Старое русло

Лёгкие Деяна жгло огнём. Каждый новый шаг отдавался болью в одеревеневших ногах. Они едва слушались его. Разъезжались в мокрой грязи. Цеплялись за мёртвые корни и жесткую болотную лозу.

Мужчина, неизвестно в какой раз, рухнул на вязкую землю, добавив ссадин на избитое тело. Разодранная, измазанная грязью и кровью рубаха уже мало чем походила на одежду. Почти все вещи – потеряны где-то в пути. Остался лишь мех с водой, длинный нож на поясе, да острая стальная рогатина, в которую он вцепился мёртвой хваткой.

Шатаясь, словно пьяный, селянин с трудом поднялся с земли и с тупой одержимостью побрёл дальше. Глаза едва различали путь в багряной закатной тени. Да того и не было – последние намёки на тропу давно пропали.

Не мелькай впереди спина провожатого, Велера, Деян неизбежно заблудился бы и сгинул в трясине. Идущий впереди ловчий иногда оглядывался на измученного спутника, но только скорбно качал головой, не говоря ни слова.

Так продолжалось до тех пор, пока лес вокруг окончательно не проиграл схватку с болотом. Земля начала круто уходить вниз, к оврагу, в склонах которого ещё угадывались очертания речных берегов.

Велер остановился возле старого бревна, стоймя вкопанного в последний клочок твёрдой земли. С него гирляндой свисали полуистлевшие путанки и обереги.

– Старое русло Босницы, – сказал ловчий тихо, словно боялся, что их кто-нибудь услышит. Вот только Деян и сам едва разбирал слова, оглушенный воем мошкары и гулом крови в висках.

– Куда?.. – звук собственного голоса больно резанул Деяну по ушам. Слабый, хриплый. Словно вой мертвеца.

– Не знаю, – сказал Велер с сожалением. – След оборвался раньше. Но других путей тут нет – только вниз, вдоль русла. К Старому Босу.

Деян не нашёл сил ответить и просто кивнул вперёд. Ловчий с хмурым видом покачал головой.

– Нет, кузнец. Я дальше не пойду.

– Веди!

Из горла Деяна вырвался низкий рёв. Лицо скривилось от злобы. Он решительно шагнул к ловчему, и тот отшатнулся к самому краю обрыва.

– А если б северяне твоих жену и дочку увели? Твою семью забрали? Тоже бы не пошёл дальше, пёс?

– Опомнись, Деян! Один я тебе только и помог!

Глядя на его побледневшее лицо, кузнец остановился. Ярость отступила, и на её месте разлилась тоскливая пустота и острая боль.

– И толку с того?..

Ловчий, не спуская глаз с обезумевшего спутника, осторожно шагнул в сторону, отдаляясь от оврага.

– Я тебе говорил, Деян. Эти болота – дурное место. Северяне о том не знают, но никто из местных сюда не суётся с тех самых пор, как Босница переменила своё русло. С тех пор, как жители старой деревни исчезли.

– Да плевал я на болота! И на проклятую деревню! Веди меня дальше. Ублюдки забрали мою семью! – грудь кузнеца вновь обожгло гневом.

– Но мою – нет! – вдруг рявкнул в ответ Велер. – Моя семья жива, хвала Зверю. И ждёт меня дома. И я вернусь к ним.

Двое мужчин уставились друг на друга взглядами, пышущими злобой.

– Мы и так зашли слишком далеко, – уже спокойнее сказал проводник. – Ну нагонишь ты северян, и что? Ничего. Надо было дождаться ратников из города. Но ты ползал в грязи, выл как раненый пёс, молил о помощи. Я тебя пожалел. Повёл туда, куда не летают даже птицы...

Следопыт набрал воздуха, чтобы сказать ещё что-то, но с горестным стоном выдохнул и махнул рукой.

– Дальше ты, Деян, сам по себе. Ты, и твоя отравленная болью надежда.

