Стрекозы в дождь

Я пришла на место встречи вовремя, а вот они опаздывали на сорок минут. Телефон не отвечал. Они могли застрять в пробке, это положительный момент. Или экскурсия отменяется, момент отрицательный. Я не могла уйти, потому что они внесли предоплату. Решила не думать о плохом и вышла им навстречу. Пятачок возле метро служил местом встречи других экскурсий и отдельных парочек. Несколько раз ко мне подходили и спрашивали, не жду ли я «Московское долголетие». Их не смущало, что мне тридцать, и до долголетия мне еще столько же. Их вообще ничего не смущало. Толпа из метро шла одним течением, сметая на пути одиночек вроде меня. Красивая женщина в красном платье устремилась поперек людского потока, за ней следовал черноволосый парень. Эта особа останавливала на себе взгляд, она служила олицетворением изящества и какой-то аристократической изысканности. Я на сто процентов уверена, что она – мой собрат по профессии, экскурсовод индивидуальных туров.

Наконец, появилась и моя группа – двадцать мальчиков и девочек из Тюмени плюс двое сопровождающих. Они смотрели прямо на табличку с надписью «ОСМО», которую я держала над головой. Так называлась наша маленькая фирма «Ольга и Светлана Масленникова и Образцова». Меня зовут Светлана Образцова. Ольга Масленникова отлеживалась дома после сильной простуды. Она и отвечала на звонки потенциальных клиентов.

Я вернулась поздно и сразу легла спать. Группа из Тюмени оказалась спортсменами. которые носили новенькую форму, даже их кроссовки были одинаковыми. Не удивительно, что я не могла никого запомнить. Мы постоянно торопились, потому что в плане у ребят стояло несколько музеев, и время везде было согласовано. Зато обед у нас растянулся на час вместо получаса, да еще они потребовали свободного времени для магазинов, хотя в доступности располагался только ТЦ «Охотный ряд». К счастью, мы там никого не потеряли. Я распрощалась с группой в девять вечера у гостиницы, получила благодарность и поспешила домой. Мы с Олей взяли ипотеку на двоих, но наша удобная квартира находилась в новостройке. Выплачивать за нее предстояло лет десять. Ехать в один конец два часа, намного быстрее на машине, но только не по центру, где конские цены за парковку.

Когда я приехала, Оля сразу обрадовала меня новостью:

– У тебя завтра индивидуальный турист.

Голос у нее звучал нормально. Простуда прошла. Я поинтересовалась, почему бы ей не взять одиночку на себя.

– Это голландец, а я языка не знаю.

Мы с ней изучали английский и немецкий, потому что были выпускницами одного университета, только я из иняза, а Оля – с искусствоведческого факультета. Так что проблем с сопровождением иностранцев у нас не было. Но голландский знала только я, выучила его самостоятельно. Проблема в том, что практиковаться было не с кем, так что еще вопрос, поймет ли меня парень из Нидерландов.

– Как он на тебя вышел?

– Не он, а она. Нас рекомендовала Марина из компании «Зевело». Она видела тебя сегодня у метро. Ей понравилось, как ты работала со спортсменами.

Их, да, та сама женщина в красном платье, которая встречалась со своим клиентом у метро. Коллега по профессии.

– Заказ поступил к ним, но там никто не говорит по-голландски.

Подозреваю, что это сказано Олей специально, чтобы отвести внимание от себя.

Так что следующий день у меня оказался занят. Я встретила Кита Харви у гостиницы. Его провожала Марина, которая решила убедиться, что я оправдаю его надежды. Это оказался высокий худощавый мужчина в клетчатом костюме-тройке приятной внешности, немного напрягало, что при общении он сверлил меня взглядом.

Мы приветствовали друг друга, обсудили планы на три дня – столько времени Харви собирался провести в Москве. Потом он уезжал в Петербург и спрашивал, не могу ли я сопутствовать ему и там, но я отказалась, потому что работаю только в Москве. Марина из «Зевело» заверила его, что найдет ему экскурсовода в Питере.

Программа у туриста была насыщенной и своеобразной: музей Вооруженных сил, музей криминалистики и посещение тому подобных мест. Я спросила, не военный ли он. Он засмеялся и мгновенно осушил чашку чая (мы как раз пили чай в кафе) и сделал глубокий выдох. Меня окутало облако пара, отчего стало неловко от нашей близости. Нет, он из прокуратуры города Лейдена. В Москве у него нет никаких дел, он приехал повидаться с приятелем по переписке, с которым они дружат много лет.

