Сталь, кровь и хаос

Центр Империи охвачен огнем. Мятежники захватывают города, курфюрсты грызутся за власть, словно голодные псы, не помышляя о помощи законному наследнику. Народ страдает, а армии дезорганизованы. Именно в этот темный час на трон в Альтдорфе восходит новый лидер — Карл Франц. Приведет ли он величайшее государство людей к процветанию или к гибели — покажет лишь время.

Самопровозглашенный курфюрст, граф фон Рауков, был доволен. Годы тяжелого труда, интриг и бессонных ночей наконец окупились. Хельмгарт теперь принадлежал ему, и только ему.

Он стоял у окна резиденции, разглядывая огни ночного города. Даже если слухи о новом Императоре верны, Альтдорфу придется смириться. Момент подобран идеально: у столицы столько проблем, что им не до мятежного графа. А когда спохватятся, штурмовать Хельмгарт станет слишком накладно. Город с его шахтами и кузницами слишком важен, чтобы разрушать его войной. Его род получил отличную вотчину.

Внезапно тяжелая дубовая дверь скрипнула.

Рауков нахмурился. Стража не пропустила бы чужака, значит, это кто-то из Ближнего Совета.

На пороге стоял Вальберт. В прошлом — кузнец второго ранга из Гильдии ремесленников, ныне — глава всей промышленности города. Это был широкоплечий детина с вечной щетиной на лице и цепкими, как стальные тиски, серыми глазами. Он не зря получил свое место. По пустякам Вальберт отвлекать не стал бы.

— Вальберт? — граф обернулся, чувствуя легкое раздражение. — Что-то случилось? И где твои манеры? К графам заходят не так.

Ничего не отвечая, бывший кузнец двинулся прямо на хозяина кабинета. Когда Вальберт подошел вплотную Рауков почувствовал что то неладное. Холод пробежал по спине. Он хотел отдать приказ, позвать стражу, но было поздно.

Один из самых доверенных людей графа молниеносно выбросил руку вперед. Огромные ладони, привыкшие держать кузнечный молот, сомкнулась на голове Раукова и легко, словно пушинку, оторвали его от пола.

Болтая ногами в воздухе и трясясь от чудовищной боли в железной хватке, граф успел подумать лишь об одном: «Откуда в человеке столько мощи?»

В то же мгновение голова графа лопнула, как переспелый арбуз, забрызгав кровью дорогие ковры и лицо убийцы.

Тело обмякло и рухнуло вниз. Он уже не смог увидеть как под расстегнутым воротником его убийцы начинает разгораться золотой амулет в форме восьмиконечной звезды.

Через пару минут дверь снова скрипнула. В кабинет графа, брезгливо переступая через окровавленный порог, вошли двое.

Первым появился Альхорт — глава снабжения. Это был субтильный, гладко выбритый мужчина с цепким взглядом дельца. Когда-то он был купцом из обедневшего дворянского рода, но поднялся на вершину иерархии мятежников благодаря своей дьявольской деловой хватке. Он был одет в роскошный, с иголочки, камзол, который смотрелся чужеродно среди крови.

Следом, шаркающей нервной походкой, вошел Дермиш. Дряхлый старик в изорванной хламиде, из-под кустистых бровей которого злобно смотрели на мир воспаленные глаза. Он объявился в городе недавно, но это не сильно помешало его планам.

У всех троих — кузнеца, купца и старика — на груди тускло пульсировали одинаковые золотые звезды.

— Вальберт, к чему это варварство? — скривился Альхорт, глядя на ошметки черепа на ковре. — Мог бы просто свернуть ему шею. Или в той дыре, из которой ты вылез, не слышали об аккуратности?

— Захлопни пасть, Альхорт, — спокойно бросил промышленник, вытирая кровь с лица и кивая на тело графа. — Если не хочешь закончить также.

— Ха! Вот, значит, как мы заговорили... — усмехнулся торговец, но отступил на шаг.

