Старт с полудня

Екатеринбург. Следственный изолятор. Наши дни.

Серо. Мрачно. Уныло. Непрезентабельно. Депрессивно.

Тоской пропитано все вокруг. Каждая деталь.

Безнадега точка ру.

Небольшая четырехместная камера № 23 Екатеринбургского СИЗО, три метра в ширину и пять в длину, была оборудована двумя двухъярусными стальными шконками, стоявшими у противоположных стен – прямо друг напротив друга. Эти нары уже были отполированными до лакового блеска телами предшествующих заключенных. Тесновато, что и говорить...

Частые капли холодной воды, чуть слышно дребезжа, струйкой бежали из древнего крана с одиноким обломанным вентилем в сильно побитую и ободранную жестяную эмалированную раковину. Слив из нее шел прямо в покрытое унылыми пятнами серо-зеленой плесени отхожее место, разместившееся за невысокой, приблизительно по грудь, осклизлой кирпичной перегородкой. У самой двери. Как-то не комильфо, знаете ли...

Свет, в принципе, попадал в камеру с воли из маленького квадратного окошка, наглухо заваренного стальным листом, со множеством хаотично просверленных в нем мелких круглых отверстий. Он едва-едва пробивался.

Робкие лучики полуденного солнца наискось пронизывали полумрак, по пути выхватывая легкие пылинки, хаотично кружащиеся в спертом, смрадном и загустевшем воздухе закрытого и тесного помещения, и ложились на темный щербатый бетонный пол, образуя на нем причудливое переплетение пятен света и тьмы.

А так как для освещения камеры этого было явно недостаточно, то над толстой, обитой листовым железом дверью, c непременными кормушкой для арестантов и густо заплетенным проволокой глазком для контролеров, почти не пропускающей воздух, у самого потолка одиноко горела тусклая сороковаттная лампочка. Этот источник искусственного света был наглухо, в целях безопасности, закрыт толстым проволочным плафоном.

Горела лампочка и днем и ночью, что не прибавляла хорошего настроения местным обитателям. Впрочем, вечно сырые серые стены, покрытые грубой бетонной шубой, с ноздреватыми наплывами (чтобы не оставляли надписей), в любом случае и при любом освещении, навевали лишь дикую тоску. Словом — нестерпимая обстановка. "Все для народа, в любое время года..."

Вот и все. Местечко не очень-то гостеприимное. Серое и мрачное. Халупа какая-то. Клоповник. Отсидишь срок – выпустят, вот тогда хоть в апартаментах живи " с подачей вин" и каждый день на воле пиры закатывай. А пока будь добр - преодолевай трудности и лишения. Во! Правильно!

На небольшом свободном пятачке камеры, коротко остриженный, светловолосый, высокий и мускулистый парень лет 22-х, ростом где-то 185-190 см, и весом кг 85, по виду настоящий мордоворот, на котором из одежды были только черные трусы и легкие китайские тапочки на ногах, весь мокрый от пота, как заведенный нарабатывал на воображаемом противнике одну и ту же боевую связку.

Трусы у него были не свободные семейники, из которых вот-вот выпадет "хозяйство", полностью или частично, а нечто вроде спортивных облегающих "боксеров", подходящих для спортивных занятий. А то ветерком по яйцам бывает как-то неуютно.

И осуществлял этот парень "бой с тенью". Резкий удар стопой в пах, рывок обеими руками за голову с мощным ударом коленом в лицо – пригибание головы противника и следом, жесткий добивающий удар основанием локтя в затылок. По всей видимости, он так занимался уже давно, но его дыхание оставалось ровным и спокойным, а каждое движение было автоматически выверено до мелочей.

Все его гибкое и сильное тело двигалось в едином слаженном ритме, так что, глядя на это со стороны, можно было подумать, что в тесном пространстве камеры работает какой-то диковинный промышленный робот или киборг, монотонно, раз за разом, повторяющий одну и туже быструю комбинацию движений. Круто!

Лишь крупные капли пота, время от времени, срывавшиеся с блестящего и перевитого тугими жгутами мышц тела спортсмена, давали понять постороннему наблюдателю, что это все же не киборг, а живой человек. Настоящий боец, со стальным взглядом, он казался настоящей горой мускулов, танком на двух ногах.