После того, как мы посплетничали и рассказали друг другу пару историй из личной биографии, я спросила туриста, что он хочет. Оказалось, он рассчитывал связаться со своим другом Вихровым, но его номер не отвечает. Я утешаю его, сваливая на перебои со связью, которая бывает за городом.

По просьбе голландца я позвонила на работу Вихрову и обрисовала ситуацию, так что теперь мы знаем, что он где-то в пригороде. В ожидании его приятеля мы гуляем по Москве и осматриваем Красную площадь. Гость радуется совсем, как ребенок. Он замирает посреди дороги на переходе и не двигается даже, когда загорается красный свет. Что-то его впечатлило, и он не в силах оторваться. Я замахала флажком над головой, но машины мчались нам наперерез. Я стала ходить вокруг него с флажком. Потом он пришел в чувство, и мы выбрались на тротуар. Что это было? Паркинсон или эпилепсия?

Вихров объявился на другой день в полседьмого утра и сразу позвонил:

– Вы мне звонили семь раз. Похоже, мой голландец приехал?

Он провел выходные на даче, косил траву. Я рассказала про случай на дороге, но майор отмахнулся:

– Просто бедняга переутомился.

В знак благодарности Вихров оставил мне визитку, пообещав позаботится обо мне, как я заботилась о его друге. Карточка сразу отправилась в мусорное ведро. Воспоминание об этой парочке следователей удовольствия мне не доставило.

Моя подруга достала визитку из ведра и положила мне на стол. В ответ я убралась в комнате и сложила ее бумажки в пакет.

Благодаря голландцу я и познакомилась с Мариной Земляниченко из фирмы «Зевело». Время от времени она передавала нам своих клиентов, но ими предпочитала заниматься Ольга, мотивируя, что я и так перерабатываю. У моей подруги сильный характер, и она не успокоится, пока не настоит на своем. Ее специальность – русские иконы. Если ей попадался турист, который хотел просто погулять по Москве, он обязательно попадал в музей иконы. Оля уверена, что в таких случаях надо погрузиться в искусство полностью, после этого только можно судить о предмете. Возможно, она была права, но туристы смотрели на нее, как кролики на удава.

При всей популярности нашей профессии, большинство гидов – люди временные, мир экскурсоводов-профессионалов невелик. Мы стали тесно общаться с Мариной. Ее бойфренд, прокурор Высокий – такой же упертый специалист, как и мы. Судя по постоянной занятости, он вечно на работе, но продвижения не наблюдается, потому что он не умеет ладить с людьми. Денег он тоже не умеет зарабатывать, машины и той у него нет, так что Марина держит его при себе по той же причине, что его не увольняют с работы – потому что тогда никого не останется.

Сами видите, наши отношения стали довольно близкими, и я не удивилась, когда мне позвонила Марина и попросила заняться еще одним товарищем, настояв, чтобы с ним ездила я. Оля не подойдет. Ее клиент не интересуется иконами. Он очень серьезный человек. Земляниченко не успела ничего про него рассказать, но я уже знала, что вряд ли стану иметь с ним дело. Серьезным людям нужны не гиды, а в роли эскорта я выступать не собиралась. Так что я ответила отказом, тем более что меня ждали экскурсанты.

И все же Земляниченко удалось настоять на своем. С очередной группой отправилась Оля, а я вынуждена была встречать наших друзей. Они приехали откуда-то из пригорода на запыленном «Порше-Кайен». Я села на пассажирское сидение, потому что сзади сидело трое. Босс Люн – крепкий китаец с черно-белой шевелюрой производил впечатление ветерана бизнеса с большим пробегом. Двое мордоворотов являлись его телохранителями. Между ними имелось физическое сходство, но из-за того, что все трое были китайцами, я не уловила индивидуальных различий. Охранники звались Чоу – высокий, а другой Цзян – толстый. Они важно расхаживали подле своего босса – ни дать ни взять два павлина.

Мои обязанности не простирались на ознакомление с историческими памятниками, их это не интересовало. Им требовалось объехать несколько адресов в разных концах Москвы. С таким успехом они могли бы перемещаться по навигатору, но они хотели на сто процентов быть уверенными, что эти конторы заслуживают доверия. Так что от меня требовалось завести разговор с секретарем, а потом с владельцем фирмы, и в случае положительного отзыва, вступал Люн со своими ребятами. Из разговора я поняла, что они решили вложиться в выгодный бизнес и теперь объезжают потенциальных партнеров.

