Старенький телефон

Так уж получилось, что к 55-ти годам жил я совершенно один. Нет, не остался один, а именно жил. У меня была жена и два сына, брат и внук, но общались мы не часто, а уж виделись откровенно редко. Старший сын Кирилл был офицером Северного флота, и жил со своей женой и сыном (моим внуком) в Северодвинске. А я в Питере. Понятно, что чаще чем раз – другой в год мы видеться не могли. С братом отношения были какие-то индифферентные – после того, как он кинул меня с родительским наследством, которое почти целиком отошло ему, общались мы не часто, и точно исключительно только по делу. Родители, как Вы поняли, у нас умерли, а с ними исчезла и площадка, на которой мы собирались всей семьей. Иногда мы с братом ездили к ним на могилку, но в последние годы все больше порознь.

Жена моя вдруг после восьми лет совместного проживания, решила уехать в Кронштадт (была у нее там небольшая двухкомнатная квартира), и сынишку шестилетнего Даню с собой забрала. Я мотался к ним стабильно раз в неделю, возил гостинца, покупал и готовил еду, подарки разные, как ей, так и само собой сыну, учил его кататься на велосипеде, играть в шахматы, отводил и встречал с секции баскетбола, деньги им давал. Тяжеловато немолодому мужчине по пять часов на одну дорогу тратить, но что делать?

При этом, жена мне почти не звонила, ссылаясь на занятость в школе, где реально проводила много времени, преподавая математику в 5, 7 и 8 классах. Ну, разве что когда просила, чтобы я получил какие-то ее заказы в «закупках» или когда ей были нужны дополнительные деньги. Со временем перестал звонить и я: говорила она со мной сухо и мало, всегда была чем-то занята, и мне это в конце концов надоело.

Работать мне было не надо, так как приличная военная пенсия и очень хорошие пассивные доходы (я о себе позаботился), позволяли не думать о деньгах, прилично питаться самому и обеспечивать жену и маленького ребенка. Да и не хотелось работать – гипертония мучала порою очень жестко. Так что на работу на постоянной основе выходить я просто не мог.

Иногда надувался пивом и сухим вином, и тогда время проносилось со скоростью курьерского поезда, не оставляя порою в памяти никаких воспоминаний за недельный, а то и больший период. Впрочем, это было счастливое время, похмелье только все портило. Отходил потом несколько дней.

Как я писал выше, родители мои умерли, и мама уже больше десяти лет не звонила по нескольку раз в день с вопросом, как у меня дела? Она вполне могла звякнуть и ночью, с той же непосредственной любознательностью, чем порою приводила меня в бешенство. Да и отец нет-нет, да и набирал мой номер, обсуждая со мной какие-то рабочие моменты, или строя планы совместного проведения праздничных или просто выходных дней.

Как теперь мне не хватало того, что раньше меня порою весьма раздражало. Вот уж воистину: что имеем – не храним, потерявши – плачем!

Впрочем, все что я написал, это некая прелюдия к сути того, про что я собирался рассказать.

2025-й год подходил к концу. Век нанотехнологий, дерзких инноваций, искусственного интеллекта, сумасшедших планов по освоению космоса, дроновых войн, а также бестолковых и быстрых решений, иногда приводящих к прямо противоположным от задуманных результатам.

А я безнадежно застрял в 80-х годах прошлого века. В лучшем случае – в 90-х. Не стану уточнять подробно в чем это выражалось, замечу лишь, что никакими смартфонами я не пользовался, а для общения использовал кнопочный телефон без выхода в Интернет и даже без цифровой камеры. Да и общаться-то было почти не с кем – в месяц платил по 35-40 рублей, редко когда за сотню переваливало.

Зато в доме был подключен стационарный телефон: мобильная радио трубка с базой в большой комнате, куда я почти не заходил, и шикарный стилизованный под старину аппарат в прихожей. Каждый из нечастых гостей, кто впервые видел это чудо, приходил прямо-таки в восторг. Правда, когда выяснялось, что аппарату не сто тридцать, а всего лишь тридцать лет, интерес несколько спадал. Но позвонить по нему все равно просили. Да, Бога ради!

Впрочем, тридцать лет – тоже не мало. И работал он превосходно, ни разу не подведя меня за это время. Только из-за этого аппарата я и платил по 600 рублей каждый месяц за телефонную точку. А помните: за мобильник раз в 12-15-ть меньше!

Откровенно говоря, после ухода из жизни родителей, по стационарному номеру мне никто кроме жены не звонил. Да и знали этот номер единицы! А последний год и она делала это не чаще пары-тройки раз в месяц. Вру! Один раз позвонили мошенники, и развели меня, получив доступ к Госуслугам. Я тогда быстро со всем разобрался, и ничего не потерял, но понервничать пришлось здорово!

Короче! Очень мне хотелось его отключить. И то сказать: зачем деньги, пусть и небольшие, но платить за то, чем ты практически не пользуешься. И вот в один из своих грустных долго тянущихся дней, принял я решение обрубить телефонную точку.

Подсел к компьютеру, и стал искать, куда в таких случаях звонить или ехать надо. И тут вдруг зазвонил старенький телефон в прихожей.

«Странно, - подумал я, - а почему радио трубка не сигналит? Разрядилась что ли?»