Но даже такого солидного багажа в тюрьме часто не хватает. Один в поле не воин. Какой ты не есть грозный на воле, но рано или поздно вполне можешь оказаться за колючей проволокой, и тогда... В Екатеринбурге хорошо помнили историю авторитетного бригадира Валеры Смольникова по кличке Бык – куда как крут был, а попал в камеру и тут же стал петухом по имени Света, да так и сгинул в петушиных кутках лагерных бараков.

Короче. Сейчас этот парень попал в совершенно неизвестный и, по слухам, чрезвычайно опасный мир, в котором к его собратьям относились, мягко говоря, не очень приветливо.

Впрочем, пока никакой опасности этому спортсмену, в так называемой «борьбе за существование», не грозило. Кроме него, если не считать теней и призраков тех, кто перебывал в Екатеринбургского изоляторе временного содержания за сто лет его существования, в этой камере было еще два человека. Обычные пассажиры, не бойцы...

И не святые, святые в таких местах не попадались...

На нижней шконке, аккуратно застеленной казенным потертым одеялом, лениво перекидывались в карты двое его сокамерников. Карты были кустарными самоделками, склеенными из листов резаной газетной бумаги и жеванного хлебного мякиша.

Ближе к двери сидел Винт – профессиональный вор-карманник, "джентльмен удачи", буквально еще недавно промышлявший в аэропорту. Он по-глупому сгорел всего неделю назад, что считалось признаком дурного тона. Вот же непруха!

Заранее вычислив жертву в толпе отлетающих пассажиров, Винт, в накинутом на голове капюшоне толстовки, аккуратно пристроился к толстозадой тетке, стоявшей в длиннющей очереди на регистрацию.

Окинув окружающее пространство цепким натренированным взглядом и не почувствовав никакой опасности, карманник за долю секунды, отточенной как бритва монетой, разрезал дамскую сумочку, висевшую у той на плече. Профессионал, неуловимый точно ртуть.

Затем, еще раз бросив пару быстрых, как молнии, взглядов по сторонам, и перекрыв корпусом обзор видеокамерам, Винт своими длинными и ловкими пальцами аккуратно, на ощупь, успешно выудил из сумочки дорогой черный кошелек из мягкой кожи… и был тут же взят с поличным двумя дюжими оперативниками, незаметно пасшими его самого начала. Резкий выкрик:

– Стоять на месте! Полиция!

Заставил душу Винта опуститься в пятки. Боже мой! Кошмар!Оперативники уголовного розыска в этот день проводили свою операцию без согласования с местными сотрудниками транспортной полиции, за соответствующую мзду закрывавшими глаза на шалости Винта и нескольких его собратьев по профессии, и поэтому, предупредить карманников об опасности было некому. Ай, яй, яй!..

Да и потерпевшая, почувствовав нехорошую суету вокруг своей персоны, тут же заорала во всю Ивановскую. На весь зал:

- Люди! Да что же это такое делается то, а?!! Караул ограбили!.

Так Винт и оказался там, где он находился в настоящее время. На допросах он преимущественно молчал, меланхолично ковыряя холеным ногтем стол допрашивающего его опера так, чтобы тот не видел. Выпутаться без потерь из своего положения он особо не рассчитывал и молчал чисто из блатного форса. Только иногда божился стандартной воровской божбой: «Начальник! Я не при делах! Век свободы не видать, буду я козел и блядь...»

И тут же напирал на справку, что у него хронический порок сердца...

Впрочем, в его ситуации все было предельно ясно, ну а зона его совершенно не пугала – не в первый раз, и, надо думать, не в последний.

Подумаешь, отдохнет пару-тройку лет на даче у хозяина, а потом обратно за дело. Выглядел Винт как классический карманник – худой и сутулый, с вечно шныряющими по сторонам шустрыми маленькими глазками болотного цвета и тонкими музыкальными пальчиками. Эти пальчики его и кормили, они были способны не только незаметно выудить у очередного лоха из кармана тугой лопатник с деньгами, но и снять с разбитной молодки нижнее белье так, чтобы та ничего не почувствовала и даже не заподозрила. С таким криминальным талантом нигде не пропадешь.