– Катись, птицелов, – процедил Деян. Сплюнув под ноги ловчему, мужчина обошёл столб и захромал вдоль оврага. Немного погодя его догнал голос Велера:

– Держись столбов с оберегами. Русло выведет тебя к деревне. Надеюсь, Зверь за тобой присмотрит...

Последние слова ловчий сказал на ходу, спешно удаляясь по пути, которым они пришли сюда. Некоторое время Деян ещё слышал чавканье его сапог, пока гул болота и собственное хриплое дыхание не поглотили все прочие звуки.

Остатки дня ещё боролись с наползающей вечерней тьмой, но срок этой борьбе уже подходил к концу. На затянутом ряской дне оврага собирался серый туман, будто вытягивающий из болота остатки дневного света и тепла.

В груди Деяна, тесня усталость, боль и злобу, шевельнулся страх. Кузнец давно этого ждал. Он, в общем-то, никогда не был храбрецом. Под маской хмурого и резкого норова всегда дрожала пугливая кротость. Он не обманывался на сей счёт и раньше, и уж тем более теперь, когда ему и впрямь было чего бояться.

Сильнее всего – за жену и маленькую дочку, что угодили в плен к проклятым северянам, подобно ночной буре налетевшим на деревню. Среди тьмы, огня и крови Деян не успел прийти к ним на помощь, и лишь позже – слишком поздно – люди рассказали о случившемся несчастье.

В былые времена такие налёты терзали прибрежные земли каждое лето, пока на судоходных реках и окрестных холмах не выросли заставы и остроги. Северяне обломали об них зубы и ушли искать более лёгкой добычи. С ними ушёл и страх, уступив место беспечности. Но об руку с беспечностью всегда шествует беда. И годы мира вновь разбились о северные ветра.

Боялся Деян и за свою жизнь. Он не знал, что будет делать, если догонит лиходеев, спешащих к кораблям. Их было дюжины полторы, и, хоть в плену у них было ещё пятеро односельчан кузнеца, помощи ждать было неоткуда. Люди из деревни решили дождаться ратников из острога.

Но Деян знал, что к тому мигу будет слишком поздно. Северяне шли коротким путём. Там, где нет ни дозоров, ни патрулей. Через земли, которые местные обходят десятой дорогой. И не без причины.

Да, глубже всего в сердце засел самый жуткий страх – перед этим местом. В давнее время, деревня, а с ней и речка, на берегу которой та была построена, находились в другом месте. Тогда здесь не было ни болот, ни тёмных оврагов. Лишь зелёные поля, пусть и не податливые для плуга, но полные тучных стад.

В одночасье всё изменилось. Что-то произошло в холмах на западе, откуда брала начало река Босница. Нечто среди древних великаньих курганов заставило поток выйти из берегов, смыв старую деревню и затопив обширные земли вокруг. А после река и вовсе изменила русло.

Затопленная область превратилась в непроходимую топь, которую вот уже много поколений не могло высушить солнце. Над мёртвыми лесами и глубокими оврагами поднялись густые туманы, в которых без вести пропадал всякий, кто бы ни отважился войти в них.

Ни зверь, ни птица не желали приближаться к этому месту. Да и вокруг него творилось неладное – те охотники, что из числа самых смелых и безрассудных, рассказывали о разорванных на части тушах дикого зверья и заблудившейся скотины.

Деян всегда посмеивался над этими россказнями. Но и проверять их никогда не стремился. Может, здесь и не было никакого лиха. Однако правдой было и то, что никто из жителей старой деревни не покинул её, когда река вышла из берегов. Ратники, что попытались тогда прийти людям на помощь, обнаружили селение пустым.

– Это просто болото, – злобно прорычал Деян. – Болото с ублюдками, похитившими мою семью.

Он, наконец, заметил следующий столб, торчащий из земли на самом краю оврага. Почти все обереги с него исчезли – на ветру колыхалась лишь последняя гнилая путанка из перевязанных лозой прутиков вербы. Когда Деян подошёл ближе, он увидел на влажном дереве свежие зарубки и остальные охранные знаки, втоптанные в грязь под столбом.

– Скоты, – сплюнул кузнец. Дорогой он не ошибся.

