Страшное оружие ©

Воспитывался Иванов Иван Иванович в самой обычной простой рабочей семье. Родители его хоть и жили в небольшом замшелом городке, но родом были из деревни, поэтому сохранили стойкие советские деревенские принципы, которых и придерживались всю свою сознательную жизнь. А деревенские советские принципы четко говорили, что любой нормальный парень должен отслужить в армии. Ведь за парня, откосившего от армии, хорошие хозяйственные девчонки замуж не пойдут. Но городская среда диктовала свое — сын должен учиться и пробиваться в люди. Потому что не для того они хозяйство и родную деревню бросили, чтобы сын шел коровам хвосты крутить да навоз убирать.

Именно благодаря этой борьбе между городским и деревенским Иван сначала выучился на инженера, а потом отслужил по контракту в армии. После удовлетворения элементарных ожиданий семьи образованный завидный жених какое-то время стоял на распутье, потому что, вернувшись из армии в свой городишко, увидел всего три перспективы: сесть за баранку фуры, пойти торговать на рынок овощами или устроиться за гроши в местный научно-исследовательский институт.

Поразмыслив, Иванов решил, что в НИИ от него будет толку больше, так как ради сомнительных денег, сулимых дальнобоем и торговлей, не стоит забывать о присутствии светлого ума и пренебрегать золотыми руками. Да и в научной среде, как полагал Иван, опуститься на дно гораздо меньше шансов.

Но, идеалистические представления о научной среде развеялись очень быстро. Всего несколько лет работы в атмосфере всеобщего пофигизма привели к тому, что у Ивана началась депрессия. Он чувствовал глубокое внутреннее опустошение. Поэтому, когда осенью Иванову Ивану Ивановичу принесли повестку, он даже в какой-то степени обрадовался. Быстро собрал вещи и с готовностью явился в военкомат.

Фронтовые ужасы из депрессии не могли вывести, они могли лишь усугубить ощущение безысходности и душевной пустоты. Но, там, где далеко от мирной жизни, обостряется чувство долга перед родными, перед друзьями, перед родиной. Там, где далеко от мирной жизни, нет времени на депрессию!

Дни летели с утроенной скоростью, потому что часто грань между ночью и днем стиралась подлыми атаками врага. Не всегда даже было понятно, где явь, а где сон. Страшная карусель страшной реальности крутилась и крутилась, не давая уловить хоть миг, хоть мимолетный глоток той, прошлой, мирной жизни…

И вот опять, заняв привычную позицию, Иван проверяет исправность полетного контроллера. Вот опять, там, вдалеке, засел в лесочке целый полк наемников, помеченных свастикой, предвкушая эйфорию от совершения очередной мерзости. Вот опять, Иванов, глядя на скопление неприятеля, нажимает на кнопку. И вот опять, маленькая пушка резво и высоко выстреливает ядро, которое моментально превращается в облако, состоящее из миллиметровых полистироловых шариков. Одновременно с этим завораживающим зрелищем пальцы Ивана плавно пробегают по ультразвуковому датчику, предназначенному для генерации звуковых волн, которые подхватывают полистироловые шарики и заставляют их двигаться со скоростью звука. В этот момент Иванов чувствовал себя всемогущим иллюзионистом — показывая фокус с шариками, он был способен заставить любого скептика увидеть тот образ, который задумывался еще на стадии разработки голограммы. Шоу получалось сверхреалистичным! Ведь шарики, помимо высокоскоростного движения, еще и активно начинали вибрировать с заданной частотой, создавая звуки, запланированные концертной программой для вражеских войск.

Выстрел пушки — и вот уже маленькие шарики вступили в бой. Да так, что на поле танки загрохотали, и, вместе с залпами башенных орудий, побудили наемников, помеченных свастикой, спустить добровольно-принудительно практически все запасы снарядов и патронов на ветер.

Тут Иван, воодушевленно приплясывая, сделал второй выстрел. Пушка послушно выпустила самое грозное ядро, предназначенное для контрольного удара по врагу. Пару секунд спустя на поле вдруг появился батальон невест. И невесты сразу же, без всякой команды, отчаянно бросились в сторону расположения вражеского полка. Красивые девушки в шикарных свадебных нарядах неслись в атаку с криками: «Эх, ты! Не прячься! Все равно ты будешь моим!»

В окопах противника сперва возникло легкое недоумение. Но, девушки в свадебных нарядах воинственно и неумолимо приближались, темпераментно задирая для удобства во время бега длинные пышные юбки и придерживая на ходу выпрыгивающие из декольте соблазнительные буфера. Было абсолютно ясно, что настрой у них боевой. Фата каждой невесты развевалась на ветру как знамя, давая знак, что победа будет одержана любой ценой. Зрелище завораживало и буквально гипнотизировало, вводя в ступор свидетелей происходящего. Однако, несколько наемников, помеченных свастикой, схватили автоматы с остатками запасов патронов и, высунувшись из окопов с надменным видом, стали остервенело стрелять по надвигающейся толпе девушек. Видать, это были самые профессиональные и стойкие солдаты вермахта. А может быть, они были просто импотентами — об этом история умалчивает. Но, батальон невест уверенно и воинственно продолжал нестись на врага с горячими исступленными криками: «Все равно ты будешь моим!»

Осознав каждой клеточкой тела, что баб, настроенных получить мужика, не остановят даже пули, полк фашистов пустился наутек, бросив в лесу технику и оружие.

Иван Иванов, словно болельщик на футбольном матче, азартно подбадривал все это время боевых невест, хоть они и были голограммами, созданными им же. Буквально каждую минуту он вскрикивал, пытаясь приглушить голос:

— Девочки, молодцы! Давайте, девочки! Давайте!

— Иваныч! Слышь, Иваныч! Проснись уже! Пора!

Иваныч, вздрогнув от неожиданности, вскочил с топчана. Первое, что он увидел, это озорно горящие огоньки в глазах сержанта Пряникова и его ехидную улыбку. Пряников хлопнул по-дружески Ивана по плечу и заговорщическим шепотом подколол:

— Что, Иваныч, девок во сне мял? Хороши девки-то были?

Иванов устало взглянул на сержанта и, отмахнувшись рукой, молча вылез из землянки. Холодный воздух ударил в лицо. Где-то вдалеке, там, рядом с жилыми районами, угрожающе басили разрывы снарядов, острой болью отзываясь в сердце Иванова. Стало нестерпимо горько на душе. Сейчас, когда в памяти крутился недавно увиденный сон, Иванов Иван Иванович безумно сожалел о бестолково потраченных годах работы в научно-исследовательском институте. Как же сильно он об этом сожалел! Какой же фигней ему приходилось там заниматься, выполняя никому ненужные задания кандидатов и докторов наук! Теперь-то он отчетливо понял — все мы слишком часто делаем что-то абсолютно никому ненужное только потому, что так где-то принято, ну, и еще потому, что так кому-то одномоментно приспичило — просто из-за банальной чьей-то прихоти. А время уходит безвозвратно!

© Деточка, 2023