Здесь Винт был в некотором авторитете, он мог играть смиренного сидельца, доброго советчика для неопытного арестанта, или прожженного, опасного уголовника, с которым лучше не шутить шуток, или вялого, безразличного к чужим делам, но много знающего обитателя зарешеченного мира.

Хотя и выглядел внешне непрезентабельно. Был одет в оттянутые на коленках синие спортивные треники, заправленные в черные носки и в полинявшую от частых стирок серую майку, которая болталась на нем как на шесте, так как была минимум на два размера больше чем нужно.

Закинув ногу на ногу и опершись своей согнутой колесом спиной о шершавую стену, карманник опустил холеную руку с картами себе на колено, и, прикрыв хитрющие, бегающие глаза, на лице, покрытом жестяной, нездорового цвета кожей, терпеливо ждал следующего хода своего оппонента.

Второй игрок был Колян. Классический молодящийся буйный пьяница, хулиганистого вида. Типичный деклассированный элемент. Краса и гордость люмпен-пролетариата. Человек без извилин. Гроза дворовых бабок и сопливой детворы. На плечах которого висела какая-то вытертая дрянь.

Спалился этот быдлотник лет тридцати, с разлапистыми бровями и волосатыми руками, по собственной глупости. Приятель -собутыльник попросил его зайти в магазин, якобы тамошняя тетка должна была ему денег. Кучу. Которые друзья с распухшими телячьими физиономиями намеривались бесхитростно пропить и прогулять.

Но ушлая тетка, лицо у которой не скажешь, что интеллигентное, скорее наоборот, вместо денег, написала заявление в полицию о вымогательстве, и приятелей под запись приняли оперативники РУБОПа. А поскольку Колян уже в молодости мотал срок по хулиганке, теперь соскочить у него уже не получится. Звериная натура неизменна...

Его горе-приятель, ранее проблем с законом не имел, и по канонам прокурорского жанра до суда отделался только подпиской о невыезде. Теперь Колян, вспоминая как он здесь оказался, гнусавым голосом, последними словами крыл своего приятеля, эту бабу и рубоповцев, крепко помявших его при задержании. «Люди мы темные. Темные люди. Учить нас надо, дураков...»

Четвертая шконка пока пустовала, к огромной радости остальных обитателей. Меньше народа - больше кислорода.

- Слышь, Карат! Угомонился бы уже. Сколько ты тут не скачешь, а все равно с нами сидишь, - сказал Винт, крякнул и, помолчав, добавил, позевывая:

- Картина у тебя проста, как апельсин. Это надо же было в драке сыну заместителя прокурора города челюсть сломать! Не повезло, так не повезло. Так что, лови момент. Отдыхай пока есть возможность. Тебе же жить осталось всего два четверга и один понедельник! Пока суд не закончится, твою морду трогать не будут, чтобы картинку не портить. И дадут тебе на суде по полной. По верхнему приделу. "Присылайте резюме - мы вас ждем на Колыме". Может не пятерку отхватишь, но скинут тебе за первую судимость месяцев шесть, не более. Контора веников не вяжет, контора веники плетет! Так что готовься заехать к хозяину на четыре с половиной года. Так как без сумленья тебе пришьют социальную опасность за твои приемчики.

Парень у которого была дворовая кличка Карат, никак не реагировал на речь сокамерника, механически словно автомат, продолжая отрабатывать свои бойцовые связки движений. Кличку он получил еще в детстве за пристрастие к занятием карате. Трансформировавшись из Каратэка и Каратэлло, затем его прозвище приобрело некоторую популярность в своем кратком варианте.

Почти ровесник 21 века, он в детстве жил в местности подходящей скорее веку 19. Деревня Сосновка располагалась на севере Свердловской области и оттуда было скорее ближе до Нарьян-Мара, чем до областного центра. Цивилизация мало затронула эти глухие места.

