Странная поездка домой

— Когда-нибудь мы съездим в ту деревню, где ты родился, Андрей, — мне часто говорила мама. – Где мы с твоим отцом жили по распределению от Института, работая в сельской школе. Отец – учитель истории и директор, а я – учитель русского и литературы.

— 1975 год. В этой школе училось 30 детей, — обычно добавлял папа. – Первый класс – это 3 человека, второй класс – 2 человека, седьмой класс – 4 человека, и так далее…

Я родился в глухой сибирской деревне, которую на карте не найдешь.

Мы жили там 1 год, а после переехали в городок на юге Западной Сибири,

на родину мамы. Там я прожил до 32-х лет, пока не удрал в Москву.

Такая у нас, у всех троих – была мечта: съездить втроём в эту глухую деревню, где родился первенец, коего назвали по желанию мамы Андреем – в честь Андрея Болконского. Съездить спустя 20 лет, потом прошло уж 30 лет… А авто у нас не было.

* * *

В августе 2014 года я полетел на историческую родину, откуда уехал пять лет назад. Меня настойчиво выталкивала туда жена. Денег особо не было, поводов (в общем) тоже, — тем не менее:

— Тебе надо съездить. Повидаешь маму, которую ты очень хочешь увидеть. – Так сказала жена.

И я улетел. Дома всё, как всегда. Только мама была грустной.

* * *

Итак, в августе я приехал. Сделали праздничный шашлык.

А после шашлыка — отец стал настойчиво собираться в глухую деревню, где я родился. И я сам туда рвался – именно в этот приезд. Исполнить, наконец, мечту! Автомобиль у отца теперь был. Мама отправила нас двоих, сама ехать отказалась.

И мы с отцом вдвоём осуществили сию мечту. Проехали по жаркой августовской дороге 160 километров туда и 160 – назад. Походили по деревне, отец попутно рассказал, показал. Поговорили и с местными жителями. Сделали несколько снимков, на память.

Честно говоря, я не очень впечатлился поездкой, ну, так всегда – обыденность гораздо более прозаичней, чем мечта.

Через пару суток я улетел назад – в Москву, на свою родину по призванию. А мама умерла через пять месяцев и девять дней. Рак почки, и уже шли метастазы в другие органы. Никто не знал, что у нее рак. Ведь ее даже лечил не врач, а фельдшер, в нашем городке. Елико врача то ли не было вообще, то ли он был в отпуске.

Фельдшер (к слову, мой бывший ученик, гримаса судьбы?) — дал направление в Областной центр, для диагноза, но по очереди надо было отстоять 4 месяца... С учетом того, что у мамы был ДМС – всё равно 4 месяца. Когда мама туда приехала, – было уже слишком поздно.

* * *

Все пять месяцев и девять дней – я находился в Москве, выживал, — и с мамой мы общались по телефону, примерно раз в неделю. Она ничего не говорила про слабость, про то, что сильно похудела, что последний год не выходит почти из дома...

Честно говоря, в августе 2014 года, я маму не очень узнал,

она сильно изменилась, но как-то не обратил на это

особого внимания, да и мама не распространялась, не желала…

А еще я знал — что Нина Анатольевна работала в своей школе до самого отпуска в июне, и в последние недели папа уж возил ее на машине, не было сил ходить на работу. Как она вела уроки – одному Богу известно. Я сам отработал пять лет в школе и знаю, что такое «Вести урок в школе». Это не труд шахтёра, и это не менее тяжёлая работа.

* * *

Тогда, к слову, я вообще не вникал в проблемы своей семьи, в Сибири. У меня своих проблем была куча, мы с женой как раз доедали последний хрен. Уж пятый год подряд в Москве, и конца нищете видно не было…

Когда маме поставили диагноз – то она запретила кому-либо говорить об этом. Даже родной брат и её родная мама (см. фото выше)… — о смерти узнали лишь в день смерти… Её положили в хоспис, как бы на химию. Но папа и брат знали, что всё бесполезно, 4-ая стадия какого-то редкого вида рака, счет как-то ВДРУГ стал идти на дни… И мама сама, наверное, знала… КАКОВО ЭТО – САМОМУ ЗНАТЬ?.. Я тоже знал, хотя и не верил. Я мучился от бессилия, потому что ничем не мог помочь, даже прилететь не мог. И глушил себя в работе за зарплату, а вечером – дописывая книгу «Азбука 18+».