Битва за небо подошла к концу. Рваные облака запылали в кровавых лучах угасающего солнца. Деян спешил изо всех оставшихся сил, стремясь пройти как можно больше, прежде чем земля под ногами скроется во тьме и тумане.

Холм, по которому кузнец и ловчий шли до старого русла, стал уходить пологим склоном вниз. Почва становилась всё более влажной, повсюду замелькали подёрнутые ряской лужи. Деян несколько раз оступился, окончательно измазавшись в чёрной грязи и вымокнув до нитки.

В безумном отчаянии он совершил ещё один рывок, то пытаясь бежать на двух хромых ногах, то припадая на четвереньки, словно дикий зверь. С глухим плеском в одной из луж скрылся его мех с питьевой водой. Где-то выпал нож.

Он не успел. До столба у подножия холма мужчина добрался одновременно с туманом, волной выплеснувшимся из оврага. Небо, в последний раз вздохнув бледным сиреневым светом, утонуло в чернеющей синеве ночи.

Кузнец схватился за очередной гнилой столб ладонью, в одночасье ослепнув. В висках гулко стучало сердце, из груди вырывалось хриплое дыхание. Глаза рассеянно метались по густой черноте вокруг, не способные ни за что зацепиться.

Несколько мгновений он не решался отпустить столб – последнюю нить, связывающую его с реальностью в океане болотного морока.

– Это не конец... – горло кузнеца сдавило болезненным спазмом. Он почувствовал, как конечности немеют от ужаса. Деян яростно замотал головой и вдруг с надрывом закричал:

– ЭТО НЕ КОНЕЦ!

Оцепенение на миг отпустило Деяна. Осторожно прощупывая путь древком рогатины, он торопливо шагнул вперёд, во тьму.

Первый шаг упёрся в твёрдую землю. Но на том везение кончилось – второй увёл ногу по колено под воду, и та завязла в густой грязи на дне. Деян, выругавшись, завалился на спину и начал быстро водить руками вокруг себя, пытаясь ухватиться за что-нибудь.

Наконец, пальцы нащупали какой-то предмет. Деян инстинктивно схватился за него, но, сжав сильнее, с криком выпустил и в ужасе забился в своей западне. Потеряв сапог и ободрав в кровь руки, он всё же вырвался из трясины, и тут же откатился в сторону.

Долгое время кузнец лежал на земле, сотрясаемый крупной дрожью и хриплым, судорожным дыханием. Но лишь рассудок и силы вернулись к нему, он заставил себя осторожно подползти обратно к своей страшной находке. Дрожащие пальцы коснулись холодной мягкой кожи.

Мертвец.

Деян провёл ладонями по лежащему в грязи телу. Под пальцами зашелестели звенья стальной кольчуги. Северянин.

Кузнец попытался найти пояс, где могло бы висеть огниво, но ладонь наткнулась на разрыв в броне, липкий от крови. Мужчина инстинктивно коснулся раны, и в этот миг труп неожиданно вздрогнул и захрипел.

Деян отшатнулся в сторону. Колени разъехались во мху, и кузнец с размаху свалился на другое тело. С ужасом и отвращением он почувствовал, как руки в поисках опоры погружаются в липкое месиво из чьих-то ледяных внутренностей.

Завалившись набок, мужчина ужом отполз в сторону и замер, вслушиваясь во тьму. Совсем рядом послышались чьи-то влажные шаги. В вязкой тишине раздался звук вытаскиваемого из ножен меча.

Плохо понимая, что он делает, Деян тихо поднялся на четвереньки и, оттолкнувшись босой ногой, прыгнул на звук. Плечо со звоном врезалось в закрытую кольчугой грудь жуткого создания, и то, не выдержав натиска, упало на спину.

В тот же миг кузнец получил чудовищный удар по голове, от которого едва не лишился чувств. По виску заструилась горячая кровь. Чудом оставаясь в сознании, мужчина прижал чудовище к земле и ударил твари по голове.