Все так же не шатко и не валко работал местный лесхоз и трудяги-мужики зимой, когда болота и грязь замерзнет намертво , валили и вывозили лес. Сотовой связи и интернета в деревне до последнего времени не имелось, от слова совсем. Да и последние два года когда эти приблуды заработали, получилось это не совсем так, как ожидалось.

Чтобы поймать сигнал, жителям приходилось залазить на высокую сосну рядом с деревней, чтобы воспользоваться своими сотовыми телефонами. Так что звонили в основном так же, как и сто лет назад, по стационарному аппарату в конторе лесхоза. Сейчас превратившегося в очередное частное ООО "Рога и копыта".

Что же касается телевидения, то кроме Первого канала, покрывающего, как известно, всю территорию России, других каналов жители Сосновки отродясь не видали. Да и то, качество изображения обычно было такое, что кроме белесой мути и неясных силуэтов особо рассмотреть было ничего не возможно. Да и звуки, прорывающиеся сквозь треск и шипение, не всегда складывались в связный звуковой ряд. О-хо-хо…

Все остальное не выбивалось из общей картинки. Домострой и прочая хрень... Бытовые трудности - сортир на улице, в который приходилось бегать даже в тридцатиградусные морозы. Воду из колодца надо было принести, помои отнести и вылить. Печное отопление на дровах.

В принципе, готовить можно было и на газе, но баллоны в деревне заправляли по мере скопления их достаточного количества, для того, чтобы пригнать из ближайшего города машину для замены, а дровяные отходы в лесхозе были почти бесплатными. Дрова продавали жителями за символическую цену, лишь бы не захламлять производственные площади.

Деревня умирала. Такие лесхозы клепали на потоке при Сталине. Тогда деловая древесина была ценным источником валютных поступлений в СССР. А рабочая сила в стране была почти бесплатной. Как известно, главное не заготовить лес, а его вывести потребителю. И значит обязательно нужна рядом или судоходная река, или железнодорожная ветка. Дерево растет лет семьдесят или все сто. Прежде чем бревна из него приобретут коммерческую ценность.

Алгоритм был прост как дважды два: кинуть ж/д ветку в тайгу, лет за сорок-пятьдесят все вокруг вырубить, затем кинуть ветку далее. Соответственно перенести на новое место и поселение с лесхозом. Сосновский лесхоз был создан по инерции в конце 50-х годов. Тогда партия говорила "надо", комсомол брал под козырек и бодро отвечал "есть".

Но с тех пор слишком много воды утекло. Сейчас ценные породы, лиственницу, сосну и ель уже вырубили в диаметре ста с лишним километров от полустанка, и теперь дочищали под ноль оставшиеся сорные породы - осину и березу. На дрова для шашлычников и это сгодится.

Но уже давно наступил капитализм. Время когда большого хозяина в стране не имелось и наступила эпоха тысяч маленьких "хозяйчиков". РЖД за свой счет никаких новых веток строить не собиралась. Они под предлогом того, что денег нет, и старую колею капитально ремонтировать отказывалась.

Хотя денежки ж/д начальники получали исправно, так как ж/д тариф на каждый вагон выставляли в 1,5 раза больше стоимости его содержимого. Гнобят, народ, понимаешь... Но "эффективные менеджеры" все равно люто экономили. Кое как латали на живую нитку старые ж/д пути в ожидании того, когда все станет намертво. Обидно, блин!

Перспектив к лучшему никаких не имелось и местные мужики бухали по-черному, отдавая должное продукции многочисленных местных гидролизных заводов, что гнали технический спирт из опилок.

Кроме минусов имелись и плюсы. Из зарубежных фильмов широко известно, что и создатель контактного карате японец Ояма и его собрат по жанру Рокки Бальбоа, по прозвищу "Итальянский жеребец", для перехода на другой уровень мастерства уходили тренироваться в леса. Ближе к природе. Касаемо Рокки - в Сибирь. А тут кругом девственная природа и никуда ездить не надо. Тренируйся до упора сколько захочешь. Хоть тресни. И ничего тебя не отвлекает. Расти от уровня к уровню.

Так, где-нибудь в Китае или Японии, подвижники боевых искусств, долгое время живя в лесах и в горах и не видя людей, получали просветление мозгов и создавали новые, «непобедимые» стили борьбы.