На обратном пути я попросила высадить меня у станции метро, но босс сказал, что у них осталось одно дело. Они привезли меня на окраину к ТЦ «Золотой дракон» и пригласили пообедать таким тоном, что я не смогла отказаться. Этим ребятам вообще трудно отказать. После традиционного обеда в китайском стиле, меня привели в бутики и предложили выбрать любые обновки. Выяснилось, что Люн владеет этим ТЦ. У меня не возникло недостатка в консультантах, продавцы стремились угодить хозяину. Наверное, так ощущает себя модель, на которую примеряют все бренды. Это не вязалось с обликом Чоу и Цзяна, униформа которых вытянулась от долгой носки. О чем еще упомянуть? Разве что про завистливый взгляд Ольги, которая увидела меня с ворохом фирменных пакетов, а то, что я приехала на «Порше», рассказали ей потом. Она настояла на том, что в следующий раз ее очередь ехать с китайцами, ведь разговаривать по-китайски не требовалось, они прекрасно знали русский. Я хотела сказать, что им требуется специфическая информация, но она не дала мне и рта раскрыть. Когда Оля заведется, ее ничто не остановит. Так что на следующий день она нарядилась в джинсовый комбинезон и поехала на встречу. Я там тоже присутствовала, чтобы представить ее гостям. Моя подруга прожигала клиентов суровым взглядом, даже пыталась флиртовать. Суетливость выдавало в ней юркого новичка. «И не такие крепости брали», – произнесла она, отводя взгляд от угрюмых китайских лиц.

Свободный день ушел на наведение порядка в нашем домашнем хозяйстве, пребывавшем в запустении. Потом я позвонила Марине. Я не могла ей ничего заплатить, потому что со мной расплатились вещами. Марина ответила, что этого стоило ожидать, поскольку Люн скуп и все деньги направляет в бизнес. Она согласилась подъехать ко мне посмотреть наряды, чтобы выбрать из них подходящие. Я не возражала, вещей было слишком много для одного человека.

Ничто не развязывает так язык женщинам, как совместная примерка. Настроение у Марины было великолепное, и она не скупилась на информацию. Люна она знала еще с той поры, как он приехал в Москву и стал прибирать к рукам бизнес своих соотечественников. Его кабинет находился в том же ТЦ, он там жил и столовался, чтобы не тратиться на еду. Идея свести Марину с прокурором Высоким также принадлежала ему, но сейчас поручений было слишком много, и она позаботилась о сменщице. Эта роль меня не прельщала, и я надеялась, что Ольге удастся меня заменить.

Увы, моя подруга вернулась с работы усталая, голодная и обозленная. Ее лицо заливалось ярким румянцем.

– Всё благополучно? – поинтересовалась я.

– Ничего не благополучно. Китаец говорил: «Цзз». Только «цзз» и больше ничего. Он отмахивался от меня, как от трухи.

Как обычно, моя подруга смешала карты туристам, отправив их в музей иконы. Сначала ей удалось заинтересовать китайцев, и после экскурсии, они попросили отвезти их в антикварные салоны, где они приценились к доскам, которые она советовала, после этого ее высадили у станции метро. Никакого ТЦ «Золотой дракон» и аттракциона неслыханной щедрости. Оля сердилась и не желала даже слышать о них.

– Скопидом, каких поискать.

Надо понимать, Люн не купил икон.

– Странно, он ведь состоятельный!

Представляю, как Оля настаивала, говорила, что иконы – хорошее вложение капитала. Она бывает несносна. Босс принял ее за дилера икон и считал, что она получит комиссию от продавца. Так это работало в бизнесе, а переплачивать он не любил.

Но скоро китайцы дали о себе знать. Звонок Люна застал меня посредине Александровского сада, где я вела экскурсию для семьи из Тамбова. По приезде в Москву они накупили себе обуви, в которую и были обуты, поэтому мы передвигались с черепашьей скоростью. Я посадила их на метро, объяснив, как добраться до гостиницы, и порекомендовала отдохнуть перед посещением театра. После этого я переключилась на китайца.

Надежды на романтическое продолжение знакомства развеялись, как дым. Я считала себя привлекательной и, как многие худые блондинки, не лишённой изящества. Увы, речь шла о делах.