Первый удар прошёл мимо, и кулак с омерзительным чавканьем ушёл в жидкую землю. В ответ кузнец получил ещё один тычок в рёбра, разлившийся по телу пронзительной болью.

Деян взревел и нанёс ещё удар, на этот раз в цель. Кулак с хрустом врезался в нос мертвеца и тот громко застонал. Мужчина без промедления ударил ещё раз, угодив северянину в скулу. Тот взвыл ещё громче. Деян услышал, как на землю с глухим звоном падает меч и почувствовал, как ладони мертвеца хлопают его по плечам.

– Haetta. Стой... Haetta... – с мольбой в голосе захрипела тварь.

Деян положил ладонь на шею своего противника.

– Сожри тебя волки, да ты не сдох! – запоздало сообразил он. Мужчина сделал несколько вдохов, переваривая эту мысль. А затем сильнее сдавил пальцы на горле врага.

– Это ненадолго.

Кузнец злобно оскалился и начал душить северянина. Тот отчаянно замахал руками и сдавленно захрипел, пытаясь что-то сказать.

Поначалу Деяну было глубоко плевать на это. Он ощутил, как слабеет хватка налётчика и стихают его хриплые стоны. А вместе с ними и все остальные звуки.

И тогда селянин с пугающей ясностью осознал своё положение.

Хватка его рук ослабла, и северянин судорожно набрал в лёгкие воздух. Скрипнув зубами от досады, Деян обратился к нему:

– Хочешь пожить ещё немного – добудь нам свет. Но только, пёс, дёрнись в мою сторону...

Селянин отодвинулся в сторону от врага, и тот, с болезненным стоном, начал подниматься на ноги, позвякивая кольчугой.

– Vá... Тяжёлая рука, – сказал северянин. Он хорошо говорил по-местному, хоть и с сильным акцентом. Его лёгкие вдруг зашлись странным прерывистым кашлем. Деян не сразу понял, что его противник смеётся.

– Какого беса ты скалишься, сволочь? – кузнец почувствовал, как в нём снова вздымается злоба.

Северянин, продолжая хрипло посмеиваться, с шумом протащил по земле что-то тяжелое. Через миг Деян услышал звон кремния об металл и увидел первые искры. Ещё несколько попыток, и первые языки пламени поднялись на чёрном полотне трута.

– Сухой. Повезло. – Северянин бережно поднял трепещущее пламя, и мгновением позже от него занялось промасленное полотно факела.

Теперь кузнец мог рассмотреть врага. Мужчина средних лет, невысокого роста, с густыми рыжими волосами и жидкой неказистой бородкой. В нём не было абсолютно ничего особенного. В иной жизни его можно было бы принять за такого же селянина, каким был и сам Деян. Если бы не окровавленная кольчуга на теле, и не тяжёлый северный меч в руке.

– Кто это сделал? – Деян кивнул на три рваные борозды в доспехе.

– Твари, – северянин пожал плечами и оскалился в усмешке. – Я сперва принял тебя за них.

– За кого? – с похолодевшим сердцем переспросил кузнец. Его противник молча обвёл взглядом место, где они стояли.

Глаза Деяна выхватили в неверном свете факела, приглушенном туманом, силуэты нескольких тел. Приглядевшись, он не сдержал ругани. Тела были разорваны на куски.

– Кто...

– Не знаю, – резко ответил северянин, – налетели перед закатом, едва мы спустились в эту топь.

– А пленники? Где они? Отвечай! – Деян двинулся к воину, поднимая рогатину.

Северянин никак не отреагировал на угрозу. Лишь пожал плечами и кивнул в туман.

– Части, вроде, удалось спастись. Кто-то из наших увёл их дальше по руслу.

– Веди, – хрипло приказал Деян. Северянин, вновь усмехнувшись, кивнул, и осторожно зашагал по влажной земле. По пути он склонился над одним из трупов и зажёг ещё один факел, протянув его Деяну.

В свете огней кузнец заметил, что остальные мертвецы – по меньшей мере пятеро, кого он видел – одеты были куда скромнее его врага. У них не было ни доспехов, ни мечей – лишь сломанные копья, да простые топоры.