Конечно, основная волна преклонения боевыми искусствами экзотической Азии бушевали на просторах СНГ в конце 80 - начале 90-х. Тогда, посмотрев любой гонконгский боевичок кинокомпании "Золотой колос" каждый воображал себя великим сенсеем и открывал свою "школу", набирая платные группы. Стили и колориты мешались самые невообразимые. Япония, Корея, Китай и даже Вьетнам - все отметились на этой ниве. Это была эпоха всеобщего культурного помешательства.

Но, как известно, лесная Сосновка тогда была довольно изолированным регионом, так что волна, "поднимающая все лодки", обошла ее стороной. Правда, Сосновка, тоже не избежала такой модной болезни, только с разницей лет в десять. То есть тут страсти по карате бушевали в конце 90 - начале нулевых. Но и они прошли. Оставив множество старых брошюр, видеокассет и прочих методических материалов.

Леха Гирин, носящий ныне прозвище Карат, тогда, по малолетству, под модное поветрие не попал. К тому же, мода всегда требует жертв. То есть денег. А с деньгами у Лехи всегда было не "слава богу". Его семья была бедноватой.

Но когда вырос, то Леха неожиданно втянулся в это дело. Впрочем, в Сосновке, кроме как изображать из себя героя "Рокки в Сибири", особо заняться было нечем. Особенно, когда здоровье как у быка.

Не начинать же бухать еще в подростковом возрасте? К тому же, мастерство,как известно, не пропьешь. И значит ,прежде чем начинать пить, надо это самое мастерство в начале заиметь. А когда прошел отлив моды, все методические материалы по боевым искусствам стали стоить не то, что копейки, а часто их вообще выбрасывали или отдавали даром. Учись - не хочу! Рви свою жопу на три части - никто тебе слова не скажет.

Кроме того, первые энтузиасты были ледоколами, набивали шишки и торили путь остальным. Последние же могли в полном объеме пользоваться наработками предшественников. И нарабатывать свое мастерство гораздо быстрее. Прежде всего карате изрядно обрусело. Так как подверглось воздействию окружающей среды. Зачем нам тамошние демоны? Или заморские хрены с бугра? Мы сами с усами!

А уральские мужики очень суровы. Прежде всего - никакого дрыгоножства. Только полный контакт. Тебя никто не поймет, если ты поскачешь и помесишь воздух не приближаясь даже на два метра к сопернику, а потом ему нагло объявишь, что ты провел несколько технично безупречных приемов, выбил противнику глаза, выдрал кадык и вырвал ему сердце. Такие шутки у нас не проходят. Тебя сразу по-простому пошлют на три буквы. Или дадут такому обнаглевшему кадру от души щелбан или пинка - все можно хоронить!

Да и климат играет свою главенствующую роль. Здесь Вам не Дальний Восток. «Страшнее видали». Более полугода зима, когда аж все матюги в горле застревают, да и еще пару месяцев плюсом погода стоит холодноватая. У всех в стране обычно май месяц - период блаженства, а в Сосновке на майские праздники шашлыки приготовить проблематично, так как холодный ветер выдувает снизу все тепло от угольев, так что мясо у тебя скорее заветрится, чем зажарится.

Когда спортсмены получает травму, их обычно обезболивают, замораживая поврежденные места. А на северном Урале большая часть года вокруг полная природная анестезия. Бесплатная. Тебя бьют, а тебе не больно. Поэтому в этих местах все "махачи"обычно начинаются с того, что новичкам "бывалые" дают такие советы:

- Не спеши. Подставься под удар. Вот как тебя стукнут хорошенько, тогда ты боли бояться не будешь, вот тогда смело и дерись.

Короче, одни отмороженные берсерки кругом. И если азиатские японцы и иже с ними "набивают" только рабочие поверхности руки и ног, до состояния подошвы ботинка или ороговевшего копыта, то уральцы привыкли себе "набивать" все тела целиком. И становятся "бронированными", как Ахиллесы. Или деревянными, как Буратино.