* * *

Химиотерапию в итоге делать не стали. Причины мне было трудно выяснить, находясь за 3,5 тыс. километров от хосписа. Хотя логически можно обосновать, что угодно.

* * *

Мама сама мне позвонила, 15 января 2015 года, — и сказала, что у нее рак почки с метастазами в лёгкие. Я заплакал, как помню. Жена утешала, мы как раз были на работе – разносили почту, когда случился звонок. Да, тогда мы работали почтальонами в Москве.

У Ирины Ангеловой — папа умер от рака, за несколько лет до.

Она знала, что такое рак с метастазами.

После 15 января 2015 года – мы каждый день с мамой созванивались. Болтали о разной ерунде. Однажды она вдруг спросила:

— А помнишь, Андрей, ты спрашивал «на смерть», в том числе и на меня?..

Да, было дело по юности/глупости. Спрашивал у «чёртика», многие верно помнят/знают, что это было. Самодельный спиритический сеанс, на тетрадном листке в клеточку, — где задаешь «чёртику» вопросы, а он – отвечает с помощью иголки с ниткой. Многие, если не все, — школьники Советского Союза, — баловались этим… Я сдуру спросил, сколько проживет мама, папа и я сам… И вот маме выпало 64 года жизни, и эту информацию я как-то спьяну ей донес…

* * *

В другой день мама мне рассказала, что видела то ли во сне, то ли наяву – своего покойного отца (моего деда). Мол, стоит он под окном хосписа с узелком дорожным, и говорит:

— Нина, пора в путь.

Я говорил маме какие-то ободряющие вещи, что, мол, у нас с женой всё хорошо, — мы нашли классную работу и выбираемся из нищеты. Что типа и с книгами, и с кино – у меня всё наладилось. И скоро я всё издам как писатель, и всё сниму как режиссер…

В голосе мамы чувствовалась апатия. Ей были явно неинтересны мои слова о моём будущем. Она думала о своём будущем, точней, наверняка чувствовала развязку… Мы говорили по обычным кнопочным телефонам, ведь смартфоны только входили на русский рынок. А вацапов/вайберов не было вообще.

14 января я закончил книгу под названием «Чудеса»

— это одна из букво-глав Азбуки 18+. Последний параграф

в книге «Чудеса» — это перечисление чудес света

в моей трактовке. И последняя фраза здесь звучала так:

«4. Смерть. Самое грустное чудо».

А 15 января мне позвонила мама с новостью о метастазах…

Так мы болтали с 16 по 20 января, целых пять дней. Маме уже кололи морфий.

А 21 января – вечером, мама не взяла трубку. А взяла медсестра, и молвила, что «Нина Анатольевна отдыхает» (с). Нас с женой не устроил такой ответ, и мы дозвонились до врача.

— Всё кончено, — сказал врач. – Она в коме. И даже если из комы выйдет – то всё равно всё кончено.

* * *

23 января 2015 года мамы не стало. Ей было 60 лет. Дурацкий «чёртик» солгал на 4 года… Я ничем не смог помочь по похоронам, более того – я не поехал. Да, у меня не было денег на полёт (поезд тут был не вариант). И занять было не у кого. А папа, который и хоронил маму – сказал, что не надо мне лететь, они с моим младшим братом тут сами всё устроят. Папа меня понимал каким-то шестым чувством… видимо. У них с мамой были сбережения на чёрный день, на это её и хоронили, и делали поминки.

И ещё: я скажу жестокую вещь, быть может, неправильную с точки зрения большинства – но страшно хоронить свою маму. И лучше на этом мероприятии не присутствовать лично, и доверить дело не таким близким… это сугубо моя точка зрения. Поэтому: даже если б у меня были тогда деньги – не факт, что я бы поехал на похороны. Хорошо, что я не видел маму в гробу…

Для меня дико представить: что 30 лет назад мы получили квартиру в новом доме, от государства, и она туда легко взбежала… а сегодня её оттуда выносят в деревянном ящике… как скоротечна жизнь и как глупа смерть. Миг, — и ты уже лежишь холодный и беззвучный.

* * *

После смерти мамы – наши с женой дела как-то незаметно пошли в гору. Как в денежном плане, так и в творческом. А роман, мой главный труд, — тот труд, что и привёл меня в Москву, — а именно роман «Театр мистера Фэйса» официально вышел в ЭКСМО 25 апреля, — в день рождения моей мамы. Родилась она на Пасху, к слову, в тот год 25 апреля была Пасха. И никто цифру специально «не подгонял».

