Стальной Рассвет. Часть Вторая

ГЛАВА 1

Ледяной ветер пронизывал до костей. С собой он приносил маленькие мерзлые кусочки земли и песка, забивавшиеся в рот и глаза. Люди воротили голову в сторону от решетки к внутреннему двору. Резкими кинжальными движениями ветер врывался к телу, обдавая холодом и сбивая дыхание – грязные обмотки не спасали от его порывов. Совсем. Не спасала от него и бочка, возле которой все грелись в центре двора: все горючие материалы закончились четыре дня назад. Люди медленно бродили из стороны в сторону, пошаркивая, пряча голову к плечам, или, сбиваясь маленькими группками, перешептывались, некоторые просто сидели в прострации, обхватив голову руками. У длинной, кирпично-блочной, давно обезцвеченной суровыми ветрами и напорными дождями, стены было больше всего людей – там было теплее всего; остальная часть двора, диаметром метров 30, проветривалась полностью – сетка рабица с колючками отлично всё пропускала.

Это был тюремный двор. Полный отчаяния и страха.

Наверху, на подмостки, с которых открывался прекрасный обзор на этот рабский «загон», вышел мужчина в теплой засаленной куртке с поднятым воротником – из-под нее проглядывала, слегка топорщась, броня. Он закурил и, скалясь, оглядывал людей внизу. Его обступили еще двое громил с автоматическими винтовками наготове. Еще несколько затяжек и сигарета развалилась, осыпав пеплом пальцы. Тот, даже не одернув руку, повернулся к своему человеку:

- Мне скучно, несите «Бозар».

Бандиты метнулись исполнять поручение. А мужчина, не обращая на яростные порывы ветра, чуть облокотился на перила подмостков и крикнул вниз - для него эти люди были не больше, чем стадо на убой:

- Эй, козлы! Че, холодно вам? Щас попрыгаете, согреетесь!

Бандиты вернулись с тем самым оружием. Он закрепил легкий пулемет на периле и без раздумий открыл огонь по двору. Он особо не целился, но старался стрелять возле ног несчастных. Гильзы веером вырывались из затвора, сопровождаемые громким злобным хохотом работорговцев. Хаос обуял всех тех, кто был внизу. Испуганные люди, попавшие под обстрел, инстинктивно поджимали ноги, прыгая и отбегая в сторону. Один пожилой человек просто стоял на месте: пули раздробили ему ногу, он упал - пули тут же вонзились в его тело. Остальные в панике разбегались, толкая друг друга наземь. Сваленный толчеей узник тоже не успел подняться - его тут же поразили с десяток патронов – лохмотья окрасились в красный. И только когда большинство обуянных ужасом людей сгрудилось у дальней стены, буквально нависая друг на друге, в невозможности убежать дальше, тюремщик закончил стрелять.

- Танцы закончились, девочки! В хату! – прокричал мужчина с «Бозаром», его скулы сжало от ярости. Своему человеку же он броско указал:

- Иди, открой скотам переход.

Второй тюремщик, повинуясь приказу, спустился по громыхающей железной лестнице вниз и отомкнул сетчатые, подбитые листами стали ворота, отделяющие внутренний двор от кирпичного барака, который с трудом смог вместить всех узников.

Несчастные, вереницей, заторопились внутрь, где было теплее и относительно безопаснее. Среди них был паренек без ноги: держась руками за плечи товарищей, он вприпрыжку передвигался через толпу. Когда все оказались внутри, тюремщик закрыл на ключ больший двустворчатые двери барака и пошел обратно, сморщив нос - от рабов несло за километр.

- Ты поаккуратнее, Хогг, на твоих развлечениях мы потеряем весь заработок. Ты ж тех даже не покалечил, а замочил! Их теперь никто не купит! Даже на корм не пустить, псы такое жрать не будут! – обратился к тюремщику один из бандитов.

- Заткнись, Остин! Хочешь заменить кого-то из них, помариноваться в бомжатнике? А может, устроим забег по заминированной полосе? Где ты будешь солировать? – хамовато отвечал тот. Бандит приутих.

- Босс, завтра прибудет тот странный тип из… блядь, как его там, Легиона; обещал в этот раз быть при деньгах, чтобы прикупить рабов. В его гнилые отмазы, что все наличные прошлый раз утонули, когда он переплывал Мичиган, я не верю, уёбок небось просто хотел сбить цену.

- Если предложит оскорбительно мало, расстреляем и его. Не он первый, не он последний. Покупатели еще найдутся. А в месть Легиона я не верю, не доберутся они до нас. Консервноголовые перекрыли им все подходы, они только по озеру и могут сюда доплыть, - Хогг сплюнул и почесал клочкообразную бороду, в которой затесались кусочки мелкого мусора. – Расходимся, жрать охота.

-----------------------

Как только снаружи всё стихло, Люк, поморщившись, присел в углу:

- Спасибо вам друзья еще раз. Что не бросаете меня.