Люн сообщил, что он находится неподалеку, и рассчитывает забрать меня на остаток дня. Программа не отличалась разнообразием: мы объезжали мелкие конторы, я выступала в роли переговорщика, предоставляя китайцу принимать решение. Довольно тупая тактика соваться в чужой бизнес без предварительной подготовки. Потом выяснилось, что Люн пользуется услугами инсайдеров, но не доверяет им до конца.

– У каждого свои интересы. Только вы полностью беспристрастны, – объяснил он.

Мы закончили день за обедом в китайском ресторане, далеком от изящества и аристократической изысканности. Обычный общепит в окружении красных фонарей и золотых драконов. Мне подали блюдо, которое мне понравилось в прошлый раз, видно, официанта обучили обращать внимание на предпочтения гостей. От супа меня оторвал звонок Ольги.

– Я тебя вижу. Жду, когда ты закончишь. У нас есть новое дело.

Я попросила разрешения пригласить ее к столу, китайцы не возражали. Пока она угощалась, я пыталась выспросить у нее про работу, но она призналась, что ничего нет. С тех пор, как я переключилась на Люна, поток экскурсий иссяк, потому что Ольга со своим авторитарностью не вызывала у туристов симпатии, и мы лишились высокого рейтинга. Виновата в этом была лишь я.

Поскольку китаец являлся нашим единственным работодателем, моя подруга оказывала ему постоянные знаки внимания, что выглядело не вполне корректно. Так, она сняла с его рукава невидимую нитку, что в нашей культуре является явным признаком флирта, но босс воспринял это вторжение в свое личное пространство крайне отрицательно. Потом ему уже не было дела до культурных различий, потому что Оля обрушила на него такой поток лести, что это вызвало бы сомнение в ее умственных способностях, но Люн оказался падок на лесть и принял ее слова благожелательно. Он лоснился от удовольствия, как лоснился от жира его шелковый галстук. Это была разминка Оли, и только из-за недостатка времени до практической части дело не дошло.

За общим столом собралось много народа, и нас приветствовала Марина, которую сопровождал прокурор Владимир Высокий. Завязалась общая беседа, в которой Ольга также принимала живое участие. По всей вероятности, Высокий ей понравился, и она принялась рассказывать ему про иконы. Краем глаза я заметила, что она достала телефон и делает селфи с прокурором. Вот это скорость!

Мы с Мариной отошли заказать десерты, потому что в китайской кухне не нашлось ничего достойного. Я выбрала мороженое с орехами для себя и подруги, но Марина заметила, что у нее аллергия на орехи, поэтому она выбрала клубничное.

Ольга с нами не пошла. В настоящий момент она устраивала личную жизнь. Моя напарница находится в постоянном поиске и, пока не нашелся избранник, она проводит время с людьми, которые могут быть ей полезны. Сейчас это Высокий, следователь прокуратуры, человек эрудированный, общение с которым восполняет пробел в ее образовании, потому что в процессе личного совершенствования обе мы так и не дошли до юриспруденции. С ним она не церемонилась, потому что времени было отпущено слишком мало, чтобы деликатничать.

Когда мы с Мариной вернулись, прокурор изнемогал от общения с Ольгой и был рад сменить компанию. Он нагружался мороженым так, словно не ел ничего более вкусного, и Марине досталась только крохотная часть порции.

Моя подруга отвела меня в сторону и стала рассказывать о своем успехе с кавалером, утверждая, что он у нее на крючке. Я не стала ее разубеждать, потому что она находилась под впечатлением своей чарующей прелести. Это утверждение было глупее глупого, потому что Высокий больше не обращал на нее внимания и прощался с китайцами. Номера Ольги он не спросил, это говорило за себя.

Внезапно Марине стало плохо, но из присущей ей щепетильности, она это скрывала. За столом были слишком заняты беседой и заметили непорядок, когда она стала задыхаться. Люн отдал распоряжение, но его свита обросла лентяями, которые не торопились выполнять поручение. Когда он узнал, что Марина умирает, то так возмутился, что покрылся красными пятнами, и с остервенением выкрикивал матерные слова. Прокурор сразу вызывал скорую помощь. Ольга побежала к выходу из «Золотого дракона», чтобы проводить медиков к больной. Помощь запоздала, Марина умерла от отека Квинке, так сказал врач. Они проблуждали по ТЦ, тогда как Ольга утверждала, что ожидала их у входа. По всей вероятности, они разминулись ненамеренно.