Она лежала рядом, и полный ряд делений на ней, показывал, что с зарядкой все нормально. Но она молчала, а старый телефон в прихожей не унимался. Я встал из-за компьютерного стола, прошел в прихожую и снял трубку.

- Алло!

- Здравствуй, сынок, - услышал я голос своей матери.

Меня будто кипятком обдало! Спазм сковал горло.

- Что за шутки, - прохрипел я, - вы кто?

- Я твоя мама, - был ответ.

- Моя мама умерла больше десяти лет назад…

- Не вешай трубку, - угадала она мой первый порыв, - я больше не смогу позвонить тебе. Мне и так пошли навстречу, нарушив все мыслимые и не мыслимые правила. У нас мало времени.

Из глаз хлынули слезы, затряслись губы – я почему-то поверил невидимому абоненту.

- Мам.. мамочка… мама… - Мямлил я не в силах сосредоточится на каком-то конкретном вопросе, - мамуля… К-как… как вы там?

- Не беспокойся за нас, у нас с папой все хорошо.

- Я… я хочу к вам!

- Всему свое время, и мы обязательно встретимся, но лучше, чтобы это случилось попозже.

- Меня ничего здесь не держит! – Выпалил я в каком-то отчаянном порыве.

- Не говори так. А маленький Даня? А Кирилл на Севере, а внук, который так обнимал тебя в последнюю вашу встречу.

- Вы все видите? – Я засмущался, не хотелось, чтобы всё.

- Нет, но кое-что мы знаем. Папа передает тебе привет.

- Мама… Папа…

- Сюда идут, я больше не могу говорить. Мне разрешили позвонить тебе только чтобы предупредить: не отключай телефон! Он тебе еще приго…

В трубке послышались короткие гудки.

- Мама! – Заорал я, - мамочка! Не уходи! Поговори со мной!

Но я слышал лишь «пи-пи-пи».

Аккуратно положил трубку на рычаги.

Слезы высохли, а про этот звонок я никому, понятно, не сказал – не поверят, а то еще в психушку упакуют. Да и мне со временем он стал казаться не реальным, какой-то галлюцинацией, в лучшем случае – сном.

А летом следующего года я поехал в деревню, где вырос. Там с друзьями детства мы под хорошую закуску – жареное мясо, овощи с грядки, всякие засолки, маринады и прочее, хорошенько набрались самодельного вина.

Вернувшись домой, я обнаружил отсутствие мобильного телефона, где-то оставил, а может и потерял. Стоил он копейки, но жалко было утраты базы данных телефонных номеров. Впрочем, на тот момент мне было на это наплевать.

Попив еще несколько дней пивка, иногда прорежая его сухим из «Крымских вин», я наконец решил, что мне хватит. Предстояло привести себя в порядок. Чувствовал я себя очень плохо, но стоически переносил и рвоту, и головную боль, и бессонницу, и еще черти чего, что являлось неизменным спутником алкогольного отравления. Обычно через два-три дня я входил в норму, и долго потом в сторону алкоголя смотреть не мог.

Но на этот раз что-то пошло не так. На вторые сутки мучений, у меня в голове вдруг как будто петарда разорвалась, мысленным взором я увидел большое красное пятно в мозгу, и на какое-то время потерял сознание.

Придя в себя, попытался встать, но чуть не свалился – левую ногу я не чувствовал, да и одноименная рука висела плетью. Глянул в большое зеркало, поставленное прямо на пол напротив кровати – лицо было слегка покосившимся.

«Инсульт, - догадался я, - надо звонить жене».

Но мобильника у меня не было, а трубка радиотелефона, куда был забит номер ее домашнего телефона, оказалась разряженной. Кое-как слез с кровати, и пополз к старенькому аппарату в прихожей.

Наконец дотянулся и снял трубку. Но оказалось, что мобильник жены я не помню. Слава Богу, что на тумбочке была специально на такой случай приклеена бумажка с номером неотложки по Фрунзенскому району. Дрожащими пальцами набрал номер.

- Алло, неотложная помощь? У меня инсульт, запишите адрес…

Мою заплетающуюся речь разобрали с третьего раза.

- Есть, кому открыть дверь?

- Нет, я один. Сам… сам открою…

Я дополз до двери и сдвинув собачку замка, толкнул железную дверь. На этом силы оставили меня, и я вырубился прямо на полу в коридоре. Как меня выносили из квартиры, я не помню.

И вот прошел почти месяц. Я уже иду на поправку: лицо встало на место, рука двигается, да и ходить уже получается, но с палочкой. Приходила жена с маленьким Даней, правда только один раз. Зато старший с Севера звонит через день, скоро собирается сам пожаловать – договорился с начальством. Брат занимается своими делами, не уверен, что он вообще знает о моей болезни. Черт с ним.

А я лежу на белых простынях и здоровой рукой дописываю этот рассказ.

Я по-прежнему никому не рассказывал о том разговоре с мамой, да и сам не уверен, не померещился ли он мне, не приснился ли? Но старенький телефон мне очень помог, теперь-то я его точно не отключу. Врачи сказали, что еще бы час-полтора и меня бы не спасли. Но все хорошо, что хорошо кончается. Я живой. Встреча с родителями откладывается. Хорошо это или плохо – я не знаю, но буду жить надеждой, что рано или поздно смогу их обнять. Обнять тех, кто даже оставив этот суетный мир, помнит и любит меня…

03.12.2025 год