– Как тебя звать? – спросил северянин, когда Деян принял из его рук факел.

– Не твоё собачье дело, – огрызнулся кузнец.

– Длинное имя, – хохотнул воин. Его грудь сотряс ещё один приступ кашля, после которого мужчина сплюнул большой сгусток крови.

– А я – Рольф, – представился налётчик. Он приподнял в руке обнажённый меч.

– Не будешь отбирать?

– Зачем? – пожал плечами кузнец, – У меня копьё.

Рольф усмехнулся и продолжил путь.

Факелы едва разгоняли тьму и туман вокруг идущих мужчин. Крохотное пятно света под ногами – всё, что мог охватить их взор. Его хватало, чтобы не угодить в трясину, но о выборе верного направления оставалось лишь молиться.

– Как они...

– У них были крылья, клыки и когти, – вновь перебил Деяна северянин, не дав тому закончить вопрос. – Это всё, что я успел разглядеть. Большие, быстрые, злобные твари.

Кузнец нахмурился и невольно огляделся по сторонам. Без толку.

– Не водится здесь такого, – буркнул он в спину Рольфу.

– Ya. У нас тоже, – кивнул тот.

Какое-то время мужчины шли в тишине. Рольф уверенно выбирал путь, однако Деян заметил, что он всё сильнее начинает припадать на правую ногу. Шаровары под разорванной кольчугой потемнели от натёкшей крови.

«Скоро сдохнет... И поделом скоту» – подумал кузнец.

– Среди пленников были женщина с ребёнком, – добавил он вслух, – они ещё живы?

– Нет, – ответил северянин. Внутри Деяна всё будто оборвалось. Он застыл на месте.

– Женщина причинила много хлопот, – продолжил налётчик, – всё рвалась к ребёнку, а потом попыталась сбежать с ним. Хьярви зарубил её. Сам, правда, ненадолго её пережил.

На горле Деяна словно затянулась удавка. Не в силах сделать и вдоха от нахлынувшей боли он едва слышно спросил:

– А девочка?

– Девочка была жива, – кивнул Рольф. – Она понравилась нашему вожаку. Напомнила ему дочь, которую он похоронил прошлой зимой. Им, вроде, удалось прорваться дальше.

Кузнец шагнул вперёд и упёр остриё рогатины в основание спины северянина. Тот обернулся и в недоумении нахмурился.

– Я убью тебя, – ледяным голосом произнёс Деян, – Убью быстро, если смогу спасти дочь. Но если нет...

Кузнец надрывно вздохнул и сморгнул слёзы.

– Если нет, то, клянусь Зверем, ты будешь умирать очень долго. Очень.

Рольф перевёл взгляд на упирающуюся в его поясницу рогатину. Наконечник расколол одно из звеньев кольчуги и рассёк плоть. По тусклому металлу стекла капля крови.

– Как скажешь, «Собачье Дело», – сказал северянин и серьёзно кивнул. – Как скажешь.

В этот миг вязкую тишину болота разорвал низкий и пронзительный вой. Мужчины инстинктивно пригнулись, размахивая факелами по сторонам.

Туман пришёл в движение. В отсветах факела в густой дымке замелькали крупные тени. Деян услышал треск ломающихся веток и взмахи огромных крыльев.

– Они здесь, – сказал Рольф, поднимая меч.

В следующее мгновение в налётчика с воем врезалось гигантское чёрное пятно и унесло в туман. Его факел упал в трясину и с шипением погас.

Та уже участь постигла и самого Деяна. Нечто налетело на него из темноты и, протащив волоком по мокрой земле, швырнуло в колючие заросли мёртвого кустарника. Когтистые лапы существа оставили на теле кузнеца глубокие рваные раны, взорвавшиеся острой болью.

Факел селянина упал на землю, но всё ещё продолжал гореть. В его тусклом свете Деян увидел, как над ним вырастает огромная крылатая тень. Кожистые нетопыриные крылья раскинулись в стороны шире человеческого роста. Уродливый вытянутый череп обтягивала лысая узловатая плоть. Из длинной пасти твари торчали кошачьи клыки.