- Ерунда, нам и надо держаться вместе. В таком месте мы сможем выжить, лишь помогая друг другу. - Произнес один из знакомых Люка, необычным твердым акцентом, делающим упор на произношение согласных звуков. Лицо в ритуальных татуировках, необычная прическа уже перестала быть форменной из-за давно безконтрольно разросшихся волос; крепко сложенный парень, внимательно оглядывал остальных присутствующих. Второй присел рядом и в знак согласия, похлопал Люка по плечу. Эти двое были выходцами из племени, живших в Большой Фенне – поселении у Священной пещеры – том месте, где Люк оказался после событий у Питта. Аквиппа и Блуждающий Ветер – были их ритуальные имена, оба возрастом около 25 лет; выглядели куда бодрее и здоровее большинства пленников, хотя старались горбиться и кашлять в присутствии работорговцев. Науку притворства они освоили еще с детства. Вместе с этими двумя, Люк, на их резвых лошадях, и спасся от опустошительного нашествия троггов.

- Сколько мы уже здесь, кто-нибудь ведет подсчет? – спросил парень, растирая ноющее колено.

- Много солнц и много лун минуло, - сметливо отвечал Блуждающий Ветер, - уже скоро грядет цикл Ласкового Солнца, что все вы зовёте Весною; тени станут короче, а звери опаснее, но Богиня никогда не оставит нас! - он воздел руки к небесам в молитве.

Все окружающие непонимающе и с презрением уставились на него – хотя тот проделывал этот жест каждый день, они до сих пор не привыкли. Порядка тридцати человек, ютясь на крошечном пространстве, буквально нос к носу, ворочались в полуприсяде. Кто–то задел миску – еду не приносили уже второй день. Дырявые матрацы источали запах едва ли не более бронебойный, чем сами узники. Некоторые, охая и сжав зубы, принялись заново перематывать старые раны – после беготни повязки истерлись и испачкались еще больше; другие с нескрываемым безпокойством осматривали раны новые – если произойдет загрязнение или нагноение им никто не поможет. Хриплый кашель, словно непрошенный гость, слышался то тут, то там, нервируя. Суровые ветра не проникали внутрь - стены без единого зазора; но и тепло здесь не было. Пленников грел жар их собственный, то ли от неизвестной болезни, то ли от выплеска адреналина.

- … До сих пор себя корю, что завел нас в ловушку… бедные кони... пошли на ужин этим ублюдкам... - Аквиппа облокотился затылком о стену.

- Я спрашивал о днях потому, что во мне еще теплится надежда, - продолжил Люк украдкой, - безумная надежда идиота. Или просчет… Но… нам, возможно, помогут… сбежать.

- Кто? – в полголоса оживленно спросил Блуждающий Ветер, но эти слова услышали все присутствующие, разом подняв головы, очнувшись от тягостных мыслей.

- Трогги, - парень не понижал голос, - если мои знания меня не подводят, нас везли на север, туда же устремились и трогги. Пройдя безплодные земли, они все же найдут это место. Вот сколько времени им надо, чтобы добраться сюда?

- Что за трогги? – прохрипел седой мужчина неподалеку, выразив общую заинтересованность. На парня смотрели уже вообще все – взволнованные, грязные, в копоти и пыли лица слегка освещали 2 небольшие лампы на потолке.

- Лучше бы вам не знать и не видеть этих чудовищ, - остерегающе покачал головой Люк, перед глазами у которого до сих пор всплывали волны ужасных монстров, наводняющие улицы Большой Фенны, хрипя, брызжа ядовитой слюной и набрасываясь на всё живое. – Если они нападут, патронов у работорговцев не хватит, их там тысячи.

- Дурак, ты, парнишка. Так и мы тоже не выживем, у нас даже оружия нет! – подметил еще кто-то.

- Кому-то может повезти; других вариантов просто нет. Хотите подохнуть сражаясь, или от холода, голода и болезней в этой обоссанной безымянной помойке? Коротать безсмысленные, безпросветные дни в неволе и унижении? Или может пойти безродной шалавой и посудомойкой к новым «любвеобильным» хозяевам, который вас купят за безценок? - Люк обвел проверяющим взглядом присутствующих. – Оглянитесь вокруг: тюрьма то приметная, стены высятся на десяток метров, а вокруг – ничего, лишь пустошь. Все мы не раз смотрели сквозь сетку наружу - там ничего. Ничего приметного. Они непременно нас найдут. Или… Кто-нибудь другой… Найдет. - При этих словах парень вспомнил паладинов в силовой броне.

- Бравада, как всегда. Ебальник только лишний раз открывать, тепло выпускать, - буркнул кто-то из полутьмы.

- А вдруг парень прав? На что еще нам надеяться? Раньше и вообще просвета не было…

Последующие слова породили оживленную дискуссию, все переговаривались, обсуждали, спорили, прикидывали варианты, мечтали… Свет отключили, наступила ночь.

Примерно через два часа, когда многие уже спали, на дверях барака лязгнули, открывшись, дверные засовы. Маленькое помещение озарили лучи подствольных фонариков, высвечивая разбуженные, встревоженные лица, лежавших вповалку людей. Центральным из вошедших был Хогг, главный тюремщик. Он затянулся сигаретой:

- Какой?

Работорговец светом фонарика выцелил парня в углу:

- Вон тот. Калека. Без ноги который.

- Выволокавайте его сюда. Быстро. У меня глаза слезятся от запаха этой швали.

Двое работорговцев, жестко расталкивая руками и ногами людей, добрались, подхватили Люка подмышки и силой выволокли его на улицу, несмотря на все протесты его друзей: Аквиппа даже получил в грудь прикладом.

Дверь закрылась, всё стихло.