— Довольно! Прекратите оба! — рявкнул старик. Его голос, неожиданно сильный для дряхлого тела, хлестнул, как кнут. — Если из-за вашей идиотской грызни план провалится, я вас обоих из-под земли достану.

— Успокойся, Дермиш, — фыркнул Альхорт, поправляя манжеты. — Что может пойти не так? Гарнизон под контролем, армия после небольшой подготовки сможет без проблем выступить. А организованное сопротивление появится ох как нескоро.

— Не стоит недооценивать нового Императора, — глухо пробасил Вальберт, легко, как мешок с зерном, взваливая на плечо труп графа. — Даже если он бездарь, поддержки Альтдорфа хватит, чтобы нам сильно насолить. Ты ведь не хочешь, чтобы твой доход упал? Кто вчера так трясся над тратами на подкуп?

— Тц. Не умеете вы радоваться жизни, — закатил глаза Альхорт, разворачиваясь к выходу, вместе с кузнецом.

— Следуйте плану. И не дай Матланн кто-то из вас облажается, — прошипел старик, задумчиво глядя в растекающуюся лужу крови.

— Ты тоже не расслабляйся, колдун, — бросил Альхорт напоследок и вышел вслед за Вальбертом.

Дермиш остался один. Постояв немного в тишине резиденции, старик развернулся и, бормоча что-то под нос, также вышел из опустевшего здания.

***

Армия Императора двигалась под рёв паровых котлов, грохот копыт кавалерии и яростный клекот демигрифов, закованных в тяжелую броню.

Франц согласно плану отделил от основного войска мобильный кулак: десяток паровых танков, корпус демигрифов и всю конницу с Рейксгвардией. Пехота и артиллерия осталась позади, под командованием генерала фон Клесса — надежного профессионала, который должен был поддержать мобильную часть войска, если тот не сможет с наскока разгромить повстанцев.

Поля и леса проносились мимо. Рядом с Францем на своем верном боевом коне скакал Рейксмаршал Курт Хельборг. Его знаменитые усы были покрыты дорожной пылью, а старые шрамы побелели от напряжения.

— Ваше Величество! — прокричал он, стараясь перекрыть шум двигателя танка, идущего параллельным курсом. — Мы будем у Грюнбурга через двадцать минут! Ударный клин рыцарей готов! Заслоны мятежников на тракте сметены! Вы можете занять своё место!

— Отлично! — отозвался Франц, направляя своего демигрифа к голове боевого клина. — Не отходи от плана, даже если моей жизни будет угрожать опасность! Зигмар защитит меня, а такого удобного случая нам больше не представится!

— Так точно!

Прорычав ответ, Рейксмаршал направился к командному пункту. Отдавались последние приказы, амуниция лихорадочно перепроверялась на ходу, а Император занял острие атакующего клина.

***

Удар был чудовищным. Баррикада, которую они возводили в спешке, разлетелась в щепки, словно была сделана из спичек.

Кажется, в него стреляли. Пушечное ядро пробило ворох обломков и пропахало кровавую просеку справа. Там стоял Рорик. Он был славным парнем и хорошим товарищем, но помочь ему уже никто не мог — от него просто ничего не осталось.

Их позиция попала под главный удар лоялистов. Прямо на них, верхом на закованном в сталь демигрифе, мчался сам Карл Франц. Позади затрещали мушкеты, пули застучали по броне тяжелых всадников, выбивая одного за другим, но... слишком медленно. Лавина стали была уже здесь.

На него несся имперский рыцарь. Огромный боевой конь встал на дыбы, угрожая размозжить голову копытами, но годы тренировок взяли свое. Отточенным движением он скользнул вбок, уходя из-под удара, и полоснул мечом по задним ногам животного, метя в уязвимое место между пластинами брони. Неопытный всадник запутался бы в стременах и рухнул вместе с конем, но в этот раз ему попался тертый калач. Лоялист ловко спрыгнул с заваливающейся туши и выставил жесткий блок.

ДЗЫНЬ.

Началось фехтование с такой же горой железа, как и он сам.