Тело увезли, но Люн не велел расходиться, это же относилось и к прокурору Высокому, которого он считал одним из своих. Мы все вернулись за стол, который снова накрыли. Никому не лез кусок в горло, но отказаться от угощения было немыслимо. После первого блюда босс приступил к разбирательству. Сначала он обратился ко мне, поинтересовавшись нашим десертом. Я ответила, что мы взяли два клубничных мороженых и два ореховых к общему столу. Люн принялся расспрашивать прокурора, известно ли ему про аллергию на орехи. Разумеется, Высокий ответил положительно. Про аллергию Марины все были в курсе, из-за этого китайцы исключили из меню блюда, содержащие орехи. Как выяснилось, об этой особенности не знала только Ольга, которая и стала главной подозреваемой. Ольга сидела рядом с Мариной и вполне могла добавить в ее мороженое ореховую подсыпку. Мы с подругой сочли это предположение оскорбительным и встали из-за стола, чтобы уйти, но нам не дали. Из кухни выбежала женщина в поварском колпаке и набросилась на Ольгу с кулаками. «Где та мерзавка, которая убила мою сестру?» – кричала она. Никто не сделал попытки нас защитить.

Прокурор собрался звонить в полицию, но хозяин велел ему не торопиться. Сначала им самим следует разобраться в этой смерти. «Ты подожди своей очереди, Владимир. Может, быть она скоро подойдет. Или же уже подошла», – произнес он с угрозой в голосе. Прокурор потребовал объяснений, но лучше бы он этого не делал. Разгорелась ссора. Его упрекали в том, что он хотел избавиться от надоевшей любовницы, поэтому отравил ее. Попытки объяснить, что его разговор с Ольгой не являлся ухаживанием, не имели успеха. У китайцев свои отношения между полами: попытка разговорить девушку приравнивалась к заигрыванию. Прокурор вспылил и закричал, что он не намерен ни перед кем оправдываться за свое поведение, после чего он встал из-за стола и вышел.

– Проводи его, – велел мне Люн.

В ресторане стоял присущий общественным местам гвалт и шум, среди которого я с трудом расслышала вопрос Высокого, который спрашивал, как отсюда выехать. Я предложила ему воспользоваться автобусом, но он предпочел такси и советовался со мной, какое место ему назначить водителю для встречи. Он развернул навигатор, но это не помогало, он действительно не знал, как ему отсюда выбраться.

– Ты поможешь?

Я открываю навигатор на своем телефоне и выбираю место, которое помечаю маркером.

– Тут есть центральный выход, он годится для встречи.

С моего телефона мы вызываем такси, и я возвращаюсь к столу. Там меня ждет второе блюдо. Мы уже сыты по горло угощением.

Ольга предложила отлучиться в туалет и сбежать, но я отговорила ее от этого плана. Мне не понравился взгляд, которым Люн проводил Высокого. Куда безопасней дождаться, пока страсти утихнут, чем сидеть в своей квартире и ждать, когда на нас обрушится кара.

Прошел час, а мы все еще не выходили из-за стола. Официантки подносили новые блюда, которые никто не заказывал. Потом Люн ответил на сообщение по телефону, поднял руку и объявил во всеуслышание новость. Прокурор Высокий разбился на такси при выезде на трассу.

– Жизнь – всего лишь случайность. Смерть – закономерность, – изрек босс вместо эпитафии.

Не знаю, каким образом это произошло, но ясно, что месть китайца не заставила себя ждать. Все замерли, ожидая своей участи. Наконец, очередь дошла до нас. Глава банкета спросил, понравилось ли нам угощение, и я выразила благодарность от нас двоих. В кои веки раз моей подруге пришлось промолчать. Тогда Люн предложил вызвать нам такси, но мы предпочли добраться до метро на автобусе. Перед уходом нам подали жареное мороженое. Оля никогда его не пробовала, но я посоветовала оценить его вкус в другом месте и при других обстоятельствах, а здесь находиться опасно. Я зачерпнула ложечкой десерт и поднесла к губам, после чего похвалила повара, а Ольга воздержалась, и ее порцию съел телохранитель Цзян.

У бара мы задержались, Оле требовалось подкрепить силы. Она утверждала, что ее иммунная система остро реагирует на недоброжелательную атмосферу (виноватой она считала меня, будучи уверенная, что я хочу прибрать к рукам богатенького Люна). В баре не нашлось ничего подходящего, и она заказала молочный коктейль. С нами рядом сидел телохранитель Чоу, который ждал пино колады.