Существо стремительным броском кинулось к Деяну, однако на миг завязло в зарослях. С истошным рёвом кузнец выставил перед собой рогатину, которую и на сей раз чудом сохранил при себе.

Тварь с размаху села на пику грудью и упёрлась рёбрами в «крылья» копья. Из её глотки вырвался хриплый, леденящий душу визг. Словно безумный зверь она рванулась вперёд, силясь достать до Деяна когтистыми лапами.

Кузнец мёртвой хваткой держал оружие, уперев древко в землю. Один раз чудовищу удалось до него дотянуться – когти оставили глубокие борозды на руке селянина. Но тот и тогда не разжал пальцы. От страха он не смел даже дышать.

Деяну почудилось, что прошла целая вечность, прежде чем натиск твари начал ослабевать. Она ещё несколько раз дёрнулась и лишь затем подохла, исторгнув из себя поток чёрной густой крови.

С трудом шевеля одеревеневшими конечностями, кузнец скинул уродину с копья и выбрался из кустарника. Откуда-то с болота донеслись крики и ругань Рольфа. Не раздумывая, Деян подхватил с земли факел и поспешил на звук.

Он всё ещё плохо осознавал произошедшее. Мокрая земля разъезжалась под ногами. Грудь сотрясали порывы сбитого дыхания. В голове набатом била пустота, а в сердце полыхали первобытные, звериные инстинкты.

Каким-то необъяснимым чудом Деяну всё же удалось найти верную дорогу. Свет выхватил впереди рыжую гриву налётчика. Словно довольный пёс, он скалился, опираясь на древо, а под его ногами скорчилась туша убитой твари.

Деян перевёл дух – сейчас он был рад видеть врага живым. Опустив копьё, кузнец сделал несколько шагов к воину и вдруг остановился как вкопанный.

Из груди Рольфа торчал обломанный сук, на котором и висело его тело. Между ухмыляющейся головой северянина и его торсом зияла окровавленная пустота в ладонь шириной. Похоже, прежде чем издохнуть, чудовище всё же настигло налётчика.

– Гад паршивый... – с сожалением выдохнул Деян, – Решил уйти по-своему, да?

Несмотря на кошмарное зрелище, кузнец понял, что больше не чувствует страха. Липкий паразит, сопровождающий его большую часть жизни, сейчас затаился где-то глубоко внутри. Его изгнало чудовище куда более ужасное – чувство пустоты.

Жар схватки покидал жилы Деяна. Тело наливалось нестерпимой усталостью, уже давно скалившей на него голодную пасть. Жуткий кошмарный сон, которым и до этого мига являлась реальность мужчины, окончательно покинул границы рассудка.

С тяжелым вздохом кузнец обошёл место последней битвы Рольфа и, стараясь не глядеть в насмешливое мёртвое лицо северянина, побрёл вглубь болота.

Ему мерещился скрежет множества когтей в тумане и блеск голодных взглядов неведомых созданий, порождённых дурной судьбой этого гиблого места. Но, пусть и вздрагивая от каждого шороха, кузнец продолжал идти вперёд. Идти, невзирая на смертельную усталость, леденящее сердце отчаяние и сводящее с ума горе.

Идти, потому что ничего больше не оставалось.

Он не сразу заметил, как земля под ногами стала твёрже, а туман вокруг – реже. Лишь когда лица коснулся стальной отблеск полнолуния, селянин увидел, что тропа всё же вывела его к центру болота.

В призрачном небесном свете и всполохах факела Деян разглядел сгнившие остовы деревянных изб, и вросшие в землю скелеты палисадов. Ему удалось выйти на площадь утонувшей деревни.

В самом её центре темнела груда растерзанных тел. Мертвецами, без сомнения, являлась вторая часть налётчиков, избежавшая расправы в топях, но не сумевшая сбежать от гибели. Вокруг северян виднелись туши болотных тварей, которых воители успели порубить до своей кончины.