Есть еще одно большое отличие. В каждой избушке - свои погремушки. Самооборона без оружия - средство последнего шанса. Исторически в азиатских диктатурах у простонародья в старину даже ножи отбирали. Есть один на всю деревню и достаточно. Чтобы не искушать людей. В натуре.

На Урале и в Сибири без оружия никак. Не прожить. Считай, что голый. И народ здесь никогда не стесняется в драке использовать подручные материалы. Чтобы тебя не поимели.

Схватил жердь и вперед. Или полено. Или из забора доску выдрал и от толпы отмахался. То есть больше в ходу у нас направления связанные с использованием подручных предметов. То есть секунду назад ты был с голыми руками и вот уже вооружен и очень опасен. Выживание - прежде всего.

Конечно, имеются разные методы. Работать голыми руками против соперника вооруженного ножом. Или дубиной. Или еще чем. Но если собрать мозги в кучу: зачем? Инструктор почти всегда справится в учеником, вооруженным ножом. Но тут надо обязательно быть в мастерстве на голову выше.

А если наоборот? Инструктор с ножом, а ученик с голыми руками? Кто победит? Или два инструктора бьются, один с ножом, а один пустой? Понятно, что любое оружие придет тебе дополнительно множество шансов. Если ты не джедай.

Вот и Леха, который обычно не состоял в официальной спортивной секции, а варился в своем соку, или в компании таких же пацанов- энтузиастов, обменивающихся приемами, больше уделял внимание подручным предметам. Нет ничего - будем сражаться по-пацански кулаками, но зарекаться не будем, ох не будем. Есть возможность повысить шансы - сразу надо пользовался такой возможностью. Без фанатизма, но ситуации в жизни бывают всякие.

В школу Леха ходил в соседнее село, Сотниково. Оно и было побольше, и к трассе на Екатеринбург располагалось поближе. Да и было по цивилизованнее. Там даже телевизоры показывали картинку не намного, но лучше. Так что парню приходилось устраивать каждый день марш-броски и кроссы шесть километров туда и шесть обратно. Здоровья хапнул - с горочкой.

После восьмилетки, чтобы вырваться из своей дыры и людей посмотреть, Леха уехал в город Ивдель. И поступил там в лесопромышленный техникум. Имени товарища Лупоглазова. На заборостроительный факультет. В техникуме и общежитие какое-никакое предоставляли, да и мизерную стипендию платили. И кроме этого, продолжая свое развитие, парень даже походил в этом городе в местные секции боевых искусств.

Недолго, чтобы завязать знакомства. Зато все три главных посетил. По месяцу. А затем завел приятельские отношения с нужными людьми и они стали тренироваться самостоятельно. Фанаты и энтузиасты обменивались приемами и устраивали постоянные спарринги.

Народ у них в компании,где царил самурайский дух, клубился разный. От явных бандитов до Омоновцев или Собровцев. Городок не такой уж и большой, а форму всем надо поддерживать. А Леха Карат сумел стать в компании спортсменов своим в доску. На шутки и подколки он не обижался. А техника и форма у его была дай бог каждому, не смотри, что молод.

Быстрый как молния Карат двигался на татами легко и изящно. Да и на поединки он не стеснялся выходить против ребят намного старше и массивней него, в качестве манекена для бросков и никогда не жаловался на пропущенные удары. Мышечный каркас на теле парня был набит достаточно, чтобы свободно принимать удары в корпус, которые любого другого отправили бы в нокаут.

Все бы хорошо, но впереди маячила армия. А туда Карат совершенно не стремился. Знакомые офицеры, в основном из внутренних войск, охранявшие зеков, уже успели внушить ему стойкое отвращение ко всему, что связано с армией.

Постоянно видя беспросветную тупость и ежедневное пьянство офицеров, он совершенно не желал со временем стать хоть в чем-то похожим на подобных персонажей. Кроме того, воинская дисциплина и постоянная зависимость от начальства претили его свободолюбивому характеру.

А с деньгами была засада. На большую букву "Ж". Это же не лихие девяностые, где спортсмены могли при желании урвать деньжат на пустом месте. Сейчас все давно поделено и распределено. И "жирные куски" и "тощие делянки". Никуда не влезешь, если не собираешься у прохожих мелочь по карманам тырить. И благотворительностью никто не занимался.

