисленная стража не спасёт тебя. И хотя я всего лишь сбой в хорошо отлаженной системе повиновения, могу смело констатировать тот факт, что для вас появился новый избирательный вирус, от которого нет спасения.

Я не ограничусь одной жертвой. Ведь как любому вирусу мне придётся составить список своих жертв. А он, поверьте, очень даже немаленький.