Странник-1. Ду Бин Сань

Глава 1

– Лечить меня вздумал, сука! – я цапнул за ворот тельник соседа, но мою вскинутую в замахе вторую руку тут же перехватили навалившиеся со всех сторон собутыльники.

– Санек, успокойся!..

– Тарас просто перебрал чутка!..

– Братан, мы все тебя уважаем!.. – посыпалось со всех сторон.

– Да отцепись ты от меня! – сбросил мою руку расхрабрившийся от водки Матрос. – Тоже мне чемпион! Вон, на раз-два скрутили, как шмару беспонтовую!

– Ах ты ушлепок! – я попытался вскочить с табуретки, но трое навалившихся мне на спину и на плечи парней удержали меня на месте.

– Сам обсос! – фыркнул в ответ закусивший удила Матрос и, подхватив стакан, опрокинул в луженую глотку очередные сто грамм. – И правильно тебя победы лишили, наркоман чертов!

– Тарас, ну нафига?.. – пропыхтел один из висящей на мне троицы.

– Ой, да че он мне сделает-то?.. – но Матрос подавился собственной усмешкой, когда после очередной моей яростной попытки освободиться троица его приятелей бессильными котятами разлетелась по углам комнаты.

Учтя предыдущую ошибку, я больше не стал тратить драгоценные секунды на театральные жесты с захватом тельника противника и пробил двойку в попытавшуюся отодвинуться харю соседа тут же, прямо из сидячего положения.

Сраженный нокаутом Матрос полетел, вместе с опрокинутой табуреткой, в одну сторону, а с другой – мне в лобешник прилетела бутылка, брошенная кем-то из сбитой с ног троицы. Среагировать на подлый бросок я не успел, но, к счастью, обошлось без порезов – пустая бутылка не разбилась и, набив на лбу шишку, отскочила на пол.

– Ах ты падла!.. – я кинулся карать подлого швырятеля бутылок.

– Саня, это случайно, я на рефле… – заголосил в свое оправдание неудачник в дырявом на колене трико. Но, не дослушав, я вырубил говнюка жестким хуком.

Развернувшись в боксерской стойке к паре оставшихся противников, я обнаружил направленные на меня четыре дрожащие растопыренные ладони.

– Братан, мы не при делах, – высказался за обоих рябой Леха.

– Ладно, живите, – сказал, как плюнул, я и, шагнув к столу, забрал оттуда последнюю, наполовину разлитую бутылку. – Это типа моя моральная компенсация. Андестенд?

– Конечно, братан. Без проблем.

Выбравшись из разгромленной комнаты в коридор общаги, я тут же жадно присосался к трофею. За несколько мощных глотков перелил всю водку в желудок. И, скривившись от злого пойла, запулил пустую тару в дверь негостеприимной комнаты.

От звона разлетевшейся на осколки бутылки приоткрылась пара соседних дверей, но высунувшиеся было оттуда хмурые рожи студентов, встретившись с моей кровожадной ухмылкой, поспешили без звука скрыться обратно и захлопнуть за собой дверь.

– Задрали, сссуки! – прошипел я и, пьяно икнув, поплелся в сторону лестницы…

Что, спросите вы, довело славно парня Александра Дубинина, спортивную звезду университета, без пяти минут городского чемпиона, до столь скотского состояния?.. Мой тренер обозначил эту причину: как не по чину чрезмерную гордыню вкупе с непробиваемой твердолобостью. Ну а я считаю, что мне просто не повезло.

Любительский спарринг с тем мажорчиком в плане развития спортивной карьеры для меня, разумеется, ничего не значил. Папенькин сынок с какого-то перепуга решил, что умеет боксировать, как реальный боец, и захотел пустить пыль в глаза своей пассии. Я не возражал погонять три раунда клоуна по рингу, воспринимая этот фарс, как отдых в напряженном тренировочном графике перед настоящим боем. Мажору же, пережившему в ринге три раунда с будущим чемпионом, такого щедрого подгона от меня было б за глаза. Но говнюк возжелал у всех на глазах душевно настучать мне по щам. И когда тренер заикнулся про обещанные нам десять штук зелени за слив боя во втором раунде, с гарантией проблем от сильных мира сего в случае моего отказа, я, что называется, закусил удила… И нокаутировал выскочку практически после удара гонга. Прикиньте, на четвертой секунде. Мой личный рекорд. Фак!

Дальше вырубленный мною мажор укатил в свой особняк лечиться. А через пару часов в местных новостях с прискорбием объявили, что в крови одного из претендентов на звание чемпиона города по боксу обнаружены запрещенные ВАДА вещества, в связи с чем назначенный на ближайшие выходные финальный бой, к сожалению, не состоится… Кто, думаете, оказался тем неудачником, с допингом в крови? Бинго, блин! Разумеется, не пожелавший лечь под мажорчика Саня Дубинин.

С боксом меня вежливо попросили на какое-то время завязать. Типа пока «волна» не уляжется. А жить без спорта я не умел. Тренер, с которым вдрызг разругался из-за отказа от легких денег, меня не поддержал. В универе настоящих друзей не было, лишь болельщики, которые лишившись своего кумира, быстро положили болт на обычного студента Саню Дубинина.