Бой превратился в хаос. Краем глаза он видел, как вторую баррикаду сметают: демигрифы рвали пехоту когтями, танки давили людей гусеницами и ошпаривали кипятком. Где-то в центре мелькнуло сияние легендарного Гхал Мараза, опускающегося на чью-то голову.

Но ему было не до наблюдений. Его противник ни в чем не уступал ему. Имперец был медленнее, но компенсировал это грубой силой и техникой.

Спустя пару-тройку сближений он парировал очередной тяжелый удар и рванулся в контратаку, пытаясь достать выхваченным кинжалом сочленение доспеха.

Внезапно правое плечо пронзила острая боль. Сильно покачнувшись вбок, он резко осознал. Это был не меч. Это была пуля.

На мгновение обернувшись, он застыл в ужасе. Стрелки на второй баррикаде... они нацелили ружья на них. Они стреляли своим же в спины! «Предательство!» — молнией пронеслось в голове.

Он видел, как падают его товарищи, сраженные теми, кого они считали надежным тылом. Но осознать это до конца он не успел. Раненый, неспособный защищаться, он пропустил выпад своего не дремлющего противника. А секунду спустя очередной грохот выстрела сзади поставил точку в его жизни. Вспышка боли в голове сменилась вечной темнотой.

Он так и не увидел, как остатки их заслона добивают с двух сторон, а баррикаду деловито разбирают те самые солдаты, которые ее недавно «строили».

***

Альхорт стоял на балконе захваченной ратуши, лицо, обычно беззаботное, было перекошено от бешенства. Его идеальный план рушился, как карточный домик.

Внизу, на улицах Грюнбурга, творился ад. Предательство значительной части гарнизона обернулось полным провалом для него и его амбиций. Те самые офицеры, которых он, казалось, купил, запугал или переманил на свою сторону теперь отдавали приказы против верных ему наемников и солдат.

— Проклятый Франц... — прошипел он, сжимая кулаки так, что побелели костяшки. — Каким образом? Ты перекупил их? Или запугал?

В самом пекле битвы, среди дыма и крови, возвышалась фигура Императора. Альхорт видел, как Карл Франц одним ударом молота отправлял на тот свет одного его бойца за другим. Битва была проиграна: численное преимущество потеряно, а качеством его войска не блистали с самого начала.

Купец потянулся к амулету на груди. Золотая звезда пульсировала, давая надежду и силы. Он проиграл эту схватку, но не войну. Амулет был не просто дорогой безделушкой: силы, дарованные им, позволяли Альхорту мыслить на порядки быстрее любых людей, убеждать даже самых несговорчивых и находить прибыль в любых ситуациях.

Но сейчас важнее было другое свойство. Амулет позволял раствориться в тенях, пройти мимо врага незамеченным. Это была еще не полная невидимость, но уже очень близко к ней.

Окликнув своих самых верных охранников, он направился к окну. Альхорт сорвал с себя роскошный, расшитый золотом камзол, оставшись в простой серой рубахе. Он сжал амулет, и из него хлынул поток искажающей энергии, окутавший его самого и телохранителей.

Мир вокруг посерел. Звуки битвы стали глуше. Он почувствовал, как его тело словно исчезает для чужих взглядов. Он не стал невидимым, нет. Он стал незначительным. Пылью. Тенью на стене. Солдаты Франца могли смотреть прямо на него и не видеть ничего, кроме пустого места.

— Выиграй битву, Франц, —усмехнулся Альхорт, перелезая через перила балкона на задний двор. — Войну ты еще не выиграл.

Тенью скользнул он в переулки вместе со своими солдатами, пробираясь к трущобам на окраине. Туда, где легче всего было залечь на дно, пока не подвернется момент для удара... или побега.

***

Остатки восточных ворот Хельмгарта с грохотом обрушились на испещренную воронками и осколками землю. После трехчасового непрерывного обстрела укрепления дали роковую трещину. Карл Франц, ведший войска без отдыха от самого Грюнбурга, валился с ног от усталости, но его решимость перехватить инициативу у мятежников была тверже стали.