– Что ты делаешь? – спрашиваю Ольгу, которая в одиночестве стоит у стойки бармена.

– Жду чек.

Это ее мания – собирать чеки. Она их никогда не выбрасывает. Когда я убираюсь, то складываю все ее бумажки в пакеты для мусора, но она так и не выбросила ни одного. Они хранятся у нее под кроватью.

Так что Оля ждет чек, а бармен – пока она уйдет. Первым не выдерживает он и направляется к нам с чеком, пожимая плечами.

Мы удалились в туалет и отсутствовали минут пять, когда мы пришли, коктейль уже ждал ее. По словам Ольги, он имел странный вкус, и я предположила, что она спутала его с пино коладой, предназначавшейся китайцу. Будучи воспитанным человеком, Чоу ничем не выразил своего разочарования и стал пить ее молочный коктейль. Ольга проигнорировала мои предостережения и осушила бокал, мотивируя тем, что заплатила за него из своего кармана. Сдачу бармен расценил как чаевые, однако моя подруга затребовала деньги, она была особой прижимистой. Он не понимал по-русски (или только делал вид), так что разбирательство затянулось.

За это время случилось несчастье. К стойке подбежал телохранитель Цзян, который и сообщил, что его напарник Чоу умер, отравившись молочным коктейлем. Мы вернулись на исходные позиции. Сам босс выглядел спокойным, словно никакой трагедии не произошло, тело Чоу уже убрали, и официантки уносили со стола грязную посуду. Рядом с Люном сидела женщина, в которой Оля признала сестру Марины, напавшую на нее. Она была в белом халате, но колпака на голове не было. По моим предположениям, шло разбирательство по случаю отравления, но женщина повар оправдывалась, что вины ее не было. На кухню мог зайти кто угодно.

Тем временем появилась полиция, расследовавшая смерть Марины Земляниченко. Вслед за нарядом прибыла оперативно-следственная бригада, их интересовала смерть Чоу. Все происходит так быстро, что китайцы не сообразили, что вторую группу не мог вызвать фельдшер скорой помощи, прибывший на отёк Квинке. Они поняли это потом, сопоставив вызов с моей отлучкой в туалет. Так или иначе, но тело Чоу скрыть не удалось, и заведение общепита попало в поле зрение правоохранительных органов как место массового отравления. Китайцы попробовали меня изолировать, но я уже беседовала с дознавателем, ему указали на меня как на подругу Марины. Я рассказала про мороженое, которое мы с ней покупали, затем подробно описала, как нас обслуживали, высказав предположение, что в порции Марины мог быть след от орехов, это произошло, вероятно, потому что десерт накладывали одной ложкой – сначала орехи, потом мороженое. Речь шла о несчастном случае. В таком оживленном месте, как ТЦ, не стоит рассчитывать на быстрый приезд скорой помощи, а врача рядом не оказалось. Я не стала говорить о прокуроре Высоком, который только что разбился на машине, а также и о телохранителе Чоу, который отравился молочном коктейле. Бармена они смогут опросить и без моей помощи.

После того, как разбирательство завершилось, ко мне подошел босс и одарил приветливой улыбкой, сказав, что мы с Ольгой можем быть свободны. Я сделала для него все, что требовалось и даже более того.

После того случая наше положение изменилось и не в лучшую сторону. Не потому ли я не сплю по ночам, что вспоминаю тот наш разговор. Высокий разбился на выезде из ТЦ. Он назначил встречу такси в том месте, которое я указала. Странно, что документов при нем не нашли.

Следственные дела не завершены, и нас постоянно вызывают на допросы. Из-за частых пропусков мы лишились клиентуры, которая перешла к нашим более удачливым коллегам, а, лишившись заработка, мы перестали оплачивать ипотеку, и уже шли переговоры с банком о продаже нашей доли. Мы освободили квартиру и съехали на съемное жилье, каждый – на свое. Скоро Оля устроилась на работу в музей, а я подрабатывала репетитором английского языка. Не бог весть что, но на жизнь хватало. Все, происшедшее со мной я посчитала штрафными санкциями за неверный выбор, но он не шел ни в какое сравнение с печальной участью Марины Земляниченко и Владимира Высокого, а также китайца Чоу.

