Страшные истории. 3 книга.

Над городом висел туманный вечер — вязкий, как кисель, и тревожный, как навязчивый шёпот в пустой комнате. Улица Лескова, затерянная между панельных коробок и редких магазинов, всегда казалась тихой, но в эту ночь тишина была особенно гнетущей. Лишь редкий лай собак да звук шагов одинокого прохожего нарушали затянутое туманом пространство.

Женя сидел в своей однушке на шестом этаже, завернувшись в плед, и бездумно переключал каналы. Пустые глаза, уставшие от бесконечного рабочего дня, с трудом фокусировались. В комнате пахло подгоревшей курицей — он приготовил ужин ещё в семь, но так и не поел. Аппетит пропал, когда пришло сообщение от соседки снизу:

«Женя, это у вас на балконе что-то царапалось так долго?..»

Он выкинул взгляд на застеклённый балкон — там было пусто. Тени от дерева во дворе лениво колыхались на стекле. Снова дурь. Соседка седьмого уже не в первый раз пишет всякую чушь. Иногда ей казалось, что стены плачут, иногда — что лифт разговаривает на языке её покойной мамы. Он просто ответил: «Нет. Ничего не слышал».

К одиннадцати стало душно, и Женя, чертыхаясь, открыл окно, впуская сырой туман внутрь. Гулкое эхо города дремало, но внизу, под окнами, будто кто-то прошёл. Женя прислушался. Тишина. Только еле заметное покашливание.

Он встал, пошёл на кухню, достал из-под раковины мусорный пакет. Завязал его. Уже хотел оставить до утра, но в голову вкралась какая-то странная мысль: «Сейчас вынесу — и сразу спать». Как будто кто-то вложил её в его разум, мягко и вкрадчиво. Не хотелось. Но он накинул куртку, сунул ноги в кроссовки без задников и вышел из квартиры.

На лестничной клетке было темно — перегорела лампочка. Он спустился на лифте. Старый «Отис» скрипнул дверью и повёз его вниз. Пока ехал, Женя посмотрел в зеркало напротив — и отвёл взгляд. Его отражение на мгновение задержалось, когда он уже отвернулся. Он этого не заметил.

Во дворе стояли два мусорных бака, обнесённых невысоким забором. Женя подошёл, пнул ногой калитку, которая как всегда заклинивала, и бросил пакет в бак. Послышался глухой шорох. Он остановился. Снова — как будто в пакете что-то зашевелилось. Или в самом баке. Он склонился — и тогда увидел внутри две тускло горящие точки. Будто глаза.

Женя отпрянул, сердце бухнуло в грудь.

— Кто там? — выдохнул он, сам не зная зачем. Ответа не последовало.

Он резко захлопнул калитку и пошёл обратно, ускоряя шаг. За спиной будто послышался хруст, будто что-то мягкое, костлявое выползло из бака. Но он не обернулся.

На шестом этаже он вышел из лифта и услышал, как седьмая соседка возится за дверью.

— Женечка, ты мусор выносил? — окликнула она сквозь дверь.

— Да… а что?

— Тсс, — зашипела она. — Не ходи больше ночью туда. Они идут по запаху.

— Кто? — спросил он, но ответом стало лишь щёлканье замка. Дверь закрылась.

Всю ночь Женю мучили кошмары. В одном из них он снова стоял у мусорного бака, и изнутри вылезала тонкая, высохшая рука. С когтями. Серая. В другом — он лежал в своей постели, и кто-то скребся изнутри его шкафа. Проснулся в поту. На часах было 3:46.

С кухни донёсся тихий звон — будто ложка упала.

Он встал.

На полу лежала вилка. Женя не помнил, чтобы она там была. Он вернулся в кровать, уговаривая себя не сходить с ума. «Наверное, с краешка стола упала…»

На следующее утро под его дверью лежал свернутый вдвое клочок бумаги. На нём неровным почерком было написано: «Не выноси мусор ночью. Тебя уже заметили».