Сколько бы ни старался вражеский лидер укрепить эти позиции, понимая их уязвимость, за те четыре дня, что имперская армия шла к Хельмгарту, сотворить чудо было невозможно. Сама архитектура крепости сыграла против мятежников: бастионы Хельмгарта веками строились так, чтобы отражать угрозу из горных перевалов, а не со стороны родного Альтдорфа.

Прокрутив в голове схему укреплений, новоявленный Император обратил взор на тех, кто должен был обеспечить захват плацдарма. Корпус демигрифов, нетерпеливо бьющих когтями землю, и десяток паровых танков, чьи раскаленные стволы сейчас шипели под струями воды — механики спешно охлаждали и чистили орудия перед штурмом. Этой мощи было достаточно, чтобы перевернуть ход даже безнадежно проигранного сражения.

План был прост. Ведомый Францем бронированный клин ворвется в пролом и зачистит местность около укреплений города. Одновременно с этим пехота начнет штурм уцелевших стен и башен. Перегруппировавшись в городе, они начнут брать улицу за улицей, выкуривая мятежников из их нор и укреплений. Ударный кулак танков и демигрифов станет гарантией того, что повстанцы не смогут собраться для контратаки.

Беспокоил Франца лишь неизбежный штурм Цитадели в центре города. Последние, отчаявшиеся, враги соберутся там. Судя по донесениям агентов, лидер мятежников в Хельмгарте держал гарнизон в железном кулаке, являясь, личностью волевой и неординарной. Легкого боя ждать не стоило.

***

Капитан восьмого танка «Волчий клык» из недавно сформированного Железного батальона, Румий внимательно следил за проплывающей мимо местностью, отмечая возможные точки, откуда могла быть предпринята атака на вверенную ему машину.

Предыдущий штурм укреплений мятежного города был коротким, но оттого не менее кровавым. Он лично задавил гусеницами пару десятков врагов около стен, а горячим паром ошпарил ещё не меньше сотни. Пушка, которой он особенно гордился за её скорострельность, прорезала целые просеки в рядах тех странных солдат, закованных в потемневшую сталь. Они выдерживали ружейный выстрел в упор и разбрасывали обычных пехотинцев как тряпичных кукол, но даже им было не выстоять под натиском демигрифов, поддержанных залпами танкового батальона.

После короткой передышки на перегруппировку мобильный кулак разделили. Танки звеньями по два–три были распределены для поддержки наступающих частей, став ударными клиньями для основной массы войска. А Франц лично повёл корпус демигрифов на самые горячие участки боя.

Второй танк его звена, «Гнев Императора», срочно вызвали на крайний левый фланг, где неожиданная и удачная атака вражеской кавалерии по крупному скоплению их пехоты создала опасную ситуацию. Румий был спокоен за товарищей: «Гнев» с его многоствольным картечным орудием идеально подходил для мясорубки на узких улицах. Тем не менее тревога не отпускала. Без здоровой доли паранойи танкисту не выжить: чуть зазеваешься — и вот твоя машина лежит перевёрнутая в волчьей яме или дымится, подорванная на мине.

Вдруг Румий услышал звук. Он точь-в-точь походил на лязг гусениц парового танка, но с примесью странных, скрежещущих, почти органических ноток. Но ведь здесь больше не было союзных машин! Вывод напрашивался один, и он был пугающим: мятежники смогли заполучить вершину имперской инженерии. Немыслимо! Но этот звук он не спутал бы ни с чем.

— Стоп машина! Тревога! — заорал Румий в переговорную трубу. — Судя по звукам, к нам приближается вражеский танк! Экипажу приготовить главное орудие! Сектор — семь часов! Перенаправить всю тягу с паровой пушки на двигатель! Рулевой, готовность к маневрированию! Стрелок, дай красный сигнал из ракетницы!

Румий допускал, что мог ошибиться, что им просто забыли сообщить о подходе союзной техники со стороны территории противника, но лучше перестраховаться и ошибиться, чем потом горько жалеть, этот урок он выучил благодаря своей службе.