По ночам я не могу спать, представляю лицо Высокого – у него были короткие волосы, красноватая кожа и мелкие черты лица. Ростом он не мог похвастаться. И вряд ли он был умелым следователем, если позволил, чтобы его убили. Мне страшно, потому что я следующая на очереди.

И все-таки мне довелось еще раз посетить ТЦ «Золотой дракон». Со свойственной ему спокойной непринужденностью босс передал через телохранителя Цзяна приглашение посетить его, и тревога вспыхнула вновь. Лучшее в этом случае отправиться на встречу опасности.

Я удивилась, когда охранник на входе приветствовал меня: «Здравствуйте». Странно, что молодой человек выбрал меня из толпы и отметил вниманием. Это означало одно: я все еще оставалась под подозрением. Наверняка моя фотография размножена и передана персоналу, чтобы вовремя узнать о моем прибытии. Так оно и оказалось. Другой охранник шел ко мне наперерез, он остановил меня окликом: «Вас проводить?» В его голосе не слышалось вопроса, только приказ, которому следовало подчиниться. Я обратила внимание, что оба стража имели славянскую внешность, видимо, Люн лишился поддержки своих соотечественников. Я глубоко вздохнула и приготовилась к встрече с неизбежным.

К счастью, худшие предположения не осуществились, босс вызвал меня исключительно для того, чтобы предложить должность своей помощницы. Нет сомнений, что на это предложение его вынудили печальные события, вследствие которых он лишился части персонала. Оставшиеся члены команды представляли потенциальную опасность для него. Прекрасно понимаю, что от такого предложения не принято отказываться. Я трачу все свое обаяние на то, чтобы симулировать восторг, а Люн очень тщеславен и самоуверен, что делает его некритичным.

Не надо объяснять, что обстоятельства складываются не в мою пользу, и если я еще жива, то только потому что мое исчезновение покажется полиции подозрительным, но в скором времени вся коллективная память будет зачищена. Это касается обслуги, официанток, бармена и телохранителей, которые сейчас в пути на родину.

Из рассказов покойного Владимира Высокого, я знаю, как у нас работает полиция. Её качественная поддержка зависит от того, занимаются ли там вашим делом в настоящий момент, в противном случае ваше заявление ляжет на следователя балластом. Это часть жизни. Поэтому я звоню коллеге прокурора Высокого, который меня не сразу вспоминает. Майор Вихров оставил мне свою визитку, и теперь я оцениваю щедрость, с которой он пообещал мне поддержку. Для Вихрова подруга Марины Земляниченко – столь же незначительный фрагмент жизни, как и рисунок обоев в его кабинете. Об этом он просто не думает. Однако я знаю, как с ним разговаривать – на языке версий и улик. Он мгновенно ориентируется и диктует мне заявление об убийстве Владимира Высокого, свидетелем которого я стала. Это дублируется звонком по телефону 112 и дежурному ОВД. Повод серьезен, и вся машина правоохранительной системы будет брошена на раскрытие преступления. Олег Павлович рассчитывает получить его себе в производство, поэтому инструктирует меня, что и кому говорить.

Люн предлагает мне стать помощницей, что едва ли можно считать удачей. Потому что я помню, как закончила жизнь Марина. А ведь она радовалась, что вышла из игры. Едва ли это так, когда касается Люна.

Я отправляю пакет следователю, в который вкладываю опись вещественных доказательств.

Счет из бара и чек на молочный коктейль, оплаченный с Ольгиной кредитки

Фотографию Высокого с ее телефона, распечатанную карту с точкой геопозиции для такси, которое я заказывала со своего телефона. Номер заказа такси, номер машины, имя водителя, время прибытия машины.

Не хватает еще стакана с отпечатками телохранителя и остатком яда на донышке, но Олег Павлович заверяет, что это необязательно, потому что они располагают результатами анализа содержимого желудка жертвы.

На следующий день меня никто не беспокоит, до меня доходит очередь только через три дня, но к тому времени Люн уже заключен под стражу.

На допросе в прокуратуре я сообщаю о присутствии на банкете Владимира Высокого, который разбился на машине сразу после того, как вышел от Люна. Эти сведения следователь придерживает до тех пор, пока не получит улики с места происшествия. Благодаря моим показаниям, он может идентифицировать прокурора Высокого, которого Люн провожает до самого выхода из ТЦ. Это продиктовано необходимостью указать на прокурора человеку, который организовал аварию. Камера фиксирует Люна как человека, который последним видел прокурора живым, так он автоматически становится подозреваемым.