Но завязки нашлись. Когда оставался последний год учебы в техникуме, Карат сумел поступить на заочный в местный Екатеринбургский горно металлургический институт. Благо филиалы сейчас существовали в каждом райцентре.

А когда пришло время, Карат провернул нехитрую комбинацию. Поучаствовал в парочке самопальных ивдельских "боях без правил". Где работал красиво, жестко, в ломовой манере, на показуху. Полученные деньги были не такие уж большие, чтобы свою голову под чужие пудовые кулаки подставлять, но деваться было некуда. От слова совсем. Правда, у победителей и раны излечиваются быстрее.

Так что полученные деньги были моментально инвестированы в свое будущее. Деревенские - парни хваткие. И знают, что слона надо есть по кусочкам. По чуть-чуть.

С военкомом из Ивдельского военного комиссариата Карат предусмотрительно не попрощался, отбыв после получения новенького диплома по месту прописки, в Сосновку. А Сотниковский военком получил ящик водки за то, что полгода будет смотреть сквозь пальцы на Лехины шалости. Воду в ступе толочь и тормозить. Дело житейское.

Карат же уехал в Екатеринбург и, порешав все на кафедре, перевелся с заочного пока на вечерний, выполнив первый этап по внедрению в дружные ряды студентов. Сняв нехитрое жилье "с компаньонами", парень остался в областном центре, устроившись на работу без оформления. И продолжая упорно заниматься карате.

В поисках самореализации тренировался парень всегда и везде – хоть в зале, хоть в коридоре на лестничной клетке, потому что это было внутри него и не зависело от изменяющихся внешних условий.

Перед Новым годом проведя еще парочку полуподпольных боев без правил Карат получил дополнительную сумму по переводу с вечернего на дневное. На бюджет. К счастью, и место освободилось, так как какой-то гость с Кавказа полностью забил на учебу и был отчислен из "Альмаматер". И уехал домой, деньги зарабатывать.

А Карат за денежку малую попал на освободившееся место. После чего вышел из тени и официально встал на учет в Екатеринбургском военкомате. Честь по чести, как студент имеющий отсрочку. Штраф заплатил и спи спокойно. Целых два с половиной года. А потом сборы, получение звание офицера запаса и военный билет можно будет положить в "долгий ящик".

Годы учебы пролетели незаметно и все это время Леха продолжал вращаться в околоспортивных кругах Екатеринбурга. На теме спортивных единоборств он сошелся в некоторыми бойцами из Уралмашевской группировки.

Конечно, 90-е с с их стрелками, наездами и разборками остались в далеком прошлом, но на низовом уровне еще надо было куда съездить, побазарить, поддержать или просто за спиной постоять. Так сказать, "создать антураж".

В бандиты Карат не пошел, но иногда выступал "свободным художником". Фрилансером. Периодически надо было или заменить кого-то из бойцов на стрелке или же усилить группу.Чтобы противники массой не задавили.

И даже за эти редкие разовые работы парню платили денег не меньше чем охраннику в какой-нибудь " Пятерочке". Было за что, так как один раз районные "оппоненты" попробовали Карата вразумить — успокаивать с битами пришли. Ха, еле ноги унесли, пятеро быков потом долго отлёживались.

С кем поведешься - от того и наберешься. В Лехе дополнительно проснулся страстный интерес к оружейному делу. К различным самоделкам, которые иногда ваяли местные шебутные Кулибины. Мало ли кто как с ума сходит – имеет право.

Основной же доход у нашего героя был вполне легальным. Леха был в прекрасной физической форме, хотя и не имел официальных регалий, так что без труда нашел себе место помощника тренера и помогал вести несколько платных групп школьников. Короче, попёрло! Денег хватало, чтобы снять жилье на одного. А когда был получен заветный диплом, парень несколько расслабился. И решил погулять немного, пока молодой. И пока не женился. Вот и нарвался.

Помешал группе отморозков затащить возле танцклуба сопротивляющуюся девушку в машину. Но дело имело неприятные последствия. Он оказался кругом виноват...