Спустя пару десятков томительных секунд на брусчатку улицы прямо напротив «Волчьего клыка» выехали две... конструкции.

Худшие опасения Румия не только сбылись, но и оказались излишне оптимистичными. Это было нечто демоническое. Имеющие очертания танков, машины противника были словно слеплены из хаотично наваренных, постоянно плавящихся и снова застывающих стальных листов. Из дыр в корпусе вырывались языки пламени и брызги расплавленного металла. От машин исходил чудовищный жар, искривляющий воздух, а то, что Румий принял за странный скрежет, оказалось чудовищным воем, исходящим из недр этих механизмов.

Отстранившись от смотровой щели, он взглянул на экипаж. Каждый из них видел, с каким ужасом им предстоит столкнуться, но ни один не дрогнул. Суровые лица мужчин, прошедших не один конфликт, были мрачны, но в них не было паники. Капитан кивнул. Они — экипаж легендарных имперских танков, они не отступят.

Если они оголят этот фланг этим чудовищам, то он может полностью рухнуть что сильно поменяет расклад битвы в сторону мятежнтков, нужно решать проблему здесь, выехать на соединении с "Гневом императора" гарантированно подставить его , увязшего в бою с рыцарями под удар этих творений. Нет. Им нужно держать этих демонов в обличье металла до тех пор пока не они не дождутся подкрепления. Румий был уверен: увидев красную ракету — знак высочайшей угрозы — Франц пришлет помощь. Нужно только выиграть время.

— Огонь! — скомандовал Румий.

Пушка «Клыка» рявкнула. Стальная болванка со свистом ушла в цель, ударяя в лобовую часть головного монстра. Со скрежетом вырвав куски металла, снаряд пробил текучую броню. Вражеская машина резко встала, издавая неистовый визг и чадя густым черным дымом.

В ответ вторая адская машина начала с противным хрустом изгибаться, её передняя часть вздулась, открывая вид на искаженное, сочащееся магией дуло. Грохнул выстрел.

Рулевой «Клыка» не сплоховал: танк сделал резкий рывок, приняв удар вскользь. Но даже этого хватило, чтобы машину сильно тряхнуло. Броня в месте попадания мгновенно раскалилась докрасна. Температура внутри боевого отделения резко подскочила, вызвав недовольные крики экипажа и в особенности машиниста, следящего за давлением.

Но противник не собирался останавливаться. Из трубы, торчащей спереди, вырвалась струя жидкого пламени. Вражеская техника с жутким рёвом начала разгоняться в их сторону. Огонь залил брусчатку, превращая улицу в ад. Имперская пехота, пытавшаяся стеной копий поддержать танк, в ужасе отпрянула, лишь мушкетёры с задних рядов продолжали стрельбу, к несчастью их было слишком мало чтобы оказать достойную пооддержку.

— Капитан! — голос машиниста срывался на визг. — Температура критическая! Вода в системе закипает, котел сейчас пойдет в разнос!

Румий посмотрел на надвигающуюся стену огня и демонического металла. Выхода не было. Он уже открыл рот, чтобы отдать приказ об отступлении, как вдруг он осёкся, его взгляд зацепился за фасад здания по левому борту.

Сердце пропустило удар.

Еще в юности, когда Румий учился в Гильдии Инженеров на архитектора, наставники часами вбивали им в головы схемы типовых имперских построек. О, как он ненавидел эти скучные чертежи, эти бесконечные расчеты нагрузок, из-за которых он в итоге и бросил учебу, сбежав в армию! Но теперь эти ненавистные знания стали спасительной возможностью.

Перед ним был «Муниципальный склад тип 4». Румий узнал его по характерной кладке и расположению несущих опор. Он помнил каждый узел в чертежах этого здания: хлипкие стены, просторные помещения без перегородок, предназначенные для легких грузов и быстрой отгрузки. Вся эта махина держалась лишь на четырёх основных колоннах, нависая над глубокими подвалами, основанными на них. Румий мгновенно просчитал вектор разрушения: если снести две ближайшие опоры, здание гарантированно рухнет под собственным весом.