Я указываю на место аварии, о которой знаю со слов Люна, так становится возможным ускорить расследование смерти прокурора Высокого, которое Вихров объединяет с отравлением Чоу и отеком Квинке у Марины Земляниченко. Проходят несколько дней, но меня никто не беспокоит. Потом от Ольги Масленниковой приходит известие о том, что Люн находится под стражей, а Вихров составляет заключение для передачи в суд. А поскольку сама Оля являлась объектом покушения, то она привлечена свидетелем и готовит свое публичное заявление, это превращает ее в центральную фигуру процесса.

– Да. Кстати, как тебе удается договариваться с китайцами? – спросила меня Оля.

– О, никаких проблем, они прекрасно говорят по-русски.

– Я имею в виду культурный код. Разный менталитет. Приоритеты. Не говоря об обычаях и бытовых особенностях.

Я задумалась. А так ли понятны мне эти люди? И действительно ли я выполнила свою миссию правильно.

За: Люн за решеткой. Но надолго ли?

Против: мертвы Марина Земляниченко и прокурор Высокий. И еще охранник Цзао. Неравный счет. И я после этого считаю, что победила?

– Давай сначала. Оля. Ты наводила справки об империи Люна. Я знаю, что так. Иначе ты бы не поехала на банкет без приглашения.

– Ну да. Он не имеет семьи. Его состояние насчитывает несколько миллиардов. Сейчас идет рекламная кампания, и на сайте его торговой фирмы много информации. Кстати, как моя премия? Ты не забыла?

Я сказала, что вещи из бутиков в ее распоряжении, и она на время умолкает, разбирая мои богатства. Есть время обдумать ситуацию.

– А что насчет эпохи перемен? Сказано ли там что-нибудь на сей счет? Из-за санкций наша страна поворачивается лицом к Азии. Как Люн намерен воспользоваться ситуацией?

– На его месте я бы сменила советников, – провозгласила Оля. – Прежние знают много всего неприглядного. Когда бизнесмен разворачивает бизнес, он совершает массу поступков, о которых впоследствии жалеет.

– Поэтому он избавился от Земляниченко и Высокого. Когда он приглашал нас на банкет, все уже было решено.

– Что ты переживаешь? Нас это не касается, – промолвила Оля.

– Вовсе нет. Он подготовил смену. Женщину, которая будет получать инсайдерскую информацию. Следователя, который прикроет его криминальные операции. Скажи, каким образом на нас вышел тот голландец? Ведь есть и другие туристические агентства, более известные.

– Наша работа требует постоянного напряжения, быть на ногах восемь часов – не шутка. А если учесть переговоры с клиентами … – Оля явно набивала себе цену.

– Нет, все не так. Земляниченко устроила нам эту работу. Она была отличным специалистом и общалась напрямую с европейскими коллегами. Так что нам намеренно представили инспектора по уголовным делам, который ехал проведать своего коллегу из Москвы.

Я рассказала о том, что написала нашему голландскому другу, и он подтвердил, что ему поступило весьма заманчивое предложение из Москвы от агентства «Зевело».

– Нам намеренно устроили знакомство с Вихровым.

Оля сказала, что у нее голова идет от этих манипуляций. Это казалось столь невероятным, что я не могла в это сама поверить. Оставалось позвонить Вихров.

– Привет, подруга. Не ожидал, что ты дашь о себе так быстро знать.

– Что случилось?

– Ничего, не считая того, что от тебя позвонил какой-то китаец и попросил помощи для своего соотечественника, который угодил в тюрьму. Ты действительно хочешь, чтобы я занялся его делом?

– А это серьезно?

– Я навел справки. Речь идет об отравлении в кафе. И хотя случай спорный и может быть квалифицирован, как смерть по неосторожности, кафе скорее всего закроют. Твоему приятелю придется с этим смириться.

– А как же убийство прокурора Высокого?

– Это не телефонный разговор. Встретимся завтра и обсудим вероятные сценарии.

Я опустила трубку. Наихудшие опасения начали сбываться.

Из-за переживаний я пропустила момент, когда моя подруга вышла из спальни. Она была в новом наряде.

– Схожу, проведаю г-на Люна. В нашем городе он совсем одинок, ему будет приятно увидеть дружеское лицо. Только что ему принести покушать? Насколько я знаю, общепит в тюрьму не пропускают.

– Принеси ему чая и печенье.