Если бы я не создал МФ – я бы не приехал в Москву, и моя жизнь шла бы совсем по-другому, быть может, я бы уже умер… Это ключевая книга в моем бытие, как смертном, так и посмертном.

* * *

Через 2,5 года, уже в 2017-ом – я приехал на родину с женой, и мы заказали маме самый дорогой памятник, который был в местном агентстве (гранит). Заодно поменяли памятник моему деду, маминому отцу (с железа на мрамор). У нас были деньги. Причём, заработанные честно и (так мыслю) благодаря небесной помощи мамы.

Мой отец, да и брат – не смогли бы купить эти памятники, у них не было ТАКИХ денег. Зато они хоронили, а я вот поставил приличный памятник… Каждому — своё?..

* * *

Жизнь – абсурдная штука. Так вот тупо мы потеряли маму. Наверное, можно было если б не спасти, то продлить жизнь… не ждать 4 месяца очередь за диагнозом, а настаивать и ругаться… Дать взятку!.. Вполне, что мама была бы жива даже, если б загодя удалили гниющую почку, с которой всё и началось?.. А так, сгорела за 1 год.

Или сие просто и тупо судьба?.. И умолять бесполезно?..

Камни в почках у мамы были, сколько я себя помню,

даже операцию делали… Однако её мама, б. Юля – живёт

с одной почкой. И бабушке уже 87 лет (на лето 2019 г.).

Так или иначе – случилось то, что случилось. И делать выводы и виноватых – никчемно. Ведь совесть у каждого – своя.

Послесловие

Перед отъездом в Москву, уже после заказа памятников (2017 год) – мы с женой отдыхали, одни в доме мамы. Вдруг в окно постучала птичка, а когда мы выглянули – то она улетела. И сразу же кто-то явно и громко постучал во входную дверь, как будто кулаком, — мы не могли оба ошибиться. Мы подумали, что мой отец пришёл из гаража, хотя обычно он открывает своим ключом… но за входной дверью никого не было.

— Это мама вас поблагодарила, — так расшифровала сие Татьяна Михайловна.

* * *

Как помним, жена настойчиво отправляла меня в Сибирь, на родину – в августе 2014 года, за несколько месяцев до смерти мамы. И после (ухода мамы) жена призналась, что гадала у Татьяны Михайловны, а она ясновидящая с 35-летним стажем. Настоящая, не шоумен. И она увидела смерть мамы в своих картах заранее, и сказала об этом. И попросила жену меня уговорить съездить, как бы попрощаться…

© 25 апреля 2019 г. Москва.

© Текст: Андрей Ангелов. Фото из личного архива автора.

НЕКРОЛОГ Б. ЮЛЕ

Записан сразу после смерти, а публикуется только в 2023-ом, спустя 3,5 года.

В ночь 14 мая 2020 г., в 00.30 по сибирскому времени, — умерла б. Юля. Женщина, которая вырастила Андрея, — рассказывала ему сказки, пекла пироги и блины, возила его в д/садик на санках зимой, а летом — на коляске.

Когда Андрей вырос, то он часто жил в огороде б. Юли, — садил, полол, копал...

Б. Юля была очень скромной, никогда ничего и ни у кого не просила. Имела лёгкий характер, очень своеобразный юмор. Матом не крыла вообще. Пережила ВОВ ребёнком (родилась в 1932).

Б. Юля — это та женщина, которая дала жизнь маме Андрея. А мама ушла в 2015-ом, и теперь Они (мать и дочь) вместе в раю. Обе ушли во сне. Как их муж и отец Анатолий Егорыч... в 1993-ем.

* * *

Анатолий Егорыч известен тем, что получил медаль «За доблестный труд» от Правительства СССР, за работу сталеваром в мартеновском цехе.

Чуть раньше, Егорыч неплохо так припечатал по гнусной ментовской харе, выступая в роли Возмездия, — кулаки у деда были умелые.

Б. Юле 12 мая 2020 года — исполнилось 88 лет, на следующий день Ей стало плохо, и ночью случилось. Вскрытия не было, и точная причина смерти (получается) не установлена.

Б. Юля 20 лет работала швеёй, а потом — ещё 20 лет, — сидела с внуками, самым первым из коих и был Андрей. Если б не было её, то не было б и Андрея, физически.

Последние 60 лет б. Юля прожила в своём частном домике.

Такой вот некролог. Амен.