— Рулевой, поворот на сорок градусов! Цель — ближайший угол того крупного здания без окон! — заорал он, перекрывая гул пламени.

— Капитан, это самоубийство! Мы застрянем! — завопили заряжающий и рулевой почти одновременно.

— Выполнять! — взревел Румий. — Полный ход, во имя Зигмара!

Вбитые годами рефлексы сделали своё дело: рулевой подчинился приказу, и машина рванулась прямо на здание.

План Румия был прост: протаранить стену, снести колонны корпусом «Клыка» и выскочить на параллельную улицу через задний двор. А преследующее их механическое отродье, которое ринется следом в пролом, будет похоронено под тоннами камня и щебня в подвалах склада.

Корпус танка с грохотом пробил кирпичную кладку. Пол, рассчитанный на тяжело груженные повозки, жалобно заскрипел под многотонной стальной тушей, но выдержал.

Машина почти сразу налетела на первую несущую колонну. Удар был страшным, но к ужасу Румия, камень лишь треснул — опора устояла. Времени сдавать назад и таранить снова не было: враг уже влетел в пролом следом за ними.

— Вперед! К следующей! — заорал капитан.

Танк, выжав из себя всё возможное, устремился дальше, с треском проламывая тонкие стены. И вот впереди показалась вторая колонна. На этот раз, подготовившись, машинист совершил резкий рывок, и машина с хрустом переломила опору. Но ведь первая всё еще стояла! Здание дрогнуло, но не рухнуло.

Румий обернулся, и облегчённо выдохнул.

Сегодня боги играли злую шутку, но в их пользу. Одержимая машина врага, ослепленная яростью, не стала объезжать препятствие. Она с разгона врезалась в надломленную первую колонну, довершая начатое. В ту же секунду «Волчий Клык» с грохотом выскочил на параллельную улицу. Склад позади него с грохотом сложился внутрь себя, поднимая тучи пыли и погребая оскверненный механизм под тоннами камня и щебня. Вой из вражеского танка на мгновение перекрыл грохот обвала, став по-настоящему душераздирающим, но вскоре он затих.

Экипаж, кашляя в пыли, напряженно вглядывался в серое облако, ожидая, что демоническая машина все же вырвется наружу. Секунды тянулись как часы. Ничего. Тишина. Румий позволил себе выдохнуть. Они сделали это.

И в этот момент из пылевого тумана с визгом вылетел снаряд.

Второй демонический танк! Тот самый, подбитый в начале боя, забытый в горячке боя. Он не был уничтожен. Оправившись от повреждений, механическое чудовище с дьявольской точностью выстрелило сквозь завесу, ориентируясь на тепло и чувство жизни.

Удар был сокрушительным. Снаряд угодил точно в место предыдущего попадания, раскалывая и пробивая ослабленную броню «Клыка». Машину с жутким скрежетом отшвырнуло на пару метров. Пылающее ядро пробило борт, и безумный жар мгновенно заполнил боевое отделение.

Стоны боли, запах горелого мяса и шипение пара смешались в одну какофонию. Большая часть экипажа погибла мгновенно. Румий, контуженный, полуослепший, пытался понять, где верх, а где низ.

Сквозь звон в ушах и рваную дыру в борту он увидел, как сквозь обломки к ним едет второе отродье ада.

— Нет... — прохрипел капитан.

Дрожащими, обожженными руками он попытался оттолкнуть тело мертвого наводчика от казенной части орудия. Тошнота подкатывала к горлу, мир вращался, но Румий упрямо тянулся к рычагу спуска. Только бы успеть... Только бы дать последний залп...

Но он не успел.

Вражеский танк с лязгом врезался в бок «Волчьего клыка», окончательно сминая искалеченный корпус. Удар швырнул тело капитана о противоположную стенку, ломая кости. Последнее, что увидел Румий перед смертью как в широкую пробоину танка щедро льется выжигающее всё живое жидкое пламя.