Из сухого горла Деяна вырвался рваный горестный стон. Всё внутри него окончательно надломилось, и волна чёрного отчаяния накрыла его с головой. На дрожащих ногах он медленно двинулся вперёд, к жуткому скоплению смерти на земле.

– Доченька...

Деян заплакал.

С каждым шагом его рыдания становились всё горестнее, сухой вой – всё пронзительнее. Последняя влага покидала тело мужчины, устремляясь потоком по иссечённым щекам.

Кузнец не видел, как из разрушенных домов выползают крылатые тени. Не видел белеющих в лунном свете клыков. Не видел и жуткого месива, что осталось от северян после кровавого пиршества чудовищных хищников.

Его взор заволок солёный туман, гуще любого болотного морока. Он всё шагал и шагал, но место побоища никак не приближалось к нему. Словно местный свирепый Бог решил подарить мужчине милосердие, и не лишать его последней надежды до самого конца.

– Доченька...

Краем глаза Деян заметил метнувшуюся к нему тень. Взревев как раненый медведь, он, что было мочи, ткнул в её сторону рогатиной. С отвратительным хрустом лезвие копья пронзило череп одной из тварей, и та рухнула на землю, не издав ни звука.

Рывком освободив оружие, кузнец махнул им в обратную сторону, оставив глубокий порез на шее второго монстра. Тот с визгом отскочил назад, зажимая когтистой лапой хлынувший поток чёрной крови.

И лишь тогда одно из созданий настигло измождённого селянина. Деян почувствовал тяжёлый удар в спину и с размаху упал на землю. Рубаху и плоть вдоль позвоночника пропороли острые когти, и борозды немедленно обожгло огнём.

Кузнец закричал от боли. Он попытался приподняться на локтях, но существо крепко прижало его к сырой земле. Тогда Деян схватил всё ещё тлеющий факел и ткнул им за спину. Раздалось шипение, а за ним отвратительный визг.

Существо спрыгнуло со спины кузнеца, и тому удалось подняться на колени. Он опёрся на рогатину, но древко тут же сломалось от очередного удара. Твари обступили мужчину со всех сторон.

Он взглянул в пустые чёрные глаза монстра, что стоял прямо перед ним. Со странным чувством Деян подумал, что у него куда меньше причин ненавидеть это отвратительное порождение ночи, чем таких же людей, как он сам. Исчадия тьмы убьют его. Но именно люди лишили его жизни.

Без стонов и воплей, задыхаясь от напряжения и боли, Деян почти без замаха ударил в существо обломком рогатины. Стальной наконечник утонул в глазнице твари и намертво застрял там.

Кузнец с сожалением проводил взглядом верное оружие, и поспешил пройти ещё несколько шагов вперёд, пока один из хищников вновь не повалил его на землю.

Вздрагивая под ударами когтей и ужасными укусами, выплёвывая кровь, Деян продолжал продвигаться вперёд ползком. А когда стало невозможно и это – протянул руку так далеко, как только смог.

– Д... Доч.. енька...

Луна скрылась за облаками, и утонувшая деревня погрузилась во тьму и налетевший с болот густой туман.

***

Ещё долго среди местных ходили истории о том, как ратники, в погоне за разбойниками с севера, нашли на болотах множество жутких следов – не то звериных, не то человечьих. Но не удалось им найти ни самих налётчиков, ни угнанных в полон селян, ни даже останков кого-то из них.

Лишь одному разъезду, у самых истоков старого русла, почудилась в холмах странная фигура высокого всадника, окруженного огромными жуткими птицами. Но никому из ратников не достало смелости к ней приблизиться.

Следующие годы выдались особенно жаркими, и проклятое болото, наконец, высохло. Суеверные жители подожгли его с разных концов, и пламя обратило в пепел кошмарное место, долгие годы наводившее на них страх.

На чёрной земле проросла зелёная трава, и с ней из памяти истерлись мрачные воспоминания. Но поколения сменяли поколения, а у старого русла никто так и не поселился.