Женя вышел в подъезд. Тихо. Только на площадке перед лифтом — странные пятна. Как будто кто-то прошёл с мокрыми ногами, но следы были… не совсем человеческими. Слишком длинные, вытянутые, с раздвоенным носком. Как у козы. Или чего похуже.

Он вжал плечи, зашёл обратно и запер дверь на оба замка. Решил, что останется дома. Заказал еду. Не стал отвечать на звонки с неизвестного номера — их становилось всё больше. Раз в три часа кто-то звонил, не оставляя сообщений. А потом, ближе к вечеру, пришло новое сообщение: «Почему ты не отвечаешь, Женя? Мы с тобой рядом».

Он замер. Телефон выпал из руки.

Наступила ночь. Свет в подъезде так и не починили. Из-за двери слышались какие-то шаги — медленные, скользящие. Словно кто-то водил ногами по бетону. Иногда шаги замирали, и наступала абсолютная тишина. Женя стоял за дверью, затаив дыхание. Потом из-за двери раздался голос — еле слышный, как будто в ухо шепнули: «Мы не любим, когда от нас убегают».

На следующее утро он увидел ещё один клочок бумаги. В этот раз на нём были нарисованы его глаза. Почти идеально. Как будто кто-то смотрел на него, когда он спал. Или не спал?

Он вызвал электрика, чтобы починили свет. Слесарь пришёл — высокий мужик, молчаливый. Пожевал губу, посмотрел на лампу и сказал:

— Странно. Провод как будто выгорел изнутри. Это не коротнуло. Это будто кто-то… выжег. Специально. Зачем, непонятно.

Женя промолчал.

Прошла неделя. Он не выносил мусор. Просто ставил пакеты на балкон. На балконе их стало уже пять. Воняли. Но он не хотел выходить. С каждым днём он всё отчётливее слышал ночные звуки: шорохи, царапанья. Однажды кто-то постучал в дверь три раза. Интервал между ударами был ровный. Как метроном. Он не открыл.

На следующий день — ещё одна записка: «Ты должен отдать то, что выбросил. Это не мусор. Это было живое».

Он попытался вспомнить, что выкинул. В пакете была кость от курицы. Кожура. Какие-то остатки… А потом он вспомнил: он выбросил старую детскую игрушку — обезьянку, с которой спал в детстве. С ней были связаны странные воспоминания: она появлялась в его снах, говорила. Иногда он слышал её голос в темноте, когда ему было плохо. Он выбросил её в том же пакете.

В ту ночь Женя снова услышал шорох на балконе. Повернулся — и увидел, что один из пакетов порван. Изнутри кто-то вытянул кукольную руку обезьянки и прижал к стеклу. Он замер. Рука пошевелилась.

Он заорал, побежал в коридор, схватил куртку, выбежал на лестницу. Лифт был на первом. Он метнулся вниз по ступеням. На третьем этаже на стене была надпись: «Нельзя выкидывать своих».

Он выскочил на улицу. Прохожих не было. Только дальний шум машин. Он добежал до ближайшего круглосуточного магазина. Встал у дверей, дыша, как загнанный зверь. Охранник в магазине удивлённо посмотрел на него.

— Всё в порядке, парень?

— Там… у меня дома… — Женя выдохнул. — Что-то живёт в мусоре.

Охранник хмыкнул:

— У каждого своё.

Он купил фонарик и вернулся домой к рассвету. Дверь была приоткрыта. Замок выломан изнутри. Балконная дверь — открыта. Пакеты с мусором исчезли.

На полу лежала обезьянка. Без глаза. Вся в чёрной слизи. На стене над ней красовалась надпись: «Теперь ты мусор».

Он собрал вещи и переехал к другу. Спал в обнимку с фонарём. Через три дня друг уехал в командировку. Женя остался один.

В ту же ночь ему позвонили.

— Женя, ты снова вынес нас. Мы пришли за тобой.

На кухне снова упала вилка.

Он пошёл проверить. Но кухни больше не было.

Там зияла тьма.

Из неё смотрели глаза.

И улыбались.