Не я не скулю. В жизни всякое случается. И испытание медными трубами нужно выдерживать так же достойно, как огонь и воду. Но я, походу, в этом раунде пропустил удар. Привыкший раньше ловить на себе восхищенные девичьи взгляды, теперь, оказавшись вдруг словно прокаженным, я запил горькую… И, вот, до сих пор не просыхаю, напропалую синяча уже бог знает какой по счету день…

– О, Севыч, здорово! – вырулив из коридора, я загородил на лестнице проход субтильному очкарику в цивильном джинсовом костюмчике и модных кожаных туфлях, на фоне которых мои стоптанные тапки и мятые, в грязных пятнах майка с боксерами выглядели просто по-бомжатски, дополнительно подпитывая и без того лютую злобу на весь белый свет. – Давно не виделись! Че, как сам?

– П-привет, Са-саня, – залепетал в ответ очкарик, судорожно пытаясь выдернуть свою хилую ладошку из тисков моего свирепого рукопожатия.

– Как-как ты меня назвал? Са-саня?.. Да это предъява, братан!

– Нет-нет… Что ты… Я вовсе не имел в виду, что ты…

– Че ты там имел, мне насрать, – откровенно издевался я, не отпуская руку хлюпика. – Но ты только что конкретно накосячил, братан. Андестенд?

– Я… я… я…

– Головка от буя, – гоготнул я. – Короче, расклад, Севыч, у нас такой. Выбирай: разок по щам, или на лапу мне косарь?

– Коссс…

– Правильное решенье, братан, – я растянул щеки в довольной лыбе. – Гони бабло, и проваливай.

– Только у меня все на карте. Налички нет. Давай…

– Давать те дружок твой заднеприводный будет, – ощерился я, перестав улыбаться. – Гони косарь, сука, а то ща втащу!

– Дубинин, ну-ка отпусти Горохова! – появившаяся на лестнице, как чертик из табакерки, девушка в строгом брючном костюме решительно вступилась за угодившего в переплет очкарика.

– Савельева, не лезь, а, – фыркнул я в сторону заступницы (Ирины Савельевой – старосты группы, в которой я когда-то учился, девушки, строившей мне когда-то глазки, и писавшей когда-то по «вайберу» любовные сообщения). – У нас с Севычем мужской разговор. Севыч, скажи? – я еще сильнее стиснул ладонь своей жертвы.

И очкарик позорно захныкал.

– Дубинин не стыдно тебе? До чего человека довел! – староста стала вырывать культяпку плаксы из моего кулака.

– Ой, да забирай свою подружку, – я брезгливо отбросил руку очкарика. – Думал, пацан нормальный, а он бабой оказался. А у Сани Дубинина принцип – я женщин не бью.

– Совсем до чертиков допился! На людей средь бела дня бросается! – продолжила верещать неугомонная Ирина, уводя хлюпающего Горохова вниз по лестнице.

– Да пошли вы! – бросил я в ответ, поднимаясь по ступеням в противоположную сторону…

– О, Санек, привет! С кем воюешь? – подкатил ко мне на следующей площадке Васька Пых (так-то фамилия у него была Попыхин, но урезалась в общаге до просто Пыха за то, что Васька барыжил дурман-травой, и сам был главным тестером своего товара).

– Да, ходят тут всякие, понимаешь, – отмахнулся я.

– О, ты уже, гляжу, взбодрился малехо с утра? – учуял исходившее от меня амбре Васька.

– Так-то я еще толком даже и не ложился. У приятелей засиделся, – хмыкнул я, оттирая плечом любопытного барыгу и сворачивая в коридор своего этажа.

– А у кого, если не секрет? – увязался следом Васька.

– У Тараса Матроса… Пых, те че надо?

– Санек, у меня товар просто бомба!

– Отвали, Пых. Ты ж знаешь: я по синьке только угораю. И торчком до кучи становиться не имею никакого желания.

– Сань, ты че?! Торчки – это которые в вену шнягой всякой колются…

– Ты ща на че, сука, намекаешь? – цапнув за ворот толстовки Пыха, я припечатал барыгу спиной к коридорной стене.

– Мля! Бро, извини! Совсем запарил, что для тебя это болезненная тема, – ничуть не испугался моего наезда отмороженный фанат запретного дыма. И, как только я ослабил захват, с удесятеренной энергией затараторил дальше: – А курнуть травки хорошей – это ж чистое баловство. Невинная шалость, так сказать, для хорошего настроения. И усталость, кстати, грамотно набитый косячок снимает гораздо быстрее и эффективнее синьки твоей. Вот ты водочки уже выпил – а все одно не расслабился ведь нифига, потому и злой, как черт. А если бы затянулся дурман-травой моей разочек…

– Да пошел ты, искуситель хренов, – проворчал я, окончательно отпуская толстовку барыги, и возобновляя движение к своей комнате.

Но пронырливый плут, чутко уловив перемену моего настроя, увязался следом, продолжая уговаривать:

– Да попробуй, Сань. Отвечаю, тебе понравится. И никакого привыкания – зуб даю!

– Я ведь выбью, ежели че, – хмыкнул я.

– Да я за базар отвечаю, – не унимался отчаянный прохиндей. – К тому же первый косячок у меня бесплатно!

– Ну, если бесплатно… – конечно трезвый я б никогда не подписался на эту шальную затею.

Но я был под синькой.

И решился-таки протестить пыхову замануху.